Книггер

Говорят, что жизнь похожа на поезд. Когда кто-то выходит из вагона, другой человек, наоборот, заходит в него. В какой-то степени это верно, но я просто не знаю, кто должен зайти в вагон моей жизни, чтобы я забыла Ким Минсока. Я просто не могу поверить в произошедшее несчастье. Минсока больше нет. Как жить с этой страшной мыслью? Больше нет. Как уместить в своей голове? Его больше нет. Как смириться с ней? Даже спустя несколько часов после разговора с отцом Минсока и адвокатом Кимом я не могу избавиться от ощущения, что всё это просто глупая ошибка. Но ошибки быть не могло. Минсока действительно больше нет в живых. Но почему так больно? Откуда это ужасное ощущение тяжести на сердце? Откуда эти душащие слёзы, предательски напавшие на меня, когда я переступила порог съёмной квартиры? Неужели поезд моей жизни продолжит мчать вперёд, а место Минсока так никто и не займёт? Я, не разуваясь, пошла в свою комнату, стараясь сильно не шуметь. Мне не хотелось, чтобы Юми видела меня в таком состоянии, потому что она начнёт беспокоиться и хлопотать вокруг, словно шумная курочка-несушка. Но дело даже не в том, что её забота заставит меня чувствовать себя ещё хуже. Дело в моём бесконечном вранье. Даже сейчас я не могу рассказать Юми всю правду о себе и Минсоке... Нет, тем более сейчас, когда сильнее всего хочется открыть душу лучшей подруге и хоть немного облегчить страдания, поделившись с ней своим горем. Сдерживая подступающие к горлу рыдания, я всё-таки смогла бесшумной тенью проскользнуть в свою комнату. Мне очень хотелось разбудить Юми, уткнуться ей в плечо и громко по-бабьи зарыдать. Вместо этого я уткнулась в подушку мокрым от тихих слёз лицом и крутила в голове ужасную, непостижимую мысль о смерти Ким Минсока. Я наказываю себя. Наказываю за грубые слова, которые сказала ему в нашу последнюю встречу. За несправедливые обвинения. За то, что не попыталась понять его и простить тогда, в прошлом. Я так виновата перед Минсоком… и от этого ужасного груза вины горе от потери увеличивается в сто раз. Даже это мнимое наказание, заключающееся в отказе от дружеской поддержки Юми и решении в одиночку справляться с утратой Ким Минсока, не делает этот груз легче. Наоборот. В этом я проявляю свой эгоизм, думая только о том, как избавиться от бесконечного чувства вины, словно это хоть как-то сможет облегчить боль от смерти Минсока. Словно я даже смогла бы смириться с его смертью, если только перед этим мы расстались бы как хорошие друзья: разобрались во всех недоразумениях и решили бы все свои проблемы. Это мерзкие, трусливые и такие… истинно человеческие способы сбежать от собственного сожаления. Всё могло сложиться по-другому, если перед смертью Минсока я смогла бы попросить у него прощения. Эта мысль не дает мне покоя. Я хватаюсь за неё, как утопающий хватается за жалкую соломинку, стараясь удержаться на плаву. Умом я прекрасно понимаю, что ничто не избавит меня от мук совести, но сердце сжимается от ужасной тоски и страха. После мучительной ночи, полной слёз и сожалений, я просто физически не могла пойти на работу, где нужно было нацепить на лицо профессиональную улыбку и радостно встречать клиентов. Пришлось рано утром позвонить Хёри, сказать, что погиб мой одноклассник и попросить у неё несколько дней отгулов. Естественно, подруга не отказала мне в этой просьбе, хотя без меня ей придётся нелегко. Я всегда ценила в Го Хёри её удивительное чувство такта и терпение, поэтому была очень благодарна, что подруга не стала слишком расспрашивать меня о погибшем однокласснике, потому что это вызвало бы новый поток слёз. Ан Юми тоже неплохо умела читать моё настроение и знала, когда ко мне лучше не приставать с расспросами, но иногда её природное любопытство и непомерная забота вперемешку с беспокойством брали над ней верх. В подобные моменты она казалась мне чересчур назойливой, хотя я прекрасно понимала, что подруга просто волнуется за меня. Я решительно отвергала все её попытки поговорить со мной или успокоить. Они с Хёри знали о моём прошлом с Минсоком. Знали, как он поступил со мной. Знали, что он предал меня… Но также понимали, насколько Ким Минсок был мне дорог. Недавно Ан Юми узнала, что он был единственным сыном владельца ювелирного магазина, в котором она работала, но подруга не догадывалась о моём общении с Минсоком. О том, что я работала его помощницей. В конце концов, я решила ни о чём не рассказывать ни ей, ни Хёри, потому что просто не видела в этом смысла. Казалось, что весь мир остался безучастным к трагической судьбе Ким Минсока. Все продолжали жить и радоваться жизни. Все куда-то бежали, спешили, ссорились, мирились, любили… Одна я думала о нём. Одна я помнила его. Только я скучала по его тихому голосу. Через несколько дней мне пришлось вернуться на работу. Меня подхватил этот поток людей, лиц и эмоций, но сама я словно оцепенела. Жизнь потеряла свои краски. Мне не хотелось есть, не хотелось пить, не хотелось жить. Ничего не хотелось. На лице была профессиональная улыбка, а в сердце - опустошённость. Хёри, видя моё состояние, предложила взять ещё несколько дней за свой счёт, но я отказалась, потому что на самом деле очень нуждалась в работе. Только так я могла забыться. Для меня ведь не было в новинку, что, когда твой мир рушится на кусочки, миры других людей спокойно продолжают вращаться по своей обычной орбите. Так уж мы, люди, устроены. Со временем я начала замечать, что упивалась своим горем, наслаждалась им, впитывала его, запоминала, чтобы когда-нибудь со всей достоверностью описать это щемящее чувство в каком-нибудь своём романе. Описать правдиво. Так, чтобы читатели смогли окунуться в моё горе, словно в быструю полноводную реку. Если бы кто-то узнал об этих моих мыслях, то ему наверняка стало бы гадко, зато мне они помогали отвлечься. Несколько раз я даже на полном серьёзе хотела взять ноутбук и напечатать на белых листах текстового документа всё, что прятала под приветливой улыбкой администратора салона красоты. Но дальше обычного намерения всё это не зашло. Писать мне больше не хотелось. Не то, чтобы я совсем отвернулась от этого дела. Просто в данный период жизни у меня не было никаких сил садиться и писать новый роман. В моей голове писательство стало нераздельно связано с Ким Минсоком, поэтому я не могла искать в нём утешение, как обычно это делала. Когда эмоции понемногу улеглись, я стала всё чаще размышлять о судьбе последнего подарка Минсока. Как мне поступить с ним? Принять? Отказаться? Что делать с деньгами от продаж его книг? Пожертвовать в какой-нибудь благотворительный фонд борьбы с болезнью Альцгеймера, которой страдал Ким Минсок? Или отдать их сиротам из «Тэяна»? А, может, потратить на себя? А? Например, купить маленькую квартирку и съехать от Юми и Сехуна? Я не знала, сколько денег мне оставил Сюмин, поэтому было трудно решить, на что их стоит потратить. Но ещё сложнее дело обстояло с известным псевдонимом. Как поступить с ним? Опубликовать свои романы под псевдонимом Сюмина? Нет! Конечно, нет, я словно стану его книггером! Этого мне совершенно не хотелось. Стоило ли тогда открыто признать, что я, Нам Наэль, всё это время писала под псевдонимом Сюмина? Боже, этого ни в коем случае нельзя было делать! Таким образом я превращу в книггера самого Минсока! К тому же обманывать читателей, когда настоящий Сюмин погиб… Гадко! Мерзко! Отвратительно! Мне стало противно от самой себя. Размышлять над такими вещами, когда умер человек, который был для меня больше, чем просто другом. Больше, чем возлюбленным. Больше, чем родственной душой. Больше, чем мечтой. Разве можно вот так ужасно предать мечту? Подарив Сюмина, Ким Минсок открыл передо мной огромное количество возможностей. Ах, я могла так многого достигнуть, воспользовавшись его карьерой, как трамплином. И я знала, что Минсок не стал бы меня за это судить. Даже если я присвоила бы себе его труды. Даже если сделала бы его своим книггером. Он так слепо доверил мне Сюмина. Доверил самого себя. И я считала, что не вправе предать его доверие, поэтому отказалась от его щедрого подарка. Да, я отказалась от наследства, оставленного мне Ким Минсоком, надеясь, что поступаю правильно. Когда я сообщила адвокату Киму о своём решении отказаться от наследства, внутри меня огромной опухолью росли сомнения. Если бы моя мама знала, что я по доброй воле отказывалась от денег и лёгкого способа достигнуть своей мечты, она бы назвала меня сумасшедшей. Я и сама считала себя таковой. Но общение с Минсоком вселило в меня уверенность, что я вполне смогу достичь желаемого собственными силами. Думаю, он понял бы и принял моё решение. А я сама начинала бояться, что банально передумаю, если посоветуюсь хоть с кем-то, поэтому быстренько уладила этот вопрос с Ким Чондэ. Кроме всего прочего, я сильно боялась ответственности перед толпами поклонников Сюмина. Не хотелось их обманывать или разочаровывать. А ещё больше не хотелось разочаровывать Ким Минсока. И сколько я не мучилась мыслями о том, правильно ли поступила, отказавшись от наследства, гораздо сильнее меня волновало то, что сказал бы по этому поводу Минсок. Обиделся ли? Или лишь слабо улыбнулся, показывая, что с самого начала ожидал от меня именно этого поступка? В любом случае дело было сделано. Я отказалась от наследства в пользу отца Ким Минсока. Оставалось надеяться, что это правильное решение. И что я не буду жалеть об этом до конца своих дней. Конечно, деньги всегда были, есть и будут моим слабым местом, но я накопила достаточно, чтобы снять крохотную однокомнатную квартиру и переехать от Сехуна и Юми. Невесть какой шаг вперёд, и всё же я гордилась собой. Мне давно следовало оторваться от друзей и начать жить самостоятельно, не оглядываясь на кого-то другого. Ан Юми сильно протестовала против этого, но Сехун явно сумел успокоить возлюбленную и показать ей все прелести совместного проживания, когда в квартире только они вдвоём. Без меня. О Сехун даже на радостях помог мне сделать сайт, на котором я начала постепенно выкладывать главы своих романов. Даже дал несколько советов по его рекламе и раскрутке. Теперь именно это занимало все мои мысли. И, казалось, только благодаря этому я не лишилась рассудка. Пережить смерть Ким Минсока было невероятно трудно. Но ещё сложнее бороться с собой и идти вперёд, когда хотелось сесть на землю, крепко обнять себя за плечи и разрыдаться. Работа у Хёри и собственный сайт стали для меня своеобразными спасательными жилетами, не дающими утонуть в пучине горьких воспоминаний о Минсоке и тех ошибках, которые мы с ним совершили. Писать я по-прежнему не могла. Слова просто не желали срываться с кончиков пальцев. Я была полна идей, но сесть и начать воплощать их в жизнь оказалось труднее, чем я могла себе представить. Ещё меня изрядно подкосило то, что «Принц безумия» не попал в «шорт-лист» конкурса начинающих авторов. На фоне смерти Ким Минсока и всех душевных переживаний, связанных с его смертью, подобная неудача казалась несущественной мелочью. Я восприняла эту новость гораздо лучше, чем сама от себя ожидала, но всё же… это ни капельки не помогло мне вернуться в писательскую струю. — Обидно, конечно, ведь я втайне рассчитывала прорваться в «шорт-лист», — сказала я Го Хёри, когда в салоне остались мы одни. — Мы все были уверены, что у тебя это получится, — с жаром поддержала меня подруга. — Эти глупые индюки из жюри допустили огромную ошибку! Должно быть, они там все просто слепые! Я слабо улыбнулась, показывая, что очень ценю её поддержку. И всё же я с самого начала знала все минусы «Принца безумия», который дописывался в ужасной спешке. Вероятно, от жюри конкурса тоже не укрылись все эти недостатки. — Но кто бы мог подумать, что Большим Боссом окажется режиссёр Чо Минки, — продолжила я, стараясь хоть немного увести разговор с неприятной для меня темы поражения. — С самого начала ходили слухи, что Большой Босс станет председателем жюри и раскроет свою личность, но я, признаюсь, не очень в это верила, а тут такое… — Да, неожиданно получилось, — согласилась Хёри. — С другой стороны, теперь это кажется мне совершенно очевидным. «JMK Publishing»… JMK… это же инициалы Чо Минки! — И с чего ему вдруг понадобилось заниматься издательским бизнесом? Он же такой гениальный режиссёр! Я просто обожаю его фильм «Светлячок»! — О, я тоже! — улыбнулась подруга. — Мы с мужем его как раз недавно пересматривали. Дальше разговор целиком и полностью переместился в сторону кинематографа в целом и фильмов Чо Минки в частности. Вернувшись в свою съёмную квартиру, я вытащила из сумки мобильный телефон и без всяческих угрызений совести добавила Лухана в чёрный список. И почему я раньше этого не сделала? Наверное, боялась, что он каким-то образом повлияет на моё участие в конкурсе. А теперь, даже если редактор на самом деле смог оказать на судей давление или провернуть ещё какую-нибудь гадость, мне уже было всё равно. С того злополучного вечера, когда я обнаружила в квартире у Лухана фотографии, доказывающие, что он следил за мной и Ким Минсоком, мужчина несколько раз пытался возобновить общение. К счастью, Лухан обошёлся без странных посланий и букетов лилий, зато часто названивал и один раз даже наведался в гости. Правда, в то время я уже съехала от Юми и Сехуна, которым строго-настрого запретила давать свой новый адрес Лухану или ещё кому-нибудь. Переодевшись в домашнее, я удобно устроилась на диване и снова взяла в руки «Лилию» Сюмина. После смерти Минсока стало совершенно очевидным, что я больше не могу игнорировать эту книгу. Я должна её прочесть, потому что там могут оказаться ответы на многие вопросы, которые терзали меня долгие годы. Но я откладывала чтение, ведь книга не могла рассказать мне чего-то нового, зато навеять неприятные воспоминания — запросто. Стоило ли ворошить прошлое? Была ли в этом хоть какая-то необходимость? Наверное, нет. Но меня всё же начало нестерпимо влечь к этой книге. Хотелось заглянуть в неё и увидеть мир глазами Ким Минсока. Увидеть себя его глазами. И я медленно открыла книгу на первой странице. Было немного страшно, но я утешала себя тем, что это всего лишь книга и никакого вреда от неё не будет. Тяжело вздохнув, я погрузилась в чтение. Сюжет «Лилии» оказался очень простым, но сама история была глубокая и чувственная, полная боли, раскаяния и любви. Главным героем книги был амбициозный молодой журналист Ким, которому начальник поручал освещать малоинтересные городские мероприятия вроде детских утренников. Однажды его отправили написать статью о небольшом благотворительном концерте, проходившем в пансионате для девочек-сирот «Белая лилия», где мужчине наконец-то представилась реальная возможность раскопать сенсацию. Он обманом сблизился с одной из воспитанниц пансионата, чтобы узнать какую-нибудь скандальную новость о главном спонсоре и благодетеле «Белой лилии», известном миллионере и филантропе господине Вонге. И то, что рассказала милая девушка, пленённая очарованием журналиста Кима и обласканная его сочувствием и обходительностью, оказалось выше всех его ожиданий. Он-то надеялся узнать, что господин Вонг, известный как примерный семьянин, имеет интрижку с кем-нибудь из юных воспитанниц «Белой лилии»… или хотя бы прячет там свою внебрачную дочь, но открывшаяся ему правда поразила даже такого хладнокровного человека, как журналист Ким. Обманутая девушка, не подозревавшая, что разговаривала с журналистом, поведала мужчине, что господин Вонг заставлял девушек постарше спать с его деловыми партнёрами. Иногда он посылал воспитанниц пансионата в качестве подарков сексуально озабоченным ублюдкам, иногда действовал скрытно, заставляя девушек соблазнить кого-то и делая тайком фотографии и видеозаписи этой запретной близости, чтобы потом шантажом добиться желаемого. Такая прекрасная в своём неведении, девушка рассказала ему о всех ужасах, которые пришлось пережить ей и другим воспитанницами пансионата. Она доверилась Киму, раскрыла перед ним душу, считая его своим другом. Девушка всё это время ошибочно предполагала, что мужчина сможет их спасти. Что он молодой богач, который сможет помочь им выбраться из пансионата и зажить самостоятельной жизнью, а не быть оружием в руках алчного миллионера. Она привязалась к журналисту Киму и верила ему, а он предал её и написал разгромную статью, в которой сорвал с господина Вонга его маску добропорядочного гражданина. Эта статья во всех подробностях описывала все ужасы, которые творил миллионер с несчастными сиротами, но, гонясь за сенсацией, главный герой совершенно не думал об их судьбе и судьбе его милой подруги. Журналист не подумал об участи, которая постигнет ту, что выдала все тайны миллионера. Он не предвидел, что господин Вонг, стараясь избежать правосудия, будет пытаться замести следы и избавиться от всех свидетельниц. И от пансионата для девочек-сирот. Обозлённый мужчина нанял людей, которые устроили ночью поджог, и «Белая лилия» сгорела дотла. Ким предал девочку, раскрыв все тайны, которые она ему доверила. И поплатилась за это жизнью… так он думал и очень мучился из-за осознания собственной вины. Ужасная, мучительная смерть от огня… журналист Ким не мог простить себя. Ему везде виделось открытое улыбчивое лицо девочки-лилии, остававшейся чистой и невинной несмотря ни на что. И лица других девочек, которые погибли из-за его желания опубликовать сенсацию. Через несколько лет журналист Ким встретил эту девочку в клубе «Небо», в котором он отдыхал вместе с друзьями. Не сразу, но мужчина узнал её. Узнал ту, которую предал. Ему стоило бы извиниться перед ней, чтобы наконец-то избавиться от груза вины, вот только мужчина не решился этого сделать. Вместо этого Ким решил вспомнить свой опыт журналистских расследований и начал искать информацию о том, как жила всё это время его Лилия. Он узнал, что ей чудом удалось избежать ужасной участи, которая постигла её подруг из пансионата для девочек-сирот, зато Лилии довелось в полной мере вкусить все ужасы бездомной жизни. Несколько лет она успешно скрывалась от господина Вонга, боясь, что он будет преследовать всех, кто мог рассказать о его грязных делишках, а теперь работала в клубе «Небо». Стриптизёршей. Не самая завидная судьба. Журналист Ким решил секретно помогать девушке. Он посылал ей письма, назвавшись тайным поклонником, дарил подарки и оказывал всяческие знаки внимания. Постепенно Лилия стала его одержимостью, недосягаемым идеалом. Такая чистая, несмотря на всю свою порочность... Мужчина не заметил, как его привязанность стала ненормальной, практически болезненной, и появление ухажёра Лилии воспринял как предательство и измену с её стороны. В порыве слепой ярости он убил девушку, тайная любовь к которой превратила его в настоящее чудовище. Я прочла «Лилию» за несколько дней. Прочла бы быстрее, если бы не работа. Но как же хороша была эта книга! В ней явственно чувствовался авторский стиль Минсока, который я ни с чем бы ни спутала. И, конечно, я заметила все параллели в истории предательства журналиста Кима и нашей с Минсоком истории. Полагаю, все описания душевных терзаний главного героя книги Ким Минсок черпал из своего внутреннего источника. Нечто подобное он испытывал по отношению ко мне. И уже поэтому я не смогла сдержать слёз, когда дочитывала «Лилию». Мне вообще часто приходилось откладывать книгу, чтобы немного успокоить внутренний трепет, потому что чтение романа Ким Минсока было похоже на погружение в самого Ким Минсока. В его запутанный и замкнутый внутренний мир. Казалось, что я могла снова разговаривать с ним. Или он мог разговаривать со мной. В любом случае, это было похоже на магию. Минсока не стало, но мужчина оставил после себя свои истории, с помощью которых я смогла немного заполнить пустоту внутри себя. Правда, мне было сложно судить, насколько я была похожа на главную героиню. Я никак не могла увидеть в нас общее. Внешность? Пожалуй, нет. Характер? Хмм, не думаю. И где тут Лухан углядел в нас сходство? Положив на колени ноутбук, я открыла свой сайт, который к моему удовольствию с каждым днём посещало всё больше и больше людей, и решила написать рецензию на только что прочтённую книгу Сюмина. Я давно не писала рецензий, но сейчас мне было просто необходимо излить все свои мысли об этом романе. «Некоторые истории причиняют боль, но от этого не перестают быть прекрасными. Эта история как раз из таких. Она разбила мне сердце, ввергла в пучину отчаяния, и, чего уж таить, я даже не смогла сдержать слёз. Потому что больно расставаться с любимыми. Даже если это всего лишь вымышленные персонажи», — писала я, с каждым новым словом чувствуя себя свободней. Слова дарят свободу. Этому меня научил Ким Минсок. А ещё он научил тому, что нужно получать удовольствие от творчества. Писать, чтобы твои истории ожили, а не для того, чтобы их продать. Я во многом пересмотрела свою жизнь. То, что раньше казалось важным, теперь для меня ничего не значило. То, что ещё полгода назад могло расстроить меня и выбить из колеи, больше не имело надо мной такой власти. Хотелось верить, что я стала сильнее, а мои цели обозначились отчётливее. Несколько раз я пыталась пристроить «Принца безумия» в разные издательства, с гордостью указывая, что этот роман попал в «лонг-лист» конкурса начинающих авторов издательства «JMK Publishing», которое возглавляет известный режиссёр Чо Минки. Я знала, что электронная почта издательств всегда до отказа забита рукописями авторов, желающих, чтобы их книгу опубликовали, поэтому не особо переживала из-за отсутствия каких-либо новостей. Я подготовила себя к долгому ожиданию, но не прошло и месяца, как мне на почту пришло письмо, причём письмо это было из «JMK Publishing». Сначала я решила, что это очередная попытка Лухана возобновить наше общение, и уже хотела удалить письмо, но любопытство взяло надо мной верх. — Посмотрим, что тут, — прошептала я, кликая компьютерной мышкой. Содержание письма меня крайне удивило. На какое-то мгновение я даже решила, что спала, потому что ничего подобного со мной не могло произойти нигде, кроме как во сне. Если честно, то я забыла, когда со мной происходило нечто столь удивительное. Меня приглашали в главный офис «JMK Publishing», потому что Чо Минки хочет купить права на экранизацию моего «Принца безумия»! Вау! Это точно происходит со мной? Такое вообще возможно? Да это же какая-то сказка! Внутри меня исполнялись ангельские сонаты. Казалось, я умерла и попала в рай, где сбылись все мои мечты. И даже те, о которых я боялась говорить вслух. Экранизация «Принца безумия»! Господи, вот это удача! Я была всего лишь обычной девушкой, мечтавшей когда-нибудь опубликовать свою книгу. Возможно, у меня был определённый талант, но я знала многих людей, которые писали намного лучше… и всё же… мамочки, я буквально сходила с ума от обрушившегося на меня счастья. Режиссёр Чо Минки заметил мою историю ещё на том этапе конкурса начинающих авторов, когда жюри составляло «шорт-лист». «Принц безумия» по многим причинам в него не попал, зато привлёк к себе внимание Большого Босса. Чо Минки решил, что все минусы «Принца» могут стать плюсами, если воплотить эту историю на экранах, и решил её спродюссировать. Я прибывала в состоянии эйфории, когда подписывала все необходимые бумаги, без всяких раздумий продавая Чо Минки права на экранизацию своей рукописи, лелея тайную надежду, что после выхода в свет кинофильма (или телесериала, ведь формат будущей экранизации ещё не выбрали) издательство решит опубликовать и мою книгу. Юми и Хёри ликовали вместе со мной. Подруги устроили праздник в честь моего успеха, и я чувствовала себя на самой вершине мира. Даже мать наконец-то мной гордилась. Всё складывалась так хорошо, что я не могла поверить. Не иначе как мой ангел-хранитель вышел из своего отпуска, в котором был последние двадцать шесть лет моей жизни, и решил наверстать упущенное, в один миг одарив меня всеми благами, коих раньше я была лишена. Меня огорчало лишь то, что после продажи прав на экранизацию, дело застопорилось. Я-то искренне надеялась на быстрое развитие событий: начало кастингов, подготовка к съёмкам, первое чтение сценария… в реальности всё обстояло не так радужно. Чо Минки был занят другими картинами, поэтому работа над «Принцем безумия» началась только в конце года, когда был написан сценарий будущей экранизации. К моему великому облегчению, он не сильно отличался от сюжета моей рукописи. В отличие от Ким Минсока, который мог диктовать продюсеру «Трюмо госпожи Мун» свои условия и даже участвовал в кастинге актёров на главные роли, у меня такой возможности не было. Работа над экранизацией моей истории шла без моего участия, такова была реальность. Сюмин ведь был популярнейшим автором, чьи книги продавались огромными тиражами, а я… всего лишь девчонка, которая еще год назад была автором-призраком, пишущим книги за других людей. Я была никем, но должна быть признательна уже за то, что мою историю будут снимать. Да ещё кто! Сам Чо Минки! Это совершенно точно был огромный прорыв, после которого я смогу взлететь на самую вершину. Оставалось только дождаться выхода фильма. Окрылённая этими мыслями, я наконец-то смогла снова вернуться к писательству. Меня переполняло вдохновение и желание реализовать все задуманные истории, которые долгое время пылились где-то в дальних уголках моего сознания. Я снова писала! Это было похоже на то прекрасное чувство, когда возвращаешься в родной дом после долгого отсутствия. Блаженство! Абсолютная радость! Я писала словно одержимая, не зная отдыха. Даже взяла у Хёри несколько отгулов, чтобы можно было посвятить себя любимому делу. Хотелось бы попросить у подруги полноценный отпуск, но это слишком большая роскошь, поэтому пришлось довольствоваться несколькими днями. Теперь меня подгоняли не сроки сдачи рукописи на конкурс, а отзывы читателей на моём сайте, куда я выкладывала главы своей новой рукописи под рабочим названием «Спасибо за твою нежность». Писать было удивительно легко. Слова, как по волшебству, сами складывались в предложения. И работа продвигалась довольно быстро. Время медленно, но основательно стирало все воспоминания о Ким Минсоке, но я не готова была его так просто забыть. Мне пришла в голову идея написать своеобразный роман-ответ на «Лилию» Сюмина. «Спасибо за твою нежность» была история о девочке-книггере и популярном авторе-затворнике, чьи отношения постоянно балансировали на тонкой грани любви-дружбы. Это была наша с Ким Минсоком история, мой запоздалый ответ на его извинения. Моё прощение. Погрузившись в работу, я надолго забыла о съёмках «Принца безумия». Сам Чо Минки назначил мне встречу в начале октября, когда прошло больше восьми месяцев с того дня, когда я продала ему права на экранизацию своей рукописи. Нам нужно было обсудить некоторые моменты, касающиеся сценария, но я не слишком надеялась на то, что мне позволят давать советы или высказывать свои пожелания. Как оказалось, кастинги актёров уже находились в стадии завершения. Это вызвало во мне весьма смешанные чувства. Конечно, я радовалась, ведь работа начала двигаться с мёртвой точки, но в глубине души я надеялась присутствовать при кастингах, хотя и понимала, что от моего мнения ничего не зависело. Я ничем не выказала свои чувства, но Чо Минки то ли прочёл всё по моему лицу, то ли владел способностью читать мысли, и пригласил меня на кастинг! Удивительно, насколько странным образом иногда складываются наши судьбы. Когда мы пришли, актёр, выбранный на роль «первого» принца Кая, отыгрывал с кандидатками на роль принцессы Эллии один из самых эмоциональных моментов истории, где влюблённые признаются друг другу в своих чувствах. Со слов Чо Минки я узнала, что с актёром, который сыграет «первого» Кая, они определились довольно быстро, но вот роль Эллии… с этим дело обстояло сложнее, потому что им нужна была не столько красивая девушка, сколько та, которая сможет играть на одном уровне с другими актёрами-мужчинами. К сожалению, большинство актрис терялись на фоне трёх «принцев безумия». Мне было приятно, что режиссёр Чо Минки так серьёзно относился к актёрскому составу фильма и был настолько требователен к актёрам. Мужчина уверенно вошёл в комнату, и все мгновенно притихли, словно нашкодившие ученики перед строгим учителем. — Познакомьтесь, это госпожа Нам Нэиль, автор рукописи, по мотивам которой написан сценарий к нашему фильму, — громогласно представил меня всем присутствующим Чо Минки. Люди как-то вяло поздоровались и снова принялись за работу. Наверное, я ожидала чего-то другого. Какого-то большего уважения или хотя бы интереса к своей персоне. К режиссёру подошёл невысокий мужчина со смешной бородкой, и они начали что-то бурно обсуждать. Я неловко осмотрелась вокруг, словно надеясь найти здесь кого-то знакомого. И я нашла. Это был Ким Чонин. Тот самый актёр, который пробовался на роль мужа госпожи Мун в экранизации самого популярного романа Сюмина. Актёр, поразивший меня настолько, что я написала «Принца безумия». Написала специально для него. А теперь… он что, будет играть Кая?! Наши взгляды встретились, и я вдруг почувствовала себя героиней одной из многочисленных любовных историй, в которой девушки с самой первой встречи понимали, что нашли свою судьбу. Было в его взгляде что-то такое… как будто он так давно меня ждал, что уже и не надеялся увидеть. Как будто он тоже знал, что мы должны были встретиться. — Эмм, привет, — Ким Чонин подошёл ко мне и замер, неловко приглаживая рукой непослушные волосы. — Меня зовут Ким Чонин. Я буду играть принца Кая. Ну… его первую версию. — Вот как? — я вежливо улыбнулась. — Просто хотел сказать, что Ваша история… она поразительная. Я сразу почувствовал, что роль принца Кая словно создана для меня. Эта роль была действительно создана для него, хотя я не допускала и мысли, что Ким Чонин когда-нибудь на самом деле сыграет Кая в экранизации «Принца безумия». — Да, — только и смогла выдавить из себя я. — Вам она очень подходит. Губы парня растянулись в такой счастливой улыбке, что я не смогла не улыбнуться ему в ответ. Молодой, красивый и страстный. Вот он, мой принц Кай. Мой принц безумия. — Знаете, если хотите, я могу дать Вам свою рукопись. Возможно, это Вам как-то поможет… — Правда?! — воскликнул он, от переизбытка чувств схватив меня за руку. — Это было бы чудесно! Наверное, эта встреча была мне нужна, чтобы полностью осознать, насколько важно давать своим историям жить. Насколько важно, чтобы эти истории дошли до читателей и вызвали их улыбки. Ким Чонин очень долго расхваливал придуманную мной историю и говорил, что сама рукопись наверняка сможет помочь ему лучше понять героя и глубже погрузиться в его внутренний мир. Он очень серьёзно относился к этой работе, ведь молодому человеку впервые досталась главная роль. Чонин болтал без умолку, пока у него не закончился перерыв. В тот момент, когда он выпросил у меня обещание обязательно встретиться с ним ещё раз, чтобы поговорить о принце Кае и его предыстории, моя внутренняя пустота, образовавшаяся после смерти Ким Минсока, наконец-то была заполнена. Благодаря разговору с Чонином я почувствовала себя настоящим писателем, хотя и не опубликовала ещё ни одной книги. В конце концов, писателя делают не гонорары и тиражи книг, а вот такие счастливые мгновения, когда твои истории приносят кому-то невообразимую гамму эмоций. Мои мечты потихоньку начали сбываться. Я больше не книггер, и очень скоро мир увидит самого удивительного, самого потрясающего и самого идеального «Принца безумия».