somehow so

Когда они прогонят один и тот же отрывок танца в восемнадцатый раз - у кое-кого руки из жопы, две ноги левых и яйца явно лишние, то Намджуна (слишком странно и чертовски удивительно, что не Сокджина) в асфальт закатать не хочет разве что Хосок. Примороженный Хосок, который от Намджуна не просто бегает и прячется, а, кажется, старается даже не дышать одним воздухом и не жить в одном измерении. Самого Намджуна это не то чтобы беспокоит, просто волнует шестибалльной магнитудой по шкале Рихтера и спазмами сердечных мышц, как минимум с десяток раз на день, ибо Хосоку в виду работы все же приходится находиться с ним в одной комнате и сидеть на соседних стульях. А Намджуну в такие моменты в грудь будто ядерную бомбу запихивают, и двести тридцать пятого урана там столько, что солнечную систему можно разорвать в космическую пыль за сотую секунды. Но жаль - в жизни не бывает все так просто. У Намджуна же внутри взрыв повторяется с промежутком в эту сотую секунды и почему-то ударная волна не распространяется никуда дальше его тела. - Хоть бы радиация, - шепчет он однажды, когда они поднимаются по ступенькам на сцену, и цепляется пальцами за край хосокового пиджака. Всего на пару секунд и как-то слишком отчаянно, будто это его движение способно многое изменить. Хоть бы намджуновы жизненные принципы и идеалы. Или же чувства, которые теперь не просто есть, а живут себе, растут и дышат, и с каждым днем откусывают от его сердца все больший и больший кусок. Можно только принципы. Но ничего не меняется, как вовсе не странно. Намджун-то довольно умный и все понимает, что и не может в принципе, но обидно в глотке, в тот момент, становится настолько большим, что если бы его не окликнули, он, кажется, просто удавился бы. И лучше бы так и случилось, потому что тогда Намджун очень ясно понимает, что следующий шаг должен быть с его стороны, а еще - что ему полжизни нужно набираться смелости чтобы его сделать. А Хосок очень добросовестно исполняет свои обещания. Возвращаясь с уборной в танцевальный зал, Намджун в дверях сталкивается с Чонгуком, который гордо объявляет, что тренер их всех отпустил, мол, с них уставших толку, как от козла молока, и "блин, отоспитесь уже, а то выглядите, как причина возникновения зомби апокалипсиса". Говорит, что все пошли уже к машине и чтобы он тоже поторопился собраться, ибо семеро одного не ждут, а Юнги-хён сказал, что Намджуну ночевать в зале будет даже полезным. Юнги-хён, который сорока пяти килограммовая языкатая и все та же коротышка, но почему-то одним своим упоминанием вселяет больше страха, чем фигурки Марио Сокджина на полке в ванной рядом с тониками ночью. Намджун не переодевается, по-быстрому сгребает в сумку все свои вещи, прячет в шкафчик кроссовки, на скорую переобувшись в ботинки, и с коридора возвращается обратно за забытым на скамейке телефоном. Намджун не верит в приметы, но эта плохая. Лифт не работает, проводится технический осмотр, об этом парню говорит уборщица и указывает в сторону двери ведущей к лестнице. Намджун не очень и расстраивается - с четвертого этажа можно спустится пешком, не так уж и утомительно будет, а еще можно успеть закинуться треком с нового альбома Epik High. Спускаясь лифтом Намджун бы просто не успел скачать песню и распутать наушники. Особенно распутать наушники. Песня почти закачана, когда телефон, ударившись о пол, разлетается на три части по всему лестничному пролету второго этажа, а сам Намджун хорошо так прикладывается коленом о ступеньку. Забывать, а потом возвращаться за этим - все-таки плохая примета, думает Намджун, когда садится на ту злополучную ступеньку и закатывает штанину, чтобы посмотреть на ушиб, потому что колено печет и вообще с болью разгибается. На телефоне треснул экран, а по лестнице слышны слишком быстрые шаги. Забывать, а потом возвращаться за этим - очень плохая примета, думает Намджун, когда встречается взглядом с встревоженным Хосоком. - Так и знал, что с тобой что-то приключится, - говорит Хосок, собирая намджунов телефон, а после чего подходит к самому парню. - Мне иногда кажется, что у тебя это уже на подсознательном уровне. - Что? - Намджун будто отвисает и только начинает, что-то соображать. Хосок прячет его телефон себе в карман и приседает напротив, рассматривая счесанное колено. - Крошить все. - Как грубо ты преувеличиваешь. Ай! - Сильно болит здесь? - Хосок чуть нажимает большим пальцем под коленной чашечкой и переводит взгляд на шикающего Намджуна. - Не болит совсем, пока ты не трогаешь, - шипит, возмущаясь, тот и пытается убрать от раненого колена хосоковы пальцы. У Намджуна ямочки появляются даже когда он кривится от боли - Хосок на него смотрит не моргая. А еще смешной он, хлопает своими пушистыми ресницами и поджимает губы, шумно-нервно вдыхает, а затем протяжно выдыхает, когда понимает, что Хосок его пальцы в своей ладони сжимает чуть сильнее, чем бывает по-случайности. - И надо же было так вляпаться. - Со мной подобное часто случается, ты же знаешь,- отвечает Намджун, не отрывая взгляда, смотрит на свое раненое колено, но держать себя за руку позволяет. - А со мной такое впервые. И нужно срочно за что-то ухватится, потому что засосало так, что, кажется, утоплюсь к чертовой матери, - Хосок сжимает тонкие пальцы в своей ладони сильнее и, поднимаясь, тянет вверх, заставляя Намджуна тоже подняться. - Сам идти сможешь? - За меня. - Что? - Хватайся за меня, - Намджун смотрит не в глаза, а где-то в район хосоковой шеи и чуть ли не ломается пополам, когда чувствует как тот отпускает его руку. - Ты когда-нибудь видел, чтобы тонущие в море, спасаясь, хватались за воду?