Хороший мальчик

Я разрешу тебе остаться, если ты будешь хорошим мальчиком, Чарли. По-настоящему хорошим. Так что будь им. Хорошим мальчиком, по-настоящему хорошим… Да… Я сотворю для тебя новый мир, Чарли. Лучший мир. Он будет принадлежать нам, и ты сможешь остаться, я разрешу тебе остаться, если ты будешь хорошим мальчиком… Хорошим мальчиком… Всё имеет свою цену. В последнее время прикосновения Мистера Вонки вызывают у Чарли отторжение. Кроме того, эти самые прикосновения растут в геометрической прогрессии. Так, например, иногда, когда они остаются вдвоём, холодные руки Мистера Вонки пробираются под его джемпер или рубашку, останавливаясь на животе или спускаясь ниже. И такое «иногда» случается всё чаще и чаще. Когда же он перестанет это делать? Хорошим мальчиком… Его раздражает холодное, липкое ощущение от перчатки, ощупывающей обнажённую кожу, в тех случаях, когда Мистер Вонка руководствуется правилом, что любые барьеры – это плохо. Кроме перчаток. И беспрестанное ласкающее движение длинных пальцев его тоже раздражает, как и то, что Мистер Вонка находится от него на максимально близком расстоянии. Он пытается вырваться из рук Мистера Вонки, не позволяя им исследовать его тело под одеждой, и на какое-то секунды ему удаётся это сделать: когда Мистер Вонка говорит, что пора идти домой, завтра их вновь ждёт работа, и никаких «но», ведь ты, Чарли, по-настоящему хороший мальчик? Всё имеет свою цену, поэтому Чарли после нескольких часов непрерывной работы должен платить так, чтобы работать дольше и узнавать больше секретов шоколадной фабрики. Ладно…— руки медленно приближаются к паху, скрытому рубашкой, единственной точке тела Чарли, доступ к которой не затруднён — просто он привык носить облегающие брюки. Я разрешу тебе остаться — и руки пробираются под них, продвигаясь глубже, всё-таки, контакт перчатки с кожей — то, что нужно… …если ты будешь по-настоящему хорошим… — и Чарли чувствует на себе его сладкое, сахарное дыхание, стискивая зубы, но он хочет знать о фабрике больше, хочет унаследовать её, и поэтому бормочет: да, да, я буду хорошим, в то время как в его мыслях проносится: отойдите от меня, не трогайте меня, хватит, хватит, хватит, хватит, ХВАТИТ! Ты ведь хороший мальчик, Чарли? Я разрешу тебе остаться, только если ты будешь хорошим, а ты ведь такой, не так ли?... За какую-то долю секунды руки возвращаются на место, касаясь его кожи дольше, чем в случае, если бы он ничего не делал. Он осознаёт, что лучше не придавать этим действиям значение. Ты хороший, не так ли? Чарли просто обязан узнать, как управлять шоколадной империей, как распоряжаться тем миром, который создал Мистер Вонка, и если то, что происходит, необходимо — что ж, он сможет с этим смириться. У него есть время. Какая-то часть его понимает, что когда Мистер Вонка снимает перчатки, это означает, что у него крупные проблемы, потому что их игры становятся более серьёзными, и как бы он не отпирался, его это не спасёт. Как бы ни было ему неприятно то безжизненное липкое ощущение, его успокаивало чувство защищённости, которое создавали перчатки. Пока он без перчаток, у него было время. Ему нужно всё понять и осознать. И каждый раз, когда Мистер Вонка начинает его гладить, он сжимает зубы и старается сдерживать эмоции. Он хочет владеть информацией о фабрике. А ради этого стоит перетерпеть все те неприятные ощущения, которые вызывают у него блуждающие по его телу руки Мистера Вонки, его приторное дыхание, которым тот обдавал его шею. Ему необходимы эти знания, и Вонка это понимает, также как понимает и то, что Чарли ничему не воспротивится. Я разрешу тебе остаться, если ты будешь хорошим мальчиком, Чарли. Чарли замечает, что чем больше он позволяет Мистеру Вонке дотрагиваться до него, запускать руки под одежду, поглаживать кожу, тем больше растёт в его глазах. Каждый раз он говорит себе, что цена увеличивается, и это факт, и что в следующий раз он остановит Мистера Вонку…Но Мистер Вонка слишком умён. Он точно знает, что делать, чтобы Чарли остался. Он знает, что должен играть с ним по-разному каждый раз, но всё же ему давно полюбилась старая формула этой игры. Я разрешу тебе остаться, если ты будешь хорошим мальчиком. По-настоящему хорошим, Чарли. Чарли знает, что существует некая грань между тем, что допустимо, а что нет, но он не может понять, пересёк ли её Мистер Вонка или ещё нет. Сколько он должен Мистеру Вонке? Какова цена того, что Мистер Вонка сделал для его семьи? И сколько он должен отдать за это обращение, за игры, за предоставленную Мистеру Вонке возможность делать всё, что он хочет взамен за то, чтобы находиться в Комнате Изобретений, Ореховой Комнате, чтобы узнать больше? Не трогайте меня, хватит, отойдите от меня! От Мистера Вонки нельзя услышать «никому не говори», поскольку Чарли наслышан о сомнительных личностях, и знает, что это одна из фраз, способных довести до белого каления, тревожный сигнал, свидетельствующий о том, что происходящее – скверно, неправильно, так нельзя и с этим нужно бороться. Эта фраза бессмысленна, потому что Чарли заведомо знает, что ему никто не поверит. Мистер Вонка его друг. Он играет с ним. И всё. Просто в душе он ребёнок. Иногда Чарли встречается глазами с Мистером Вонкой, когда ему было мало одних только прикосновений, и понимает, что Мистер Вонка не ребёнок. Когда тот смотрит ему в глаза, он холодный и расчётливый хищник с фальшивой улыбкой. Он никак не может понять, почему этого не замечают в его семье, когда они обедают все вместе, почему домашние не видят очевидную искусственность этих нервных движений, излишнюю детскую непосредственность и пронзительные смешки. Не видят коварной искорки в его глазах при взгляде на Чарли. Он долго принимает горячий душ, пытаясь убедить себя в том, что глаза покалывает из-за шампуня, не смотря на то, что на упаковке заявлено «Больше никаких слёз!». Подавленный и удручённый, он думает о том, как сильно ещё подскочит цена и сколько времени пройдёт до того момента, как Мистер Вонка снимет перчатки.