Книггер

На секунду я действительно испугалась, что Лухан меня убьёт. То, что я случайно нашла доказательства его слежки за мной и Ким Минсоком, явно не тянуло на достойную причину для убийства, но я не могла исключать вероятности, что для Лухана хватило бы и меньшего. Его холодный тон и то, как мужчина с грохотом опустил поднос на хрупкий кофейный столик, по-настоящему пугали. Такие разительные перемены в настроении были не свойственны этому спокойному и заботливому мужчине, хотя теперь я не была уверена, что знаю истинную натуру Лухана. Мужчина выхватил у меня из рук фотографии и спрятал их за спину, но было уже слишком поздно. Я всё видела и успела сделать собственные выводы. Мне больше не требовалось никаких доказательств того, что Лухан и есть человек-лилия, потому что поведение мужчины уже выдало его с потрохами. Разве стал бы невиновный человек вырывать у меня из рук эти злосчастные фотографии? Разве стал бы смотреть с такой дикой смесью злобы, страха и отчаяния? Нет! И у меня не оставалось никаких сомнений, что Лухан совершенно точно является человеком-лилией. Но чего мне ожидать от него? Какой шаг мужчина сделает теперь, когда его тайна открылась? Могу ли я надеяться выведать у него причины, побудившие Лухана лгать и вытворять подобные фокусы? Или нужно бежать отсюда без оглядки? Внутри меня всё похолодело от страха. Что со мной будет? Что он со мной теперь сделает? Я не верила, что подобное происходило со мной, и всё ещё надеялась на какое-то чудо. Памятуя, что лучшая защита — это нападение, я решила засыпать Лухана своими вопросами, прежде чем он сам что-то предпримет. — Откуда у тебя эти фотографии?.. — начала я, чувствуя, как по правому виску медленно стекает капелька пота. Так страшно мне ещё никогда не было. — Ты следил за мной? И… это ведь ты присылал лилии? Значит, странные записки тоже твоих рук дело? И тот букет в издательство тоже присл… — Нэиль… — прошептал Лухан, делая робкий шаг мне навстречу. Я в ужасе отшатнулась, словно он поднял на меня руку. — Пожалуйста, выслушай меня… — Подожди! — я резко выставила руки вперёд, желая, чтобы мужчина дал мне ещё минуту на обдумывание ситуации. — Подожди… Громко тикали настенные часы, разбавляя повисшую в комнате тишину, уровень напряжения от которой плавно приближался к планке «катастрофическое». Лухан терпеливо ждал, когда я немного приду в себя, проявляя свою обычную чуткость к чужому настроению. Правда, меня больше не восхищали его положительные качества, а, наоборот, раздражали и вызывали подозрение. Как бы мне не хотелось этого признавать, но идеальных людей никогда не существовало и существовать не может. Такие просто не выжили бы в современном мире, в котором все люди живут по закону джунглей, и каждый думает только о себе любимом. Мне пора свыкнуться с тем, что все мужчины, покорившие моё сердце, практически со стопроцентной вероятностью оказываются либо козлами, либо предателями. — Я выслушаю тебя, но, умоляю, не ври, — я скрестила руки на груди и с трудом выдержала тяжёлый взгляд Лухана. — Если честно, я сама не знаю, что ты должен сказать, чтобы я хоть немного смягчилась по отношению к тебе… Но, серьёзно, даже не пытайся изворачиваться. Думаю, ты сам понимаешь, что так будет только хуже. Мысли в моей голове прыгали быстрее, чем дети, переевшие сладкого. Я поняла, что Лухан не собирается причинять мне боль. По крайней мере, физическую, потому что моральную уже причинил. Кажется, мужчина даже собирался как-то оправдываться передо мной. Оставалось только надеяться, что Лухан прислушается к моим словам и не станет врать. Я встала поближе к двери, надеясь в случае чего быстренько удрать. От Лухана не укрылись мои манёвры, но он только тихо хмыкнул и поднял лежащую на полу книгу. — Я стал фанатом Сюмина ещё до встречи с тобой, Нэиль, стоило мне только прочесть «Лилию», — грустно усмехнулся мужчина, вертя в руках упомянутую книгу. — Сюмин был настоящей загадкой, которую никто не мог разгадать. Кто он или она? И почему, несмотря на свою популярность, всё ещё не желает открыться миру? Никто не знал ответов на эти вопросы… Но «Лилия»… это лучшая книга Сюмина. Я не знал, являлась ли она автобиографией или всё в ней сплошной вымысел и фантазия автора, но история была пропитана такой нежностью и болью, что я буквально физически ощущал их. Последующие работы Сюмина такие же гениальные, но в них, на мой вкус, чего-то не хватало… Я не понимала, к чему он ведёт. Причём здесь Сюмин и его дебютный роман? Как это связано со мной? И… неужели все эти послания были не для меня, а для Сюмина? Хмм, исповедь Лухана ничего не проясняла, а только сильнее запутывала клубок тайн. Но я не стала перебивать, надеясь, что всё-таки смогу разобраться в сложившейся ситуации. — Возможно, Музы?.. Той самой, которая вдохновила его на написание «Лилии»? — продолжал погружённый в свои раздумья мужчина. — Если честно, работая редактором, я надеялся когда-нибудь пересечься с Сюмином, но он слишком часто менял редакторов и всегда был осторожен, всячески стараясь скрыть свою личность. Большой Босс, как ты знаешь, сам огромный любитель анонимности, поэтому он стал главным союзником Сюмина и долгие годы помогал ему скрываться. Сдаётся мне, что если бы не желание Сюмина нанять книггера, его личность и дальше оставалась бы для меня тайной… Вот, у меня появился адрес Сюмина, а вместе с ним задание найти лучшего книггера. И тут мне в голову пришла одна мысль. Точнее, одна гениальная идея! — Какая же? — осторожно спросила я, когда Лухан замолчал. Было видно, что мужчина никак не решается продолжить свой рассказ. Он бросил на меня жалостливый взгляд, словно умоляя остановить его, но я не собиралась этого делать. Мне нужна была правда. Пусть даже она причинит нам обоим боль. — Ты! — выпалил Лухан, но сразу же затих, испугавшись собственного порыва. Я непонимающе уставилась на мужчину, нащупывая за спиной дверную ручку, чтобы в любой момент выскочить в коридор. Его одержимость Сюмином начинала напрягать меня всё сильнее. — Ты была моей гениальной идеей, Нэиль, — уже тише произнёс мужчина. — Однажды ты сказала, что не читала «Лилию» Сюмина, но главная героиня этой книги твоя полная копия. Внешность, характер, привычки… Когда Сюмин потребовал прислать ему книггера, я понял, что им должна быть только ты. Встретив девушку, как две капли воды похожую на героиню его дебютного романа, Сюмин смог бы вернуть в свои работы прежние волнующие нотки. — Значит, я была подарком для Сюмина? — сдавленно произнесла я, гадая, знает ли Лухан, что героиня «Лилии» списана с меня, а сам автор романа — мой школьный друг. — Нэиль, пожалуйста… я ведь не желал ничего плохого! — он хотел подбежать ко мне, но я испуганно замотала головой, и мужчина не сдвинулся и с места, чтобы не напугать меня ещё сильнее. Я могла ожидать предательства от кого угодно, но только не от Лухана. Он же всегда помогал мне, поддерживал и защищал. Был моей любовью, маяком, не дающим сбиться с пути. Если я и могла быть в ком-то уверена, то только в нём. А теперь получалось, что всё было ложью. — Ты следил за Сюмином… — Сначала я просто хотел узнать, кто скрывается за этим псевдонимом, — перебил меня Лухан. — Согласись, зная адрес любимого автора, о котором никто ничего не знает, трудно удержать любопытство в узде. Я не узнавала Лухана. Он казался совершенно другим человеком. Разве этот дёрганный мужчина, пытающийся всеми возможными способами оправдаться передо мной… Разве это мой Лухан? — Согласна, — я почувствовала, как в кармане вибрирует мобильный телефон. Наверное, такси подъехало. Надо скорее заканчивать этот разговор и уходить, пока не поздно. — Но тебе хватило бы одного раза, чтобы посмотреть на кумира. Зачем продолжать слежку? И зачем присылать мне эти долбанные цветы? — Мне нужно было убедиться, что Сюмин по достоинству оценил мой подарок, — увидев мой гневный взгляд, Лухан неловко закашлял. — И я хотел, чтобы ты прочла «Лилию». Мне почему-то казалось, что это поможет вам сблизиться. Господи, и этот туда же! Да сдалась вам эта «Лилия»?! Слышать о ней ничего не желаю! — Можно же было просто сказать что-то вроде «Эй, Нэиль, а прочти-ка этот роман, он просто крутой!». Зачем все эти сложности? Зачем писать дурацкие записки? — Так же поступал и герой «Лилии», — пожал плечами Лухан. — Зная, что любимая не желает его видеть и никогда не простит, мужчина присылал ей анонимные записки, стараясь помочь, дать совет или о чём-то предупредить. Когда Лухан с таким нездоровым увлечением говорил о романе Минсока, мне становилось не по себе. Вот уж не знала, что кто-то может так фанатеть от книги. — Почему в последний раз были оранжевые лилии, а не белые? Последний вопрос. Последний вопрос, и я помчусь к Ким Минсоку. Нам о многом нужно поговорить. Не знаю, как буду вымаливать у него прощение, но мне просто необходимо его увидеть. Теперь мне стало ясно, почему он так разозлился, что я не рассказывала ему об очередных проделках человека-лилии. Мужчина просто волновался, что кто-то терроризирует меня, используя его дебютный роман. Телефон продолжал настойчиво вибрировать, и мне оставалось только надеяться, что водитель не потеряет терпение и дождётся меня. Я не могла уйти, не получив ответы на все свои вопросы. Нужно было воспользоваться тем, что Лухан немного растерян, поэтому так просто выкладывает мне всю правду. — Я допустил ошибку, пытаясь сблизить тебя с Сюмином. Затевая всё это, я и не подозревал, что буду так ревновать, когда увижу, что после вечеринки Хёри ты поехала не домой, а к Сюмину. Оранжевые лилии означают разочарование, ненависть… — Всё, хватит! — я начала обуваться, чувствуя, что сама уже закипаю. — Господи, да это же какой-то бред! Как вообще можно было до этого додуматься?! — Нэиль… У Лухана был такой виноватый вид, что любая женщина другая растаяла бы и простила его. Возможно, я тоже смогу простить мужчину, но не сейчас. Мне нужно остыть… впрочем, даже тогда я крепко задумаюсь, прежде чем снова довериться Лухану. Теперь-то я понимала, что он далеко не мужчина моей мечты, а просто помешанный на Сюмине лгун. — Ты… ты следил за мной! Следил за нами! — я быстро натянула на себя ещё мокрую верхнюю одежду. — Играл, обманывал… ради какой-то книги?! Чокнуться можно! Лухан пытался хоть как-то оправдаться, хватал меня за руки, горячо в чём-то убеждал, но это злило меня ещё больше. Забавно, ведь после ссоры с Минсоком я хотела, чтобы он побежал за мной, как сделал это Лухан, когда я пулей выскочила из его квартиры. Теперь я понимаю, что Минсок в какой-то мере поступил правильно, не сделав этого, иначе я разозлилась бы на него ещё сильнее. — Оставь меня! И вообще забудь о том, что мы когда-то общались! Я не желаю тебя видеть! — крикнула я, садясь в такси и яростно хлопая дверью. Таксист поморщился от такого обращения с машиной, но всё же промолчал. Видимо, у этого мужика есть чувство самосохранения, и он не решился попасть под горячую руку. Я продиктовала мужчине адрес Минсока, и мы поехали по практически пустым ночным улицам. Дождь закончился, уступив место яростному снегопаду, отлично отражающему моё внутреннее состояние в данный момент. Погода бушевала и злилась вместе со мной. Расплатившись с водителем, я быстро добежала до козырька подъезда Минсока и с раздражением сбросила очередной звонок Лухана. Какой же он настырный! Надеюсь, ему в голову не взбредёт приехать сюда или ко мне домой. Поднявшись на шестой этаж на лифте, я позвонила в дверь Минсока, не совсем понимая, что буду ему говорить. У меня не было никакого плана и никаких заготовок, так что придётся импровизировать. Но, возможно, это даже к лучшему, потому что слова будут исходить из самого сердца. Дверь мне открыл какой-то смутно знакомый мужчина. Покопавшись в памяти, я смогла вспомнить, что именно он привёз мои вещи от Минсока. Должно быть, этот мужчина его помощник или один из толпы адвокатов Ким Минсока. Но почему он здесь в такой час? У меня появилось дурное предчувствие. — Госпожа Нам Нэиль? — удивился мужчина, пропуская меня в квартиру. — Какой неожиданный визит. Вы, должно быть, меня не помните… — Почему же? Помню… Вы… Вы приходили ко мне… Как же его зовут?.. Совсем вылетело из головы. — Меня зовут Ким Чондэ, — пришёл мне на помощь мужчина, догадавшийся о моей проблеме. — Я адвокат семьи Ким. В глубине квартиры послышалась какая-то возня, в коридоре сновали люди, одетые во всё чёрное, которые таскали вещи Минсока из комнаты в комнату. У меня внутри всё похолодело. — Что происходит? Где Ким Минсок? — в моём голосе послышались беспокойные нотки. — Как?.. А вы не знаете?.. — Ким Чондэ отвёл взгляд, неловко почёсывая голову. В голове эхом отдавался тревожный звон, который с каждой секундой становился всё громче и громче. — Минсок несколько дней назад попал в аварию, — послышался спокойный голос отца Ким Минсока. — И умер ещё до приезда скорой помощи. Наши взгляды встретились, и я чуть не захлебнулась в том горе, которое таилось в глубине глаз господина Кима, который изо всех сил старался казаться хладнокровным. — Ч… что? — мне не хотелось в это верить, но мужчина явно не шутил. Да и кто в здравом уме стал бы шутить о смерти своего сына? Молчание было мне ответом. Причём, настолько красноречивое молчание, что оно буквально пронзало тишину своим оглушительным криком. Нет! Нет! Нет! Почему? Как? Как такое… Я не верю! Такого… такого просто не может быть! Это сон! Кошмар! Кто-нибудь, пожалуйста, разбудите меня! Умоляю! — Вам плохо? Может, стакан воды? — обеспокоенно спросил Ким Чондэ. — Нет, — прошептала я, опираясь одной рукой о стену. Господин Ким не сводил с меня своего колючего взгляда, наблюдая за каждым движением. Мне показалось, что он может слышать безмолвный крик моего сердца. Мужчина медленно подошёл ко мне и погладил по спине, словно показывая свою поддержку. Честно, лучше бы он этого не делал, потому что я разрыдалась так сильно, что потом меня очень долго не могли успокоить. Господин Ким вместе с адвокатом привел меня в гостиную и, усадив на диван, дал стакан воды, который я чуть не вывернула на себя, потому что руки предательски дрожали. — Как это случилось? — едва выдавила я из себя, всё ещё не в силах поверить в реальность происходящего. — Водитель не справился с управлением на мокрой дороге и влетел в другой автомобиль, — тихо произнёс адвокат. Стоило мне снова подумать о том, что Минсока больше нет, как я снова заплакала. Мне казалось, что, пережив смерти отца и деда, я стала сильнее, но я очень быстро поняла, что человек никогда не привыкнет терять близких людей. Наоборот, с каждым разом становилось только тяжелее, больнее и страшнее. Нельзя подготовить себя к подобному, потому что невозможно заморозить собственное сердце и приказать ему ничего не чувствовать. Смерть отца посеяла в моём сердце горькое зерно, а смерть деда щедро полила это зерно водой, чтобы оно могло прорасти и окрепнуть. Почему я уехала от Минсока? Почему оставила его? Возможно, если бы я оставалась с ним, ничего подобного не произошло бы… и… я такая дура! Это я во всём виновата! Только я, и никто больше! — Когда похороны? — всхлипнула я. — Были сегодня утром, — ответил господин Ким. — Как? Но… я же… не простилась с ним, — слёзы накатили на меня новой волной. — Нэиль, — господин Ким взял меня за руку, что было невиданным проявлением чувств с его стороны. — На церемонии были только члены нашей семьи. Поверь, тебя не позвали не потому, что хотели отнять возможность попрощаться с Минсоком. Если честно, я даже не знал, что вы продолжаете общаться. Со слов мужчины я поняла, что он не знал о моей роли в жизни Минсока, поэтому я не была приглашена на похороны. Но меня это не успокоило, потому что мне было просто необходимо попрощаться с Ким Минсоком. В конце концов, мне нужно было многое ему сказать. Извиниться, в конце концов. Что я сказала ему, когда мы виделись в последний раз? Мои последние слова были полны гнева и раздражения. Минсок ушёл из этого мира, зная, что его несправедливо обвинили в том, чего он не совершал. Ушёл, считая, что я ненавижу его. От этих мыслей у меня началась настоящая истерика, и мне было плевать, что свидетелем этого стал отец Минсока. Конечно, ему итак было тяжело, но у него было время хоть немного переосмыслить всё происходящее, и он был на похоронах… а я… а я… меня заживо съедало чувство вины, усиленное невозможностью хоть как-то исправить свои ошибки. — Честно, Нэиль, я думал, что вы не виделись со школы, поэтому очень удивился, узнав, что Минсок упомянул тебя в своём завещании… — Завещании? — я удивлённо подняла заплаканное лицо. — Зачем молодому мужчине писать завещание? Меня не особо волновало то, что мужчина мог оставить мне денег. Чёрт, не нужны мне никакие деньги! Просто верните мне Минсока! Если бы мы только могли поговорить… я бы всё отдала за такую возможность. Уверена, тогда мы бы всё решили, но теперь мои невысказанные слова, неопределённые чувства и незаданные вопросы повисли в воздухе. Как мне в одиночку разобраться со всем этим? — Вы весьма наблюдательны, — адвокат посмотрел на господина Кима, словно спрашивая у него разрешения раскрыть мне какую-то тайну. Когда мужчина слегка кивнул, Ким Чондэ тоже сел рядом со мной и, положив себе на колени чемодан, с которым всё это время не расставался ни на секунду, открыл его и вытащил оттуда небольшой жёлтый конверт. — Видите ли, господин Ким Минсок составил это завещание несколько лет назад, когда узнал, что болен. — Болен? — я даже прекратила всхлипывать. — Да, у него была болезнь Альцгеймера, — наконец подал голос отец Минсока. Я не поверила своим ушам. Смертельная болезнь… Минсока уже не стало, но я ещё не до конца смирилась с этим, поэтому при одном упоминании Альцгеймера мне снова поплохело. Почему? За что? За какие грехи Минсок должен был так страдать? Разве может столько плохого случиться с одним человеком? Не слишком ли это тяжёлая ноша? — Но это же стариковская болезнь! — воскликнула я. Мне приходилось слышать об этом заболевании, и я прекрасно знала, что от него страдают лишь старики… или я ошибалась? Но Минсок, страдающий от болезни Альцгеймера?.. В это было трудно поверить. Сколько же тайн хранил Ким Минсок? И сколько всего я ещё о нём не знаю? — Когда Минсоку диагностировали эту болезнь, ему было всего двадцать шесть лет. Один из самых молодых пациентов с подобным заболеванием. Но есть и моложе. Наверное, любой бы предпочёл быструю смерть, чем медленное увядание от Альцгеймера, — господин Ким поморщился, снова вернувшись мыслями к трагедии, произошедшей с его сыном, который и так умирал. — Мы просто обратились к врачу, когда заметили, что он стал часто забывать всякие мелочи… кто бы мог подумать… Альцгеймер… Я сглотнула, отчего-то прибывая в невероятном напряжении. Было ужасно слушать этот горький рассказ, но теперь, когда я знала правду, многие вещи, которые раньше оставались загадкой, стали совершенно очевидными. Например, странный рацион Минсока. Он ел слишком много овощей и фруктов для здорового мужика. И всё исключительно для поддержания организма в тонусе. А ещё… разгадывал свои кроссворды, тренируя память, и… Господи, с памятью-то у него на самом деле были проблемы, потому что он всё время забывал кто такой Лухан. А раньше мне казалось, что Минсок переспрашивает о нём специально, чтобы меня позлить. Получается, он на самом деле всегда его забывал. Понятно, почему господин Ким разрешил своему сыну посвятить жизнь писательству. Он знал, что Минсок всю жизнь будет мучиться и медленно угасать, поэтому позволил ему заниматься тем, что тот действительно любил. Всё же, он отличный отец, хотя и не умеет показывать своих чувств. В этом, кстати, Минсок полностью пошёл в него. Теперь я знала, что Минсок решил нанять помощницу не просто от того, что ему некуда девать деньги. Наверное, он хотел понять, каково будет писать книги, не имея возможности даже стучать по клавишам компьютера. Каково надиктовывать их ассистенту, прекрасно осознавая, что это единственный выход продолжать заниматься любимым делом. Своеобразная подготовка к наихудшему варианту, который мог ждать мужчину в будущем. — Лекарства от болезни Альцгеймера до сих пор не найдено, — в полной тишине заговорил Ким Чондэ, приходя на помощь безутешному отцу. — Это как червь, который точит твой мозг и делает беспомощным. Потеря памяти лишь начало. На более поздних стадиях пациенты не могут разговаривать и забывают, как пользоваться ложкой. В конце концов, как я и сказал, они становятся совсем беспомощными. За ними требуется постоянный уход двадцать четыре часа в сутки. Эта забота тяжёлой ношей ложится на плечи их семей. Но, в случае Ким Минсока, болезнь была на ранней стадии, и ему ещё было жить да жить. Даже старики, у которых обнаруживают Альцгеймер, обычно живут ещё как минимум семь лет. И всё же господин решил написать завещание и указал Вас в нём. Он протянул мне конверт. Если честно, то мне совсем не хотелось читать то, что находилось внутри. Я догадывалась, что это было письмо от Минсока, который ещё не знал, что в будущем мы снова встретимся… и снова поссоримся. Было интересно узнать, почему он указал меня в своём завещании, хотя на тот момент мы не общались уже около пяти лет. Но от подобного письма я совершенно точно разрыдаюсь ещё сильнее. — За полгода до операции по кохлеарному протезированию Минсок попал в аварию. Ничего серьезного, лишь лёгкое сотрясение, — господин Ким увидел, что я не решаюсь взять конверт, поэтому хотел как-то сгладить неловкую паузу. — Мы скрыли это от врачей, чтобы те не переносили дату операции. Возможно, это каким-то образом повлияло на развитие у Минсока болезни Альцгеймера. Я отрицательно покачала головой. Мужчина явно хотел поделиться со мной своими опасениями и болью от подозрения, что их обман мог привести к случившемуся с его сыном. Я не могла сказать, ошибался ли он в своих подозрениях или был прав, потому что ничего не знала о причинах развития болезни Альцгеймера. В конце концов, жизнь Минсока оборвала не первая авария, о которой они умолчали, а вторая, недавняя. — Не думаю, что это могло стать причиной Альцгеймера, — грустно сказала я, принимая эстафету и беря на себя роль обадривающего, которую ещё недавно играл сам господин Ким. — Вам не в чем себя винить. Некоторое время мы сидели молча, каждый думая о чём-то своём. Я догадывалась, что мысли присутствующих так или иначе касались Минсока. Я тоже думала о нём. О его завещании и последнем подарке мне. Той, что не заслужила никаких подарков. Чтобы он не придумал, я в любом случае должна отказаться, потому что так будет правильней. — Возможно, ты права, — неожиданно произнёс отец Ким Минсока. — Минсок не хотел бы, чтобы я мучился от сожалений. И ты тоже должна отпустить всё, что тебя мучит. Мужчина забрал у адвоката письмо и протянул мне, словно уже знал, что я решила отказаться от последнего подарка его сына. — Ну же, прочти. Ким Чондэ поможет тебе вступить в права наследства и поможет решить все проблемы, которые могут возникнуть в дальнейшем. Ким Чондэ кивнул в подтверждение слов мужчины, и мне ничего не оставалось, кроме как распечатать конверт. «Долгие годы я жил твоей мечтой, словно это могло загладить мою вину, и не сразу заметил, как писательство стало и моей мечтой. Спасением. Чудом», — писал Минсок. Мои глаза снова увлажнились от слёз, но я заставила себя дочитать. «Нэиль, я хочу, чтобы ты знала, Ким Минсок всегда принадлежал тебе. И теперь я вверяю твоим заботам Сюмина. Он весь твой. Делай с ним всё, что захочешь. Я верю тебе». — Что это значит? Сюмин теперь мой?.. В каком смысле? — я растеряно переводила взгляд с господина Кима на адвоката, желая получить хоть какие-то объяснения. О словах Минсока, что он всегда принадлежал мне, я старалась не думать. От них становилось слишком больно. — Думаю, из самого письма ясно, что в своём завещании господин Ким Минсок передаёт Вам авторские права на свои произведения и использование своего псевдонима. Я посмотрела на господина Кима, словно ждала, что он подтвердит слова адвоката, и тот кивнул. Он явно уже был предупреждён о намерениях своего сына, но не возражал. Зато возражала я. Разве я могу принять такой подарок? Нет! Не имею права! Это будет всё равно, что признать смерть Ким Минсока и бесстыдно забрать себе всё то, над чем он так упорно работал. — Знаете, это как-то слишком, — я ещё раз пробежалась взглядом по строчкам, аккуратно выведенным Минсоком. — Не думаю, что смогу принять… — Не руби с плеча, Нэиль, — перебил меня отец Ким Минсока. — Тебе нужно всё хорошенько обдумать. Отказаться от авторских прав ты всегда успеешь, но я всё же надеюсь, что ты не станешь этого делать. Мой сын хотел отдать всё это тебе… и я считаю, что он принял правильное решение. Я снова заплакала, чувствуя себя совершенно разбитой. Меня не радовала перспектива получить авторские права на все романы Сюмина. Я бы прямо сейчас от всего отказалась, если бы не господин Ким. Ким Чондэ подвёз меня до дома. Выйдя из машины, я подняла голову и посмотрела на ночное небо. Тихо падал снег, тая, едва успев коснуться земли. Ким Минсок исчез из моей жизни так же быстро и бесшумно. Весь мир затопила надломленная тишина, полная слёз.