***
Чондэ налил Минсоку ещё вина в бокал и кивнул в сторону эффектного парня в красном платье. ― Долго ты будешь на него облизываться? Не узнаю тебя, честное слово. Обычно ты всегда знаешь, чего хочешь. И ты его уж точно хочешь. Полгода ходишь сюда, только чтобы поглазеть? А не чересчур ли? Заведение дорогое, ты бы хоть деньги на дело просаживал, а не тратил впустую. ― Когда мне потребуется выслушать от тебя нравоучения и советы по финансам, я сам попрошу тебя об этом, ― отрезал Минсок и выпил вино из бокала одним глотком так, словно это была водка. ― Ну знаешь... Ты сюда приходишь посмотреть, как его трахает кто-то другой? ― Я не хочу быть для него одним из них. Я хочу, чтобы он знал только моё имя и только меня. ― Ну уж прости, там явно пробу некуда ставить. ― Чондэ. ― Что? ― Или ты заткнёшься, или в зубы? ― Заткнулся, видишь? Молчу, как рыба об лёд, но всё равно ни фига я тебя не понимаю. Ну купи ты его уже хоть разок, трахни и успокойся. Ну что ты киснешь? Я уже не могу на тебя смотреть ― ты просто жалок. ― Меня это устраивает. ― Минсок придвинул бокал к Чондэ и жестом велел повторить. Смотрел Минсок при этом исключительно на парня в алом платье, парике и с веером в руках. ― Слушай, хён, у меня тут есть идея хорошая. ― У тебя не бывает хороших. ― Нет, ну ты ж послушай! А что, если тебе забыться немного? ― В смысле? ― Зажги с чёрным персоналом, отвлекись. Садо-мазо побалуйся ― твоя ж тема. ― Почему это моя тема? ― не понял Минсок и озадаченно моргнул. ― Ну ты бы хорошо смотрелся. В цепях, например. ― А сам чего? Ты бы тоже неплохо в цепях выглядел. ― Я нежный, ― запротестовал Чондэ, ― уж куда мне. ― Вот и проверили бы. Нет уж, к чёрному персоналу мы либо пойдём вместе, либо никак. ― У вас будут заказы? ― остановился рядом с их столиком парень в коже и с плетью на боку. ― Если нет, то должен вас предупредить ― этот салон закрывается через полчаса. ― Спасибо, мы скоро уходим, ― отозвался Чондэ, убедившись, что Минсок так и не созрел, чтобы заказать красавца в платье.***
В десять утра после первого заказа с неизбежной Викторией Кай рассчитывал оказаться в общем душе в гордом одиночестве, но не повезло. Там уже ошивался парнишка из новеньких. И Кай никак не мог вспомнить его имя. ― Эрик сказал, чтобы я сегодня с тобой работал, ― хмуро сообщил ему новичок, откинув со лба намокшие высветленные пряди. ― А ты... ― Сэхун. ― А... ― Кай невозмутимо сбросил одежду и ушёл в другую часть помещения. Вскоре там зашумела вода. Сэхун двинулся следом и остановился на пороге. ― Я так понимаю, ты тот самый Кай? ― Просто Кай. Без «тот самый», ― лениво отозвался Кай и запрокинул голову, ещё и руки вытянул вверх, подставив смуглое гибкое тело под тёплые струи. ― Ну ты вроде как местная знаменитость, нет? ― Просто работник. ― Я вижу. Кай сделал шаг назад, выскользнув из-под струй, смахнул ладонью капли с лица и внимательно осмотрел Сэхуна. Тот торчал на пороге по-прежнему. Без одежды. На светлой коже блестели прозрачные капли. ― Тебе какого чёрта от меня надо? ― Что? ― Ты ходишь за мной хвостом, говоришь с жутким недовольством, стоишь тут и пялишься. Какого чёрта тебе от меня надо? И что это за нелепые претензии и выпады в мой адрес? Я кого-то из твоих родственников убил или трахнул? ― Нет. Просто пытаюсь понять, что в тебе такого особенного. ― Ничего. Я просто делаю свою работу, как и прочие. И ничего особенного во мне нет. Удовлетворён? ― Нет. ― Зашибись. Тогда чего ты хочешь от меня, придурок? ― Хочу понять, что ты умеешь. ― Танцевать. ― Танцевать и я умею, а толку? ― Правда? ― восхитился Кай. ― Покажи. ― Прямо сейчас? ― Ну да. Вместо музыки вот тебе шум воды. Давай, танцуй. ― Спятил? ― Нет. ― Кай вскинул руки, закружился, перетекая из одного движения в другое, словно сам был из воды, и замер на одной ноге, красиво запрокинув голову. ― Просто повтори хотя бы. Или даже этого не можешь? Сэхун плотно сжал губы, послушно вскинул руки так же, как недавно Кай, и попытался повторить показанные движения. Сбился на середине, различив приглушённый смех. ― Ну да, танцуешь, ага, ― фыркнул Кай и шагнул обратно под душ. ― Да что смешного-то? ― Ничего. Тебе ещё учиться и учиться. Забудь. ― Ну уж нет! ― Сэхун подошёл к Каю и сердито сжал рукой его плечо, за что и поплатился. Кай перехватил его руки и чуть заломил. ― Держи свои грабли при себе, понял? ― Тогда ты... ― Заткнись. Как ты улавливаешь ритм? ― Что? ― опешил от неожиданности Сэхун так, что даже перестал вырываться. ― Когда ты слышишь музыку, как ты её слышишь? Где? Чем? Неужели я задаю такие уж сложные вопросы? Ну? ― Я... ― Сэхун задумался на миг, потом попытался щёлкнуть пальцами. ― Как всё запущено... ― Кай вздохнул, отпустил Сэхуна и смахнул капли с лица. ― Неправильно. ― В каком смысле? ― Во всех. Ты должен чувствовать музыку здесь. ― Кай без сомнений и колебаний бросил кулак к груди Сэхуна и сильно толкнул. ― Здесь и тут. Сердце и солнечное сплетение. Толчок кулаком в грудь повыше и сразу другим кулаком в район солнечного сплетения. ― Здесь и тут. Чувствуешь? Пока чувствуешь, танцуешь. Если потерял, найди снова ― и тогда только танцуй. Пока не нашёл, танцевать и не пытайся. Только когда музыка отдаётся у тебя тут, тогда это будет иметь смысл. Дошло? С сексом та же фигня. Чувствуешь ритм здесь, всё будет отлично. Не чувствуешь ритма, никакого кайфа не обломится. ― Что вы тут застряли? ― В душевую заглянул Чанёль. ― Или Сэхун показывает тебе мастер-класс «игры на флейте»? ― А он умеет? ― лениво пробормотал Кай, вновь шагнув под струи. ― Ещё как. Пошевеливайтесь. Там у нас заказ на танец со стриптизом и чем-нибудь большим по желанию клиента. Эрик сказал, чтобы Сэхун сразу шёл к клиенту и устроил лёгкий массаж. Кай, я тут тебе принёс белую рубашку и форму. Эрик велел, чтобы ты надел форму, ремни, а рубашку сверху. Тоже пожелание клиента. ― Клиент такой особенный? ― Ну, день рождения у клиента. Заказ оформлял его друг. Сэхун? ― Да иду уже. Сэхун торопливо оделся и вымелся из душевой. ― Кай? ― Ещё две минуты, ― отозвался он, плеская водой в лицо. ― Уже почти... ― Румбу? ― Как всегда. ― Обувь не брать? ― Не-а. Кай закрутил вентиль и тщательно подсушил волосы полотенцем, вытерся и влез в кожаные брюки. Чанёль помог ему с ремнями, затем накинул на плечи рубашку, притянул к себе и тронул лёгким поцелуем губы Кая. ― Отдохнул хоть? ― Вроде того. Кай задумчиво разглядывал пальцы Чанёля, пока тот застёгивал пуговицы на белой рубашке. ― Прости, кажется, я ревную, хотя это и глупо, ― тихо признался Чанёль. ― Не могу думать о том, что ты кого-то целуешь, обнимаешь... с кем-то спишь. Не со мной. ― В самом деле, глупо. Ты же знал, чем я занимаюсь. ― Ты мог бы найти другую работу. ― Не мог бы. Лучше умереть, чем перестать танцевать. Прости. К тому же, мы просто иногда спим вместе. Вот и всё. ― Но... ― Чанёль застегнул последнюю пуговицу и вскинул голову, ― разве мы не... А как же чувства? ― Вряд ли это любовь. ― Что? Ты думаешь, что... ― Неважно, что я думаю. Я сплю за деньги с кем угодно, и ты знаешь это. А теперь пошли ― у нас работа. И ты опять же знал, что всё будет именно так. И ты будешь на это смотреть. Прости, но всё это только и именно так. Они поднялись на четвёртый этаж и зашли в нужный салон. Там в ванне нежился клиент, а у бортика ванны стоял на коленях обнажённый Сэхун и мягко массировал плечи клиента. Кай резко остановился, как будто на стенку налетел. Потому что в ванне сидел Крис Ву. Чанёль тоже узнал его, но прошёл с невозмутимым видом к стульям у стены, присел и пристроил на коленях гитару. ― Какая встреча, ― широко улыбнулся Крис, небрежно откинув светлую чёлку со лба. ― Так это у тебя день рождения? Или это так, для отвода глаз? ― Ну почему же? В самом деле. Правда, заказ делал не я. Заказ сделал Хань. Для меня. ― Ну ещё бы, кто ж, как не он? ― пробормотал Кай. ― Танец и стриптиз, правильно? ― Вроде того. И я ещё должен кончить. ― Посмотрим, что можно сделать. ― Тогда начинай. Крис удобнее устроился в ванне и вновь улыбнулся, разглядывая Кая. Под тонкой тканью рубашки отчётливо темнели ремни, обвивавшие гибкое тело. Недолго думая, Крис плеснул водой из ванны на Кая. Тот чуть повернул голову и прикрыл глаза. Прозрачные капли заблестели на его лице, а рубашка на груди промокла. Теперь Крис отчётливо видел не только ремни, но и два аккуратных тёмных соска. Кай в мокрой рубашке выглядел убийственно сексуальным. Крис не испытывал ни малейшего желания отводить глаза ― и не отводил. Чанёль тихо заиграл, роняя в тишину перебор за перебором, неторопливо наращивая громкость и скорость. Первыми ожили руки Кая: плавный взмах, резкое движение, пауза и снова плавный взмах. К ним добавились стремительные повороты, когда Чанёль заиграл быстрее. Кай стоял на месте, не делал шагов вообще, но при этом умудрялся двигаться. Либо создавать иллюзию движения. Крис не мог понять, в чём тут фокус, как и Сэхун, но они оба пялились на Кая и упивались его танцем. Скрещенные перед лицом ладони, гордо вскинутая голова, хищное движение рук, отведённые назад плечи и медленное круговое движение запястьями ― сразу плавно и резко. Руки над головой и выпрямившееся тело, как натянутая струна, сомкнутые веки и маняще приоткрытые губы. Кай медленно клонился назад. Казалось, ещё немного ― и он переломится в поясе, но нет. Он вновь выпрямился, немного наклонился и повёл ладонями от колен вверх по блестящей коже брюк, чуть задержался на бёдрах, повёл ещё выше, задирая белую рубашку и демонстрируя твёрдые мышцы на животе и грудь. На миг промелькнул почти чёрный сосок слева, и белая ткань опала, скрыв всё от глаз наблюдателей и сорвав с их губ разочарованные хриплые вздохи. Вот теперь Кай двигался и танцевал, переступая ногами по гладкому полу, напоминая пляшущее на ветру пламя. Плавности больше не осталось, лишь резкость и голая страсть. Этот танец будил в крови желание. Каждое движение ― мощное и яростное, земное. Те же пуговицы на рубашке Кай расстёгивал не медленно и постепенно, а сильно дёргал за ткань. Даже странно, что пуговицы не отлетали. И он продолжал танцевать в расстёгнутой рубашке, липнувшей к смуглому телу, оплетённому ремнями. Стремительные вращения, вскинутые над головой руки, сильные движения узких бёдер... Идеальная имитация секса. Новое вращение, поворот спиной к главному зрителю, падение на колено и запрокинутая голова. Томный взгляд, отведённые назад плечи и сползшая с плеч белая ткань. Смуглое тело блестело от пота, на спине проступали узлы мышц, а тонкие ремни складывались в изысканный узор. Кай вдруг плавно развернулся на одном колене, сжал пальцами белую ткань и резко швырнул скомканную рубашку в Криса. Попал в лицо. Зар-р-раза. Крис стиснул в руке комок из тонкой ткани и довольно улыбнулся. Кай смотрел на него из-под спадавшей на глаза чёлки. Непримиримо. Розовый кончик языка на миг промелькнул меж полных губ. И Крис перестал улыбаться. Зато теперь улыбался Кай ― хищно и опасно. Он выпрямился одним слитным движением и продолжил свой сводящий с ума танец. Смотреть на это было и впрямь... горячо. Даже в одежде Кай опалял страстью и сексуальностью, но когда он танцевал без рубашки, не скрывавшей больше игру мышц под блестящей от пота кожей... Крис рассеянно нашарил бокал с вином, жадно припал, не сводя глаз с Кая, потому что в горле ощутимо пересохло то ли от желания, то ли от огня, полыхавшего в жилах вместо крови. Сейчас ему ничего не хотелось так сильно, кроме как коснуться хоть пальцем этого гибкого и быстрого тела, обжечься до острой боли, потому что бронзовая кожа наверняка раскалённая и пылающая. Кай не мог быть иным ― только горячим и горящим. Узкий ремень соскользнул с левого плеча, затем пришёл черёд ремня на правом плече. Кай прижал его к коже и медленно потянул. Мучительно медленно. Как будто нарочно. С трудом Крис отвёл взгляд от ремня и посмотрел Каю в лицо. Да. Нарочно. Кто бы сомневался. И Крис даже не замечал, что Сэхун перестал массировать его плечи, не замечал, что Сэхун пялился на Кая точно так же жадно, как он сам. И как Чанёль. Хотя свидетелей у этого танца было гораздо больше. Ещё один наблюдатель расположился в соседнем салоне и следил за происходящим с помощью камер. Меж его разведённых ног на коленях устроился Сухо. Хань придерживал ладонью чужую голову, задавая нужный ритм, и с кривой улыбкой смотрел на то, как Кай танцевал. ― Он это умеет, ― пробормотал Хань, чуть сильнее надавив ладонью и заставив Сухо взять в рот глубже. Кай уронил на пол последний из тонких ремней и провёл кончиками пальцев по поясу брюк, заставив всех сглотнуть в предвкушении. И он ― совершенно определённо ― знал, какое именно впечатление производит на зрителей. Хуже того, он наслаждался своей властью, чего и не скрывал. Хотя намного худшим было то, что Крису это в нём нравилось. Нравилась эта неправильная гордость, которой не должно бы быть. Нравилась эта непохожесть на других, ведь мало кто в подобных заведениях не то что гордость сохранял, а хотя бы чувство собственного достоинства. Кай являл собой исключение из правил, а Крис питал слабость ко всему, что не укладывалось в привычные рамки. И если Кай рассчитывал таким поведением его оттолкнуть, то напрасно. Тем самым Кай добился противоположного результата. Брюки Кай снимал ещё медленнее, чем ремни. Плавно тянул вниз плотную кожу, словно бы неохотно, едва заметно покачиваясь под музыку. Обнажённый, шагнул вперёд, переступив через бортик ванны. Он всё ещё танцевал даже тогда, когда стоял по колено в воде ― почти на расстоянии вытянутой руки от Криса. Худой и гибкий, с красиво перекатывающимися под бронзовой кожей длинными мышцами, с отчётливо обрисованными ключицами. И выбивающий почву из-под ног. Крис задыхался, пожирал его взглядом и не смел вытянуть руку, чтобы прикоснуться. Крис даже к себе не смел прикоснуться, хотя томился от возбуждения и не представлял, как ему от этого наваждения освободиться. ― Иди... к нему... ― глухо велел он Сэхуну, жестом пояснив, что делать дальше. Сэхун каким-то непостижимым образом понял, что от него требуется, ввалился в ванну и через секунду стоял на коленях перед Каем, осторожно прикасаясь ладонями к узким бёдрам. Его голова размеренно двигалась, а губы скользили вверх и вниз по твёрдому стволу. Кай больше не танцевал, а стоял неподвижно, чуть вскинув подбородок и прикрыв глаза. Излом его бровей казался немного болезненным, ресницы слабо подрагивали, но в целом он выглядел почти так же, как в тот раз, когда Крис застал его с Чанёлем. Слишком соблазнительно, чтобы на это можно было смотреть спокойно. Крис резко поднялся на ноги, шагнул к Сэхуну и Каю, бросил ладонь на пояс Кая и рывком притянул к себе, не обратив внимания, каково там будет Сэхуну, зажатому между ними. Впрочем, Сэхун не собирался останавливаться. Он лишь занял более удобное положение и взял в рот глубже, умело обводя головку языком и дразня лёгкими прикосновениями пальцев к яичкам. Другой рукой он обхватил член Криса и принялся размеренно двигать ею по всей длине. Кай попытался оттолкнуть Криса и высвободиться. ― Или ты будешь вести себя хорошо, или я пошлю к чёрту местные правила и сделаю с тобой кое-что плохое. Ты меня понял? И мне наплевать, если придётся из-за тебя ввязаться в парочку войн. Потому что я готов заплатить за тебя столько, если потребуется. Только дай мне повод, хорошо? Дай мне повод. Всего один. Крошечный. Дураком Кай точно не был, так что притих и решил повод не давать. ― Громче, я тебя не слышу, ― прошептал Крис ему на ухо. ― А если я тебя не слышу, я начинаю злиться. Мальчик, работай лучше ― мы должны его слышать. Мы должны его очень хорошо слышать. В тёмных глазах ― тлеющая ярость, но это заводило Криса ещё больше. ― Мне обещали качественный сервис. Кай упрямо молчал. Крис жадно целовал его и ни на что другое не обращал внимания. Медленно проводил ладонями по спине, бокам, груди и плечам, целовал опять, всё больше сходя с ума от его близости и жара. Крис перехватил руку Сэхуна и бросил её на бедро Кая ― он хотел, чтобы Сэхун уделял всё своё внимание только Каю и не отвлекался. Крису достаточно было и того, что он мог прижиматься к Каю, обнимать и упиваться вкусом таких горячих и ныне доступных губ. Крис медленно тянул Кая к себе до тех пор, пока не заставил опуститься в воду. Теперь Сэхун поддерживал Кая за бёдра и продолжал забирать его член глубоко в рот, а Крис поддерживал его за плечи и осыпал поцелуями смуглое лицо. Гибкое тело в их руках вздрагивало и выгибалось от обилия обрушившихся на него ласк. Крис с жадностью припадал к полным губам, ловил каждый низкий стон, каждый выдох, гладил ладонями твёрдые скулы, обнимал Кая и проводил языком по шее, когда Кай запрокидывал голову. Потом торопливо прихватывал зубами соски, чуть тянул и покусывал, но вновь прижимался губами к губам Кая, едва слышал новые тихие стоны. Но как только Крис коснулся ладонью бедра, Кай жёстко стиснул пальцами его запястье и практически отшвырнул в сторону его руку, судорожно втянул в себя воздух и подался бёдрами вверх. Плотно сомкнутые веки, закушенная губа, сдавленный стон и неровное тяжёлое дыхание. Крис крепче прижал Кая к себе, жадно всматриваясь в его лицо и впитывая в себя сладкую дрожь. Кай сам притянул его к себе и поцеловал ― глубоко, откровенно и немного сумасшедше. И сам обхватил ладонью его член, заставив содрогнуться всем телом от острого, пронизывающего наслаждения. Они кончили одновременно ― даже Сэхун. Тот вообще умудрился кончить чёрт знает от чего ― его-то никто не трогал. Хотя, возможно, сыграла свою роль сама ситуация. Все трое задыхались и пытались прийти в себя, сидя в тёплой воде. Крис вытянул руку и провёл кончиком пальца по нижней губе Кая. ― Кажется, могу кончить ещё раз только от одного твоего вида ― ты сейчас невозможно красивый... ― Пошёл к чёрту, ― глухо пробормотал Кай. ― Лучше б на себя в зеркало поглазел.***
Он опять стоял под тёплыми струями в душевой и лениво размышлял, что же будет дальше. Почти полностью успел одеться к приходу Чанёля ― осталось только застегнуть тёмную рубашку на пуговицы. Чанёль прошёл мимо и небрежно задел его плечом. Кай оглянулся и чуть нахмурился. Чанёль аккуратно положил гитару на скамью ― подчёркнуто аккуратно, потом подошёл к нему вплотную и закусил губу. ― Что? ― тихо спросил Кай. ― А сам как думаешь? ― О чём? ― О том, что это вообще было. Ты выглядел, как... ― Договаривай. Как кто? ― Он хмыкнул и отвернулся к зеркалу, чтобы поправить воротник рубашки. Не успел. Чанёль схватил его за плечо, резко развернул и сильно толкнул к шкафам, прижал к деревянным панелям, глядя сверху вниз. ― Это было мерзко. ― Что дальше? ― Он чуть поморщился от боли в спине. ― Неужели тебе не стыдно смотреть мне в глаза после этого? Совсем? Ни капельки? Слышал бы ты себя... ― Я слышал. Более того, уверен, что ты бы себя тоже слышал, если бы тебе... ― Если бы! Вот именно! Они тебя лапали! А ты... явно ловил от этого кайф! ― А что мне ещё было делать? Мужественно молчать и делать вид, что мне пофиг? Мне не за это платят. Мне платят за то, чтобы я... Резкий звук звонкой затрещины заставил Кая умолкнуть. Он смотрел в сторону, а на его щеке наливался алым след от ладони Чанёля. Кай тихо вздохнул, поправил воротник, не глядя в зеркало, и попытался обойти Чанёля. Тот удержал его, сжав пальцами запястья. ― Это не должно быть так. ― Это не тебе решать. Пусти. ― Послушай... ― Не хочу. Я слышал уже достаточно! ― Кай высвободил руки, оттолкнул Чанёля и двинулся к двери. Не дошёл. Чанёль догнал его, рванул к себе и обнял, крепко притиснув к груди. ― Прости... ― едва слышно пробормотал Чанёль, касаясь губами чуть влажных тёмных волос, и обнял Кая ещё крепче. ― Прости меня. Пожалуйста. Но я, правда, не могу так. Не могу смотреть, как кто-то прикасается к тебе. Не могу смотреть, как тебе хорошо не из-за меня, а из-за кого-то другого. Да, я всё знаю и всё понимаю. Я знаю, что это твоя работа... Но я не могу ничего с собой поделать. Я не хочу делить тебя хоть с кем-то. Я не могу. А эти двое так вцепились в тебя... Это смотрелось... странно. ― Может, ты тогда скажешь Эрику, что не желаешь больше работать со мной? Не будешь смотреть, легче будешь переносить всё это. ― Это ещё хуже... Я не знаю, что тут можно сделать. Прости меня, хорошо? ― Чанёль провёл пальцами по шее Кая, заставил приподнять голову и принялся осыпать лёгкими поцелуями всё ещё красную после удара щеку. ― Я не хотел. Это само как-то вышло... Чанёль нежно провёл губами по щеке Кая и снова обнял его.***
― Довольным не выглядишь. ― А с чего бы? ― Хань отвернулся к окну и закинул ногу на ногу, приноравливаясь к немного неровному ходу автомобиля. ― А ты рассчитывал, что я просто трахну его? Не разочаровывай меня ― это было бы слишком просто и скучно. И слишком опасно ― многим тут только дай повод спустить на нас собак. ― Неужели? ― Ага. Поверь, нынешний расклад ему не понравился намного больше. ― Крис не пытался скрыть самодовольство. ― Почему вдруг? ― Потому что он ненавидит быть игрушкой. А именно игрушкой я и заставил его себя почувствовать. Можешь мне поверить, он точно чувствует себя не на миллион баксов. Только не обольщайся ― я сделал это не из-за тебя. ― Не сомневаюсь, что у тебя имелись собственные мотивы. Какие, любопытно? ― Хань прямо посмотрел на Криса и вопросительно вскинул брови. ― Это... неважно. ― Теперь пришла очередь Криса отворачиваться. ― Надо придумать что-нибудь на завтра, для Сян. Ты уже купил ей подарок? ― Разумеется, ― Хань слабо улыбнулся. ― Ей должно понравиться. Крис целую минуту изучал профиль Ханя, после чего обречённо вздохнул. ― Только не говори, что... ― Не скажу. Промолчу. ― Иногда я перестаю тебя понимать. ― Иногда я сам себя не понимаю. Отстань, хорошо? Ты в курсе, что Тао прогулял сегодня занятия? ― ловко сменил тему Хань, достал пистолет и проверил обойму с сосредоточенным видом. ― Опять? ― Он явился под утро. Пьяный. Шумел. Может, ты всё-таки поговоришь с ним? За всё то время, пока мы тут торчим, ты с ним вообще не разговаривал. Хотя бы позволь ему тебя поздравить. ― С каких пор тебя заботят дела Тао? ― Не твоего ума дело. Просто поговори с ним. ― Хань спрятал пистолет и откинулся на спинку сиденья. ― А ты дашь мне слово, что оставишь мальчишку в покое? ― С какой стати я должен давать тебе такое слово? Они не смотрели друг на друга. Намеренно. И у обоих на то были собственные причины. ― С той же самой, с какой ты требуешь, чтобы я поговорил с Тао. Это равноценно. ― Тут я с тобой не соглашусь. Но ты можешь не волноваться ― этот мальчишка меня больше не интересует. ― В самом деле? Я удивился, что он вообще умудрился привлечь твоё внимание. Хань не потрудился ни ответить Крису, ни что-либо объяснить. В конце концов, он был наблюдателем и не принадлежал к семье Цзинь. И не обязан был выполнять приказы Криса.***
Вправо. Влево. Быстрее, ещё быстрее. Пригнуться ― и опять. Вправо, влево, быстрее, пригнуться... ― Классный баланс, ― прозвучало за спиной. Кай смахнул капли пота со лба и оглянулся. На краю ринга торчал парень среднего роста ― он почти висел на канатах, удерживая кончиками пальцев перчатки за шнурки. ― Я про равновесие. Незнакомец лениво проскользнул меж канатами и ступил на ринг. ― Не хотел тебе помешать, просто везде занято, а ты вроде бы сам по себе. Я тут посмотрел немного... Ну чтобы прикинуть возможности. Составишь компанию? Мне сказали, что можно подождать, но я бы не хотел сегодня задерживаться тут, так что, если ты не против, мы могли бы... вместе. Что скажешь? ― Он хлопнул себя ладонью по лбу. ― Ой, чёрт! Меня Бэкхён зовут, да. И Бэкхён с жизнерадостной улыбкой потрепал опешившего Кая по плечу. ― Только это, я не совсем этим занимался. То есть, в кикбоксинге я немножко новичок, хотя, думаю, не подкачаю. Попробуем? А тебя как зовут? Кай мысленно поставил Бэкхёну диагноз «сто вопросов в минуту» и негромко ответил: ― Кай. Если уж честно говорить, он не испытывал особого желания торчать в этом зале и заниматься кикбоксингом и хапкидо, но по распоряжению Бублика все ребята из чёрного персонала обязаны были приходить в зал и тренироваться. Хуже того, Бублик периодически устраивал им аттестации. И не дай Бог завалить аттестацию ― это могло плохо кончиться. Кай понимал мотивы, которыми руководствовались Бублик и Эрик, ведь чёрный персонал выполнял и охранные функции, но он сам предпочёл бы тратить это время на танцы. Особенно с позиции, например, искусства пенчак-силат, которое базировалось на танцах и равновесии. То есть, танцевальных тренировок для пенчак-силат было бы достаточно. Тем не менее, Бублик презрительно называл пенчак-силат «танцульками» и совершенно не ценил этот вид боевого искусства. И именно из-за Бублика Каю приходилось заниматься кикбоксингом и хапкидо ― кикбоксинг и хапкидо Бублика устраивали со всех сторон. ― У тебя очень интересная манера движения, ― продолжал увлечённо говорить Бэкхён. ― И равновесие. Выглядит необычно. Я тут всё пытался сообразить, что ты изучал... Кай уклонился от резкого удара, внезапно наступил Бэкхёну на ногу и «обозначил» хлёсткий удар по глазам. ― Явно не что-то спортивное, ― подытожил Бэкхён и моргнул, немного отклонившись назад. ― Это рассчитано на то, чтобы убить. Такие удары в большинстве своём... ― Много где запрещены, ― не стал спорить Кай. ― Э... Точно не каратэ и не... ― Бару, ― коротко ответил Кай и отступил назад, чтобы не нервировать неожиданного напарника. ― Прости? ― Пенчак-силат. А бару ― стиль с Суматры. ― А, да-да, что-то про удава, тигра и кобру, ― блеснул познаниями Бэкхён. ― Это, скорее, три манеры ведения боя. ― Наступить на ногу ― это точно «удав». ― Зато действенно, ― пожал плечами Кай и опустился на пол, скрестив ноги. ― Что ты делаешь? ― Ничего. Это вроде стойки. Одной из. ― Вот так вот сидеть? Какая-то глупая и уязвимая стойка, если честно. ― На твоём месте я бы не рискнул так думать. Это харимао. ― Тигр? ― Угу. Бэкхён высоко поднял ногу и собрался опустить её на голову Каю. Размечтался. И едва не получил ногой в пах, зато удар по голени достиг цели. Бэкхён растянулся на полу и притих, когда Кай «обозначил» удар пяткой по горлу. В настоящем бою такой удар раздавил бы кадык. ― Больше похоже на танец, чем на боевое искусство, ― поделился впечатлениями Бэкхён, когда они оба вновь стояли на ногах. ― Мой шеф считает так же, ― с холодным безразличием отозвался Кай. ― И лучше бы нам заняться делом, пока наставник обоим не вломил. ― Точно! ― Бэкхён сунул руки в перчатки и завозился со шнурками, помогая себе время от времени зубами. ― А ты давно сюда ходишь? ― Не очень. ― Слушай, я тоже вот буквально первый день. Может, будем вместе тренироваться? Ты же всегда в это время тут бываешь, да? ― Может быть. ― А как с оружием у тебя? ― Крисы, писау, тоя, керамбиты. Можно ещё что-нибудь. Из традиционного мне больше нравится келеванг. А что? ― Правда? Келеванг ― это ж сабля такая? ― Ну да. ― Здорово, надо будет тоже попробовать. Просто я тоже предпочитаю сабли, с напарниками не везёт. Остальным больше по душе мечи или катаны, но там техника отличается. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду? Кай отмолчался и нанёс пробный удар обмотанной бинтом рукой слева. Бэкхён вовремя уклонился. ― Ты без перчаток? ― Не люблю. ― А руки не разобьёшь? ― Если и разобью, то не в первый раз. Я привык. Справа. Бэкхён легко уклонился. ― Теперь прямой. Бэкхён послушно пригнулся, повторяя комплекс, который не так давно выполнял Кай, только тот выполнял комплекс с воображаемым противником, а Бэкхёну повезло с реальным. ― Теперь ты? Будем меняться после связки, да? ― Попробуем. Кай легко выполнил уклоны в стороны и пригнулся от прямого, после чего удары нанёс сам. Затем они вновь поменялись. ― Ещё разок, ― подмигнул ему Бэкхён. ― Надеюсь, в моём исполнении это выглядит так же красиво. Кай в очередной раз промолчал ― он не искал красоты в боевых искусствах. Бэкхён был прав, когда отметил, что действия Кая направлены на убийство, потому что Кая учили бару именно для этого ― чтобы убить и выжить. К бару прилагались свои доктрины и учения, философский взгляд на жизнь и многое другое, но Кая это если и интересовало, то много лет назад. И тогда некому было рассказывать ему об этом. Тогда он должен был всему научиться в очень короткие сроки. Впрочем, в его жизни существовало лишь одно мерило для времени ― «очень мало, почти нет». ― А если двойной и в обратном порядке? Кай не придал значения словам Бэкхёна ― он больше просто не слушал. И предсказуемо не отреагировал на сменившуюся схему, пропустив удар. ― Чёрт, извини! Ты чего не пригнулся? Я же предупредил... Чёрт, у тебя кровь. Кай смахнул алые капли тыльной стороной ладони, испачкав белый бинт. ― Ничего страшного. Просто задумался. ― Вот же... ― Бэкхён стянул перчатки, спрыгнул с ринга и порылся в своём рюкзаке, вернулся через минуту с упаковкой салфеток. ― Держи вот. ― Да не нужно. ― У тебя кровь из носа хлещет, ― возмутился Бэкхён и сам прижал салфетку к носу Кая. Он сосредоточенно всматривался в смуглое лицо и аккуратно стирал кровь. ― Голову чуть опусти. Сейчас уже поменьше идёт. ― Пустяки. ― Извини, ― тихо повторил Бэкхён. ― Не думал, что так сильно получится. Ты как? ― Ты всего лишь врезал мне в нос ― от такого не умирают, ― не удержался от слабой улыбки Кай. ― А если вдруг что? Ты в рекламе не снимаешься? ― Нет. С чего ты взял? ― Ну... Выглядишь ухоженным и... красивым, ― пробормотал Бэкхён, внимательно разглядывая нос Кая и стараясь не встречаться с ним взглядом. ― Нехорошо будет, если придётся ходить с расквашенным носом. ― Не волнуйся, никто ничего не заметит. У меня на лице только ссадины остаются ― и всё. ― Удобно, ― после долгой паузы признал Бэкхён. ― С меня кофе, хорошо? В качестве компенсации. ― Это всего лишь чуть пострадавший нос, ― с недоумением развёл руками Кай. ― Как ни крути, но этот нос пострадал по моей вине, ― упёрся Бэкхён. ― Я ощущаю потребность как-то сгладить впечатление, чтобы ты не решил, что я умею только носы разбивать. Кай шмыгнул носом и тихо рассмеялся. ― Чёрт с тобой. Горячий шоколад. ― Идёт. Расскажешь ещё про удава? Кстати, а что означает «пенчак-силат»? И при чём тут равновесие? ― «Пенчак» ― это искусство менять положение тела. ― Кай стянул футболку и небрежно стёр ею капли пота с шеи. ― «Силат» ― это умение применять пенчак в бою. Без пенчака нет силата, а без силата пенчак бесполезен. Ну и пенчак-силат с крисами, например, выглядит жутковато и кажется чересчур жестоким. И многие считают пенчак-силат довольно... бесчестным. Вроде как много «подлых» ударов. Хотя это зависит от стилей. Можешь попробовать ударить. Бэкхён попробовал, но Кай лишь немного наклонил голову, чтобы кулак пролетел рядом с его скулой, а потом резко прижал головой запястье Бэкхёна к собственному плечу. ― Как видишь, я почти ничего и не сделал, но ты сейчас можешь пользоваться всего одной рукой. ― Смена положения? ― прищурившись, уточнил Бэкхён и попытался высвободить руку. Кай вдруг перестал прижимать его руку к своему плечу, от неожиданности Бэкхён сделал два шага назад. ― Ага. ― Кай хмыкнул и бросил футболку на канаты. Следующие три минуты Бэкхён старательно отбивался от Кая, «танцевавшего» вокруг него. И если от его ударов Кай уходил действительно с помощью одной лишь смены положения тела и без особого труда, то Бэкхёну пришлось попотеть, чтобы защититься. Более того, то, что делал Кай, выходило за привычные рамки. Он приближался тогда, когда любой другой предпочёл бы отшатнуться, пригибался тогда, когда казалось разумным выпрямиться, и выпрямлялся, когда стоило пригнуться. Проще говоря, его действия до последнего мгновения оставались непредсказуемыми и неожиданными. Они даже казались нелогичными ― поначалу, но после становилось ясно, что смысла в них было больше, чем Бэкхён мог заподозрить. ― Пожалуй, я б не хотел, чтобы в твоих руках оказался нож. Или керамбит. ― Не сомневаюсь, ― фыркнул Кай. Дальше они продолжили тренировку под оклики наставника, заметившего, что они «страдают фигнёй». Кай спросил, где Бэкхён работает, без задней мысли. Они как раз устроились за столиком в ближайшем кафе и получили заказ. ― Да так... перевозками занимаюсь, ― немного неохотно отозвался Бэкхён и не стал вдаваться в подробности. Впрочем, Каю и этого хватило, чтобы с тоской подытожить: «Не триады, но из той же оперы». Ему определённо везло на представителей «силы по ту сторону закона». То ли судьба считала их персональным испытанием Кая, то ли им просто Кай так сильно в душу западал. Но оба варианта Кая не радовали. Он предпочёл бы иметь дело с законопослушными людьми. Просто наши желания редко совпадают с нашими возможностями. А ещё ему с детства твердили прописную истину: «Ты принадлежишь тому миру, в котором родился». Кай родился по ту сторону закона. И сколько бы он ни пытался вырваться за пределы этого мира, ничего не получалось всё равно. И даже тогда, когда ему мерещилось, что всё получилось, что он смог ― он вновь оказывался всё там же и всё тем же. Как и сейчас. Ведь напротив него сидел человек с «той стороны». ― А ты где работаешь? ― Бэкхён поднёс к губам чашку с шоколадом. ― В борделе, ― невозмутимо ответил ему Кай. Терять ему всё равно... Бэкхён поперхнулся и закашлялся, нашарил кое-как салфетку и сдавленно уточнил через минуту: ― Ты пошутил? ― Нет. Я работаю в... клубе. И получаю деньги за... определённые услуги. Звучит даже красиво, да? Если придерживаться сути ― я работаю в борделе. Знаешь, кто такие жиголо? ― Угу. Те, кто за деньги... гм... трахает богатых дамочек. ― Правильно. Сделай поправку на то, что иногда вместо дамочек попадаются богатые дяденьки ― и всё то же самое. Теперь ты представляешь, чем я занимаюсь. ― А как же... ― Бэкхён немного растерянно ткнул пальцем в сторону зала. ― Чёрный персонал выполняет охранные функции тоже. Шеф заставляет тренироваться. ― Можно глупый вопрос? ― выдержав долгую паузу, поинтересовался Бэкхён и обхватил ладонями глиняную чашку с остатками шоколада. ― Ну попробуй, ― Кай пожал плечами и допил свой шоколад. ― Почему ты продолжаешь там работать? У тебя ведь отличная подготовка, мог бы и телохранителем поработать ― это ведь... лучше, наверное. ― Я люблю танцевать. Перед зрителями. И мне за это там платят столько, сколько вряд ли заплатят где-нибудь ещё. Кай умолчал о том, что в борделе никому нет дела до его прошлого. И всем наплевать, кто он и откуда. В борделе он был «никем» и мог просто танцевать, упиваясь чужим восхищением. И его это устраивало. Он оставался у всех на виду ― буквально на виду и даже обнажённым ― и никому не приходило в голову искать его в таком месте. Хотя бы просто потому, что человек его положения счёл бы унизительным для себя прятаться вот так. С другой стороны, отчим всегда считал, что его голова работает не так, как у большинства людей. Он по-прежнему оставался редкостным гордецом, но это не мешало ему работать в борделе, находя компромисс между гордостью и идеальным убежищем. ― Никогда бы не подумал, ― подытожил Бэкхён, разглядывая его. ― Меньше всего ты похож на работника такого... гм... заведения. ― Лучше, если ты будешь знать, с кем собираешься тренироваться в этом зале. ― Ты же не думаешь, что из-за этого я резко захочу сменить напарника? ― Я не знаю, ― Кай привычно пожал плечами. ― Это твоё дело. ― Поздно. Ты меня купил саблями, ― наигранно вздохнул Бэкхён и немного смущённо улыбнулся.