***
Рико оказался котом трёхцветного окраса — рыже-чёрно-белый — и с разноцветными глазами. Штормолап доселе ещё не встречал таких пёстрых котов, тем более, бродяг. Возможно, Рико, как и Перец, когда-то был домашним, но, в отличие от того, сбежал от своих Двуногих. Штормолап решил не лезть не в своё дело и не расспрашивать одиночку об особенностях его жизни. Перец вкратце изложил Рико ситуацию. Бродяга долгое время ворчал, раздумывая, но, в конце концов, согласился на услугу. Перец, удостоверившись, что его попутчик теперь в надёжных лапах, тут же скрылся за деревьями, а Рико сделал знак хвостом, призывая Штормолапа идти следом. — Никаких вопросов, разговорчиков или замечаний, — предупредил цветастый кот, прежде чем пуститься в путь. Именно поэтому странники шли в полнейшей тишине. Штормолапу ещё недавно казалось, что Перец, его предыдущий попутчик, слишком молчалив, но Рико вообще выходил за рамки разумного. Бродяга шёл молча, не отвлекаясь от намеченной цели, не произнося ни слова и не делая никаких лишних движений. Это молчание казалось Штормолапу просто невозможным, он страдал от нехватки общения. Особенно сейчас, когда в голове кружилось так много мыслей, которые плескались, как рыбки в воде; сейчас, когда ему так нужно было с кем-нибудь обсудить скопившееся на душе, у него не оказалось собеседника. Он в который раз с тоской вспомнил о лагере, где мог подойти к любому своему соплеменнику, высказать и обговорить всё, что накипело. Но сейчас он не в лагере, а в городе, битком набитом Двуногими, собаками и чудищами. Которые, к счастью, на их с Рико пути практически не встречались. Рико, как и Перец, избегал публичных мест, старался держаться подальше от Гремящих троп и гнёзд Двуногих, и Штормолап был ему за это благодарен, потому что его до клещей пугала такая близость с естественными кошачьими врагами. Тяжёлый смрад чудищ, шум Двуногих, доносившийся даже из-за деревьев и гнёзд, длинные пугающие тени, отбрасываемые этими самыми гнёздами — всё это было так непривычно, так противно и страшно, что всю дорогу до пункта назначения Штормолап считал мгновения, страстно желая поскорее выбраться из этого ужасного места. До парка они дошли быстро. Рико отлично знал эту территорию, раз так быстро добрался до нужного места. Трёхцветный кот остановился перед высокой живой изгородью, которая, как казалось Штормолапу, не ограждала совершенно ничего — ведь за ней он увидел точно такие же деревья, через которые они шли. Рико обернулся к лесному воину и сказал: — Дальше иди один, в парк я не сунусь — там Двуногих куча. Эти слова заставили Штормолапа напрячься. Никто не предупреждал его, что в так называемом «парке» будут Двуногие! Хотя, с другой стороны, чего он ожидал от огромного города? Надо было догадаться, что тут вряд ли найдутся уединённые от Двуногих места. Он хотел спросить у Рико, как пробраться через ограждение, но цветастого кота уже и след простыл. Штормолап лишь пожал плечами и повернулся к живой изгороди, гадая, как миновать высокий куст. Ветви в нём примыкали так плотно друг к другу, что о движении напролом не могло быть и речи. Значит, ему необходимо придумать что-то другое, более действенное. Штормолап медленно пошёл вдоль изгороди, замечая, что с каждым шагом деревья, в тени которых добирались до парка Рико и лесной воитель, редеют и становятся всё ниже и ниже. Уже вскоре вместо деревьев юный целитель увидел настолько ровные пеньки, что сразу догадался: стволы деревьев были убраны не без вмешательства Двуногих. Выходит, главные враги племён должны быть уже близко… Громкие голоса и заливистый смех заставили его подскочить на месте. Он боязливо выглянул из-за ствола дерева, чтобы увидеть, как компания Двуногих — взрослые самец, самка и пара котят — быстро вышагивают на задних лапах по покрытой светло-серым камнем тропе. Штормолап какое-то время смотрел им вслед, а в голове у него уже созревал замечательный план. Если эти Двуногие направляются в парк, значит, они должны знать, где здесь вход; выходит, если он пойдёт за ними, то, наконец, проберётся внутрь! Теперь главное — не упустить свою удачу. Штормолап выскочил из своего укрытия и помчался следом за Двуногими, морщась от неприятного осязания поверхности земли. Двуногие ушли недалеко, и потому кот быстро нагнал их и, прячась за деревьями, покрался следом, стараясь оставаться незамеченным. Двуногие всё шли и шли, хохоча и гомоня на своём странном языке, и Штормолап совсем уж отчаялся. Он подумал, что они, возможно, направляются вовсе не в парк, а он свернул с правильной тропы и теперь заблудился в этих местах. Впрочем, кот тут же успокаивал себя мыслью, что живая изгородь никуда не делась и высилась неподалёку: он отлично видел её сквозь кусты. И вот, наконец, он разглядел вход, через который Двуногие шныряли туда-сюда — в парк и обратно. Штормолап похолодел, поняв, сколько же здесь людей. Семейка, за которой он следил, уже скрылась в парке, зато вместо них множество других Двуногих выходило оттуда. Штормолап сглотнул набежавшую от страха слюну и прикинул, как ему лучше пробраться. Он решил, что необходимо передвигаться как можно ближе к изгороди: там Двуногих меньше, значит, повысится вероятность, что его не заметят. Штормолап, не желая больше медлить, на негнущихся лапах сиганул в намеченную сторону, держась как можно ближе к изгороди. Двуногие проходили в такой опасной близости, что воитель каждый раз вздрагивал и замирал на месте, когда длинные задние лапы проносились мимо. Но, слава Звёздному племени, никто из Двуногих не обратил на него внимания, и он благополучно прошмыгнул через главный вход в парк, который так давно искал. Шмыгнув в ближайшие кусты, глубоко вздохнув в попытке успокоиться, Штормолап воспрянул духом, посчитав, что он большой молодец: не заблудился (по крайней мере, окончательно), не растерялся, нашёл поддержку и добрался до парка. Теперь оставалась лишь самая малость: отыскать сестру Роджера, как там её звали… Стеллу?.. о которой он ничего не знал, кроме имени. Он шлёпнул себя хвостом по боку, поняв, какой же он мышеголовый дурачок. Надо было спросить у Роджера, как она выглядит, чтобы хотя бы примерно знать, кого искать! Но нет же, он, как всегда, оказался «на высоте», и теперь ему придётся полагаться исключительно на интуицию. Расстроившийся и раздражённый своей глупостью Штормолап выбрался из кустов и поплёлся вперёд, выискивая взглядом котов, у которых можно было узнать о местонахождении Стеллы. По пути он встретил пару-тройку бродяг, которые неизменно сворачивали с его дороги или скрывались в кустах, не позволяя Штормолапу докопаться до них с расспросами. Такое поведение удивляло и сердило и без того взвинченного Штормолапа, поэтому, когда третий одиночка, к которому он попытался подойти, птицей взлетел на дерево, воитель окончательно вышел из себя, некоторое время крутился у корней, ругаясь не хуже Ледяной Звезды, а потом в злости отвернулся к нему хвостом и бесстрашно зашагал вперёд. Перед глазами стояли чёрные полосы гнева, нос закладывало от запахов Двуногих, и именно поэтому он не почувствовал опасность, окружившую его со всех сторон. Штормолап остановился, только когда дорогу ему преградило что-то большое и чёрное. Он поднял взгляд и увидел перед собой ужасную тощую псину с капающей изо рта слюной и горящими злобой жёлтыми глазами. Шерсть у Штормолап встала дыбом, он развернулся и пустился наутёк, и тут сбоку от него щёлкнули острые зубы, промахнувшись буквально на один мышиный хвостик. Штормолап покосился в сторону и взвизгнул, увидев ещё одну собаку, на этот раз белую, которая с громким лаем погнала его дальше. Лесной воин припустил вперёд ещё быстрее, чувствуя на задних лапах опаляющее пятки дыхание и слыша злобный рык и громкий лай за спиной. Он пронёсся мимо кучки Двуногих, расположившихся на земле и что-то уплетавших за обе щёки, закричавших, когда кот и псы пролетели мимо них, не обратил внимания на замершее чудище, остановившееся возле дерева и смотрящее на мир пустыми бесцветными глазами. Для Штормолапа перестало существовать всё, кроме погони за спиной, он бежал вперёд, насколько хватало лап, и ему казалось, что гавканье белой собаки и рычание чёрной выражают только одно: «Догнать, убить, порвать!». Штормолап всё бежал и бежал вперёд, чувствуя, как загудели мышцы, как закружилась голова от переизбытка эмоций. «Догнать, убить, порвать!» Он свернул за угол, надеясь, что на повороте сможет немного оторваться от погони, и помчался дальше, с каждым шагом всё медленнее, так как уставшие от беготни лапы отказывались подчиняться. На какое-то время гавканье прекратилось, но вскоре вновь возобновилось и начало приближаться ещё стремительнее. «Догнать, убить, порвать!» Штормолап споткнулся о корень дерева, неуместно торчащий из-под земли, и кубарем пролетел вперёд. Он обессиленно пролежал какое-то время, но попытался подняться на лапы, однако у него не вышло. Мышцы ныли, перед глазами появились чёрные круги, и только уши не подводили его. «Догнать, убить, порвать!» «Вот и конец», — подумал Штормолап, и вдруг все звуки вокруг оборвались…Глава 27
24 апреля 2015 г. в 18:26
Солнце ещё не успело подняться над верхушками гнёзд Двуногих, а Штормолап уже проснулся. Поначалу он не понял, где находится, и привычно навострил уши, чтобы узнать, встал ли Роджер. Быстро вспомнил, что рыжий одиночка находится далеко от него, и тогда вскочил, озираясь по сторонам. Вилки рядом не было, наверное, она ещё не поднялась. Штормолапу ничего не оставалось, кроме как ждать.
Он выбрался из-под куста и осмотрелся, стараясь не упустить ни единой мельчайшей детали. Мимо него проскочила маленькая серая мышь, которая, казалось, даже не заметила хищника. Штормолап в два прыжка догнал её, прихлопнул лапой и жадно впился в сочное тёплое мясо. Дичь здесь оказалась мельче, чем в лесу или в поле, но гораздо вкуснее. Наверное, здешние мыши питались отборными продуктами, которых у Двуногих, видимо, было много.
Покончив с трапезой, Штормолап с наслаждением облизал усы и тут же почувствовал резь в ненасытном желудке. Однако он решил, что на утро ему хватит, и потому не обратил на покалывающую боль никакого внимания. Живот ещё какое-то время возмущался, но вскоре сдался, признавая своё поражение, и затих.
Кот сел на землю рядом с кустом, служившим ему местом для ночлега, обвил хвостом лапы и неспешно, внимательно оглядел территорию гнезда. «Садик», как назвала это место Вилка, по размеру оказался чуть больше лагеря племени Теней. Здесь не было густых зарослей ежевики, колючей хвои под лапами или выглядывающих из-под земли длинных корней. «Садик» пестрел яркими красками ещё не увядших цветов: красными, синими, зелёными, жёлтыми — так, что у Штормолапа зарябило в глазах. Он никогда ещё не видел столько цветов в одном месте. Да что там — ни на территории Сумрачного племени, ни по пути сюда он красивых растений практически не встречал, потому эта картина и казалась ему столь необычной.
Цветы росли на чёрно-коричневых полосках, которые Штормолап видел на ферме Двуногих, только здесь эти полоски были гораздо уже, мельче и короче, а потому не наводили на лесного кота такого же страха, как те.
А за всей этой цветастой пестротой возвышалось массивное гнездо Двуногих. Оно было далеко не таким огромным, как остальные, но вблизи Штормолапу казалось, что его макушка упирается в самое небо. Ярко-белое гнездо с квадратными глазищами, не двумя, как у всех животных, которых когда-либо встречал Штормолап, — целыми четырьмя, а посередине вырисовывался высокий, размером с Двуногого, деревянный рот. Клеверохвостка рассказывала ему о гнёздах. Она называла эти ледяные глазищи «окнами», а деревянные рты — «дверями», через которые Двуногие выходили и входили в свои обиталища. Траволапка тогда спросила, опасны ли гнёзда сами по себе, на что рыжая воительница ответила, что без Двуногих их дома, как и большинство чудищ, вреда не представляют, но лучше держаться и от тех, и от других подальше. На всякий случай.
Невольно впутав в поток своих мыслей Траволапку и Клеверохвостку, Штормолап уже не смог избавиться от нахлынувшей на него тоски, снова и снова разрывая себя противоречивыми вопросами. Скучают ли они по нему? Ждут ли его возвращения? Как продвигается обучение Траволапки? Она ведь наверняка уже стала сражаться и охотиться лучше, чем брат. Траволапка всегда была более упорной и настойчивой, чем Штормолап, и потому Клеверохвостка изо дня в день повторяла, что из неё получится потрясающая воительница.
Штормолап поднял голову, выискивая в постепенно голубеющем небе остатки луны. Вот она! Круглая, как моховой ком, и белая в дневном свете. Выходит, эта ночь оказалась полнолунием. Значит, пока он, Штормолап, отлёживался под кустом на территории гнезда Двуногих, его соплеменники и их соседи решали какие-то важные вопросы на Острове. Интересно, они всё так же ссорятся из-за дичи или уже нашли решение этой проблемы? Что царит между племенами: мир или соседская вражда? И, если вдруг в лесу намечается битва, готово ли его племя к ней?
Когти сердито полоснули невинную ветвь кустарника, из-за чего с неё посыпались жёлтые и зелёные листья. Штормолап смотрел, как они, кружась, падают на землю, и думал о том, что натворил. Как он мог оставить племя в столь трудное время, когда соплеменники так сильно нуждаются в нём? Не убеги он тогда, возможно, сейчас юный целитель вместе с сестрой помогал бы своему племени с решением навалившихся на них проблем. А сколько времени уже минуло со дня, когда он ушёл? Штормолап сбежал из племени в ночь Совета. Выходит, в лагере он отсутствует уже целую луну!
Эта мысль повергла его в шок. Он начал пересчитывать в голове сутки, проведённые в разных местах. Пытался сложить дни, потраченные на путь до гор, с днями, проведёнными в Клане Падающей воды, потом прибавил время, затраченное на хождения вдоль Большой Гремящей тропы и, наконец, половину луны с Роджером, и только тогда позволил себе тихо ахнуть. Целую луну он скитался по миру, целую луну не видел своих друзей, родных и близких. Много? Много…
— О, ты уже встал! — не то спросила, не то утвердила появившаяся из ниоткуда Вилка. — Ты всегда так рано поднимаешься?
Штормолап обернулся к кошке, внутренне радуясь, что её весёлая и беззаботная болтовня отвлекла его от внутренних переживаний. Он кивнул, отвечая на поставленный вопрос, и, не желая больше терять времени даром, поинтересовался, как же ему найти парк. Вилка не стала больше его задерживать: видимо, ей не впервой было направлять на путь истинный заблудших котов — и повела в сторону уже знакомой калитки. Через кошачью дверцу коты выбрались наружу. Вилка уверенно пошла вперёд, Штормолап помчался за ней, не переставая предусмотрительно осматриваться по сторонам.
Утро только вступало в свои владения, город начинал просыпаться. Двери гнёзд открывались с громким стуком, заставлявшим Штормолапа каждый раз подпрыгивать вверх на целый хвост, и из своих обиталищ выходили Двуногие, наряженные в яркие цветастые шкуры. Многие из них уходили прочь с территории своего гнезда по тропинке, вынуждая Штормолапа нырять в кусты или отбегать на почтительное расстояние всякий раз, когда длинные задние лапы шествовали мимо него. Вилка лишь, не таясь, посмеивалась над таким поведением воителя. Она не задавала Штормолапу вопросов, видимо, сочтя его за обыкновенного бродягу, коим он на самом деле не являлся, но объяснять всё это домашней киске необязательно.
Они прошли относительно небольшое расстояние, когда Вилка остановилась у ограждения очередного дома Двуногих. Без страха она вскочила на забор, взмахом хвоста призывая спутника сделать то же самое. Штормолап, не привыкший прыгать так высоко, подскочил и зацепился когтями передних лап за край забора. Выдохнув, стискивая зубы и напрягая мышцы, он подтянулся и очутился на узкой поверхности ограждения. Благо этот забор не имел острых концов — чутьё подсказывало Штормолапу, что на такое ограждение он никогда не забрался бы.
— Я сейчас вернусь, — сообщила Вилка, спрыгивая на зелёную траву садика и неторопливо направляясь к гнезду. Штормолапом овладело страшное желание крикнуть вслед, чтобы она поторопилась, но кот сдержался и промолчал. Лучше уж принять медленную помощь, чем спугнуть свой единственный шанс и вообще лишиться поддержки.
Пока Вилка расхаживала где-то в саду Двуногих, Штормолап вертел головой, внимательно оглядывая местность на предмет опасности. Его совершенно не прельщала мысль, что он сейчас находится на столь видном месте, и потому он решил держать ухо востро.
Он едва не свалился с забора от страха, когда дверь гнезда, вокруг которого петляло ограждение, на котором восседал Штормолап, открылась, и на улицу выскочил Двуногий, ещё не совсем взрослый, но уже не котёнок — наверное, будь он котом-воителем, он был бы где-то на середине обучения. Вслед Двуногому донеслись крики других, а потом в гнезде что-то разбилось. Штормолап прижал уши к голове и съёжился, готовясь в любое мгновение спрыгнуть с забора и дать дёру. Однако он не менял своего местоположения до тех пор, пока Двуногий не обратил на него внимание.
Он обводил сердитым взглядом окрестности и остановился на коте. Штормолап отлично видел всего Двуногого и воспользовался возможностью изучить странного зверя взглядом, поражаясь тому, какие страшные и непонятные существа обитают в этом мире помимо котов и их дичи. Двуногий оказался высоким, ростом практически с забор, на котором сидел Штормолап, с невероятно сплюснутой мордой, на которой красовалось некоторое подобие глаз, носа и рта. Уши у него были необычные — круглые, толстые, они находились не на макушке головы, а по бокам. Шерсть имелась только на голове, короткая и редкая, как у облезлой кошки, а остальное тело закрывали плотные яркие шкуры: синие, чёрные и серые. «Наверное, они настолько стесняются своего уродства, что готовы прятаться под шкурами других животных, чтобы никто не видел их ужасного тела», — подумал Штормолап и тут же отверг свою мысль, поняв, что дело тут не в этом. Видимо, без шерсти Двуногие сильно замерзали, и именно поэтому они закутывались в чужие шкуры.
Двуногий и Штормолап некоторое время пожирали друг друга глазами, потом первый вдруг сделал шаг в сторону кота и протянул вперёд свою голую переднюю лапу с длинными пальцами. Штормолап зашипел в ответ на этот жест, распушился и выпустил когти, готовясь полоснуть противного Двуногого, если он посмеет дотронуться до лесного воителя. Тот на это лишь усмехнулся, однако убрал свою лапу и пошёл прочь из садика. Штормолап долгое время задумчиво провожал его взглядом, думая, почему тот не прогнал его, нарушителя, со своей территории. Впрочем, кот быстро отказался над раздумьями по этому поводу: все Двуногие странные и немного — а некоторые и очень даже много! — сумасшедшие, что с них взять.
— Штормолап! — услышал он голос Вилки и, развернувшись, увидел саму кошку, которая стремительно приближалась к забору. Следом за ней шествовал необычайно тощий для домашнего чёрно-белый котик, по виду немногим старше самого Штормолапа. — Это Перец, — представила она незнакомца, не обратив внимания, что тот открыл пасть, чтобы самостоятельно это сделать. Вилка запрыгнула на забор, Перец — за ней, и Штормолап в который раз подивился ловкости домашних кисок. — Он сказал, что доведёт тебя до Стройки, — продолжала она, — а там вы отыщете Рико, и уже он покажет тебе, в которую сторону идти дальше.
Штормолап мало что понял из её объяснения, но кивал на каждое слово, надеясь, что связи этих котов и их, как ему показалось, положительное отношение к путнику сделают всё сами за себя, а от него, заблудившегося оруженосца, ничего не потребуется.
Вилка кивнула Перцу, и он соскочил с забора, поманив Штормолапа за собой. Тот спрыгнул и пустился следом за домашним, не задавая лишних вопросов.
Перец свернул с тропы Двуногих в кусты, что несказанно обрадовало Штормолапа, ведь тропы Двуногих предназначались вовсе не для котов. Путники миновали некоторое расстояние и вышли на довольно большую поляну, окружённую со всех сторон гнёздами Двуногих, небольшими деревьями и низкорослыми кустарниками. Трава здесь была невероятно ровной и низкой, поверхность земли — и вовсе без каких-либо изъянов вроде кочек или ямок. Посреди поляны высились странные сооружения из плотных прутьев, корявые и очень странные, по которым лазали Двуногие котята.
Штормолап невольно вздрогнул и сделал шаг назад, чем вызвал удивлённый взгляд со стороны Перца.
— Ты что, никогда не бывал на территории людей? — не скрывая своего интереса, спросил он. Штормолап недоуменно уставился на кота, не понимая, кого домашний имеет в виду под незнакомым словом.
— Что ещё за люди? — вопросом на вопрос отвечал воитель.
— Ну… — Перец неопределённо мотнул головой в сторону скачущих по поляне Двуногих котят. — Вот они — «люди». Правда, многие нездешние — да и некоторые здешние тоже — называют их иначе. Не припомню, как, но…
— Двуногие, — негромко произнёс Штормолап.
— Да-да, «Двуногие», — закивал Перец. — Ну, теперь ты знаешь чуточку больше. — Он недолго помолчал, потом продолжил: — И, кстати, ты не прочь поохотиться? Я со вчерашнего утра ничего не брал в рот, вряд ли смогу продолжить путь с пустым желудком.
Штормолап только сейчас обратил внимание на то, что Перец выглядит далеко не как домашний кот. Его худоба, поначалу показавшаяся Штормолапу особенностью телосложения, на самом деле была вызвана голодом, о чём говорили выпирающие кости и тусклые чёрные глаза. Шерсть у Перца оказалась грязной, местами и вовсе отсутствовала, что не было похоже на ухоженную и гладко приглаженную шёрстку большинства домашних кисок.
Оруженосец, однако, не стал ничего спрашивать, посчитав, что ещё слишком мало знает о своём новом знакомом, чтобы получить право на задавание личных вопросов, и потому лишь молча кивнул на предложение Перца. Тот кончиками ушей указал на стайку воробьёв, суетившихся возле большой грязноватой лужи.
— Повезёт — поймаем сразу нескольких, — сказал Перец. — Тут главное не спугнуть. Воробьи — они птицы такие, от каждого шороха тут же пытаются улететь. Правда, когда взлетают, первое время не понимают, откуда ожидать опасности, и мы должны этим воспользоваться. — Он заговорщицки склонился к Штормолапу. — Ты подбираешься к ним со стороны тех кустов, — взмах хвостом в сторону кустарника, росшего неподалёку от планируемой дичи, — ждёшь моего знака и выскакиваешь. Главное — не верещи и не прыгай в самую середину стаи. Воробьи сиганут в мою сторону, и тут уж им не поздоровится, — он ехидно улыбнулся, обнажая клыки для доказательства своих слов.
Штормолап кивнул, показывая, что принимает план домашнего, и медленно покрался в указанную сторону, стараясь держаться в тени кустов и деревьев. Его мысли пытались взять верх над разумом, однако юный целитель сосредоточился на охоте, решив, что бесконечными размышлениями голодные рты не накормишь, однако факт оставался фактом: чтобы добраться до желаемого места, Штормолапу пришлось подойти к гнезду Двуногих так близко, насколько это возможно.
Он неуверенно покосился в сторону Перца и увидел, что тот уже подбирается к воробьиной стае с полуоткрытой стороны, умело прячась в траве и ловко огибая возникавшие на своём пути препятствия вроде странных сооружений или мельтешивших сбоку Двуногих котят. Штормолап понял, что должен как можно скорее подбираться к кусту. Он прекрасно, на собственном опыте, знал, что воробьи очень чуткие, и потому вряд ли Перец сможет долго оставаться незамеченным. Действовать надо быстро, если уж они хотят вкусно поесть.
Штормолап перешагнул через дико кричащие инстинкты, велевшие ему без оглядки бежать прочь, и добрался до нужного куста, выглядывая оттуда в ожидании знака от Перца. Домашний кот ловко лавировал по поляне, уже практически добравшись до цели, когда один из Двуногих котят с громким визгом побежал в сторону кота. Перец взвыл, увидев, как воробьиная стая поднялась в воздух, испуганная появлением Двуногого, и бросился вперёд, подпрыгивая и сбивая птиц в воздухе. Штормолап последовал его примеру, несмотря на подгибающиеся от страха лапы, и ему удалось пригвоздить к земле одного некрупного воробья, которому он тут же перегрыз горло. Двуногий котёнок всё приближался, воробьиная стая уже поднялась высоко в воздух. Перец схватил зубами двух сбитых им птичек и пробурчал:
— Бежим!
Штормолапу не нужно было повторять дважды. Он подхватил с земли свою добычу и помчался следом за Перцем к спасительному кустарнику на краю поляны. Они забились глубже в кусты и стали ждать.
Двуногий котёнок пытался пробиться через колючие ветви, однако у него ничего не вышло, и тогда он с жалобным плачем вернулся на свою игровую поляну. Штормолап облегчённо вздохнул, выпустил из пасти добычу и принялся с аппетитом её поедать, краем глаза наблюдая за Перцем, делавшим то же самое. Доев одного из своих воробьёв, Перец облизнулся, бросил пару извиняющихся и предупреждающих слов, которые Штормолап не расслышал, и скрылся из зоны видимости. Ученику целителя ничего не оставалось, кроме как ждать, и потому он покорно сел, вслушиваясь в непривычные звуки. Громкие голоса Двуногих, тихое щебетание птиц, рёв чудищ вдали, далёкий лай собак — совсем не то, что хотел бы слышать сейчас Штормолап. Он скучал по спокойной тишине леса, громкому стрёкоту сорок, мерному стуку дрозда и радостным голосам воителей, вернувшихся с охоты или из патруля. Он скучал по своему племени, и эта тоска казалась ему невыносимой. Он безумно хотел вернуться, но его терпение день ото дня подходило к концу. Штормолап уже думал, что вовсе не доберётся до дома. А если он и вернётся — разве кто-то его там ждёт?
— Всё, идём, — вывел его из размышлений голос Перца. Чёрно-белый кот повёл его в сторону от поляны и скопления гнёзд Двуногих, идя по зарослям кустарника и деревьев, где, видимо, эти Двуногие, или люди, как называли их домашние коты, бывали не так уж часто. Шли они молча и довольно долго, вслушиваясь в окружавшие их звуки. Наконец, не выдержав столь длительной тишины, Штормолап спросил первое, что пришло ему в голову:
— Что такое «Стройка»?
Перец усмехнулся, не поворачиваясь, но ответил:
— Вообще «стройка» — это место, где люди — то есть Двуногие — строят свои новые гнёзда. А наша «Стройка» — это старая заброшенная конструкция, которая так и не стала настоящим гнездом.
— Ух, — выдохнул Штормолап, пытаясь вникнуть в новые для себя слова. — А долго туда идти?
Перец покачал головой.
— До полудня ты уже будешь у парка, — неопределённо ответил он, и вновь воцарилось молчание.
На этот раз тишину прервал домашний.
— Ты ведь не бродяга и не одиночка, — негромко произнёс он. — Так кто же ты такой?
Штормолап тяжело вздохнул и выложил домашнему правду о себе, сочтя, что таким образом скоротает время. Неудивительно, что Перец совершенно не понял понятия «воитель», и потому Штормолапу пришлось рассказать коту о племени, о законах, царящих на берегу озера, о племенном составе. Кот слушал внимательно, не перебивал, лишь иногда прерывал Штормолапа, краткими фразами указывая направление. Так они прошли значительное расстояние, и Штормолап подумал, что, если бы не Перец, он наверняка заблудился бы по дороге сюда.
— Оу, — только и выдохнул домашний, когда рассказ оруженосца подошёл к концу.
«Оу», — мысленно повторил Штормолап, подумав, что это, наверное, самое лучшее, что можно ответить на всю эту длинную душераздирающую тираду.
— Я надеюсь, тебе всё-таки удастся вернуться домой, — добавил Перец, сворачивая в узкий просвет между деревьями и выходя на более-менее открытое пространство. Здесь Штормолап почувствовал себя немного свободнее, нежели в городе: на него не давила со всех сторон эта ужасная теснота.
Перец проследил за его взглядом, обшаривающим окрестности, и указал лапой на что-то большое и тёмное, видневшееся вдали.
— Вон там — Стройка, к которой мы направляемся, — известил он. — Но будь осторожен: Двуногие любят приходить сюда погулять с собаками. Я сейчас не вижу тут… а, нет, вон там одна, — взмах хвоста в сторону. Штормолап прищурился и увидел в тени высокого дерева сидящего под ним Двуногого, а рядом с ним — большого массивного пса. Воитель поёжился и сделал шаг назад, испугавшись, что собака может их учуять. — Не волнуйся, — подбодрил его Перец, — у этой псины ошейник. Двуногий не спустит её с поводка, так что нам нечего бояться. — Он помолчал, потом добавил: — Однако следует быть осторожнее. Давай-ка пойдём в обход… — Перец нырнул в заросли кустарника, которого здесь было больше, чем в других местах города, и Штормолап пустился следом.
Они неспешно поплелись вперёд, старательно соблюдая расстояние, на котором, как им казалось, пёс не мог их учуять. Первое время они молчали, потом Перец неожиданно для Штормолапа заговорил:
— Что ж, раз ты рассказал мне свою историю, я поведаю тебе свою, — его морда приняла задумчивое выражение. — Моя жизнь не так богата, как твоя, но всё-таки… ты должен был заметить, что я не похож на остальных домашних котов. — Он тяжело вздохнул, а Штормолап кивнул, соглашаясь с его словами. — Дело в том, что мои Двуногие намного более сдвинутые, чем большинство живущих в этом городе. Они держат нас, своих питомцев, не дома, а на улице, в вольере. Нас там несколько: я, моя подруга Зоя, старик Харви и сестра Зои — Морковка. Наши Двуногие… — он поморщился. — В общем, я не знаю, что в голове у наших Двуногих. Они разрешают соседским котам бывать на нашей территории, а нас из вольера не выпускают. А ещё они убивают котят.
— Ч-что?! — воскликнул Штормолап, не веря своим ушам.
— Убивают котят, — повторил Перец, и его морда приняла ещё более опечаленное выражение. Он остановился, заставив Штормолапа сделать то же самое. — Они утопили котят Морковки. — Ученик целителя остолбенел от нахлынувших на него эмоций. Ярость, злость, горе, боль — всё это взвилось внутри него, когда он услышал столь ужасные слова. А Перец, словно не замечая его состояния, продолжал: — Я сам лично это видел. Видишь ли, у нас в вольере есть дыра, о которой наши Двуногие не знают. Через неё мы иногда убегаем. Морковка окотилась, Двуногие тут же отобрали у неё котят и куда-то пошли. Я вызвался проследить за ними и своими глазами увидел, как старший самец-Двуногий выбрасывает котят в реку. — Он помолчал, не в силах продолжать. Штормолап же оставался на месте и гневно хлестал себя хвостом по бокам. — Я не сказал об этом своим, посчитал, что лучше им ничего не знать. Соврал, что Двуногий отдал котят на попечение в другое гнездо. Морковка, конечно, плакала, но я думаю, ей лучше считать, что её котята живы, чем знать правду.
— Почему же вы не сбежите оттуда?! — не выдержал Штормолап.
— Зоя скоро окотится, — мрачно вывел вердикт Перец. — А Харви слишком стар для путешествий. Двуногие же довольно часто забывают нас даже кормить, и мне приходится изо дня в день самому приносить в вольер добычу. А в городе её, знаешь ли, найти не так-то просто.
— Вот куда ты бегал, когда относил второго воробья? — догадался Штормолап.
Перец кивнул.
— Я отнёс его Зое. Сейчас мы как раз думаем над тем, куда бежать.
— А почему ты помогаешь мне вместо того, чтобы сидеть и думать?
Домашний лишь неопределённо пожал плечами и резко двинулся вперёд. Штормолапу ничего не оставалось, кроме как зашагать следом. Больше вопросов он не задавал, и до так называемой Стройки они дошли в тишине, погружённые в свои мрачные мысли о жестокости этого мира и населяющих его существ.