***
Приезд капитана сержант Ву воспринял спокойно: сразу не догадался, в чём дело. Картина места преступления была весьма характерной, не вызывавшей сомнений в том, что это один и тот же случай: пять трупов подряд менее чем за неделю. Конечно, капитан решил взять расследование под личный контроль. Но по мере приближения Ренарда от внедорожника до оцепленной части дворика флегматичная уверенность на лице сержанта медленно сменялась недоумением, удивлением, пониманием и, наконец, сочувствием. — Всё, детективы кончились? — беспомощно спросил он. Ренард ответил хмурым взглядом. — А как же Пауэрс? — Увезли с аппендицитом. Шерман вернётся не раньше, чем через пять часов, и если он возьмёт на себя ещё и это дело, то боюсь… — Что мы потеряем и Шермана, — докончил Ву и покачал головой. — Ладно, сутки как-нибудь продержимся. Я здесь всё оформлю и поговорю с остальными свидетелями. Ренард кивнул: — Завтра передам материалы Нику. Рассказывай, здесь у нас всё то же, что и в предыдущих случаях? — Точная копия, — жестом пригласив следовать за собой, Ву повёл его к накрытому простынёй трупу за рулём серебристой тойоты. — Желудка нет, печени нет, селезёнки нет, кишки наружу, кровь выкачана. Клиффтон Стоукс, тридцать четыре года, живёт здесь, — Ву указал на правую из обрамлявших дворик высотку. — Полчаса назад нашли соседи, умер где-то между часом и двумя ночи. Водительская дверца была открыта, но никто ничего не слышал. — И месяц назад тоже имело место исчезновение на неделю? — Стоукс жил один, пока не удалось выяснить — нужно общаться с соседями. Ренард оглянулся на дом и немногочисленных вышедших в промозглое зимнее утро жильцов, зябко топчущихся за лентой, посмотрел на Ву — на тёмные круги недосыпа под его глазами — и вздохнул: — Я поговорю. Займись оформлением.***
Участок как прокляли, но не было понятно, на кого именно нацеливались: на детективов, которые вроде бы как есть, и на их место новых брать нельзя, но которых на самом деле нет, или на оставшихся сотрудников, которым приходилось выполнять их работу. Дополнительная нагрузка по большей части легла на сержантов и, конечно же, капитана. Своих обязанностей, что характерно, не убавлялось, но чем более загруженным становился день, тем внимательнее Ренард заставил себя относиться к перерывам на обед, кофе и просто подышать воздухом. Нельзя было позволить себе сорваться, порядок в участке и так держался на честном слове и выдержке. Скоро чёрная полоса закончится, ещё один день, и детективы, начиная с Ника, начнут постепенно возвращаться. Ник пришёл на день раньше. Ренард обнаружил его в своём кабинете, вернувшись с очередного пятиминутного перерыва на кофе, мучимый желанием положить значок на стол и поехать… просто поехать. Куда-нибудь, неважно куда. В другой бы раз явление подчинённого в кабинет без приглашения, и особенно в его отсутствие могло бы разозлить, но, учитывая ситуацию, переминавшийся у стола Ник казался подарком судьбы. Стоило признать, новое чёрное пальто, приталенное, длинное, ему очень шло — сразу приобрёл солидный вид, приятно посмотреть. Конечно, в таком по закоулкам и полям не побегать, но пора бы уже разделять сферы жизни и относящуюся к ним одежду: костюм и галстук — одежда детектива, куртка и джинсы — одежда Гримма. А не одна на все случаи жизни. — У меня проблема, — без приветствия сокрушённо признался Ник, пряча руки в карманы, хотя в кабинете было довольно тепло. Ренард закрыл дверь и медленно подошёл ближе. — Я… — Ник опустил голову и, глядя в пол, продолжил совсем уж невнятно: — Я понимаю, что отпуск после больничного — это не очень хорошо, тем более Хэнк пока не вышел… Но мне бы ещё дней десять. — Тебе месяца не хватило? — присев на край стола и сложив руки на груди, Ренард укоризненно посмотрел на представленную ему макушку и алеющие кончики ушей. — Ник, у нас нет свободных резервов. Отсутствие двух детективов дольше месяца и так серьёзно сказывается на работе всего отдела, а у нас за эту неделю выбыли все, кроме Шермана. Один с воспалением лёгких, другой с аппендицитом, двоих отстранили — идёт служебное расследование… Десять дней я тебе предоставил — уже пожалел об этом. Но ещё десять дней? Нет. Рассказывай, что за проблема. Ник помялся и, дёрнув плечами, неохотно буркнул: — Деликатная проблема. Ренард посидел ещё немного, потом встал и пошёл закрывать жалюзи. Жест был сугубо издевательским, должным показать Нику, что он выглядит глупо, как оказавшийся перед доктором школьник-экспериментатор, покрасивший зелёнкой свою пипетку. Но Ник почему-то заметно расслабился и, когда кабинет был сокрыт от глаз офицеров, с любопытством поглядывавших на них из общего зала, начал расстёгивать пальто. Ренард заинтригованно повернул защёлку на дверной ручке, чтоб их уже точно никто не побеспокоил. С какой стороны хоть ждать сюрприза? Ник стоял к нему спиной — если понадобится, повернётся сам. — Вы только не смейтесь, — попросил он, медленно спуская пальто с плеч. — Ник, не вижу в данной ситуации ничего смешного, — нахмурился Ренард. В памяти некстати ожили воспоминания, как ему сообщили о госпитализации Гриффина и Бёркхардта — тогда пришлось пережить несколько неприятных часов, пока не выяснилось, что их жизням ничего не угрожает: у Гриффина, конечно, сложный перелом, но восстановится, а Бёркхардта быстро зашили, ни один важный орган у него повреждён не был. — Это вы пока не видите, — вздохнул Ник и, набрав воздуха в грудь, скинул пальто, как страстная любовница, явившаяся на свидание только в чулках и шубке. Чулок не было, нормальная мужская одежда наличествовала. Ренард даже не сразу сообразил, куда смотреть. Со штанами у Ника было что-то не то: какая-то длинная штука, похожая на змею, тянулась от отверстия чуть ниже ремня к правому бедру, дважды оборачивалась вокруг него и крепилась другим ремнём. — Что это? Ник расстегнул пряжку на бедре. Штука шевельнулась, опала кольцами и, расправившись, нервно задёргалась из стороны в сторону, маятником раскачиваясь на копчике. Приблизительно три с половиной фута в длину, полтора-два дюйма в диаметре у основания, гладкая, цвета «кофе с молоком». — Ну вроде как хвост, — буркнул Ник. Хвост замер, будто услышал, агрессивно вытянулся к Ренарду и принялся трясти самым кончиком, изображая гремучую змею. — Отрублю к чёртовой матери, — злобно зашипел Ник, обернувшись, сцапал его по центру и уставился на Ренарда несчастными глазами. — Я им не управляю, он живёт какой-то своей жизнью: везде лезет, всё хватает, просыпается без меня — я уже на диване сплю, чтобы Джульетту не пугать. Если его на ночь привязывать, он уже мне спать не даст, а днём так — ремнём закрепляю. Вот как я выйду работать с хвостом? — Так, — Ренард немного проморгался и, потирая лоб, подошёл ближе. — Он у тебя недавно? — Три недели. Из больницы вышел — его ещё не было, а потом буквально за пять дней отрос. — И до этого, кроме ранения в живот, с тобой ничего не происходило? — В последнее время — нет. — Ник едва заметно перевёл дух — видимо, до последнего опасался, что Ренард всё-таки согнётся от хохота — и, отработанным движением обернув хвост вокруг пояса, намотал кончик вокруг «тела змеи». Тот рефлекторно сжался и принялся щупать под собой, не замечая, что это он же и есть, просто с другого конца. Ренард даже голову на бок склонил не в силах отвести взгляд, и Ник недовольно кашлянул. — Это паразит? — вскинулся Ренард. — Если бы, — тоскливо вздохнул Ник и поморщился: — Хотя паразиту, решившему присосаться в таком месте, я бы тоже не обрадовался. Нет, опытным путём определили, что за него отвечает всё-таки мой мозг, но какая-то область ранее незадействованная, и сейчас она работает автономно. Не знаю, что это. Я потом дополнительно встречался с хирургом, спрашивал, как прошла операция — не было никаких проблем: почистили, зашили, внутри ничего постороннего не нашли. Но, видимо, что-то постороннее всё же попало. — Давай сядем. Ты сидеть-то можешь? — Ренард не стал возвращаться в своё кресло — прошёл к одному для посетителей. — Могу. — Ник повесил пальто на спинку и, когда они сели напротив друг друга, вытащил из нагрудного кармана рубашки маленький блокнот на пружинке. Хвост сориентировался мгновенно — размотался, сцапал его и вытянулся вверх копьём. — Не дорос ещё, — злорадно ощерился Ник, одной рукой перехватывая скрутившийся узлом кончик, второй отбирая листки, и передал их Ренарду. — Помял, извините. Рисунки тоже так себе… — Это то, что тебя поранило? — уточнил тот, снова с трудом отводя взгляд от раздражённо раскачивающейся мачты за спиной Ника, и посмотрел на карандашное изображение монстра. — Зубами или лапой? — Жалом, я думаю. Там на следующей странице — вид снизу, — подсказал Ник. — Жало прячется в складках брюха. Я нарисовал только два ракурса и лицо крупным планом. — Лицо? — Ренард перекинул два листа и недоверчиво уставился на лицо. — Интересное существо… Вид сзади не нарисовал? — Хвоста у него не было, если вы об этом. — Никогда о таком не слышал. А вы с Монро не определили, что это такое? Ник печально развёл руками, и хвост, проникнувшись моментом, нежно опустился ему на голову и принялся гладить по волосам. Ренард замер. Только мелкую дрожь сдержать не удалось, и на глаза слёзы выступили. — Да смейтесь, чего уж, — вздохнул Ник, сгребая утешителя и наматывая его на кулак. — Извини, — кое-как выдавил Ренард и нечеловеческим усилием воли задавил рвущийся из груди хохот. — Давай к делу. Ты в больницу с ним обращался? — А чем они тут смогут помочь? — Например, удалят хирургическим путём. — Удаляли уже, — проворчал Ник и передёрнул плечами. — Группа ветеринаров успешно справилась с этой задачей, через два дня начал расти заново. — Джульетта оперировала? — опешил Ренард. — Джульетта, её подруга и Розали. — Вы в своём уме? Это операция рядом с позвоночником — ты мог инвалидом остаться. — Да там нет ничего, — отмахнулся Ник, — мышцы и кожа, много мелких сосудов. Ренард помолчал, обдумывая услышанное, и уточнил: — Я правильно понимаю, что у тебя из копчика растёт щупальце? — Да какая разница, как его называть? — насупился Ник. — Ясно. Ну, небольшая разница всё-таки есть, — заметил Ренард и, поднявшись с кресла, сменил облик. — Можно посмотреть ближе? Взгляд Ника остановился на его искажённых губах. — Зачем? — неуверенно спросил он, но всё же встал и протянул руку с хвостом. — Если здесь замешаны Ведьмы, я это почувствую. — А… Ну, держите тогда. Удивлённо моргнув человеческим глазом, Ренард протянул руку и замешкался. Что, вот так вот взять Ника за щупальце? Хвост вроде бы не возражал — безвольно обвис и только плавно, медитативно покачивал кончиком, свисающим между пальцев. Ренард осторожно взял его, сжал в кулаке и склонился, принюхиваясь и вглядываясь изменённым глазом. Ник, повернувшись спиной, напряжённо замер и постарался не мешать. Никакого колдовства на нём не было: ни эманаций, ни посторонних запахов, свечения или, наоборот, леденящей тьмы. Вблизи хорошо различался мелкий рисунок-складочки, как на тыльной стороне кисти, обычная человеческая кожа, мягкая и очень гладкая. Просто ещё одна часть тела. И на ощупь хвост оказался неожиданно приятным — упругим и тёплым — а на поглаживание пальцем реагировал забавно, выгибаясь, как котёнок. — Не надо так делать, — пробормотал Ник. Ренард смутился и щупать перестал, зато хвост оживился — с удовольствием обвил его кисть, сунул кончик в ладонь и крепко сжал. — Эм-м-м, — протянул Ренард, пытаясь размотать его другой рукой. — Не дёргайте, пожалуйста, меня за хвост, — процедил Ник сквозь зубы. — Это не хвост. — Не дёргайте, пожалуйста, меня за щупальце. — Ну что ж, мы так и будем стоять? — Ренард принял человеческий облик и, развернув ладонь к себе, пощекотал кончик пальцем. Хвост тут же отцепился. — Ай! — Ник хлопнул себя по копчику и, отскочив вперёд, будто его ущипнули, возмущённо обернулся. — Интересное новоприобретение, — улыбнулся Ренард и, возвращаясь к сути, покачал головой: — Силы Ведьмы я здесь не чувствую, хорошо бы ещё проверить само существо, если сможем найти, конечно. Воздействие могло быть опосредованным. — Не надо его искать, — всё ещё потирая основание хвоста, проворчал Ник. — Мы с Монро его давно нашли — мёртвое, и там мало что осталось, фактически только панцирь. Наверное, кому-то оно показалось очень вкусным. — Панциря мне хватит, — заверил Ренард и направился к вешалке за пальто. — Давай обматывайся своим щупальцем и показывай, куда ехать.***
— Во-о-о-он там. Глубоко на дне обрыва действительно виднелось что-то коричневое. Спуск обещал быть нелёгким — не отвесная стена, но верёвку Ник из своей машины захватил со знанием дела. И куртку, в которую переоделся по приезду в поля, он с собой взял не напрасно: здесь не было других людей, перед кем бы нужно было скрывать хвост, а ходить по лесу в пальто было очень неудобно — это Ренард на своей шкуре испытал. — И всё ради того, чтобы не давать мне отпуск? — усмехнулся Ник, наблюдая, как он счищает налипшие колючки. — Предположим, ты бы эти десять дней получил, — Ренард выпрямился и отряхнул ладони. — Что ты собирался делать? — Пока не знаю. — Это отличный план. — Слушайте, — обиделся Ник, по-кошачьи раздражённо размахивая хвостом, — мы уже много чего пробовали, помимо операции. Анализы не выявляют отклонений, зелья не помогают, в останках твари не нашли ничего, что могло бы прояснить ситуацию. — Поэтому я здесь. — Выбрав куст понадёжнее, Ренард снял пальто и закинул его на ветки повыше. — Будем надеяться, я найду. Вы спускались в этом месте? — Да… — Ник ещё раз глянул с обрыва и пошёл привязывать верёвку к ближайшей сосне. — И да… спасибо. — Отработаешь, — пообещал Ренард, вглядываясь в размытые морозной дымкой очертания панциря. — Специально для тебя бережём одно дело, и ещё пять текущих у Шермана заберёшь. — Я разве против? — хмыкнул Ник. — Хоть сейчас. Я бы и до конца больничного не досиживал, если бы он просто висел, как нормальный хвост. Ну куда ты лезешь? Куда? Ну на, завязывай сам. Не можешь? Отвали, не мешай… Так что за дело, которое меня ждёт, не расскажете? — Не терпится? — Ренард оглянулся и удивлённо изогнул бровь. Ник, продолжая сосредоточенно закреплять узел, в его сторону не смотрел, зато хвост вытянулся в струнку и всем собой указывал на кончик носа Ренарда. Шаг вправо — хвост качнулся следом, шаг влево — прицел сместился вместе с ним. — Пять идентичных случаев… — Ренард медленно пошёл вдоль обрыва, хвост поворачивался, как стрелка компаса за магнитом. — Острая кровопотеря, удалена передняя брюшная стенка и часть внутренних органов… — Вернулся и подошёл ближе — хвост, не теряя цели, приподнялся. — Ни кровь, ни органы рядом с телами не обнаружены… — Вот вы развлекаетесь, — перебил Ник, — а я, между прочим, всё чувствую. — Мне интересно его поведение, — Ренард немного наклонился, и кончик замер в дюйме от его носа. — Зачем он это делает? Ник укоризненно оглянулся и, надавив на хвост ладонью, с усилием опустил вниз, как рычаг. — Может и ударить, если зазеваетесь. Он на всех везенов недобро смотрит. Ренард удивлённо моргнул. — Фигурально выражаясь, — поспешил уточнить Ник. Хвост в доказательство взметнулся вверх и занял прежнюю позицию. Кончик у него был тонким, скруглённым и таким же коричневым, как остальная поверхность. Вот была бы жуть, если бы оттуда смотрел маленький глаз… — Я уже успел представить, — признался Ренард, выпрямляясь. — И чем же ему не нравятся везены? — Не знаю, — Ник раздражённо вильнул задом, пытаясь уронить бесконтрольную часть тела. — Это же гриммский хвост — может быть, у него радикальные взгляды. Так что там с жертвами без органов? Они не взрывались? Может быть, снова Потрошители, отравленные спорами грибов? — Не похоже на взрыв изнутри: срезы хоть и неровные, но всё сделано очень чисто и аккуратно. Кроме того, оставшиеся органы не повреждены, и, по меньшей мере, о двоих можно с уверенностью сказать, что они не были Потрошителями. Но какая-то связь между жертвами всё же есть. Проверив, хорошо ли закрепил, Ник протянул верёвку к обрыву и остановился, с интересом продолжая слушать. Оказавшись с противоположной стороны от Ренарда, хвост наконец успокоился и, готовясь к спуску, сам обернулся вокруг бедра. — Все жертвы — мужчины, и все они пропадали на неделю чуть больше месяца назад, некоторые даже одновременно. — Ренард подошёл ближе и посмотрел вниз, выбирая маршрут для спуска. — По словам родственников, вспомнить, что с ними за эту неделю происходило, никто из них не мог, но жалоб на самочувствие не было — не все даже в больницу обращались… Кусок почвы за краем взвился в воздух с писком и стрёкотом — вскинулось белое брюхо, и две крепкие лапы молотами ударили в грудь. Мелькнуло небо, крона сосны — и всё исчезло.