Дуэндэ

12.3

Нужный дом находился в глухом районе города, где в любое время суток попадались лишь редкие пешеходы. В основном вокруг высились склады, хранилища, ожидающие сноса здания и гаражи. Кай прошёл мимо двух арок, свернул направо и полюбовался как раз на обшарпанный гараж с искомым номером. Зато дверь при ближайшем рассмотрении оказалась вполне крепкой и новой. Неплохая маскировка. Кодовый замок нашёлся под пожелтевшей афишей. Кай набрал указанный в бумагах код, толкнул дверь и заглянул в сумрачный длинный коридор. Слабые лампы под потолком размещались далеко друг от друга, но освещения вполне доставало, чтобы не свернуть себе шею и не влипнуть в стены. Коридор привёл Кая к широкой лестнице, убегавшей вниз. Новый коридор вёл его вдоль сырых серых стен. Подвалы, как видно. Машинально Кай прикидывал время и расстояние. Если верить внутреннему чутью, то Кай уже вышел за пределы гаража. Очередная лестница вынудила его спуститься ещё на уровень ниже. Теперь в коридоре на полу поблёскивали лужи, и этот коридор оказался самым длинным. По пути Кай заодно размышлял обо всём, что касалось нынешнего заказа. Клиент демонстрировал выдающуюся скрытность, но на его месте любой бы об этом подумал. Особенно среди тех, кто обычно пользовался недешёвыми услугами «Райских Кущ». Впрочем, со скрытностью Кай сталкивался далеко не в первый раз при своей работе. Некоторые клиенты скрывались от окружающих, но мастерам доверяли, а некоторые заходили дальше и скрывались в том числе от мастеров. Нынешний клиент относился именно к последним и предупреждал в письменном виде о маске, которую снимать запрещалось. Кай криво усмехнулся, припомнив содержание записки, переданной на крыльце посланником Эсмера. Если он думал в правильном направлении, то маска на клиенте исключительно ради Кая и надета. Клиент не желал, чтобы Кай узнал его. Возможно. Или это лишь для отвода глаз, поскольку клиент как-то намеревался и вовсе Кая прикончить. Только вот сегодня Кай подготовился к любым худшим исходам. Ловушка или нет, но застать Кая врасплох клиенту не светило. Не говоря уж об осведомлённости неких третьих лиц — записка была реальна, и рассчитывать на Эсмера Кай мог вполне. Поначалу у Кая руки чесались отыграться за всё и сразу. Но когда он познакомился с предложенным сценарием, передумал и успокоился. Судя по этому сценарию — мечте садиста, клиент желал испытать его мастерство. Только в такую игру можно играть вдвоём. Поэтому Кай уже знал, каким будет его собственный сценарий и что именно он сделает с клиентом. В конце концов, мстить можно по-разному, а удовольствие — такое же оружие, как и любое другое. Не хуже ножа и автомата. Впереди замаячили ступени новой лестницы в тусклом свете пыльных ламп. На сей раз ступени вели вверх. Кай поставил ногу на нижнюю и прислушался к ощущениям. Прошёл он достаточно, чтобы выйти за пределы безлюдного квартала. И если слух его не обманывал, по ту сторону серой стены — где-то на пару метров выше головы — раздавался шум, каким могла бы полниться оживлённая городская улица. Поднимался он без спешки, на ходу осматриваясь по возможности тщательнее. Больше всего это напоминало потайную лестницу между двумя высотными зданиями. Одна стена выглядела надёжной и прочной, а вот остальные — сложенными наспех, черновыми. Такие проходы делали порой для знаменитостей или крупных шишек — из соображений безопасности и для скрытного перемещения. В правильности предположения Кай убедился, когда добрался до глухого перекрытия, мешавшего подниматься по лестнице выше. Там же нашлась и невзрачная дверь, прозрачно намекавшая на финал пути. Ну или можно было спуститься обратно в подвалы и вернуться к началу. Помедлив, Кай всё же тронул массивную ручку и распахнул дверь. Невольно прикрыл глаза от света, показавшегося после недавнего полумрака слишком ярким. Впечатление усиливалось из-за белых блоков на полу и вдоль стен. Не сразу, но Кай сообразил, что это были за блоки — звукоизоляция. Дальше Кай ступал бесшумно. Мало ли, что там приготовили в конце пути. Всё-таки вариант с ловушкой Кай пока не брался исключать. Коридор из блоков был таким же прямым, как и все предыдущие. Повороты исключались. Зато на сей раз в стене попалось одно окно — узкое и высокое. Кай задержался, чтобы окинуть взглядом окрестности. Кому бы ни принадлежало это здание, окнами оно смотрело на офисный центр. Деловой квартал. Внизу улицу запрудили машины и люди. На этаже центра — напротив узкого окна — сновали служащие. При желании Кай без труда мог разглядеть логотипы на мониторах, принтерах и кофейных автоматах. Даже с учётом звукоизоляции так себе место для убийства. Добравшись до двери — Кай надеялся, что последней, он оправил кремовый свитер, проверил карманы кожаных брюк, небрежно смахнул длинную чёлку влево и твёрдо повернул ручку. Готовность к худшему не подкачала, но вот увиденное в просторной комнате-студии слегка ошарашило. Кай не мог пожаловаться на бедный опыт за всё время своей работы, однако подобные условия обычно предоставлял клуб. По крайней мере, Кай ни разу не видел частных студий, оснащённых всем, с чем работали чёрные мастера мадам Эрик. Кто-то как будто скопировал личный салон Рори. Не то чтобы это было невозможно в принципе... Возможно, но баснословно дорого. И в центре всего этого великолепия застыл обнажённый клиент в маске. В самом деле, вся одежда — сплошная маска на голове с двумя прорезями для глаз и круглым отверстием, оставлявшим открытыми рот и кончик носа. Тёмная ткань скрывала даже волосы. Клиент застыл на коленях, и перед ним на коврике лежал стек. На всякий случай Кай ещё раз осмотрелся. Никого. И в студии не было других дверей кроме той, через которую Кай вошёл. Всё на виду. Даже душевая кабинка в дальнем углу без хоть сколько-нибудь символичного прикрытия. Кай перевёл взгляд на стек. Он ничем не напоминал традиционную игрушку. Даже издали Кай отлично видел упругий стержень на рукояти с кожаной оплёткой и узкий шлепок, каким лёгкий удар не нанести. Эта штука предназначалась только для серьёзных игр. Окажись она в неумелых руках, и тяжёлые травмы клиенту обеспечены. Смелость или беспечность? Кай уж точно этому человеку никогда не демонстрировал своё мастерство такого профиля. Клиент продолжал молча стоять на коленях, опустив руки вдоль тела. Ничто не скрывало лёгкое возбуждение его, и никто не пытался ворваться в студию вслед за Каем. Поэтому Кай закрыл дверь. Ещё и запер для надёжности, обнаружив торчавший в замке ключ. Что бы там ни было, а клиент пока следовал заданному сценарию. Обстановка в целом успокаивала. Кай почти поверил, что заказ подлинный, а не очередная подстава и попытка отыграться за надуманные обиды. Впрочем, этот конкретный человек казался Каю неуравновешенным и непредсказуемым. Хотя, конечно, в плане непредсказуемости тягаться с Крисом не мог никто. Кай неторопливо взялся за свитер, стянул и бросил на стул любопытного дизайна. Заодно разулся, чтобы остаться босиком. Наряд из кожаных брюк и узких ремней, оплетавших корпус, грудь и плечи Кая, явно впечатлял клиента, раз уж его возбуждение стало поистине вызывающим. Причём он без капли смущения коснулся ладонью стоящего члена, провёл пару раз от основания к головке и обратно, после чего умело перетянул ствол у основания силиконовым ремешком. С понимающей улыбкой Кай слабо кивнул. Инструкции он помнил. Клиент намеревался продемонстрировать выдержку и не кончить за время заказа. С другой стороны, если у него это не получится, Кай обязан наказать его. Как именно, сценарий умалчивал, но оставлял прозрачный намёк. Честно говоря, Кай теперь терялся в догадках. Прежде этот бешеный сукин сын заставил его пережить немало неприятных минут, а один раз едва не отправил на тот свет, пусть и по неведенью. Плохо укладывалось в голове, что это в самом деле заказ, и сукин сын хочет секса с Каем. Меньше всего Кай ожидал именно этого. Прежде поведение клиента неприкрыто демонстрировало желание унизить Кая. С другой стороны, как Кай уже отмечал, предложенный клиентом сценарий походил на испытание для мастера. Неужели бешеный сукин сын хотел найти плюсы? Верилось с трудом. Кая мало волновало, как к нему относились люди в большинстве своём. Дорожил он отношением единиц, избранных. И стоящий сейчас перед ним на коленях в позе покорности бешеный сукин сын к этим избранным не относился. Но он создавал Каю лишние трудности на пути к цели. И только поэтому Кай до сих пор не развернулся и не ушёл. Клиент заплатил, и если это могло избавить Кая от дополнительных проблем хотя бы на время... Он неторопливо двинулся вдоль стен студии, изучая взглядом припасённые средства. В конце концов, сценарий заказчика не аксиома для опытного мастера. Отметил новые барабаны с цепями для подвешивания, жёсткую раму, раму с рессорами, длинную подставку с анальными пробками, вибраторами, массажёрами простаты, крюками, расширителями, наручниками и кляпами, установку для электростимуляции. Задержался Кай у душевой кабинки, наблюдая за отражением клиента в зеркальной стене. Такие же зеркальные стены окружали с двух сторон широкую низкую кровать в углу. Над кроватью потолок тоже был зеркальный. В изголовье и изножье блестели цепи с браслетами для рук и ног. Как мило. От кровати до двери Кай двигался вдоль прозрачной стены. Стекло от пола до потолка, и по ту сторону — оживлённый офис. Кай не знал наверняка, видно ли что-то с той стороны. Возможно, нет. Но стёкла вполне могли быть обычными, и тогда всё зависело от времени суток и многочисленных вывесок и рекламных щитов. Если уловить паузу между постоянными миганиями и проблесками... Или если включить в студии свет... В последнем Кай не видел особого смысла. Как раз из-за вывесок и рекламных щитов даже ночью в студии света хватало с лихвой. Он задержался у высокой стойки с очередной порцией любопытных средств. Здесь лежали обвязочные материалы, своеобразные «пояса верности», ножи, клинья, другие безделушки, а ещё зажимы. И один из наборов привлёк внимание Кая. Имитация под бледное золото отлично смотрелась бы на клиенте. Парные зажимы для сосков соединялись цепью с магнитным утяжелителем. В комплект входил и двусторонний зажим для мошонки с таким же утяжелителем. В коробочке рядом красовались магнитные диски, которые позволяли сделать грузик тяжелее и отрегулировать до нужного веса. Игрушка отлично подходила для розоватых выпуклых сосков клиента и смотрелась бы убийственно. Доставать эту прелесть сразу же Кай не стал — решил помучить клиента неизвестностью. Но к раме с рессорами всё же сходил, чтобы проверить всё и убедиться — устройство готово к использованию и надёжно. Пока Кай всем этим занимался, успевал наблюдать и за клиентом благодаря обилию зеркал. Само это обилие уже намекало на свойственный клиенту нарциссизм, как и прорези для глаз на маске, как и вид клиента с первых минут заказа. Этот сукин сын упивался собственной привлекательностью и был полностью уверен, что Каю понравится на него смотреть. Что ж, он не ошибся, но Кай не собирался ему во всём потакать. При своём опыте Кай встречал множество красивых людей — женщин и мужчин. И грош ему цена, если б он не научился принимать это спокойно. К тому же красоту далеко не всегда сопровождали такие качества как чувственность, отзывчивость и сексуальность, а они были куда важнее внешней привлекательности. Потому Кай и не спешил — испытывал терпение сукина сына на прочность. И весьма успешно, судя по напряжению, постепенно охватывавшему клиента. Тому всё труднее удавалось сохранять неподвижность и невозмутимость. Вплоть до лёгкого налёта неуверенности. Кай медленно выдвинул раму и осмотрел прочную конструкцию без крайних перекладин вверху и внизу, что облегчало доступ к распятому на раме телу. Вертикальные шесты пестрели выступами, а крепления для рук и ног можно было без труда передвигать по всей длине и фиксировать на нужных выступах. Превосходная игрушка немецкого производства. Кай деловито осмотрел мягкие ремни креплений и подготовил их, проверил, достаточно ли хорошо рама вращается и какие положения вообще способна принимать. Покончив с этим, он нашёл аптечку неподалёку от любопытного кресла, где оставил свитер и обувь. В аптечку накануне сложили всё необходимое предельно тщательно. На упаковке с бинтом красовалось мягкое ограничительное кольцо со стимулирующей насадкой. Кай аккуратно ухватил кольцо двумя пальцами, повернулся к клиенту и продемонстрировал находку. — Даже не мечтай. Только если наденешь мне его сам. Ртом. Клиент шумно сглотнул и чуть шевельнулся. — Тебе никто не разрешал двигаться. Клиент замер. По шее скатилась крупная капля пота. Забавно, но его возбуждение только нарастало. Поколебавшись, он наклонился, осторожно подхватил стек двумя руками и вытянул перед собой, опустив голову с покорностью и смирением. — Неправильно. — Проявлять мягкость из-за безупречности движений клиента Кай не намеревался. Он прошёл к подготовленной раме и остановился рядом с ней. — Ещё раз. Поначалу клиент явно растерялся. Чистота движений смазалась, поза стала неуверенной. Но Кай не мог отказать ему в живости ума — клиент быстро сообразил, что следует делать. Он перехватил стек за стержень зубами, опустился на четвереньки и двинулся к Каю. Затем вновь встал на колени, взял стек обеими руками и протянул Каю. Похоже, заказ и впрямь всерьёз. И потому бешеный сукин сын прятал лицо, скрывал подлинную личину и так заморочился с конспирацией, вынудив Кая долго добираться до этой студии. Он действительно намеревался протестировать навыки Кая на собственной шкуре, наплевав на все правила разом. Кай небрежно принял стек, ловко перекинул, сжал пальцами рукоять и коснулся шлепком шеи клиента. Медленно повёл вверх, к подбородку, заставляя клиента поднимать голову и запрокидывать её. — Хочешь испытать Мастера и проверить, удовлетворят ли тебя его навыки? Но сам-то в силах удовлетворить Мастера? Клиент промолчал, только сильнее запрокинул голову. Вызывающе. Предлагая испытать друг друга. Кай помнил прекрасно, что в инструкциях не было запретов. Никаких. Только одно условие — не снимать маску. Но клиент глубоко заблуждался, если думал, что вседозволенность являлась синонимом мастерства. Хотя бы потому, что люди по-разному переживали одно и то же, и потому, что разным людям нравились разные реакции. Взять хоть Рори. Рори предпочитал стойкость в клиентах, стойкость его заводила. Рисса же любила мольбы и стоны, покорность и отчаяние. А Каю нравилось, когда любые его действия клиентов возбуждали. Даже боль, причинённая им. И да, Кай любил слёзы. Без предупреждения Кай хлёстко ударил клиента по груди, ошпарив касанием шлепка к соскам. Точный удар пришёлся вскользь по торчащим вершинкам. Клиент задохнулся, вскрикнул и дёрнулся одновременно, но удержался и упёрся в пол сжатыми кулаками, подавив естественный порыв прижать ладони к груди и растереть соски, чтобы уменьшить жгучую боль. — Поднимись, — коротко велел Кай, положив стек на панель с игрушками. Когда клиент выполнил приказ, Кай двумя пальцами подтолкнул его в спину. Клиент послушно шагнул к раме и замер. Не шевелился и не мешал, пока Кай опускал раму, немного наклонял, а после брался за запястья, чтобы закрепить их в нужном положении. После этого Кай переключился на лодыжки. Затянув фиксирующие ремни достаточно надёжно, Кай вернул раму в вертикальное положение и с помощью педали приподнял немного. Основные шесты располагались друг от друга ровно на таком расстоянии, чтобы закреплённый на раме человек становился полностью открытым и доступным с любой стороны. И, конечно же, такому человеку находиться на раме в любом положении было отнюдь не легко. Часть нагрузки смягчалась за счёт удобных и широких ремней, их конструкции и материала, но даже с учётом этих факторов время использования рамы имело границы. Точное время высчитывалось исходя из возможностей конкретного человека. В инструкциях клиент не упоминал никаких особых травм, способных сократить средний расчёт, однако Кай всё равно придирчиво осмотрел напряжённое тело, выискивая огрехи или то, о чём умолчали. Потерпел поражение. Пожалуй, клиент и впрямь осознанно заявлял, что не нуждается в ограничениях. Он вёл себя правильно, как человек, который не в первый раз попадает на раму. — Хорошо, — скупо похвалил его Кай, ещё раз всё проверил и вернулся к стеку. Нарочно сделал резкое движение, чтобы клиент услышал за спиной опасный свист, с каким стержень рассёк воздух, и дрогнул. Вместо удара Кай легонько коснулся шлепком спины. Неторопливо водил по коже, очерчивая напряжённые мышцы, и спускаясь к пояснице. Клиент подрагивал и покрывался гусиной кожей там, где по телу скользил шлепок. Кай отдёрнул стек, свободной ладонью смял ягодицу, чтобы осмотреть ложбинку и края анального отверстия. Необходимость в такой работе. Кай собирался узнать, к чему клиент привык и как предпочитал получать удовольствие. И, судя по увиденному, клиент недавно навещал кого-то с пристрастиями Риссы. Более того, клиент делал это достаточно часто и выбирал игрушки немаленькие. Ещё и предпочитал, чтобы их использовали без лишней осторожности. Побольше, пожёстче и неважно, насколько это будет больно. Что ж, как минимум, боль клиента не пугала. Быть может, даже возбуждала. Кай повесил стек на запястье, просунув руку в кожаную петлю, уверенно ухватился за левую лодыжку клиента, ослабил внешнее крепление и передвинул выше на три выступа. Проделал то же самое с правой лодыжкой и полюбовался на результат. Из-за смены высоты креплений клиенту пришлось согнуть ноги в коленях, раздвинуть их шире и изменить положение корпуса. Распределение нагрузки изменилось: рукам и плечам стало чуть легче, зато голеням — труднее. И теперь клиент был полностью открыт сзади. Беспомощен и беззащитен. И реакции тела выдавали, как сильно клиенту это нравится. Кай перехватил стек и провёл шлепком между выставленными ягодицами, потревожив покрасневшие и ещё раздражённые, припухшие края. Крупная дрожь клиента его порадовала. Он провёл шлепком по внутренней стороне бедра, слегка стукнул по ягодице и обошёл раму, чтобы оценить вид спереди. Клиент дышал тяжело, но пока с чёткой размеренностью. Небольшой, ровный и довольно тонкий член при этом стоял вызывающе, а силиконовый ремешок мешал возбуждению спасть, хотя спадать там явно ничто не собиралось. Кай поддел шлепком мошонку, словно лопаткой, и невольно подумал, что член у клиента такой же ровный и аккуратный, как нос. Прямо сейчас Кай не видел лица клиента, но помнил его отлично. Этот сукин сын заставил Кая запомнить своё лицо. Если и не навсегда, то надолго. Кай постарался подавить гнев, ярость и ненависть. Клиент сейчас находился полностью в его власти, и ничто не мешало Каю отыграться. Останавливали лишь профессиональная гордость и здравомыслие. Потому что этот сукин сын был никем. Он не имел отношения к прошлому Кая и не влиял на настоящее. Он оставался пешкой на доске. Дай Кай волю гневу, и он попросту рискует быть раскрытым. Так нельзя. Но до чего же хотелось придушить мерзавца, по милости которого Кай едва не сдох раньше времени. А ведь вполне мог сдохнуть, не успев сделать всего, что планировал. Этот мерзавец ещё и считал себя самым умным: спрятался за маской и решил, что всё отлично. Но Кай узнал бы его и без подсказки Эсмера. Сукин сын уже кончал как-то от пальцев Кая, а потом — от танца. Неужели ему так понравилось, что он пошёл на риск, нацепив маску и намерившись претворить свои фантазии в жизнь? Его отношение сильно противоречило этому предположению, однако Кай не спешил отказываться от такой мысли, потому что видел реакции сукина сына на касания, на близость, на самого Кая. Видел нарастающее возбуждение всего лишь от того, что Кай стоял перед ним в кожаных брюках и ремнях. И даже если сукин сын его ненавидел, возбуждался при этом по-настоящему, неподдельно. Уж в подобных вещах Кай разбирался отлично. А ещё прекрасно знал: если тебе дают возможности, пользуйся ими. И бешеный сукин сын попросту не представлял себе, что Кай может с ним сделать, и какими будут последствия. Потому что удовольствие — это тоже оружие. Даже если удовольствие не убьёт, а оно может убить, то изменит. Порой удовольствие меняет людей навсегда. Необратимо. Кай не пытался при этом лгать самому себе: ему льстил заказ от сукина сына. И он помнил то странное притяжение между ними, те краткие мгновения в их прошлом, когда их влекло друг к другу, несмотря ни на что. Он хотел увидеть, каким может быть этот гад в постели, в его руках и в его власти. Но если сукин сын думал, что в качестве платы довольно будет денег, то он здорово ошибался. С него Кай планировал взять иную плату. Кай вновь вернулся туда, откуда начал — за спину клиента. Водил шлепком по коже на спине и заднице, разбавляя эти касания аккуратными пока ударами. Внимательно следил за реакциями. И поначалу он усомнился в опыте клиента, потому что тот вёл себя как новичок. Сжимался на ударах, напрягал мышцы, не следил за дыханием, дёргался. Лёгкие касания шлепка часто вызывали озноб и заставляли клиента покрываться гусиной кожей. Однако постепенно его поведение менялось. Неправильно он вёл себя, пока Кай бил по наименее чувствительным местам с умеренной силой или просто водил шлепком по спине, но стоило ударить сильнее или же по более чувствительному месту, и клиент всё лучше расслаблялся, всё больше успокаивался. Сдержанность клиент не демонстрировал. Стонал, всхлипывал, вскрикивал от боли или поскуливал откровенно, не таясь. Его не смущало признание боли. И он не пытался скрыть, больно ему или нет. Он как будто ждал новый удар, новую боль, даже предвкушал. И теперь все волны дрожи, что прокатывались по его телу, выдавали возбуждение, как и сбившееся дыхание. А вскоре Кай понял, что можно не сдерживать себя. Крики криками, но клиент всем телом стелился под удары, выдыхал после с чувством глубочайшего удовлетворения и обмякал послушно. Кай придержал руку, задумчиво наблюдая, как по спине клиента вдоль позвоночника сползает капля пота. Клиент тут же забеспокоился, завертел головой, застонал с мукой. На плечах и спине напряглись мышцы. Пауза явно сбила клиента с толку. И держался он совсем не так, как измученный болью человек. Опыт Кая подсказывал, что этого недостаточно. Он тронул пальцами шлепок, проверил крепление и принялся медленно скручивать шлепок со стержня. Огладив ладонью получившийся жёсткий хлыст, Кай отступил на шаг, размахнулся и ударил по роскошным мягким ягодицам. Вопль расколол тишину, и на светлой коже немного погодя вспухла полоса, постепенно наливавшаяся багрянцем. Разглядывать её Кай не стал и ударил снова, потом ещё. И вот эти удары уже были серьёзными. Не настолько, чтобы после них шкурку клиента испортили шрамы, но несколько дней походить с рубцами и синяками придётся. Кай не делал пауз и хлестал клиента по мокрой от пота коже. Бил по заднице, спине, бокам и бёдрам. Раскрашивал багровыми полосами, рисовал кресты, отмечая дрожь, откровенно отдающую близостью к оргазму. Клиент бился на раме, всхлипывая. Дёргался всем телом под тихое поскрипывание пружин, заставлял раму покачиваться. Не пытался уйти от ударов, не пытался их ослабить и подозрительно шмыгал носом. Кай остановился, небрежно провёл ладонью по спине и ягодицам, ощущая жар тела, затем обошёл раму, чтобы убедиться — возбуждение клиента зашкаливало. Член лоснился от смазки, а силиконовый ремешок стал почти неразличим на влажной коже. Прикрутив обратно на стержень шлепок, Кай тронул им живот клиента, повёл ниже и отрывисто ударил по мошонке. Не дав клиенту опомниться, хлестнул по промежности. Клиента вскинуло, тело свело судорогой, и причиной тому было неприкрытое удовольствие. Клиент почти кончил — Кай мог поклясться в этом. — Рано. — Кай несильно, но точно ткнул рукоятью стека в нижнюю часть живота. Сукин сын на раме подавился вдохом и стоном, зато возбуждение немного ослабло. Удар шлепком по соску вновь возбудил его почти до предела, и Каю опять пришлось применить тычок рукоятью, чтобы клиент раньше времени не кончил. Удары спереди острее действовали. Кай наносил их с осторожностью, удерживая клиента на грани, но при этом не щадил и бил везде, наблюдал и отмечал наиболее уязвимые места. Сдерживаться не приходилось. Сукин сын не соврал — боль его не пугала, как не пугали и удары в непосредственной близости от члена. Простота же облегчала Каю работу, потому что не требовалось тщательно отмерять силу. Кай мог бить в собственное удовольствие и следить лишь за возбуждением клиента. Раскрасив клиента и спереди полосами, Кай отложил стек и направился к окнам. Достал облюбованные игрушки и медленно повернулся, чтобы клиент оценил их тоже. На ходу проверил, насколько тугие зажимы и длину цепочек с грузиками. Для начала Кай тронул припухший и раздражённый сосок. Клиент от касания дёрнулся и глухо застонал. То, что надо. Кай прижал холодный металл зажима к соску, выждал немного и позволил зажиму защёлкнуться, прихватив нежную плоть закруглёнными зубчиками. Реакция на это последовала столь же бурная, как на удар стеком по промежности. Пришлось унять клиента перед тем, как нацепить зажим на левый сосок. Стандартный грузик если и оттягивал соски, то не особо ощутимо. Кай достал из пенала магнитные диски и принялся добавлять их к грузику по одному, постепенно увеличивая вес. Не ради чувственной игры, а поскорее стремясь вычислить предел клиента. Клиент нервно облизнул губы и задышал ещё чаще, чем за секунду до этого, а на шестом диске застонал с мукой. Зато Кай отчётливо видел, как под натянувшейся кожей проступили капилляры. Теперь можно было поиграть и с зажимом для мошонки. Сначала Кай просто сжал мошонку в ладони, прощупывая тугие яички, постепенно усилил хватку и резко отпустил. Защипнув кожицу, нацепил зажим. Перевести дух клиенту не позволил — защипнул кожицу с другой стороны. Звякнули цепочки. Они сходились в одну в пяти сантиметрах ниже промежности. И Кай разжал ладонь, выпустив грузик. Клиент дёрнулся как от удара током, стиснув зубы, запрокинул голову. Грузик после рывка раскачивался на цепочке между его ног. Кай неторопливо соединил вместе шесть дисков, выждал чуть-чуть и добавил их к основному грузику. Этого хватило, чтобы заметно оттянуть уже немного опухшую после шлепков стеком мошонку. Клиент всякий раз крупно вздрагивал, когда раскачивающийся грузик ударялся о внутреннюю сторону бедра. Прихватив стек, Кай отступил клиенту за спину, оглядел багровые полосы на заднице и хлестнул по ложбинке между ягодицами. Удары в совокупности с утяжелителями на сосках и мошонке грозили прикончить клиента удовольствием. Каждый удар сопровождало звяканье цепочек, терявшееся иногда в особенно громких стонах или вскриках. Пришлось позаботиться об этом и пригасить возбуждение. Но Кай мог поспорить на что угодно, что клиент не выдержит и кончит в тот самый миг, когда он вставит в него член или любую из игрушек. Поначалу Кай подумывал исследовать содержимое аптечки получше, но быстро отказался от этой мысли. В конце концов, клиент наказал себя сам, раз уж накануне заказа тратил силы. Никто его не заставлял. Кроме того, он явно недооценил мастерство Кая. Неплохо бы за это заплатить тоже. Немалую роль играла и маска, здорово Кая обломавшая. Он любил слёзы. Любил наблюдать за сменой выражений на лице, любил подхватывать слезинки кончиками пальцев, пробовать их на вкус, собирать с кожи даже языком, любил влажный блеск в глазах, мокрые от слёз ресницы, следы от слёз на щеках. Но маска не позволяла толком различить, плакал ли клиент, когда именно. Разглядеть глаза в прорезях удавалось лишь иногда, когда голова была повёрнута так, чтобы свет падал как раз на прорези. Недостаточно, слишком мало. Это не мешало Каю делать то, что нужно, и заботиться об удовольствии клиента, но о собственном удовольствии пришлось забыть. Кай повернул раму горизонтально, и теперь клиент висел над полом лицом вниз. От смены положения грузики раскачивались на цепочках и ударялись друг о друга с глухим звяканьем, вместе с тем продолжая оттягивать соски и мошонку. Клиент при каждом ударе грузиков дёргался, чем раскачивал их ещё сильнее. Говорили, что в подобных случаях удовольствие становилось пронизывающим, и там, где зажимы прихватывали кожу, как будто на секунду тело прошивало разрядом тока. Мучительно больно и невыразимо сладко одновременно. Кай не знал этого доподлинно, но клиент вёл себя сейчас именно так, словно соски и мошонку у него било током. Вновь скрутив шлепок со стержня, Кай хлестнул клиента по ягодицам. Резкие удары сделали звяканье грузиков над тёмными плитами почти непрерывным. Капли пота, попадая на вспухшие багровые полосы, наверняка вызывали лёгкое раздражение и пощипывание, чем делали ощущения клиента ещё богаче. Постепенно крики растворялись в слабых стонах и хрипах. Клиент был на пределе, и Каю не требовалось проверять это, заглядывая под раму и отмечая блеск смазки на члене. Два или три удара, не больше — и оргазм неизбежен. Именно поэтому Кай удержал руку и принялся накручивать шлепок обратно. После так же неторопливо скручивал с рукояти стека кольцо с кожаной петлёй, одновременно наблюдая за клиентом. Тот едва дышал и продолжал подрагивать на раме. Его тело блестело от пота полностью, а из-за напряжения мышц на руках и ногах дрожь лишь усиливалась. Грузики по-прежнему активно раскачивались под ним и ударялись друг о друга, вынуждая клиента дрожать постоянно и вздрагивать сильнее. Опять и опять. Кай обошёл раму, сделал шаг, чтобы оказаться между ног клиента, стек положил прямо ему на спину. Сжав лодыжку, ослабил крепление и передвинул ещё выше. Так же поступил с другой ногой. Теперь колени клиента лежали на основных шестах, а ступни были закреплены на уровне бёдер. Напоминало позу лягушки, зато удобно. Клиент был открыт полностью, и Кай видел расслабленные края ануса, готовые поддаться под легчайшим напором. Клиент сжимался, когда грузики под ним звякали, затем расслаблялся. И от оргазма его почти ничто не отделяло. Вставить рукоять стека в анальное отверстие было легко. Клиент отлично управлял собственным телом, хоть и рассчитывал заполучить в себя член. Он сжался, когда Кай вставил рукоять до половины и отчётливо произнёс имя. И сорвался в оргазм. Предсказуемо. Грузики под ним звякали гораздо громче, раскачиваясь и ударяясь друг от друга с силой. Клиент бился на раме, быстро сжимаясь и расслабляясь, буквально пульсируя на рукояти стека и захлёбываясь всхлипами и стонами. Кай тут же отступил, убрав рукоять стека из роскошного тела, и приложил ладонью по исхлёстанной заднице. Это лишь усилило удовольствие клиента и продлило оргазм. Тёмные плиты под рамой испачкало белёсыми потёками и густыми каплями. Каю не требовалось смотреть, чтобы знать наверняка — член обмяк, как и сам клиент, у которого просто не осталось сил ни на что вообще. Кай оставил уже ненужный стек на панели с игрушками. Двигался с размеренностью и без спешки, поворачивая раму и ослабляя крепления. Подхватил обмякшее тело, удержал от падения, тронул пальцами замок под подбородком и убедился, что снять маску без ключа не получится. Клиент не сопротивлялся, но и не помогал, пока Кай волок его к душевой кабине. У него подгибались колени, а дышал он трудно и с надрывом. Кай заставил его откинуть голову и повернуть так, чтобы в прорезях маски увидеть глаза. Зрачки до сих пор оставались расширенными настолько, что глаза казались чёрными. В душевой кабине Кай отпустил клиента. Тот покачнулся, привалился спиной к зеркалу и медленно сполз на плитки. Сидел в углу, широко раскинув ноги, время от времени подрагивал, бесцельно водил ладонями по плиткам, словно хотел обрести опору, но сил двигаться у него попросту не было. Он застрял в пережитом недавно оргазме и быстро выбираться оттуда не желал. Безжалостно Кай включил холодную воду, крепче ухватил шланг за металлическую обмотку и направил струю на клиента. Тот отворачивался, постепенно начинал слабо барахтаться, чтобы как-то увернуться, но толку было мало. Выждав минуту, Кай положил шланг на плитки с таким расчётом, чтобы струи воды теперь хлестали клиента по промежности. Не обращая внимания на слабое барахтанье, Кай снял зажимы с сосков, затем взялся за заметно опухшую мошонку. Клиент сдавленно стонал из последних сил и пытался сдвинуть ноги, чтобы ледяные струи хлестали хотя бы по лодыжкам и ступням. Кай бесцеремонно дёрнул за лодыжку, подтащил клиента чуть ближе и толкнул в плечо. Струи ударили прямо между ягодиц, обжигая холодом и приводя клиента в чувство. Ладони со скрипом проезжались по влажному зеркалу, пока клиент слабо трепыхался в попытках изменить положение. В конце концов, он таки забился в угол и сжался в комочек, притих, когда холодная вода стала хлестать по расчерченному полосами бедру. — Я разочарован, — негромко отметил Кай, убедившись, что клиент уже готов воспринимать реальность более или менее адекватно. — Надеюсь, в следующий раз ты не станешь растрачивать силы накануне заказа. Как видишь, они тебе очень даже понадобятся. Тем более если ты рассчитываешь получить больше, чем следует. Это была классическая ошибка многих заказчиков, от которой Кай давным-давно устал, хотя некоторые из чёрных мастеров называли это попросту человеческой жадностью. Если в случаях заказчиков-женщин оправдать жадность могла женская природа, пусть и не всегда, то с мужчинами это не прокатывало вообще никак. — Твой сценарий исключает второй акт. Или сессия, или секс. Потому что первое равно второму. Разница лишь в способе достижения результата, который одинаков. — Кай опустился на корточки, дотянулся до замка маски и дёрнул за него. Клиент вынужденно придвинулся к низкому бортику кабинки и громко сглотнул. Дрожал от холода, стоя на четвереньках и глядя Каю в глаза. — Довольно глупо думать, будто это тебе поможет. Но если тебе так хочется, то продолжай считать, что я тебя не узнал. Кроме того, — Кай медленно продолжил: — ты лишил себя тем самым оружия, которое могло бы быть у тебя. — Нравится видеть лица тех, кого ты... — Нравится видеть, как лица меняются. Меня это возбуждает. И красивые лица, вроде твоего, меня возбуждают тоже. — Кай резко выпрямился. Клиент собирался сказать что-то ещё, но Кай не стал слушать. Развернувшись, прошёл к выходу, обулся, прихватил свитер. Захлопнувшаяся дверь окончательно отсекла все звуки, как и слабый прерывистый голос клиента. Свитер Кай надевал на ходу, возвращаясь уже знакомыми лестницами и коридорами. Удовлетворения он не испытывал, как и горечи. Двойственность чувств сводила всё к нулю. Сверху наслаивалось сожаление. Кай мог похвастать завидным терпением, но даже он устал ждать. Мелкие и досадные задержки, случавшиеся по вине прочих людей, всё сильнее раздражали с каждым разом. Хотелось поскорее покончить со всем, выполнить обещанное и забыть. Или исчезнуть. «Умереть легко. Легче простого. Куда труднее жить». Впервые Кай безоговорочно соглашался с Эсмером. Жить и ждать надоело до смерти. Он устал. От всего. Устал смертельно.

***

Бэкхёну по должности не полагалось выезжать на каждый вызов или участвовать в каждой операции лично, но иногда дерьмо случалось и вышестоящие требовали жертв. Так произошло и на сей раз. Шеф отдела настаивал на присутствии Бэкхёна при задержании чиновника. По обвинению в коррупции. Так, для смеха, наверное. Резонное возражение Бэкхёна никого не взволновало. Шефа ничуть не беспокоило обстоятельство, что Бэкхён подвизался на ином поприще и ловил других преступников. Взывать к здравомыслию не имело смысла, как показала практика. Зато это дало Бэкхёну повод запросить личное дело шефа и обратить на шефа внимание подлинного начальства. Просто по опыту Бэкхён знал, что подобное поведение либо выдавало некомпетентность руководителя, либо указывало на рыльце в пушку. Пятьдесят на пятьдесят. Бэкхён делал ставку на «рыльце в пушку». Бурления в Совете по вине господина Сона и чрезмерное внимание к операциям Бэкхёна со стороны шефа питали и укрепляли догадки Бэкхёна на сей счёт. Одних догадок, тем не менее, не хватало, чтобы избавиться от настырного шефа, потому Бэкхён страдал: сопровождал уполномоченную группу, пробирался через торговый центр, поднимался в лифте на чёрт знает какой этаж, присутствовал при самой процедуре и участвовал в препровождении задержанного чинуши к служебной машине. Отпустили его только после того, как машина с арестантом убралась со стоянки центра. — Представлению конец, — лениво отметил помощник Чо, сопровождавший Бэкхёна по произволу шефа. Щёлкнул зажигалкой и закурил. — Поедем обратно? — Непременно. Но раз уж нас выставили, не грех и кофе выпить. В горле пересохло от скуки. Коррупция, твою же... — Бэкхён всё ещё кипел от злости и раздражения, потому что почти весь день, считай, пропал зря. Намеченные планы порушились как в отношении основной работы, так и в отношении работы отдела. А Бэкхён ненавидел безрезультативные дни. Пусть даже работа в отделе была прикрытием, она всё равно приносила благо. — Поднимусь в кафе. Идёшь? — Обойдусь стаканчиком из автомата, — покачал головой Чо и жестом указал на сигарету в руке. — Ты же быстро, да? — Одна нога здесь, другая там, — успокоил его Бэкхён. В любом случае, Чо дождался бы коллегу, раз уж он был за рулём. Не на такси же Бэкхёну возвращаться на работу. — Машину подгоню к выходу, как докурю, — пообещал Чо и неспешно зашагал к кофейному автомату. Бэкхён понуро поплёлся к лифту, чтобы выбраться со стоянки и попасть на первый этаж торгового центра. В кафе поднимался по лестнице — не хотел ехать в лифте, забитом людьми под завязку, а на первом этаже у лифта дежурила целая толпа. Бэкхён едва смог выйти из пустого лифта — чуть не затоптали. Пока поднимался по лестнице, тихо ругался. И продолжил сердито бурчать себе под нос, полюбовавшись на очередь в кафе. Как будто у всего города тоже жажда приключилась. Постепенно Бэкхён успокаивался и намечал себе план. Стоило позвонить Каю или навестить его, чтобы убедиться, что с самым ценным на данный момент всё в порядке. Ещё не мешало бы позвонить Сян — вдруг ей удалось разнюхать немного больше, чем они оба знали прямо сейчас. Неплохо бы тряхнуть и помощников, ведь составить списки, которые Бэкхён запрашивал накануне, не так уж сложно. И хорошо бы обдумать, как подкатить к Мадам Эрик. Деликатно так, чтобы никого при этом не потревожить. Бэкхён зевнул от утомительного ожидания и с тоской поглазел на двух типов, отделявших его от вожделенной порции сладкого кофе. К счастью, расторопная девушка за стойкой быстро управилась и лучезарно Бэкхёну улыбнулась, протянув большой стакан. Стакан Бэкхён ухватил обеими руками. Наслаждался теплом, пока шагал к лифту. Вниз обычно ехало мало народу, так что Бэкхён смело сунулся в кабину. А зря. Краткий миг ошеломления схлынул, и Бэкхён поспешно отвернулся к сомкнувшимся створкам, чтобы не глазеть на высокого мужчину в безупречном светло-сером костюме, но уши навострил, потому что этот красавец прижимал к уху телефон. — Просто сделай чёртов снимок расписания и сбрось мне, всего-то... Вряд ли стоило привлекать к себе внимание, тем более что в отношении Криса Ву Бэкхён вполне выполнил свои обязанности как представитель Совета. Но было чертовски любопытно, с кем там Крис собачился с видом человека, который переступал через себя, лишь бы получить нечто необходимое. — Да в курсе я, что у тебя занятия... Пришли мне снимок, или пожалеешь. Очень надо мне тебя контролировать. Расписание же не твоё. Нет, именно на следующую неделю. Цзытао, не зли меня. — Крис сердито оборвал разговор, сунул телефон в карман и повернулся к створкам лифта. Прятаться уже было поздно, и рассчитывать, что Крис не узнает Бэкхёна — тоже. Поэтому Бэкхён слегка повернул голову, кивнул и обхватил губами пластиковую соломинку, всем видом показывая, как сильно он занят кофе. Крис ответил таким же коротким кивком, но мрачно свёл густые брови к переносице. Тяжёлый взгляд ощутимо давил Бэкхёну на плечи. Наконец створки разошлись, и Бэкхён выбрался из лифта. Краем глаза отметил, что Крис остался внутри. Видимо, ехал на стоянку этажом ниже. Интересно, что Крис делал здесь вообще. Вряд ли шастал по магазинам или навещал политиков, хотя кто его знает. Глянув на часы, Бэкхён поплёлся к выходу в надежде, что Чо ещё не извёлся, ожидая его у крыльца. Всё-таки в кафе Бэкхён проторчал куда дольше, чем собирался. Стеклянные двери отъехали в стороны, и Бэкхён слегка прикрыл глаза от яркого солнечного света, подкрашенного закатными оттенками. Даже серые плиты и опорные столбы на крыльце казались золотисто-рыжими. — Красота. И дню хана, — пробормотал Бэкхён, сунувшись к широким ступеням. От служебной машины, в которой ждал Чо, его отделяли шесть ступеней и около двадцати метров. Хлёсткий резкий звук заставил Бэкхёна отшвырнуть стакан с кофе и стремительно рухнуть на плиту, больно звезданувшись коленом и локтем. После грохота второго выстрела Бэкхён закрыл голову руками, чтобы защититься от бетонной крошки. Грохнуло ещё раз, взревел мотор, покрышки притёрлись к асфальту с визгом. Бэкхён уже без опаски вскинул голову и разглядел удаляющийся к перекрёстку невзрачный автомобиль с заляпанными грязью номерными знаками. Разглядеть прочие детали помешали расстояние, люди и другие авто на дороге. На крыльце и у крыльца потрясённо переговаривались напуганные обыватели, громко плакал ребёнок, а у служебной машины торчал Чо с пистолетом в правой руке, левой он держался за распахнутую дверцу. Вдали орали полицейские сирены. Бэкхён медленно поднялся на ноги, спустился с крыльца и оглянулся. Две выбоины красовались под ступенью, на которой он недавно лежал. Ещё одна украшала опорный столб аккурат на уровне его головы. Если бы он не брякнулся на плиту, к выбоине прилагались бы кровь и мозги бонусом. С учётом этих деталей и поправкой на многолюдность и стремительность произошедшего нетрудно было сделать вывод о мастерстве стрелка и его мишени. Будь Бэкхён обычным кабинетным офицером, как прочие в его отделе, и стрелок выполнил бы работу блестяще. Беда в том, что Бэкхён кабинетной крысой не был. Остаток дня пришлось посвятить полиции. Делиться соображениями с полицией Бэкхён благоразумно не стал, как и не стал оповещать их о подлинной мишени. Записи с камер нашлись, но на них расположение Бэкхёна во время стрельбы не фиксировалось, чем Бэкхён и воспользовался, чтобы поощрить версию полиции об акте устрашения. Дескать, злоумышленник стрелял по толпе с целью запугать. Никто не пострадал. Бэкхёну принесли кофе в перерыве между беседами. Он лениво помешивал соломинкой в стакане и напряжённо вспоминал, что делал и где был. Визит в кафе в центре никто предсказать не мог — даже сам Бэкхён. Случайность чистой воды. И Бэкхён мог поклясться, что в центре за ним не следили. Если слежка и имела место, она здорово осложнялась толчеёй. В торговом центре удобно назначать встречи и теряться, а вот следить там за кем бы то ни было чертовски трудно. Да и почуял бы Бэкхён слежку. Но не чуял ведь. Вывод напрашивался сам: стрелок знал, где Бэкхён выйдет. Знал наверняка. И ждал. И никаким актом устрашения тут не пахло — Бэкхёну полагалось умереть. Любопытно, однако. И кто же это так расстарался? Ответ пока находился лишь один — господин Сон. Бэкхён твёрдо знал, что пока его не раскрыли. Триады и прочие к официальному представителю Совета не полезли бы — они не идиоты, не говоря уж о том, что представителей вообще не трогали. Смысл? Представитель — это всего лишь переговорщик и почтальон, чёртова аватарка Совета, нейтральная аватарка. Да никто не стал бы руки марать и тратить время на почтальона. Если уж сводить счёты с Советом, то начинать надо с главных действующих лиц. Наблюдатели? Эмиссар Лу, конечно, вспыльчив, но он тоже не с отбитыми мозгами. Бэкхён мог ему не нравиться и вообще вызывать изжогу одним видом, но эмиссар Лу не полез бы на рожон так глупо, чтобы после огрести и от своих, и от чужих. — Нас ждёт шеф, — порадовал Бэкхёна Чо после всех формальностей в участке. — Меня ждёт, ты хотел сказать, — уточнил Бэкхён, устраиваясь в салоне. Не ошибся. Шеф только Бэкхёна и ждал, попутно наводя панику везде и всюду. Стоило оказаться в поле его зрения — и началось. Бэкхён узнал о себе много нового. — Шляетесь где попало! Вечно какие-то проблемы с вами! — Я вас попрошу! — возмутился Бэкхён. — В первый раз такое. И вы сами послали меня туда, где мне совершенно нечего было делать. — А три трупа на дороге?! — Кто сказал, что они мои? Я занимаюсь расследованием, а не созданием трупов из воздуха. Сегодня вот вообще ни одного трупа. — Стрельба зато! И не надо рассказывать мне сказки, сочинённые полицией. По вам стреляли! — И меня даже никто не защищал, знаете, как обидно? Шеф онемел от неожиданности, и Бэкхён с вдохновением продолжил ковать железо, пока горячо. — Вот что бы вы без меня делали? Убили бы меня, и лишили бы вас должности. Все годы службы коту под хвост. Мне срочно надо к врачу. У меня стресс, видите? Вся жизнь перед глазами промелькнула! Чудом спасся. Если б не банановая кожура, лежал бы там хладным трупом. А у вас ни стыда, ни совести, ещё заставите отчёт писать, как будто я два слова связать могу, ещё и в письменном виде. Да-да, по глазам вижу... — Кончайте балаган, Бён, — устало проворчал шеф и провёл ладонью по лицу. — Чо, напишите отчёт. Бён, свободен. Поезжайте домой и не высовывайтесь до утра. Ким и Ли, отвезите его. Пусть выделят группу для дежурства. — Да как-то уже поздновато организовывать охрану. — Вас не спросили, — рыкнул шеф. — Вон отсюда! Бэкхён поспешил воспользоваться предложением, чтобы шефа не осенило. А то запрут ещё за решёткой для надёжности. На месте шефа сам Бэкхён именно так и поступил бы, потому что самый лучший способ спасти сотрудника от покушений неведомо кого — запереть там, куда доступ серьёзно ограничен. Кстати... Бэкхён внёс шефа в список подозреваемых без раздумий. Заодно подумал о Чо. Никто не знал, что Бэкхёна понесёт в кафе. И только Чо знал точно, что Бэкхён будет выходить через центральную дверь. Если слежки не было... Стрелку сказали, где ждать Бэкхёна и когда. Сделать это мог всего один человек. Либо на кого-то из них повесили прослушку. И уж явно не на Бэкхёна. Бэкхён сам понавесил бы жучков на кого угодно. Выбравшись из машины, Бэкхён попрощался с парнями и двинул домой. В лифте вызвонил помощника. — Проверь Чо. Срочно. Есть что-нибудь по сегодняшней эскападе? — Отдел баллистики ещё работает. Были сложности с данными для анализа, сам понимаешь. Ребята отсматривают материалы с камер. Номерные знаки заляпаны грязью так, что цифры можно читать несколькими способами. Чисто сработано. — Ага, но слишком уж рано. — Ты нигде не наследил, если что. У нас пока нет других рабочих версий кроме твоей. На тебя наехали как на представителя Совета. — Представляю восторг Совета по этому поводу. Для них это равнозначно объявлению войны. Вся мирная обстановка затрещит по швам. — Не должна пока. Официально об этом нигде не сообщалось. Полиция толкает свою версию. Это ты знаешь, что стреляли по тебе конкретно. Свидетели из гражданских ничего не поняли, и нет записей с камер, где видно, что именно ты находился на линии огня. Подтвердить это может только Чо. У него есть соответствующая подготовка, чтобы разбираться в таких случаях. Все прочие даже не помнят, где именно ты находился во время стрельбы по крыльцу центра. Для них это в самом деле выглядело как обычный теракт с целью устрашения. Подъехала тачка, сделали три выстрела по толпе неприцельно и уехали. Довольно неоднозначно всё вышло, как видишь. Вот если бы ты там загнулся, то да, объявление войны как оно есть. — Ну спасибо за заботу. Ладно, до завтра. Буду много думать всю ночь. Бэкхён осторожно высунулся из лифта на своём этаже, поводил носом, убедился, что обошлось без неприятных сюрпризов, и по возможности бесшумно подкрался к двери квартиры. На соседних дверях красовались электронные замки, но Бэкхён использовал старый замок с железным ключом. Доверял ему больше, чем хрупкой электронике. Внутри горели слабые лампы по углам. Бэкхён тщательно запер дверь, сбросил ботинки и повесил пиджак, потом включил основное освещение. От пары громких и нехороших слов не удержался, обнаружив в любимом кресле ходячий кошмар с тату на скуле. — Да что сегодня за день такой вообще?! Полнолуние, что ли? — Вроде нет, — с едва заметной улыбкой отозвался Эсмер, чтоб его, Чжанавар. Только его в жизни Бэкхёна сегодня и не хватало. — Но печенью можно полакомиться при желании — мясо лежит в ванне. — Не олень, надеюсь? — Обезьяна. Очень невоспитанная, которая забралась в дом без разрешения хозяина и хотела причинить травмы. — Несовместимые с жизнью? — Скорее всего. — Польщён, что вы вмешались. — Я пацифист, — пожал плечами Чжанавар. Что он имел в виду под этим определением, Бэкхён не представлял. — И давай без церемоний. Коллеги же. А коллеги должны друг другу помогать. — Правда, что ли? — Бэкхён лихорадочно прикидывал свои шансы. Пистолеты и ножи у него были припрятаны по всей квартире. — Не стоит проявлять нелюбезность и подозрительность, — осадил его Чжанавар с хитрым прищуром. — Меня мало интересует Совет и борьба с организованной преступностью. И ты знаешь, кто я такой. А я знаю, кто ты. Ещё ты знаешь прекрасно, что лишь в некоторых странах считают меня преступником. Твоё руководство их не признаёт как государства в принципе. Включишь здравый смысл? Или будем терять время и дальше? — Не будем, — сдался Бэкхён. Если б Чжанавар хотел его убить, сделал бы это давно. И Чжанавара никто и ничто не остановили бы. Полный комплект: дипломатическая неприкосновенность, официальный статус, законная государственная должность, пакет документов Интерпола, подтверждающий широкие полномочия, мощная подготовка, запредельная выдержка, подкреплённая шрамами от ожогов, лицензия на убийство, сам себе большой босс и «приятный» бонус в виде сдвига по фазе исключительно на религиозной почве. Кто б Бэкхёну столько добра отвалил по доброте душевной, а то аж завидно. Из любопытства Бэкхён наведался в ванную. Следов крови и борьбы не нашёл, но в ванне и впрямь лежал труп. Компактно сложенный. Принудительно. На полке красовались пистолет и военный нож не из коллекции Бэкхёна. Бэкхён аккуратно задёрнул шторку и вернулся к Чжанавару, медленно опустился на диван. — Не думаю, что тебе стоит сообщать о трупе временному руководству. Оно может расстроиться, — задумчиво проронил Чжанавар, внимательно наблюдая за Бэкхёном. При ярком свете его глаза приобретали более насыщенный зелёный оттенок. Ну прямо как у ведьмы. — Согласен, — криво усмехнулся Бэкхён. — Пьеса становится всё интереснее. Но Совет спросит о тебе. — Ты сообразительный, придумаешь, как их утешить. — Что тебе вообще здесь нужно? — Ничего. Я наблюдаю. Просто. И иногда чуточку корректирую. — А Кай каким боком? — не удержался от вопроса Бэкхён. — Он делает нашу работу. Пока что. Ну и... личная симпатия, наверное. Какая разница? Я не намерен никому мешать. — Труп в ванне с тобой не согласился бы. — И напрасно. Ты всё равно сделал бы с ним то же самое. Возможно, не так аккуратно, но результат был бы тем же. Труп в ванне. Ход событий я никак не нарушил, согласись. Лишь немножко тебя разгрузил. Бэкхён вздохнул, откинувшись на спинку дивана. — Может, ты тогда расскажешь, что все они ищут столько лет? — Не что. Кого. И ты знаешь ответ. — Ладно. Почему они ищут Кая столько лет? — Потому что не смогли найти его сразу? — Чёрт, да ты издеваешься?! Вроде ж не еврей… Меня интересует причина, по которой он им нужен. — Не сомневаюсь, — сверкнул широкой улыбкой Чжанавар. — Поставь себя на их место и догадайся. Ответ очень прост. По крайней мере, для меня. И я в любом случае не знаю конкретных деталей. Я всего лишь предполагаю. Точные ответы есть лишь у самого Кая. Но вряд ли он захочет говорить об этом с тобой как с представителем Совета. Бэкхён закусил губу. В самом деле, что могло пугать всех? Угроза потери власти, средств и территорий? А как любая организация рушилась? Без основы и возможностей. Стало быть, недостаточно просто знать, где хранятся средства. Средства в любой миг можно переместить с нынешней банковской системой. Но их можно отследить и перехватить, если знать исходные суммы и источники поступлений. Кроме того, сделки с недвижимостью, выплаты служащим, закупки оружия, внутренние пошлины и отчисления наблюдателям... Временные союзы группировок — в том числе. Кто, когда, что и сколько. Имена, хронология, подлинная отчётность и подлинная пирамида подчинённости, о которой закон имел весьма смутное представление... — Архив? — едва слышно пробормотал Бэкхён. — Он стянул архив? Это имело смысл. И именно поэтому в триадах царил такой раздрай? Для новообразований в триадах, появившихся за последние десять лет, угрозы никакой, но вот польза — ещё какая. Если заполучить такую информацию, можно поставить на колени кого угодно и доить, как корову. И уничтожить неугодных на счёт раз. Всего-то и надо переслать полиции данные на цель, и хана пёсику. Особенно наблюдателям, которым точно крышка. Если всплывут данные обо всём, в чём наблюдатели замешаны... И если многие семьи узнают о союзах наблюдателей с враждебными семьями против них, которые были тайными... Да на наблюдателей накинутся все скопом и разорвут в клочья. Вся подноготная на восточный регион, включая якудзу и тонги. Рухнет просто вся система. Нынешняя. Конечно, это не истребит преступность, но картина криминального мира в восточном полушарии изменится кардинально и навсегда. — Но откуда у старика Цзиня взялся архив и подлинная бухгалтерия? — Кто сказал, что у него? — Чжанавар закинул ногу на ногу. — И ты не знаешь наверняка, архив ли это. — Хорошо, не знаю. Но что ещё это может быть? Ладно, допустим, многие в самом деле не стали бы копать под себя и хранить такую информацию, но наблюдатели... — Бэкхён осёкся. Дошло. Как до жирафа на третий день, но это неважно. Только в самом деле! Ну кто ещё мог собирать такое и на всех? Только те, кто пытался остричь каждую овцу и поиметь проценты с каждого гроша. Семья Цзинь с наблюдателями ладила всегда, стало быть, пользовалась доверием. У них вон свои эмиссары водятся. Быть может, старик Цзинь тоже не знал всего, но его удобно было использовать. По крайней мере, использовать в качестве депозитной ячейки наблюдателей. Они всего лишь не учли непредсказуемый фактор в виде ребёнка. Дети — это такие проныры... Тогда был сбор. Госпожа Ким в отъезде. Наблюдатели точно присутствовали и участвовали в решении важных вопросов. И когда госпожа Ким вернулась раньше срока, она уж точно поняла, кого ребёнок обокрал, и чем это закончилось бы для всех. Быть может, она надеялась использовать часть данных, чтобы выжить, но не успела. Наблюдатели хорошо сработали на первом этапе и умело манипулировали семьями. Они и сейчас неплохо справлялись. Но справятся ли и в дальнейшем, когда некоторые узнают правду? Или когда все узнают, за чем они на самом деле гоняются? Кое-кто наверняка знает больше, чем прочие, но умно молчит. С другой стороны, огласка быстро изменит ситуацию. Не в пользу наблюдателей. Только для Кая эти изменения будут тоже фатальными. Куда ни кинь... — Твою же... — Ага, — кивнул Чжанавар. — Поэтому я поставил на него. — Предлагаешь поддержать ставку? — поразмыслив, скептично хмыкнул Бэкхён. — По-моему, лучшее решение — передать данные тебе или мне и предоставить закону разбираться. И тогда Каю не придётся опасаться за свою жизнь. — Ошибаешься. Есть что-то ещё. Помимо их законов, а законы тоже никто не отменял. Каю не придётся опасаться за свою жизнь только в том случае, когда не останется никого из старых глав и наблюдателей. А ещё ты забываешь о его матери. Или ты думаешь, что сможешь отговорить его от мести? Бэкхён снова прочно задумался. В принципе, Совет и впрямь мог Каю помочь. Совету это выгодно. Но если Совет получит в свои руки такой мощный рычаг, ситуация изменится в пользу именно Совета, а не закона. Тоже не вариант. Как ни крути, а выходил проигрыш. И прямо сейчас выгоднее и безопаснее было ждать, позволив действовать Каю. И не выдавать при этом, кто такой Кай, где он, и что он вообще жив. — Домой хочу, — обречённо пожаловался Бэкхён. — В Париж. — Это туда, где дамбы и тюльпаны? — ехидно поддел Чжанавар. Собака. Знал про настоящую квартиру Бэкхёна в Амстердаме. Переезжать до смерти не хотелось. Да и вряд ли поможет. Хотя Чжанавар ничего так, довольно милый и обходительный. Пацифист из него хреновый, если учесть, как именно сложен труп в ванне, но в целом... — Знаешь, я как-то не уверен, что Турция — это Европа. — Хочешь поспорить по этому поводу? — Чжанавар чуть приподнял правую бровь. — Боже упаси. Пусть будет Европа. Коллеги так коллеги. — Всё-таки дружить с Чжанаваром казалось Бэкхёну куда более выгодным, чем враждовать. И в ванную даже не хотелось. В душевую, впрочем, тоже. Особенно в сложенном виде. — Теперь всю ночь кошмары будут сниться... А как ты обезьяну так сложил? Хотя нет, не говори. И жестами не показывай. Не хочу этого знать. Да и вообще я уже что-то совсем ничего знать не хочу…