Mise en Place

Женщины, как бы хороши они ни были, имеют один недостаток - они отвлекают наш мозг от пищи.

Агата Кристи, «Смерть на Ниле»

[Зал ресторана «Империя», пятница, вечернее обслуживание. Шумно, оживленно и суетно. Мэри болтает с посетителями.] Мэри: Цыпленок очень вкусный. Сама сегодня ела. Посетитель № 1: И что, живот еще не разболелся? [Всеобщий хохот, но Мэри смеется несколько напряженно. Смена кадра: бар, Джон подает напитки. Его руки не дрожат, но улыбается он натянуто, то и дело оборачивается и поглядывает на кухню.] Закадровый голос Шерлока: Сегодня вечером посетителей намного больше, чем обычно. В маленьком городке новости быстро разлетаются. Все в курсе, что в ресторане происходит что-то интересное, и клиенты приходят целыми компаниями. В случае с «Империей» это значит, что в этот вечер посетителей будет больше, чем за целую неделю. [Кухня ресторана «Империя». Молли крутится, как волчок; глаза по пять копеек, волосы затянуты в хвост, но несколько прядей выбилось, на плите пять разных блюд одновременно, ещё четыре блюда – в духовке. Она мечется туда-сюда, сталкивается с Арти, роняет поднос с пудингом.] Молли: Блин! Шерлок: Ну, это в порядке вещей, собственно. [Нарезка: Молли роняет на пол сковороду с курицей. Молли проливает оливковое масло на плиту. Молли пятится, врезается в Арти, сшибает стол, полдюжины яиц падают и разбиваются.] Молли: Можно я пойду домой? [Зал ресторана «Империя». Некоторые клиенты в нетерпении. Некоторые пробуют только что принесенные блюда.] Закадровый голос Шерлока: Еду приносят минимум через час после заказа. Реакция посетителей вполне предсказуема. Посетитель № 2: Фу, это что, жареный башмак? [Один из клиентов отправляет вилку в рот и через мгновение вынимает её: еда на ней не тронута. Другой откусывает кусочек и немедленно залпом выпивает бокал вина.] Посетитель № 3 (с раскрасневшимся лицом бодро вещает в камеру): Нравится ли мне еда? Ну, если выпить чего покрепче – что угодно слопаешь. *** Вечернее обслуживание было менее суматошным, чем дневное, несмотря на то, что на этот раз меню не было сокращенным. По крайней мере, Джону так казалось. И это притом, что он подавал напитки в баре и следил за тем, чтобы в зале не было неразберихи - провожал посетителей к их столикам. Помимо тех клиентов, которые позаботились о заказе столика еще днем, были и те, кто знал, как обстоят дела в «Империи», и поэтому им и в голову не пришло бронировать места заранее. И еще те, что просто прогуливались мимо и, заметив необычное оживление, решили зайти в ресторан и посмотреть, что там происходит. И, если повезет, хоть мельком взглянуть на Шерлока. Ещё на входе в ресторан клиенты должны были подписать стандартное соглашение, а потом практически все они старались извернуться и любым способом занять те места, откуда была бы видна дверь на кухню: все посетители сгорали от желания увидеть знаменитость. - Постарайся продать побольше выпивки, - бурчала Гарри из подсобки. Там, подальше от камер и алкоголя, она чувствовала себя в безопасности. Но Джон не считал это причиной, достаточной для того, чтобы весь вечер просидеть в кладовке. Он полагал, она вполне могла бы мыть посуду – стояла бы себе спокойно спиной к камерам, да и Арти с перебинтованной рукой принес бы больше пользы, убирая со столов и время от времени помогая Молли. - Зачем нам продавать столько выпивки и спаивать клиентов? – спросил Джон. - Признаю, мы готовим достаточно медленно, но всё не так уж плохо, верно? - У нас большая наценка на алкоголь, - ответила Гарри. - И раз уж сегодня здесь столько клиентов, мы можем неплохо заработать. Джон открыл было рот, чтоб возразить, но передумал и просто театрально закатил глаза. Он собрал столько стаканов, сколько мог удержать, и вернулся к бару. Оттуда он прекрасно видел зал, а если заглядывал в специальное окошко, то и кухню. А по ту сторону окна в углу сидел Шерлок и молчаливо наблюдал за происходящим. Джон был слишком занят, чтобы разглядывать его, но каждый раз, когда тот попадался ему на глаза, Холмс выглядел потерянным и задумчивым. Просто сидел, соединив кончики пальцев домиком и прижав их к губам. Джон заметил, что он то и дело морщится, словно от боли, и едва заметно вздыхает. - Что? – не вытерпел Уотсон. С начала вечернего обслуживания прошло уже около часа. Тем, кто пришли первыми, только сейчас приносили основные блюда, а все остальные с удовольствием скрашивали ожидание парочкой стаканов чего покрепче. Джон видел, что многие поглядывают на часы, а кто-то даже принес с собой чипсы и орешки. Ну, хоть подготовились. Молли уже была практически невменяема от усталости, и Уотсон сомневался, что после всего этого она сможет доплестись до дома, даже с помощью Арти. – Что ты такое увидел? - Будь любезен, не отвлекай меня, - вот и всё, что ответил Шерлок. Джон отвернулся и попытался сосредоточиться на смешивании коктейлей. Вечер выдался долгий: когда за последним посетителем закрылась дверь, перевалило далеко за одиннадцать. Молли рыдала, скорчившись на полу. В зале был невообразимый бардак, Арти куда-то испарился, Мэри пыталась успокоить Молли, а Гарри упрямо настаивала на том, что никто не уйдет домой, пока не будет перемыта вся посуда. Джон запер дверь ресторана и устало прислонился лбом к стеклу. Он знал, что у него за спиной стоит Андерсон и снимает его на камеру. Но почему-то всё это уже казалось Уотсону вполне естественным, и он стоял так и терпеливо ждал, пока Андерсон отснимет необходимый материал, всё гадая, как это в итоге будет выглядеть. Джон практически слышал закадровый голос Шерлока – такой сухой и равнодушный; голос, который заставит Уотсона смотреться еще более жалким и безнадежным. Он и правда чувствовал себя именно так. Глупо, конечно, ведь вечер прошел хорошо: в ресторане было полно посетителей, Мэри отработала просто отлично, и только на продаже алкоголя они выручили более четырех тысяч фунтов. Но этого было недостаточно. Далеко не достаточно. Даже если каждый вечер выручка будет составлять четыре тысячи фунтов – потребуется двадцать таких вечеров, чтобы собрать нужную сумму, но этого всё равно будет недостаточно, учитывая просто грабительские условия кредита, на который у Гарри хватило ума согласиться. Джон вспомнил, насколько Молли сейчас плохо. И понял, что им с Гарри вообще пиздец. - Да пошло оно всё, - сказал Джон, глядя на дверную ручку, повесил табличку с надписью «закрыто», опустил шторы и пошел убирать скатерти. Андерсон выключил камеру и проговорил: - Всё прошло неплохо. - Правда? – скорее из вежливости ответил Джон. Он не понял, что означало это «неплохо», и, по большому счету, ему было всё равно, что именно Андерсон имел в виду. - Хороший материал отсняли, - уточнил оператор. - Всегда сложно поймать интересные эмоции. Нужно прямо-таки выискивать кого-то, у кого будет самое выразительное лицо, когда он какую-нибудь пакость попробует. А клиенты частенько переигрывают – все ж хотят в телик попасть, вот они и трющатся изо всех сил, понимаешь? Но твои посетители тебя любят: пытались сдерживаться, у них отвращение очень естественно выглядело. На экране будет круто смотреться. - И на этом спасибо, - вздохнул Джон. - Завтра тот ещё денек будет, - сказал Андерсон, убирая камеру. - Да? - А то! Завтра настоящая работа начнется. Думаешь, сегодня было трудно? Посмотришь, что будет, когда Шерлок до тебя доберется. Джон мгновенно вспомнил объятия в кабинете управляющего, почувствовал руки Холмса на своей коже. - Ааа… - у Джона вырвался вздох, и Андерсон подозрительно посмотрел на него, но продолжил упаковывать камеру. - Не понимаю, что они все в нем находят, - продолжил оператор. - Сам весь из себя такой, и никто нафиг не нужен – типа, ни согреть, ни приласкать… Куда б мы ни приехали. Звездная болезнь, наверно. Джон пытался держать себя в руках: - На самом деле? - Ну, помню, была одна цыпа в Эдинбурге… или это парень был?.. Не, парень был в Труро, точно. А цыпа в Эдинбурге. Я думал, она… - Уймись, - перебила его Салли Донован. Андерсон вошел во вкус и разошелся не на шутку. – Ты закончил? Я уже с ног валюсь. - Да, прости, - ответил он и повесил сумку на плечо. – До завтра, приятель. - Пока, - ответил Джон, глядя, как Андерсон отпирает дверь и выходит. Колокольчик весело прозвенел, когда дверь за ним, наконец, захлопнулась. Салли медлила и молча кусала губы. - Тебе еще что-то нужно? - Нет, - её ответ звучал неубедительно. А потом она не выдержала: - Слушай… Не хочу лезть не в своё дело, но держись от него подальше. - Ты про Андерсона? - Про Шерлока. Ты ведь понимаешь, зачем ему всё это, да? Ему плевать на «Империю». Ему вообще плевать на все рестораны, в которые он приезжает. Ему за это не так много платят. Просто Шерлок тащится от чужих неудач. И чем хуже ресторан, тем сильнее кайф. Когда-нибудь ресторан будет полыхать, а он нам – подсказывать, с какого ракурса это лучше снять. Джон крепко сжал трость. Салли была сдержана и серьезна, он понимал, что она не шутит. - Думаешь, он позволил бы ресторану обанкротиться? Просто… ради рейтингов? В окно резко и нетерпеливо постучали. Продрогший Андерсон с тяжелой сумкой на плече указывал на часы и выразительно смотрел на Салли. - Просто… будь осторожен, - сказала она и направилась к выходу. Снова прозвенел колокольчик, и Джон медленно заковылял запирать дверь. Нога болела, ныло плечо, и он настолько хотел спать, что, казалось, и сидя на унитазе, заснул бы. Но вместо того, чтобы немедленно уйти домой и лечь спать, Джон понес на кухню грязные салфетки и мятые скатерти. К счастью, Молли уже не рыдала на полу. Она устало опиралась на стол и утирала слезы, а Мэри что-то тихо и серьезно говорила ей. - Молли, ты в порядке? – позвал ее Джон. - Да, - ответила она. - Просто… лучше бы завтра не наступало. - Всё будет хорошо. Что бы там Шерлок не запланировал, уверен, он хочет сделать как лучше. Мэри удивленно посмотрела на него: - Джон, мы все знаем, что именно он запланировал: он будет давать Молли кулинарный мастер-класс. Джон нахмурился: - Что? Когда… - Около часа назад, перед тем, как уйти. Ты разве не знал? Джон пошатнулся, скатерти выскользнули у него из рук. - Ааа… нет. Не знал. Он ушел? - Ну да. С тобой всё нормально? - Да. Конечно. Не глупи. Пойду, надо еще скатерти постирать. Он направился к лестнице на второй этаж. - Мэри, ты бы не могла пропылесосить сегодня? Джон запихал скатерти в машину, насыпал порошка, пересыпал, можно сказать, но ему было абсолютно всё равно. Он прислонился к стене и протер глаза. - Дурак, дурак, дурак! – бормотал он себе под нос. Это и вправду было так глупо – чувствовать себя брошенным только оттого, что Шерлок ушел, не попрощавшись. Хоть бы словечко сказал, или рукой помахал, что ли… Глупо. А чего, собственно, Джон ожидал? Ведь Холмс – гребаная звезда. Да он, наверно, всех управляющих клеит. Да и в зале было столько красоток. Он мог подцепить любую, и каждая бы с ним пошла. Как нелепо было полагать, что Шерлок хочет именно Джона – немолодого хромого управляющего, который не может самостоятельно наладить собственный бизнес. Нет. Джон не будет распускать нюни и страдать по Шерлоку, мать его, Холмсу. Он опустил руки и глубоко вздохнул. Нужно было ещё столько всего сделать, столько подготовить для завтрашнего дня. А потом он пойдет домой, выпьет хуеву тучу виски и ляжет спать. И, если ему повезет, он больше не будет думать о Шерлоке, мать его, Холмсе. С этой мыслью он спустился вниз и принялся за работу. *** [Кухня ресторана «Империя». Молли выглядит усталой, её глаза блестят. Арти явно не выспался, он похож на выжатый лимон. Мэри стоит, поджав губы и скрестив руки на груди. Она то и дело поглядывает то на Молли, то на дверь в зал. Шерлок опирается на стол для подогрева (который, по счастью, выключен) и говорит:] Шерлок: Что ж, думаю, всем известен наш завтрашний курс? Молли: Мне нужна помощь. Шерлок: Хорошо. В восемь утра. Молли и Арти. Арти: Я? Шерлок: Полагаю, ты здесь единственный Арти. Поэтому да, ты. И принеси мне кофе. Арти: А какой кофе вы любите? Шерлок: Ты производишь впечатление смышленого парня. Включи дедукцию. *** Открыв глаза, Шерлок обнаружил, что сидит на лавочке в парке. Мир был неподвижен, безмолвен и холоден. А над головой сияли звезды, словно кристаллики сахара на печенье из горького шоколада. Он понял, где находится, только через пару минут. Холодно. В воздухе едва уловимый запах моря, значит, я где-то у побережья. Слышно пение птиц, и звезды непривычно яркие. Это не город. Небо темное, но на северо-западе горизонт светлее, значит, там какой-то город, но не такой крупный, как Лондон. И воздух значительно свежее. Кент. Лавочка, тропинка – я в парке. Ах, да. Теперь вспомнил. Он решил прогуляться, шел наугад. Голова раскалывалась, скрутило желудок, наблюдения, мысли, выводы – всё смешалось. В конце второго съемочного дня всегда происходило одно и то же: слишком много информации, слишком много шло не так, слишком часто он хотел сорваться, наорать на людей, которые превращали блюда, которые могли бы стать поистине великолепными, ну или хотя бы съедобными, в несусветную дрянь. А он обязан был сидеть в углу и наблюдать. Ничего не говорить, ничего не предпринимать, быть ничем. Шерлок ненавидел такие дни. Какой смысл в наблюдениях, если он не мог использовать то, что знал. Конечно, он понимал, что в следующие два дня он эти знания всё равно применит, но по телу всё равно бежали мурашки, пальцы зудели, и он просто сгорал от желания сделать хоть что-нибудь здесь и сейчас. Первое время он пытался унять этот зуд кокаином. Нельзя сказать, что это особенно помогало: кокаин его, конечно, успокаивал, но в оставшиеся съемочные дни Шерлоку вообще было абсолютно на всё насрать. И как только Лестрейд понял, что происходит, он немедленно положил этому конец. Шерлок смутно помнил, что говорил сотрудникам «Империи» перед тем, как уйти. Какие-то банальности, рекомендации касательно окончания вечернего обслуживания, просьбы быть во всеоружии завтра утром… Он просмотрит это позже. Вообще, толку от Андерсона было мало: ему никогда не удавалось оказаться в нужном месте в нужное время, он никогда не снимал с того ракурса, который предпочел бы Шерлок, чтобы максимально выигрышно показать еду, не мог подобрать правильное освещение. Но в его работе был один огромный плюс: в конце дня в гостиничном номере Холмса всегда был отснятый за день материал, готовый для просмотра. Как бы то ни было, сидя на скамейке в парке и досконально анализируя всю полученную в ходе наблюдений информацию, Шерлок предельно ясно понял, что на данный момент у «Империи» нет ни единого шанса продержаться хотя бы месяц. Деньги утекали сквозь пальцы, кухня была ужасной, шеф-повар некомпетентен, а владелец – слеп. Владелец. Джон. Шерлок нахмурился. Джон не был слеп. Кем бы ни был Уотсон, идиотом он точно не был. Ему хватило смелости пригласить Шерлока и просить о помощи. Мало у кого из рестораторов было столько же мужества. Но было еще кое-что: то, что отличало Джона от всех остальных владельцев, кто нуждался в помощи Шерлока. Потому что к концу первого съемочного дня у всех, кто просил его о помощи, оставалась хоть капля мужества. Но Джон… Это была не безысходность, Уотсон не производил впечатления отчаявшегося человека. И не страх неминуемого банкротства. Это было что-то совершенно другое, Джону чего-то не хватало, и Шерлок хотел выяснить, чего именно. - Ночная прогулка? Шерлок остановился. Говоривший был сзади. Этот узнаваемый бархатистый вкрадчивый голос… Холмс напряженно ждал. - Я бы сказал, они продержатся... пожалуй, месяц в лучшем случае, как считаете? – продолжил незнакомец. Шерлок прислушался: шаги приближались. - Я предпочитаю не делать прогнозов относительно шансов того или иного ресторана, - сухо ответил Холмс. - Весьма сомнительное занятие. - И, несомненно, бессмысленное времяпрепровождение, особенно когда никто не слушает твоих советов, - проговорил мужчина и подошел ближе. Он вздохнул, и этот вздох скорее напоминал шипение. – Не понимаю, почему эти Уотсоны до сих пор не закрыли ресторан и не сбежали. Болваны. Но нельзя же быть и красивым и умным одновременно. Хотя, бывают исключения. Шерлок старался казаться спокойным, а незнакомец буквально пожирал его глазами – с головы до ног. - С кого начнете? С малышки-повара? Или с хозяина? – небрежно спросил мужчина. Шерлок повернулся к нему: он хотел как следует рассмотреть незнакомца в этом неверном тусклом свете уличных фонарей. - Почему вы... А... понимаю. У вас профессиональный интерес, не так ли? Костюм, но складки на брюках заметнее, чем на пиджаке. В течение дня вы то затягивали, то ослабляли галстук. Эти ботинки вы носите уже несколько месяцев, но они до сих поскрипывают, значит, вы мало ходите. Всё это указывает на то, что вы много времени проводите в кабинете, сидя за столом. Сотрудник банка, например. Господин Мориарти, я полагаю? Мориарти едва слышно фыркнул и недобро сверкнул глазами: - Шеф-повар? Серьёзно? С вашими-то дедуктивными способностями, с вашим интеллектом целыми днями играть с едой? - Уверен, это куда интереснее, чем сидеть за компьютером. - Но менее продуктивно. Вы съедаете то, что создаете. А я трачу. Шерлоку показалось, что Мориарти имеет в виду не только его зарплату. Тот начал кружить вокруг Холмса: - Расскажете о своих грандиозных планах на «Империю», Шерлок Холмс? Собираетесь переделать меню? Научите эту мышку готовить? Просто обновите интерьер и, возможно, смените название на что-то менее претенциозное? И – вуаля – всё чудно! И вы снова в поисках приключений? Мы оба знаем, что у «Империи» нет шансов. Пусть у них будет хоть сотня таких вечеров, как этот, всё кончено. А у них этих ста удачных ужинов не будет. Это дело проиграно, мистер Холмс. Лучше сдайтесь сейчас и не тратьте пленку понапрасну. - Сколько в вас уверенности. - Я знаю, что Джону Уотсону конец. - Неужели? Мориарти буквально затрясло: - Именно это с людьми и случается, мистер Холмс! А то, что останется от «Империи», я заберу себе. Все трофеи достаются победителю. - Любопытно, - осторожно проговорил Шерлок. – Ваши клиенты на грани банкротства, банк потеряет тысячи фунтов, а вас это, кажется, только радует. Мориарти оцепенел: - Уже поздно, полагаю, вам пора. Нам обоим рано вставать, мистер Холмс. Так повар или хозяин? - Передача выйдет в эфир через два месяца. Вам придется подождать, всё сами увидите, - ответил Шерлок. - Значит, повар, - задумчиво проговорил Мориарти. – Через два месяца ресторана уже не будет. Так что это в любом случае не имеет значения. Лучше отдохните. Вас ждет интереснейший день. Будете учить эту девочку кипятить воду. Бред! Мужчина быстро зашагал по траве, а Шерлок смотрел ему вслед и думал, не проследить ли, куда тот пойдет. Поклонник - так он назвал себя накануне. Холмс очень сомневался, что он сказал правду. Но в одном Мориарти был прав: было около полуночи. Шерлок взглянул на луну и на звезды, ощутил морозный воздух на своей обнаженной шее и зашагал прочь. В парке никого не было, он наугад свернул вправо. Меньше чем через минуту он оказался на довольно оживленной дороге и поймал такси. - Поздновато, - таксист, видимо, был не прочь перекинуться парой слов. - Куда едем, приятель? Конечно, поехать в отель и просмотреть то, что отснял Андерсон, было весьма заманчиво. Но. - Бейкер Стрит, - сказал Шерлок и хлопнул дверью. *** Безусловно, в том, что владелец ресторана живет на Бейкер Стрит, была некая ирония (прим. пер.: дословный перевод названия улицы – улица Пекарей). Шерлок был уверен, что Джон каких только шуток об этом не наслушался, поэтому решил промолчать и никак это не комментировать. Тем не менее, он всё равно улыбнулся, увидев табличку с названием улицы. Холмс подошел к дому Джона. Пожалуй, это было самое нелепое, что он делал в жизни, но Шерлок не привык мыслить этими категориями, поэтому сказать наверняка было нельзя. В окнах не горел свет, а значит, Джон уже спит. А еще это значит, что Джон дома. Потому что Шерлоку ужасно хотелось, чтобы он был дома. В противном случае его будет практически невозможно найти, ведь Холмс был уверен, что Уотсон уже ушел из «Империи». Он нарочно попросил таксиста проехать мимо ресторана, и окна там тоже были темными. Ворота были не заперты, и Шерлок свободно прошёл. Однако входная дверь стала существенным препятствием, так же как окна на первом этаже и задняя дверь, как выяснилось после осмотра. Отступив как можно дальше к живой изгороди небольшого садика, Холмс взглянул вверх. На втором этаже было три окна, и все, если судить по планировке первого, вели в спальни. После небольших раздумий он решил попробовать крайнюю правую. Центральная наверняка была самой маленькой, а шторы на левом окне не двигали, казалось, много недель. Спальня же справа вселяла надежду тем, что между занавесками виднелась небольшая щель, значит, их недавно раздвигали. Самый беспроигрышный вариант. Шерлок не посчитал нужным задуматься над тем, можно ли считать "беспроигрышным вариантом" преодоление немного сомнительного вида решетки и проникновение в комнату спящего человека. А должен был. Он с легкостью снял решетку, а кожаные перчатки защитили руки от грубого дерева и колкого плюща. Было весьма рискованно так сильно наклоняться вперед, но вскоре ему удалось открыть окно. На один короткий, но пугающий момент он подумал было, что вот-вот упадет, и уже мысленно просчитал, что удар примут скорее его колени, нежели спина, но в конце концов пальцы успели ухватиться за подоконник, и ему удалось-таки пролезть внутрь комнаты, куда он свалился с глухим ударом и слабым "Ауч". Двумя секундами позже, Шерлок был сбит с ног и прижат к полу. Цепкие руки сжимали его горло так сильно, что он едва мог дышать. - Кто ты? - потребовал нападавший. Голос его был низким, твердым и почти неузнаваемым, но хоть кровь и не поступала в мозг должным образом, Шерлок был в состоянии определить, кто должен был находиться в комнате, куда он проник самым бесстыдным образом. - Джон, - сипло выдохнул Шерлок, и хватка на горле чуть ослабла. - Шерлок? - рука снова с силой сжалась. - Какого хрена ты пробрался в мою комнату через окно? - Заглянул на пару слов. - Да какой идиот додумается лезть в комнату бывшего военного через окно? - воскликнул Джон. - Я убивал людей, Шерлок. - Ты был доктором! - У меня были тяжелые времена! - Я не могу дышать. Джон отпустил его, и Шерлок с глухим стуком повалился на пол. Он закашлялся; холодный воздух резал горло, а в мозг снова начала поступать кровь. - Какой идиот оставляет окна незапертыми? - Это первый этаж. - На них есть решетки. - Ты снял решетки? - Джон засмеялся, глядя на Шерлока, с мрачным видом потирающего шею. - Удивительно, что ты не уронил их прямо в сад. Им столько же лет, сколько и мне. - Чувствую себя оскорбленным. Я очень гибкий. - Ты хотел сказать, очень эгоистичный, - протянул Джон и потянулся вперед, чтобы включить ночник. Шерлок вздрогнул от внезапного появления света; к тому времени, как его глаза привыкли, Джон уже накидывал махровый халат поверх пижамы, и Шерлок получил возможность как следует осмотреться. Это была обычная комната: коричневатые стены, какие-то типичные безделушки. Но помимо этого Шерлок заметил кое-что очень личное, очень Джоново: плакат Iron Maiden с загнувшимися от времени краями; школьную фотографию Джона в форме выпускника, скорее всего, с родителями; еще одну фотографию, где он был в военной форме, а перед ней - несколько жетонов с его именем и званиями. На полках вперемешку стояли медицинские журналы и романы о шпионах. Это точно комната Джона, но было очевидно, что он живет здесь не постоянно. - Тебе было шестнадцать-семнадцать, когда ты перебрался в эту комнату? - спросил Шерлок, оглядываясь по сторонам. - Шестнадцать. Изначально тут жила Гарри, но потом она поступила в университет, а я въехал сюда. Теперь она проводит большинство ночей в квартире над рестораном, - Джон вытащил из-под стола стул и уселся на него, потирая ногу. - Иисусе, я слишком стар для того, чтобы ползать по полу. - На самом деле боли нет - произнес Шерлок. - Боль в ноге. Иначе ты бы не смог двигаться так быстро. - Замечательно, - сухо сказал Джон. - Я говорю себе то же самое, когда пытаюсь спуститься по лестнице без трости и встречаюсь лицом с полом. - Не было такого, - возразил Шерлок. - Зачем ты здесь? - Я был в парке... - Шерлок проглотил остаток фразы. Разговор с Гарри навязчиво всплыл в мыслях, мешая сосредоточиться. - Что ж, - протянул Джон, даже не замечая заминки Шерлока, - ты был в парке? - Пустяки. - Пустяки? Ты просто так проник в мой дом? - Едва ли я что-либо взломал, окна были уже не заперты. - Ты мог сломать решетки. - Не сломал же. - Это совершенно ненормально, - устало вздохнул Джон и потер лицо. - Слушай, закончим этот разговор. Раз уж сейчас из тебя слова не вытянешь, хотя обычно ты куда разговорчивее, то я, если не возражаешь, пойду спать. - Да, - согласился Шерлок, неловко переминаясь с ноги на ногу. - Тогда я пойду? - Окно или дверь? - уточнил Джон, когда тот так и не пошевелился. - Дверь, - туманно ответил он. - Хорошо, - с одобрением сказал Джон и поднялся, чтобы проводить его к выходу. Шерлок невольно затаил дыхание; скорее всего, Джон вовсе не собирался стоять к нему так близко, но обстоятельства складывались именно так: расстояние между ними было не больше вытянутой руки. Шерлок отчаянно старался не моргать, но когда не выдержал, то обнаружил Джона, подошедшего еще ближе и смотрящего на его губы. У обоих перехватило дыхание. - Я... - начал Джон и больше не добавил ни слова. Они буквально накинулись друг на друга, сталкиваясь губами, лихорадочно пытаясь как можно скорее избавить Шерлока от одежды; халат Джона был благополучно скинут на пол. Шерлок прекратил поцелуй только для того, чтобы потянуть футболку Джона вверх и кинуть куда-то в угол комнаты, после чего борьба губ и языков возобновилась вновь. Рот Джона имел странный привкус перечной мяты, и Шерлок бессильно зарычал от того, что не мог почувствовать его естественный вкус, перебитый зубной, чтоб ее, пастой. Глаза Джона были плотно закрыты, будто бы от боли, но Шерлок не хотел останавливаться, чтобы рассмотреть его как следует, не хотел отрываться от него ни на одну секунду. От Джона исходило то особенное уютное тепло, свойственное спящим, но мышцы были напряжены, он тяжело и часто дышал. Рваный шрам на плече напоминал звезду с множеством расходящихся заостренных лучей. Шерлок коснулся его кончиком большого пальца, и дыхание Джона сбилось. - Нет, - выдохнул он, но если Шерлок и услышал это, то не подал виду. Вместо этого он поцелуями сместился от губ Джона к его шее, а затем и к горлу. Джон был ниже, поэтому пришлось наклониться и немного присесть. Это было бы весьма неудобно, но Уотсон крепко удерживал его, запустив пальцы в волосы, потом схватил за рубашку и резко притянул к себе. Одна пуговица взлетела в воздух, и Шерлок услышал тихий звон, когда она упала на пол. - Да, - многообещающе ответил Шерлок и поцеловал шрам. Языком отчётливо ощущались неровности шрама, и только Шерлок собрался получше его еще раз распробовать, Джон упёрся руками в голую грудь Холмса, сбивая того с ног и роняя на кровать. - Нет, - твердо повторил Джон, и его лицо, освещенное тусклым светом лампы, выглядело действительно устрашающим. Он оседлал Шерлока, снова толкнув его и прижав к матрасу. А затем вновь погрузился в глубокий, страстный поцелуй, прижимая запястья Шерлока к помятому постельному белью. Тот с низким стоном прогнулся в спине. Джон не возражал, и Шерлок, выгнувшись дугой еще раз, внезапно опрокинул его на спину. - Идиот, - прорычал Джон. - Я был в армии. - Блядь, - выдохнул Шерлок и снова ринулся в бой. На этот раз ему удалось высвободить одну руку, но, вполне возможно, Джон сам позволил ему одержать эту маленькую победу. А Шерлока не устраивали маленькие победы. Он ударил Джона по шраму, и тот раздосадовано прошипел сквозь зубы. Шерлок быстро стянул его пижамные штаны и обнаружил, что член Джона уже твердый, горячий и истекающий смазкой. Он пробежался по головке кончиками пальцев, растирая капельки предэякулята, и шипение Джона сменилось стоном удовольствия. Шерлок обхватил основание его члена, наслаждаясь скольжением по атласной коже, ощущая каждую венку, каждое сухожилие, и это было невероятно. Глаза Джона широко распахнулись, и звук протеста, вот-вот готовый вырваться наружу, так и умер на его губах. Шерлок поспешно наклонился, чтобы снова поцеловать их. - Нет, нет, не говори ничего, не отнимай у меня этот момент, - умоляюще шептал он между поцелуями, но Джон все-таки отстранился. Он потянулся вперед и стянул с Шерлока брюки, а затем и боксеры, обхватывая его член двумя ладонями, окружая таким необходимым сейчас жаром. Шерлок дернулся, схватив Джона за руку. Они целовались снова и снова, прижатые к друг другу, слишком потрясенные и ошарашенные для менее лихорадочных движений бедрами. На одно короткое мгновение Шерлок позволил себе закрыть глаза и почти сразу же услышал сдавленный вскрик Джона, а затем почувствовал влагу на запястьях. Шерлок быстро подставил всю ладонь, ловя сперму и размазывая ее по своему члену. Скорее всего, Джон уже пришел в себя, протягивая свою ладонь к члену Шерлока и помогая ему достигнуть собственного оргазма. Всё в комнате замерло, они дышали в унисон, лёжа на одной подушке в нескольких сантиметрах друг от друга, всё ещё не размыкая объятий. Шерлок открыл глаза: Джон смотрел на него. - Привет, - сказал он, и Шерлок невольно расплылся в довольной, сытой улыбке. Его сердце бешено колотилось внутри, и он наслаждался растрепанным видом Джона, волосы которого торчали в разные стороны. - Ты был в армии, - начал Шерлок, не в состоянии держать это внутри. - Ты ранен в плечо - плохо. Пулю достали еще на поле боя, но зашили тебя гораздо позже. Раздроблена кость, тяжелые мышечные травмы и повреждения... Операция, скорее всего, продолжалась почти десять часов, если не больше, и никто не мог гарантировать хороший ее исход и возращение полной подвижности. Восстановление сил заняло около трех месяцев и включало в себя тяжелую физическую нагрузку, которую ты с радостью проигнорировал. Знаешь, ты мог иметь это. - Иметь что? - ровно спросил Джон. К сожалению, Шерлок знал его недостаточно хорошо, чтобы сразу же определить, зол он или нет. - Полную подвижность. Сила есть, но контроля пока нет. - Кто сказал, что она еще не вернулась? - Я был бы не в состоянии освободить свою руку, если бы ты мог полностью контролировать свою руку, - осторожно пояснил Шерлок. - Просто я не хотел твоей руки в своей, вот и все, - возразил он. - Как я справился с остальным? - Ты про секс или анализ моей медицинской истории? - И то, и другое, - ответил Шерлок после минутного раздумья. - Хотя, было очевидно, что это твой первый половой акт после возращения в Англию. - Отвали, - сказал Джон, но все-таки улыбнулся, и Шерлок рассмеялся в ответ. Через некоторое время Джон присоединился к нему, переворачиваясь на спину. Он отдернул руку от Шерлока, закрывая ею лицо, так что Шерлок смог рассмотреть линию загара, еще видную на запястьях. - Несколько военных командировок, - сказал он, и Джон посмотрел на него из-под руки. - Это хорошее предназначение. К тому же, то, что поехал я, спасло от этого какого-нибудь паренька с хорошей работой, женой и детьми. - Не думал, что врачи служат на линии фронта. - Они и не служат. Я был в армии не как доктор, как тебе сказала... эм, Сара из клиники. - Полагаю, она хотела тебя обратно не в качестве секретаря. Джон немного помолчал. - Нет. Думаю, что нет. Это было хорошим открытием. Шерлок мог бы подтолкнуть Джона наводящим вопросом, чтобы он рассказал ему о Саре и положил конец данной теме. Но Шерлок думал, что ответ ему уже известен; и потом, у него нет никаких причин для ревности - не то чтобы он и в самом деле любил Джона Уотсона. - Почему ты не захотел устроиться доктором? - Ты мне скажи, - фыркнул Джон. Шерлок сел, скрестив ноги. Джон, теперь предоставленный самому себе, скрестил руки за головой и внимательно посмотрел на него. Даже секс, осознал Шерлок. Джон встречался с Мэри когда-то. - У тебя был секс с Мэри, - заявил он, и Джон вскинул брови. - Ты думаешь, поэтому я пошел в армию? - Нет, - ответил Шерлок. - Я думаю, что у вас был секс после того, как ты ушел в армию. Я просто говорю гипотезу. - Я действительно думаю, что это не твое дело. Шерлов вскинул брови. - Это с какой стороны посмотреть... - Хорошо, у нас с Мэри был секс. Мы встречались в течение года, а потом она порвала со мной, но мы остались хорошими друзьями. Доволен? Шерлок кивнул. - Ты пошел в медицинскую школу, стал врачом. Очевидно, ты работал в клинике вместе с Сарой, прежде чем уйти в армию. Потом ты пригласил ее на свидание. Ваши отношения закончились до того, как ты ушел в армию. Возможно, вы порвали друг с другом именно по этой причине. Может, ты всем сообщил, что тебе не хватает чего-то интересного и захватывающего. Зашивать раны, полученные на поле боя, гораздо интереснее, чем диагностика ИМП у скучных домохозяек. Но ты пошел в армию не как врач, а как солдат. Скорее всего, ты взял с собой аптечку, но точно не вступил в медицинский корпус. Все оказалось не таким волнительным и будоражащим, как тебе хотелось. Это была просто часть тебя, которую ты спрятал глубоко внутри, - она всегда будет жаждать опасности и приключений, и с этим ничего уже не поделаешь. - Как ты узнал это? - спросил Джон по-прежнему нечитаемым голосом. - Я не знаю, а замечаю, - пояснил Шерлок. - Знаешь, ты похож на надутого мерзавца. - Как я и говорил. Джон заерзал на кровати. - Ты никогда не говорил, зачем пришел сюда. - Нет, - сказал Шерлок. Он свесил ноги с кровати и сел на край, спиной к Джону. Он думал о Саре из клиники, с мягким блеском в глазах смеющейся над делом рук Джона; о злобно ухмыляющемся Мориарти в парке; об отчаянии и боли в голосе Гарри, ухватившейся за бутылку, как за единственное возможное спасение. Не говори Джону о том, что знаешь, умоляла она его. Шерлок знал, как сильно она ненавидела себя за ту мольбу в голосе, с которой она просила ничего не говорить вообще. Ты не можешь сказать ему. Он не нуждается в твоей жалости. - Что ж, - протянул Джон через некоторое время, - если речь пойдет об Импе... - Это не важно, - быстро сказал Шерлок. - Шерлок. Это мой ресторан. - Только до утра. Послышался звук возни, будто бы Джон отодвигался от него. - Хочешь сказать, что спасение «Империи» - пустая трата времени? Что лучше опустить руки и закрыть двери до лучших времен? - Хорошая идея, - осторожно заметил Шерлок. - Да пошел ты, - процедил Джон и поднялся на ноги. - Я не просил твоего мнения, я просил твоей помощи. - Это одно и то же. - Вовсе нет. Скажи, как вернуть «Империю» к жизни. - Я не могу. Никаких вариантов. - Но до этого все было в порядке! - Так было раньше, - отрезал Шерлок и тоже поднялся на ноги, начиная ходить по комнате. - Так не может продолжаться и дальше. Времена изменились, так же как и предпочтения людей в еде. Пятьдесят лет назад никто не мог отличить шашлык от рубленого бифштекса. Теперь же их заказывают в пятидесяти различных вариациях. «Империя» не умирает, Джон. Она уже мертва, просто ты не замечаешь. Джон замер. - Пошел вон. - Джон... - Нет. Ты пробрался в мою спальню глубоко за полночь и спокойно сообщил, что я должен позволить ресторану моего дедушки, который был одним из самых близких для меня людей, закрыться, даже ничего не предприняв? Убирайся. Поднимай свою чертову задницу и убирайся отсюда. - Джон взял пальто Шерлока и кинул ему в лицо. - Джон, я... - Убирайся! - крикнул он, и Шерлок послушно направился к двери. Когда его рука была уже на дверной ручке, он обернулся назад, надеясь, что Джон наблюдает за ним. Но этого не было: он лежал на боку, спиной к Шерлоку, и выглядел явно не настроенным к разговору. Шерлок решил уступить ему, повернул ручку и вышел за дверь. Он еще накануне вечером заметил фотографии на стене в холле. Среди них был портрет Джеймса Уотсона, основателя «Империи». Холмс хотел бы снова взглянуть на него, еще раз посмотреть на человека, который открыл этот ресторан и который теперь стал навязчивой идеей своего внука. И если с этой одержимостью ничего не сделать, она разрушит семью. Шерлок знал, что Джон не спит, он вслушивается и ждет, когда хлопнет входная дверь. Возможно, даже смотрит в окно, чтобы убедиться, что Холмс наконец ушел. Шерлок задумался, что бы сделал Джон, если бы он не ушел и остался до утра. Мысль интриговала. Шерлок не хотел думать о Джоне Уотсоне. Он хотел думать о его ресторане, о том, как его сохранить. Но чем больше он погружался в мысли, тем больше входил в растерянность - идей по поводу спасения «Империи» не было абсолютно никаких.