Дуэндэ

Герои: Бэкхён, Сян, Сухо, Эрик, Лэй, Хань Пейринги: Лэй/Сухо, КайХун Бэкхён склонился к руке Сян и невесомо тронул нежную кожу губами, невольно отметив, что форма кисти такая же, как у Кая. Женская версия, но всё равно похоже. Даже пальчики такие же узловатые и цепкие. — Рад видеть вас, госпожа Цзинь. Сян смотрела на него с холодком отчуждения в глазах. — И вам утро доброе, представитель Бён. — Её голос тоже пропитался холодом, как и взгляд. — Не представляю, чем успел заслужить ваше неодобрение. Я в немилости, и я безутешен. — Бэкхён старательно изображал вселенскую скорбь. — Я считала вас другом Кая, но, как оказалось, вы представитель Совета. И кто бы мог подумать... Кай знает? — Вряд ли. Наше знакомство состоялось в частном порядке и не имело отношения к моим... гм... трудовым обязанностям. — Не совсем правда, но отчасти... Бэкхён продолжал прямо смотреть на Сян и подмечать в её лице сходство с Каем. Оно не было кричащим и не бросалось в глаза. Легко признать, что у них схожий типаж, только Сян - утончённый и изысканный вариант. Чтобы подметить большее сходство, требовалось какое-то время внимательно наблюдать и за Каем, и за Сян. В мелочах... у них совпадали привычки и манера выражать эмоции. Когда они смотрели на один и тот же предмет и испытывали сходные чувства, вот тогда они напоминали близнецов. Бесспорно и неопровержимо. — Учитывая то место, где работает Кай... вы там познакомились? — Отнюдь. В тренировочном зале. Мы партнёры по спаррингу. — А вы, выходит, умеете драться? В самом деле? — Как вы жестоки к бедному и несчастному мне, — понурился Бэкхён. — Даже отказываете мне в умении постоять за себя и защитить прекрасную даму. — Вы не пропадёте, вон как умело давите на жалость. Бэкхён в самом деле давил на жалость, и это работало, поскольку взгляд Сян немного смягчился. Всё же Сян не во всём на Кая походила. Бэкхён слышал, что характер у Сян в значительной степени похож на характер Криса Ву. Сам Бэкхён пока не мог делать выводов в этом плане, поскольку лично с Крисом Ву ещё не сталкивался. — Зачем вы пришли? — Я пришёл к вам. В некотором роде сам по себе, ну и заодно по поручению Совета. И я хочу попросить вас о небольшой услуге. — Какой? — Я хочу попросить вас оставить нашу беседу между нами и ничего о ней никому не говорить. Никогда. Остальным можно сказать, что я задавал вам вопросы о найденной неподалёку от "Райских Кущей" машине. Это "тойота", которая зарегистрирована на имя одного из ваших людей. Так как? Если вы соизволите. — Допустим, соизволю. Но я не понимаю. Вы наверняка знаете, я лишь номинально являюсь главой семьи, всеми делами занимаются Крис и Хань. И если вы хотите поговорить о делах семьи, то потратите время зря — я ничего не знаю толком. Лишь то немногое, что Крис или Хань считали нужным мне сообщать. Но я сама не поручусь, что из этих сведений соответствует истине, а что — нет. Прошу сюда... — Сян указала Бэкхёну на дверь, ведущую в небольшой сад за домом. — В саду нас вряд ли подслушают. Если вы настаиваете на тайне по-прежнему. — Настаиваю. И я в курсе нюансов управления семьёй Цзинь. Однако речь пойдёт немного не об этом. И кое-что в силах сделать именно вы, а не Крис Ву или эмиссар Лу Хань. — Ну ладно, коль уж вы настаиваете. — Сян опустилась на корточки и погладила белого пса, выскочившего им навстречу. Пёс обнюхал после ноги Бэкхёна, признал его пригодным для сопровождения Сян и унёсся белой молнией в ближайшие кусты. — А вы ему тоже понравились. — Тоже? — Ему Кай ещё нравится. Но Кай, наверное, умеет заклинать собак — они его обожают. — О, не волнуйтесь, я сам собака та ещё. — Простите? — Сян широко распахнула глаза от удивления. — Ищейка. Меня так иногда обзывают. Видите ли, работа в Совете — это такое невинное побочное хобби, а так я в полиции работаю. Для отвода глаз, сами понимаете. У приличного человека должна быть и приличная работа, иначе какой же он приличный человек? А у вас работа есть? Приличная. Для отвода глаз. — Представьте себе. Скоро будет. Я ещё учусь, но однажды стану дизайнером по ландшафту. Быть может. А может, и нет... — Ого, фэн-шуй и все дела... А вы страшный человек. — Почему это? — опешила Сян от столь неожиданного заявления. — Ну вот наймёт вас неприятный какой человек, а вы ему карму испортите, положив всего один камешек не туда. Все потоки ци порушите, и будут его всю жизнь преследовать несчастья. — Я об этом не думала, но спасибо за подсказку, — слабо улыбнулась Сян. — Так о чём вы хотели со мной поговорить? Бэкхён долго молчал, разглядывая тёмные волосы Сян, собранные в высокую причёску, и мягкие завитки на шее, потом вздохнул и решительно произнёс необычным для него серьёзным тоном: — О вашем брате, госпожа Цзинь. О Ким Чонине. Или Цзинь Чжунжэне, если так удобнее. Сян в этот миг нюхала белые цветы, усыпавшие кусты у тропинки. Она разжала пальцы, выпустив ветку, и вниз спланировали нежные лепестки. Ей потребовалась минута, чтобы взять себя в руки, и лишь тогда она повернулась к Бэкхёну. Напряжённый взгляд и заострившиеся от волнения черты лица. — Почему вас интересует мой брат? Он погиб семь лет назад. Неужели даже сейчас нельзя оставить его в покое и перестать тревожить память о нём? — Вы видели его тело? Собственными глазами? Почему вы так уверены, что он мёртв? — Достаточно! — Сян повелительным жестом вскинула руку. — Об этом мы с вами говорить не будем. Дорогу к выходу, надеюсь, вы не забыли. Всего доброго. Бэкхён смотрел ей в спину, пока она быстро ступала по выложенной камнями тропке. Вздохнул и негромко сказал: — Он жив. Сян остановилась, стиснув кулаки, но не обернулась. Через минуту тихо спросила: — Откуда вам знать? — Сян, он жив. Крис Ву и Лу Хань разве не сказали вам ничего об условии Совета? — Каком условии? — Вот теперь Сян повернулась к нему и подошла вплотную, вскинула голову, глядя властно и требовательно. — Совет потребовал, чтобы семья Цзинь предъявила либо неоспоримые доказательства смерти наследника, либо его самого. Как думаете, что хотят предъявить Крис и Хань, коль уж они ничего вам не сказали? — Господин Бён, мой брат погиб семь лет назад. Какие вам ещё нужны доказательства? — Госпожа Цзинь, нет ни единого подтверждения тому, что ваш брат погиб семь лет назад. Есть доказательства гибели вашей матери, но ни одного доказательства гибели вашего брата. Ноль, понимаете? Шиш. Дырка от бублика. Хотите лично ознакомиться с материалами дела? Я могу это устроить. Это сложно, но я могу. Если вы не верите ни мне, ни Совету, хоть сделаете выводы сами. И если ваш брат умер семь лет назад, то почему за его голову до сих пор предлагают награду? Об этом вы думали? — А её... предлагают? — тихо уточнила Сян, побледнела и прижала ладонь к груди. В следующее мгновение Бэкхён подхватил её и удержал от падения. — Что с вами? — Нет... сейчас пройдёт... сейчас... — Сян с трудом дышала и цеплялась пальцами за воротник блузки. — Моя сумка... в гостиной... Бэкхён подхватил Сян на руки, мельком удивившись тому, какая она хрупкая и лёгкая, и поспешил обратно к дому. В гостиной он опустил свою ношу в кресло, лихорадочно пометался по комнате в поисках сумки, нашёл и порылся внутри. Там обнаружил пузырёк с капсулами и поспешно сунул его Сян в руки. Пришлось подождать минут десять, чтобы Сян перестала выглядеть бледной, как покойница, и начала дышать нормально. Бэкхён устроил себе мысленную выволочку — совершенно вылетело из головы, что Сян больна. Он плохо помнил, какой именно диагноз стоял в личном деле, но что-то с сердцем, врождённое. И ей делали операцию в детстве, но не слишком помогло. А второй раз уже никак — Сян не пережила бы повторную операцию. — Как вы? — Бэкхён протянул Сян стакан с водой. Схватил его, чтобы Сян могла запить своё лекарство, но она и так справилась — без воды. Только прямо сейчас глоток прохладной жидкости Сян точно не повредил бы, хотя бы смочить пересохшие губы. — В порядке, спасибо. Мне просто... вредно сильно волноваться. Ничего страшного. — Простите, наверное, я перегнул палку. Да и вообще идея так себе, похоже. — Вовсе нет... Но я действительно думала, что Жэнь... Чонин погиб. Семь лет назад. Здесь, в этом городе. Я ведь была там, на том самом месте. Там сейчас приход. И была на могиле мамы. Почему вы так... Хотя нет, я уже поняла, почему. Но если вы уверены, что мой брат жив, то где он сейчас? И почему... хотя нет, тоже понятно. Если мой брат будет тут, то Крису придётся уступить ему своё место. Но Крис ведь... Почему вы так уверены, что Крис захочет убить его? — Даже если он не сделает этого, сделает Хань. Хотя бы потому, что у него нет выбора. Или кто-нибудь ещё. Желающих навалом. — Наблюдатели... — понимающе протянула Сян. И Бэкхён сейчас отдал бы полжизни, чтобы прочесть её мысли и понять то, что понимала она. Но не спрашивать же напрямик, почему это наблюдатели так хотят прикончить наследника семьи Цзинь. Сян неожиданно смерила Бэкхёна острым и проницательным взглядом. — Вы сказали мне об этом, чтобы я помешала Крису и Ханю осуществить их план? Хотите, чтобы я вмешалась в это дело и сделала всё возможное, чтобы мой брат встретился с Советом? Откровенна и умна, и очень сообразительна. Пожалуй, Старейшина не погрешил против истины, когда сказал, что Сян могла бы управлять семьёй Цзинь ничуть не хуже Криса. Если бы не её слабое здоровье, конечно. Потому что лишние волнения могли сократить её жизнь настолько существенно, что она не протянула бы и года. И Бэкхён лично в этом убедился только что. — Как вы себя чувствуете? — Так, как и должен себя чувствовать человек, которому осталось немного. Но если вы пришли ко мне за этим, то договаривайте до конца, чтобы я успела что-то сделать. Я не хочу, чтобы Чонин погиб. Потому что если погибнет он, то не останется уже никого. — Что? — А вот услышать подобное Бэкхён точно не ожидал. — Я умираю, господин Бён. И сейчас об этом знаете вы, я и мой врач. Больше никто. Если не будете стоять изваянием, то мы сможем этим воспользоваться с выгодой. — Погодите, я быстро адаптируюсь, но... вы уверены? — Полностью. Нет, ничего нельзя сделать. Да, времени мало. Нет, это не ошибка. Да, я знаю об этом уже год примерно. И да, чёрт возьми, я хочу его увидеть, пока не... — Сян уткнулась лицом в ладони и расплакалась. Бэкхён стоял дурак дураком и не представлял, что ему делать. Что бы он ни сказал, всё было бесполезно. И он не знал, как ему утешить Сян. То есть, знал. Он мог сказать ей, кто такой Кай, но тогда всё бы пошло псу под хвост, потому что Сян не смогла бы обуздать свои эмоции — особенно в свете того времени, что у неё осталось — и невольно подставила бы Кая под удар. Бэкхён не имел права говорить ей правду — не сейчас. И не имел права рисковать жизнью Кая. Тоже — не сейчас. — Ваши люди, Сян, они подчиняются только Крису и Ханю, или и вам тоже? Насколько вы уверены в их преданности? Если не уверены, я могу прислать вам кого-нибудь в помощь. Сян смахнула слёзы с глаз и сделала глубокий вдох. Её губы всё ещё дрожали, но взгляд был твёрдым. — Я отдаю приказы слугам и моей охране. Охрана и слуги отчитываются перед Крисом и Ханем. Но не все. То есть, некоторые говорят лишь то, что надо сказать. Скажем так, я уверена полностью в двух своих охранниках. Но их никогда не ставят в пару. Под рукой всегда только один из них. Крис знает, что они не очень хорошо к нему относятся и преданы мне. И Хань тоже это знает. Именно поэтому их никогда не ставят в пару. Всегда кто-нибудь присматривает и за ними, и за мной. Но так... формально. У нас никогда не было разногласий, так что меня никто не опасается. Скорее, тут просто задета гордость и Криса, и Ханя. Не более того. Думаю, этого мне будет достаточно. — Вы уверены, что эти люди преданы только вам и не сливают информацию куда-то на сторону? Я не о Крисе и Хане, а в... более широком смысле. — Уверена. Они практически выросли вместе со мной и не имеют никакого отношения к иным семьям. Ещё... быть может, Тао... Не знаю. — Ладно. Пока вам надо просто внимательно слушать. Если вам до сих пор ничего не сказали о распоряжении Совета, то не скажут и впредь. Но имеющий уши да услышит. Вот, — Бэкхён отдал Сян свою визитную карточку, — можете в любое время звонить. И я сам тоже буду вам звонить, как узнаю что-нибудь. Никакого плана прямо сейчас у меня нет, но я работаю в этом направлении. Если вы вспомните что-нибудь важное, звоните. Пока отдохните просто и наберитесь сил — они вам скоро понадобятся. — Хорошо. Хотя знаете... есть ещё один человек, которому я доверяю. И вы тоже его знаете. — И кто же он? — Бэкхён знал ответ до того, как он прозвучал. — Кай. Как вы думаете, если... — Вы можете ему доверять, — слабо улыбнулся он и погладил Сян по руке. — Особенно в безвыходных ситуациях. — Почему вы так уверены, если он не из Совета? — задумчиво поинтересовалась Сян. Бэкхён так и не придумал, что сказать. Просто попрощался и ушёл, нагруженный кучей мыслей и открывшимися внезапно обстоятельствами. Он не думал, что на доске для хитрой игры ферзь пробудет так недолго. Зато теперь этой фигурой можно было пожертвовать — при выгодном размене. Потому что всё равно придётся — рано или поздно. И лучше сделать это так, как захочет сам ферзь. И чтобы король как можно дольше не узнал, что... Эмоции — штука непредсказуемая. Особенно — эмоции родственников. И, наверное, испытывать сочувствие было не самым умным, что мог сделать в этой ситуации Бэкхён, но он сочувствовал. В большей степени — Каю, а не Сян. Потому что уйти всегда проще, чем остаться. *** Сухо ждал Эрика в его кабинете, куда персонал обычно не допускали. Официальная версия. На самом деле допускали, но только избранных и по веской причине. И Сухо торчал в кабинете отнюдь не потому, что был одним из лучших "белых" мастеров, а потому, что у него случались особые клиенты. Четверть часа назад один такой клиент попрощался с Сухо и кое-что оставил. Для Эрика. И только по этой причине Сухо торчал в кабинете, куда заходить не разрешалось, и ждал Эрика. Усевшись на столешнице, он подтянул чулок-сеточку на правой ноге и поправил изящную туфельку, затем посмотрелся в зеркальце и проверил макияж. Не то чтобы это имело сейчас большое значение, но Эрик не любил неопрятность. Если бы что-то в облике Сухо было не так, Эрик не преминул бы его отчитать в своей агрессивной манере. Лучше не нарываться. Когда распахнулась дверь кабинета, Сухо не двинулся с места. Он ждал Эрика, но ничем не выказал удивления, увидев другого человека. — Какими судьбами? — Сухо изящно закинул ногу на ногу и покачал в воздухе ступнёй так, чтобы стразы на длинном каблуке шаловливо засверкали, привлекая внимание гостя к тонкой лодыжке. — Хотел сказать пару слов Эрику и забрать плату, — тихо отозвался Лэй, скользнув взглядом по красивым ногам и остановившись на коротенькой юбчонке, едва прикрывавшей бёдра Сухо. — Я свободен, — с намёком подсказал Сухо и улыбнулся с чарующей томностью, как умел лишь он один. Лэй рассматривал его ещё какое-то время, после чего покачал головой. — Прости. Сухо соскользнул со стола, подошёл ближе и вскинул голову. После долгой паузы он всё же рискнул спросить напрямик: — Что не так? Ты каждый раз находишь отговорку. Я не понимаю. Лэй осторожно взял его ладони в свои и вздохнул, изучая тонкие пальцы, унизанные кольцами и перстнями. — Дело не в тебе, если что. Ты вряд ли хоть кого-то оставишь равнодушным. Просто... — Я не в твоём вкусе? — с усмешкой, полной горечи, предположил Сухо. — Или дело в том, кто я такой и чем тут занимаюсь? Я окучиваю тебя больше года, а ты... — Нет, дело не в этом. Я прекрасно знаю, насколько твёрд твой характер. И твоя работа ничуть не умаляет того уважения, что я испытываю по отношению к тебе. Ты не пользуешься масками, чтобы делать вид или прятать то, что тебе нравится. Тут дело во мне, Сухо. И только. — Я всё ещё ничего не понимаю, — тихо отозвался Сухо, глядя на склонившего голову Лэя. — Дело только в том, что мы с тобой одинаковые и хотим одного и того же. Понимаешь? — Н-нет... — Мне просто не хватает духа носить такую же одежду. — Что? Сухо меньше всего ожидал услышать нечто подобное. — А как же... как же Эрик? Ты же... — О симпатии Эрика к Лэю знала каждая собака в борделе. — У меня никогда и ничего не было с Эриком, — удивлённо пробормотал Лэй. — У нас чисто деловые отношения. Я только пару раз приходил к Рори. — Рори? — Это окончательно выбило почву из-под ног у Сухо. Потому что Рори занимался всякими жёсткими штучками и проводил экстремальные сессии. Пожалуй, из всего чёрного персонала Рори был наименее востребованным мастером, заказы у которого случались чрезвычайно редко. Зато и обходились в такие суммы клиентам, что... — Да, Рори. Прости. Потому пойми меня правильно, хорошо? Сухо не успел ничего ответить Лэю, поскольку в кабинет зашёл Эрик в компании эмиссара Лу Ханя. Пришлось спешно выполнить поручение клиента и передать Эрику то, что требовалось. После чего Сухо выплыл из кабинета и вынужден был закрыть за собой дверь. Лэй проводил Сухо долгим взглядом, после чего уделил внимание Эрику, одновременно отметив тень недовольства на лице Ханя. Тот определённо не пришёл в восторг, обнаружив неоспоримое доказательство связи Эрика и Лэя. В конце концов, Хань считал Лэя кем-то вроде подручного Криса. Напрасно, но тем не менее. Эрик подошёл к столу, выдвинул ящик, порылся там, после чего протянул Лэю причитавшуюся ему сумму. — Всё правильно? Лэй кивнул, не потрудившись проверить сумму как следует, подался чуть вперёд и пальцем поманил Эрика. Тот немного наклонился к нему, приготовившись слушать. Лэй намеренно перешёл на миньнаньхуа, поскольку знал, что Хань с севера и провёл слишком мало времени на юге, чтобы постичь все нюансы расслабленной тайваньской скороговорки. А вот Эрик фактически вырос среди людей, которые так разговаривали, так что миньнаньхуа он понимал прекрасно. — Твой недоброжелатель решил покусать высокого блондина по пути домой, но пока цапнул лишь воздух. Нашли с десяток трупов японцев. Делом занимается полиция. Следов нет, кроме машины. Эрик понимающе кивнул, стало быть, правильно понял, кто такой "высокий блондин". — Чтобы стало ещё интереснее — некоторые из японцев были убиты необычным оружием. Предположительно, с извилистым клинком длиной около тридцати сантиметров... Вот теперь Эрик нахмурился. — Это всё? — Пока да. Это важно? Эрик достал из ящика скатку банкнот и отдал Лэю. Дополнительная плата за своевременную информацию. Лэй повернулся к двери, встретил внимательный взгляд Лу Ханя, слабо ему улыбнулся и без спешки покинул кабинет. Хань запер дверь кабинета изнутри, опустился в кресло и мрачно спросил: — Что он сказал? — Что Криса пытались убить японцы. Ночью. — Не смогли, как видно. — Похоже на то. Так что вам угодно, господин Лу. Вы меня заинтриговали, — напомнил о деле Эрик, опустился на стул и достал портсигар из кармана алого пиджака. Пока он долго и придирчиво выбирал сигарету, Хань хранил молчание. Эрик успел закурить и дважды выдохнуть вверх сизый дымок. — Я знаю, что за отдельную плату тут можно смотреть на чужие удовольствия. — И что? Вы уже несколько раз делали подобное. Понравилось? — Я немного не об этом. Я о том, что иногда при просмотре ещё и записи делают. — Ещё чуть конкретнее, — улыбнулся Эрик, стряхивая пепел с кончика сигареты и догадываясь о том, чего же захотел на самом деле Хань. — Я хочу получить запись с Каем. Неординарный заказ. Хочу посмотреть, в чём он мастер. — Пожёстче? — откинувшись на спинку стула, уточнил Эрик. — Быть может. Я хочу купить такую запись. — Нет. — Нет? Я щедро заплачу. — Нет. В данном случае мне плевать на сумму, которую вы можете предложить. Вы хотите увидеть запись? Вы её увидите. Здесь. За отдельную плату. Но только здесь. Записи не продаются и не выносятся отсюда — правило заведения. Исключений нет. Ни для кого и ни за какие деньги. Если вы пораскинете мозгами, господин Лу, то довольно быстро поймёте, почему существует такое правило. Я могу показать вам запись с Каем, но продать вам такую запись я не могу. Так как? Хань с минуту разглядывал носок начищенного ботинка, потом резко кивнул. — Хорошо. Я посмотрю запись тут. Сколько это будет стоить? Впрочем... — Он уже привычно бросил Эрику карту. — Вы не частый клиент, конечно, но если будете просаживать деньги в таком темпе... — Не ваша забота. Запись. — На субкультуры аллергии у вас нет? — БДСМ? Садо-мазо? Клуб анонимных нудистов? Не волнуйтесь, меня мало что в силах смутить. — Не сомневаюсь, но я обязан уточнить. — Эрик прогулялся к стеллажу у стены и порылся там, потом вернулся к столу с диском, повозился несколько минут, после чего развернул к Ханю монитор компьютера, заодно и пульт бросил. — Наслаждайтесь. Эрик перебрался в кресло в углу кабинета вместе с пепельницей, откинулся на спинку и принялся курить вторую сигарету. Хань пару раз покосился на Эрика, после чего всё же рискнул нажать на кнопку воспроизведения, чтобы уставиться на монитор, где висел над полом уже знакомый ему парнишка — тот самый, которого он заказывал вместе с Сухо. Как его звали-то? Сэ? — Это был особый заказ. Клиент именно смотрел из центра наблюдения. Из чёрных мастеров он выбрал Кая и попросил в пару Сэ, кофе с молоком, — лениво пояснил из кресла Эрик. — Подвешивание, цепи и акупунктура. Кай не должен был позволять Сэ кончить. Сценарий простой. Вам интересно? Хань промолчал, продолжая наблюдать за происходящим в записи. Сэ в самом деле висел в цепях на удобной высоте. Полностью обнажённый, со светлой и блестящей от пота кожей. Его голова была запрокинута назад, чёлка липла ко лбу, а металлические браслеты красиво смотрелись на руках и ногах. Впрочем, сами руки и ноги тоже красиво смотрелись в напряжении. И если руки были соединены вместе, и от браслетов убегала вверх всего одна цепь, то ноги закрепили отдельно и развели в стороны. В таком положении Сэ напоминал беззащитного и уязвимого ангела, казался ещё младше, чем в действительности был. И Хань не мог не признать, что уже один вид Сэ в такой позе неслабо возбуждал. — Когда... когда это было снято? — За пару дней до того, как Кай загремел на койку, — охотно ответил Эрик из кресла. — Нравится? — Н-не знаю... Хань облизнул губы, когда на мониторе появился Кай. Эти чёртовы кожаные брюки и узкие ремни, оплетавшие смуглое тело... Следовало отдать Эрику должное — он умел подбирать идеальную рабочую форму для своих ребят. В коже и с ремнями Кай выглядел убийственно сексуальным, естественным и желанным. — Скоро там будет два плана, снимали на несколько камер. По желанию клиента, разумеется. Один план — Кай, второй — лицо Сэ. Хань отрешённо угукнул, не отводя глаз от монитора и ёрзая в кресле. — Слева есть салфетки. Не отказывайте себе в маленьких радостях жизни. Всё равно всё уже оплачено, — насмешливо подсказал из угла Эрик. Хань некоторое время крепился, наблюдая за тем, как Кай готовил Сэ и медленно вводил в него игрушку из латекса, но всё же плюнул на зрителя в лице Эрика и поспешно расстегнул молнию на брюках. Чтобы не давило. И проигнорировал выразительный короткий смешок. Он сглотнул, когда Кай достал из браслета на левой руке стальную иглу с круглым пластмассовым навершием. Игла была не длиннее трёх сантиметров, тонкая. И Кай воткнул эту самую иглу в нижнюю часть живота Сэ. Воткнул не просто так, а на строго определённую глубину всего в несколько миллиметров. Сэ даже не дрогнул, быть может, и вовсе не заметил, что в него воткнута игла. Но Кай не остановился на этом и воткнул рядом с первой ещё восемь игл. Когда последняя красовалась в теле Сэ, тот сильнее запрокинул голову, его черты исказились от неприкрытого удовольствия, а с губ явно слетел отчётливый стон, который Хань, к сожалению, не услышал, потому что звука не было. Зато увидел, насколько мощно у Сэ стояло из-за каких-то жалких девяти иголок, блестевших в нижней части живота. — Пока иголки там, кончить никак, — весело прокомментировал Эрик. — Удобно, да? И работает круче, чем специальные кольца для члена. — И что дальше? — Дальше? Всё как обычно. Партнёр готов, ловит кайф, пока иголки в нём, но кончить не может. Зато может продолжать ловить кайф, пока его будут трахать. Всё просто. Конечно, ощущения намного более острые и яркие, чем при обычном сексе, но для клиента тут важнее эстетика этого зрелища. Сейчас сами увидите. Приоткрыв рот, Хань в самом деле таращился на то, как Кай мучительно медленно вытягивал из тела Сэ латексную игрушку, а тот крупно дрожал всем телом, облизывал губы, кусал их, запрокидывал голову, мотал ей из стороны в сторону и пытался податься бёдрами к Каю. Хань видел подобные игры не раз, хотя никогда не встречал людей, умеющих использовать познания в акупунктуре для того, чтобы доставить удовольствие. Но дело было не только в этом. Дело было ещё и в Кае. Он казался холодным и очень спокойным, и это смотрелось завораживающе в сочетании с его одеждой и обликом. Вообще весь этот контраст — холодность смуглого и знойного Кая и сладострастие светлокожего и строгого Сэ — ошеломлял и пьянил, лишал здравомыслия и оглушал возбуждением. И Хань не мог смотреть без волнения на то, как Кай прикасался к беззащитному телу: властно и уверенно вёл ладонью по груди Сэ, прожигал тяжёлым взглядом, умело дотрагивался так, что Сэ реагировал на прикосновения заметно и бурно. Хань затаил дыхание, потому что Кай медленно расстёгивал кожаные брюки. Пуговица, молния — и напряжённый толстый ствол уже ничто не скрывало. И Хань через минуту кусал губы так же исступлённо, как делал это Сэ. Кусал губы и, откинувшись на спинку кресла, водил ладонью по собственному члену, совершенно забыв о присутствии Эрика. Он смотрел только на монитор, смотрел на Кая, который словно бы танцевал, а не трахал Сэ, смотрел на те эмоции, что ярко проступали в чертах лица Сэ, даже слышал возможные стоны и звуки, которые додумывал непроизвольно. А может, это он сам и стонал, пока вбивался в собственный кулак при попытках выдержать ритм Кая, хотя всё равно не успевал или сбивался, да и не получалось двигаться так же сильно и размеренно, и чутко меняя скорость и глубину проникновения. Хань не выдержал, потом слепо зашарил руками в поисках салфеток. Дыхание с хрипом вырывалось из груди, губы больно саднили. И, кажется, он умудрился прикусить себе язык, но не помнил, как и когда. — Слишком рано, — с нескрываемой иронией подметил Эрик. — Запись куда длиннее, а вы кончились уже на цветочках, господин Лу. Как же ягодки? — Чёрт... — с глухим отчаянием выдохнул Хань — прямо сейчас он понимал, что не выдержит, что его просто не хватит на эту проклятую запись. — Но вы всегда можете поставить на паузу. И продолжить просмотр оттуда, где остановились. При следующем визите. — Надо полагать, за отдельную плату? — мрачно уточнил сиплым голосом Хань. — Ну почему же? Вы заплатили за просмотр этой записи. Полностью. Платить вам придётся, если вы захотите увидеть другую запись. Эрик, похоже, не сомневался, что Хань захочет. Но это ещё ничего. Куда хуже было то, что не сомневался сам Хань.