Совпадение, верно?

Красный был таким прекрасным цветом. Красный был цветом самой жизни. Цветом роскошного шёлка, цветом прекрасного вкуса крови. Красный был цветом огня; всепоглощающего света, что разрывает весь мир на куски. Красный был истиной, самой сути души. Кровь была так проста, так прекрасна, так наполнена огнём. Красный был таким прекрасным, чем-то, что только лучшие могут на себе носить. Красный «съедает» этот мир, накрывая лёгким одеялом из истины и смерти. Смерть была так прекрасна, так элегантна, так конечна. Он чертовски любил красный. Он не заслуживал носить этот цвет. Красный не был предназначен дл него. Красный предназначен для смерти. Он же был чертовски жалок для этого! Он облизнул губы и улыбнулся. Ему было это нужно. Ему нужен был красный. Он безумно нуждался в нём. Он смеялся, пока смотрел на отражение своего лица. Чертовски жалок! Он смеялся, когда поднимал свою саблю, покрытую прекраснейшим красным шёлком крови. Красный был чертовски красивым. Зелёный глаза расширились, когда металл разрезал кожу. Это был потрясающе влажный, разрывающий звук, звук сломанных костей и кровоточащей плоти. Он смеялся, когда кровь стекала по его белым перчаткам. Этот человек посмотрел на него, и его сердце остановилось. Зелёные глаза, слёзы, стекающие по щекам. Взлохмаченные блондинистые волосы, запятнанные кровью и тоненькая струйка крови, стекающая по его губам. Рональд закричал. Он кричал, пока его голос не сорвался, и кровь стекала по его щекам. *** — Хорошо, просто следуй за прекрасным мной и тогда сможешь найти верный путь, - сказал Гилберт. Рон кивнул, не сумев скрыть усмешку на своём лице. Между тем Пруссия открыл крышку люка в полу и сверкнул белозубым оскалом в сторону шинигами. — Это аварийный выход, на случай пожара или чего-либо ещё. Не думаю, что кто-то догадается, что я его использую. Ну, может быть, Людвиг знает, но я не думаю, что он позаботится о его блокировке. Во всяком случае, просто иди по этому туннелю за мной, и мы придём в место встречи, - закончил Гилберт, подарив Рону широкую улыбку. Тот улыбнулся в ответ, заводя при этом свою газонокосилку. — Чувак, ты прекрасен, - наконец ответил Рональд. Гилберт засмеялся. — Свершилось! Кто-то признал прекрасного меня! Ты тоже прекрасен в равной степени, - ответил Пруссия, оскалив зубы в улыбке. Нокс положил ладонь на сердце и притворился, что падает в обморок. — Одобрение от великой и могучей Пруссии! Моя жизнь не была напрасной! – объявил он. — Ал, ну ты и козёл, - заулыбался Гилберт и пихнул Рона в плечо. — Ал? Нет, Алан – это совсем другой шинигами… как ты мог меня с ним перепутать? Я же намного круче, чем он, - запротестовал Нокс. Пруссия замолк, и осознание моментально пришло в голову Рональда. — О… так ты имел ввиду Америку...Я же выгляжу практически как он, - проговорил он сиплым шёпотом. Затем Рон прочистил горло и почесал свою щёку на манер обезьяны. Вдруг он резко воскликнул: — Садись на меня! Пруссия подавился, нагло вырванный из своих мечтаний. — Какого чёрта? Рон подарил ему широкую улыбку. — Забирайся на мою спину! Мы поедем на моей косе смерти, так будет намного быстрее, - добавил он. Гилберт моргнул. — О, я-то думал, что ты имел ввиду кое-что другое. Я думал, ты понимаешь, что я прекрасен, но я не ожидал, что ты так быстро пригласишь меня к себе, - воскликнул он. Рональд закатил глаза. — О да, я катаю на своей косе только сексуальных людей. — Я сексуален! И прекрасен! И сексуально прекрасен! Нокс рассмеялся. — Ну так что, хочешь на мне прокатиться? – подмигнул он. Гилберт поперхнулся снова, на этот раз не удержавшись и упав прямо на грязный пол подвала. — О боже, нет! — Так поднимай же свою задницу и забирайся на мою спину, - крикнул Рон в ответ. Пруссия немедленно поднялся на ноги. 10 минут борьбы над вопросом о том, как лучше сесть, как завести эту чёртову газонокосилку и как близко могут находиться друг с другом двое мужчин, не будучи геями, они были готовы начать свою «меньше-чем-достойную» поездку на мировую встречу. — Прекрасные мы прибыли! – объявил Рональд, выбивая дверь из петель с такой силой, что заставил её перелететь через весь зал встречи. Он остановился в дверном проёме во всём своём великолепии Бога Смерти, фалды его жакета колыхались на ветру, на лице блуждала широкая ухмылка, а сам он завёл газонокосилку для дополнительных фанфар. Пустой зал встретил его мёртвой тишиной. Рон засмеялся и повернулся к Гилберту, который стоял в удивительно непохожей позе. Руки его были скрещены на груди, а взгляд был мрачно-серьёзным, что было для Пруссии уж очень необычно. Его глаза мерцали искорками веселья, а сабля, спрятанная под рукой, была ярким добавлением к его необычному виду. Он выглядел почти комично. На целых долгих пять минут в зале воцарилась тишина. Нокс прочистил горло. — Я Рональд Нокс, жнец-стажёр! – объявил он громко, его голос эхом отразился от стен зала. И снова за этим последовала тишина. Она была столь гнетущей, что волей-неволей Рону вдруг стало необъяснимо страшно. Раздался звук отодвигаемого стула и бегущих ног. Нокс моргнул и вдруг почувствовал на себе руки. Он посмотрел вниз. Его крепко обнимал черноволосый мужчина с тёмно-карими глазами. — Америка…