Дуэндэ

Герои: Бэкхён, Лэй, Кай, Крис Пейринги: КайРис Бэкхён терпеть не мог слежку и предпочитал, чтобы этим делом занимался кто-нибудь другой. Но иногда выбирать не приходилось. Впрочем, сейчас это была не совсем слежка. Бэкхён просто припёрся в игровой притон, потому что сюда часто наведывался Ким Чондэ. Ким Чондэ вряд ли обладал существенной информацией, но его видели в компании Ким Минсока, а игровой притон принадлежал подозрительному типу, известному среди определённых людей под прозвищем Лэй. Куда забавнее было то, что Лэй поддерживал деловые связи с триадами. Порой к нему за информацией и ребята из Совета обращались. В конце концов, Ким Чондэ без опаски шлялся по заведению Лэя. Бэкхён устроился за барной стойкой со стаканом сока и поболтал ногой над полом ― местные табуреты явно рассчитали под немалый рост посетителей. Гипотетических. Потому что реальные посетители ростом в большинстве своём не вышли. Бэкхён обвёл взглядом собравшуюся публику, не отметил ничего интересного и занялся размышлениями по поводу новых данных. Выяснить, где именно работает Кай, оказалось нетрудно. Куда труднее было сложить воедино факты и понять, почему в итоге все ниточки вели к «Райским Кущам». В «Райских Кущах» засветились практически все, кто сейчас волновал Бэкхёна. Там ошивались триады, включая Криса Ву и эмиссара Лу Ханя, даже шеф Яо туда наведывался. Там проводил время порой Ким Чондэ ― опять же в компании Ким Минсока. Информатор Лэй частенько работал с владельцем клуба, неким Эриком. И, да, Кай ещё, который в клубе танцевал. Мягко говоря. Сведений об Эрике удалось собрать немного ― больно скользкий тип. И осторожный. Кроме того, этот скользкий тип предпочитал вести дела со свободными клубами байкеров, а байкерские клубы ― предельно закрытые организации. Если внедриться в те же триады трудно, но можно, то в байкерские клубы ― фигу. Это только если всю жизнь положить на внедрение ― иначе никак. Так что информацией тут особо и не разживёшься. Опираться только на слухи ― опасно и легкомысленно. Однако триады что-то знали, иначе не ставили бы Эрика ни во что. Но ведь ставили и относились достаточно уважительно. Бэкхён сердито заворчал себе под нос, когда от размышлений его отвлёк тихий писк телефона. ― Ну? Опять гадость скажешь? ― буркнул он в трубку. ― Типа того. В прибрежных водах в рыбацкие сети угодил труп. ― Грандиозный улов. Рыбаки закатили пир? ― Иди ты… Труп урвала береговая. Японец, приблудный. По миграционным базам не числится. Обследовали, всё как положено. Умер ― предположительно ― от удара в голову чем-то острым. Возможно, конусообразным. Типа, клин вбили. ― Фу, как по-дилетантски, ― возмутился Бэкхён. ― Они, что, поняли, что японца пришибли, но не поняли, чем и как? ― Угу. Трупак пробыл в воде не так уж и много, но качественно. На редкость отталкивающее зрелище, скажу я тебе. Наши труп перехватили. ― Радуются трофею, как дети? ― Такой пакости? Да нет. Просто меня вызывали в морг, пришлось поглазеть. Зря позавтракал, чёрт… Бэкхён лениво посмотрел на часы и от души восхитился: ― Вот это ранний завтрак! Вот это я понимаю! ― Отвянь. Так вот, наши труп посмотрели, покопались там… ― Покопались получше, чем в береговой? ― Ну, результат мог бы быть круче, но имеем то, что имеем. Так вот, труп и впрямь принадлежит японцу. По базам в самом деле не проходит, то есть, приблудный и проник в страну, судя по всему, незаконно и тайно. Помер в самом деле от травмы башки, но травма странная. ― До какой степени странная? ― устало уточнил Бэкхён. ― Ты в отделе работаешь или в гидрометцентре? Хватит туману напускать, суслик-переросток. ― Вот брошу трубку и догадайся сам потом. ― Я тебе трубку брошу! Выкладывай уже. ― Ладно. Голову японцу пробили в самом деле чем-то острым. Официально никто и ничего не скажет, потому что фиг поймёшь. Наш эскулап считает, что голову пробили малайским крисом. Извилистый клинок. Сантиметров тридцать. Возможно, семь изгибов. Клинок свободно вращается на рукояти, снабжён кастетом ― там след подозрительный остался. Но это фигня. Важно то, что если японца грохнули столь экзотическим оружием… Короче, мы же сейчас шерстим океанскую территорию. Ты сам велел. Так вот, малайский крис. Угу. Улавливаешь нить моих рассуждений? Наша птичка, как думаешь? Вряд ли в Корее на каждом углу пачками валяются специалисты по такому оружию. А наша птичка там дофига помоталась, мог и крисами пользоваться на безрыбье. ― Пенчак-силат, ― пробормотал Бэкхён, припомнив первые спарринги с Каем в зале на тренировках. ― Чего? ― Пенчак-силат. Крисы входят в программу. Попробуй потрясти японцев на предмет этого трупа. Что за кадр, чем промышлял в Японии и какого хрена его в Корею понесло. При чём тут вообще японцы? ― Ты меня спрашиваешь? ― Только если ты успел мутировать в мироздание. Не пойму, откуда тут японцы. У нас с китайцами перебор, и эти ещё щемятся. ― Так наш профиль ведь. Международное сотрудничество, все дела. Может, наш голубь успел и японцам на головы нагадить? ― Да когда он успел? Ему едва хватало времени, чтобы удирать от триад и наблюдателей. ― Одно другому не мешает. А у японцев тоже есть интересы в океанских территориях. Индонезия как раз, Филиппины. Наш голубь там точно ошивался. ― Это дело с каждой минутой становится всё гаже. Что там у них вообще происходит? Дурдом на выезде? Японцы уже жаловались на триады, но так жаловались на Криса Ву и Лу Ханя. При чём тут наш принц в бегах? Раньше никакие японцы в его отношении не всплывали. ― Этот японец не всплыл. Он в сеть попал. На глубине, ― педантично поправил Бэкхёна помощник. ― На глубине… Тьфу! Твою мать! Сиди теперь и гадай, то ли случайность чистой воды, то ли в самом деле всё не так просто. ― Бэкхён с тоской поглазел на Ким Чондэ, просадившего за рулеткой уже несколько фишек. ― Пойди и спроси у нашего подопечного в лоб. Вдруг ответит? ― Крисом в череп? Или ещё куда? Нет, спасибо, обойдусь уж как-нибудь. Я ему не до такой степени враг, но вряд ли он станет слушать мои заверения в благих намерениях. Даже если и станет, не факт, что поверит. Когда за тобой столько лет носится разномастная орава с намерением грохнуть, тут поневоле станешь параноиком и недоверчивой сволочью. ― Ага, но ты ж мне скажи ― рыть под японцев глубоко и основательно, или просто вежливо спросить, что за труп и какого хрена он в Корее забыл? ― Рой основательно, ― поразмыслив, решил Бэкхён. ― Что топтуны? Где наш голубь ошивается сейчас? ― А чёрт его знает. Его видели с Чжанаваром и потеряли. Чжанавара тоже. ― Господи, этот что тут забыл? ― А что? Он ещё не навещал Совет? ― Отметиться для галочки? Если б навещал, я бы знал об этом. Трудно было бы не заметить носящихся в панике и писающих кипятком. Тьфу! Чжанавар в Корее ― конец света в отдельно взятой стране. Только его нам для полного счастья не хватало! ― Чего ты паникуешь? Он же практически из наших. Свой, так сказать. ― Ага, но в курсе ли этот «свой», что я на его стороне, а? Предлагаешь мне в присутствии Совета показать ему удостоверение? Отличная идея, нечего сказать. Я ещё слишком молод, чтобы совершать стремительное путешествие в мир иной. Ладно, мне надо придумать, как назначить встречу с Крисом Ву. Попробую прощупать что-нибудь и разведать о японцах побольше. Раз уж японцы прискакали в Совет с воплями, что Крис Ву их обижает и притесняет. Комики, чтоб их… Не могли уже прицепиться к какой-нибудь семье средней паршивости, приспичило им прицепиться к такой мелочи, как Крис Ву. ― Канадцы с тобой не согласятся. ― Так то канадцы, а у нас тут Корея. В Корее Крис Ву пока мелочь. Отбой! Бэкхён поспешно сунул телефон в карман, поднёс к губам бокал, наблюдая за неспешно двигающимся в его сторону китайцем. Чжан Исин примерно так же выглядел и на тех снимках, что красовались в досье. Ещё шесть лет назад он работал на Братство Юга и занимался тем же, чем занимался сейчас Ким Минсок. Потом у него что-то приключилось с коленями и правой рукой, и он перебрался в Корею. Если верить данным, Чжан Исин по прозвищу Лэй сменил сферу работы и к старым навыкам не возвращался. Но это ― если верить данным. А Бэкхён считал себе не меньшим параноиком и недоверчивой сволочью, чем Ким Чонин, так что Бэкхён не верил данным и внимательно отслеживал каждое движение Лэя. ― Несказанно польщён, что представитель Совета счёл нужным посетить моё скромное заведение. Вы тут по делу или просто гуляете? ― Губы улыбались, но глаза Лэя походили на льдинки. Вот так сразу и ясно, что человек собой представляет. ― Подышать вышел, увидел вывеску, заскочил носом поводить. А вы против? Или опасаетесь, что я тут с десантом для вынесения неугодных и нарушителей? Или у вас просто совесть нечиста? ― Бэкхён радостно улыбался во все тридцать два зуба… Ладно, во все двадцать восемь зубов ― зубы мудрости ему как-то жить мешали, так что он от них избавился без сожалений. ― Ну что вы, господин Бён, сюда просто редко заглядывают птицы такого высокого полёта… ― Да прямо уж! ― Бэкхён выразительно покосился на Ким Чондэ. ― Этот гость привычен, а вот вас я первый раз тут вижу, ― отбил подачу Лэй и тоже улыбнулся. ― Лишь бы не в последний, ― продолжил словоблудить Бэкхён, лихорадочно соображая, что он мог поиметь с Лэя. Лэй промолчал и снова улыбнулся ― с льдинками в глазах. Скотина. Небось, спал и видел, как Бэкхёна где-нибудь тихо прирежут, чтоб больше не пересекаться. А вот фигу! Бэкхён сам мог кого-нибудь тихо прирезать. ― Думаю вот, какую информацию можно у вас прикупить. Посоветуете? Вот теперь Лэй слегка опешил. Наверное, раньше к нему с такими тупыми предложениями не подкатывали. ― Насколько я знаю, сейчас в городе ошивается один тип, который не представился Совету так, как это положено, и… ― Нет, спасибо, я в курсе про Чжанавара, ― обломал Лэя Бэкхён. ― Мне бы что-нибудь пикантное. О триадах, например. Бэкхён в мыслях гадал, скажет ли Лэй о наследнике семьи Цзинь и играх наблюдателей. ― Вы и так всё знаете, полагаю. Нового и нет почти. Облом. Ну ладно, а так? ― Тогда про японцев расскажите. ― Про японцев? После стычки с Эриком они тихо сидят. И тут облом, но вопросу о японцах Лэй явно удивился. Не ожидал. ― Как будут новости о японцах, сообщите мне. Я прикуплю, если вы с ними не опоздаете. Бэкхён оставил на стойке деньги, сполз с табурета и двинул к выходу. Следить за Чондэ в присутствии Лэя было бы глупо ― ни к чему давать пищу для размышлений информатору, ещё и китайцу. Будет другой день, и будут более удобные условия для работы. Но что, чёрт возьми, делать с внезапными японцами? *** В рассветных лучах Кай выглядел умиротворённым и спокойным. Крис сладко потянулся, сел на кровати, окинул Кая ещё одним изучающим взглядом и решил, что самое время. Ухватившись за одеяло, Крис медленно потянул его в сторону. Кай и так спал беспокойно и часто сбрасывал одеяло, можно было и не осторожничать, но Крис не хотел рисковать. По опыту знал, что если Кай проснётся, то точно будет против. Кроме этого, Крису хотелось застать Кая врасплох, увидеть его растерянным и сбитым с толку. Тем более, Кай спал крепко и не особенно охотно просыпался, так что на рассвете он был уязвимее всего. Откинув уже ненужное одеяло, Крис придвинулся ближе к Каю и прикоснулся к плечу. Бег пальцев по коже, вытянувшееся на простыне гибкое, но сильное тело, непреходящий жар под ладонью. Крис больше смотрел и любовался пока, чем прикасался по-настоящему. Кай слабо шевельнулся, повёл плечом, словно хотел сбросить руку Криса, откинул голову на подушку, вздохнул и прижал ладонь к солнечному сплетению. И продолжал спать под пристальным взглядом Криса. Крис принялся водить кончиком пальца по груди Кая и лениво размышлять, сколько же ему лет. Возраст Кая он не знал, никогда и никто не упоминал об этом. Обычно Кай выглядел на двадцать пять-двадцать семь, но не прямо сейчас. Когда он спокойно спал, то выглядел, максимум, на двадцать три и напоминал студента колледжа искусств. В голову Крису вдруг пришло, что Цзинь Чжунжэню, если он жив, тоже сейчас было бы двадцать три, но эту мысль он отмёл, потому что на двадцать три Кай выглядел только во сне. Хотя неважно, Крис мог похвастать более солидным возрастом в любом случае, но с Каем эта разница терялась. Терялась вплоть до того, что если бы Крис хоть когда-нибудь стал использовать разницу в возрасте как способ давления, Кай рассмеялся бы ему в лицо. И не он один. Крис сам над собой бы посмеялся, потому что повадки Кая и его ум сводили эту разницу к нулю. Вспоминать об этом удавалось лишь в такие мгновения, как сейчас ― когда Кай спал. «Во сне люди непроизвольно обнажают свою суть и свои уязвимые стороны». В этом крылась доля истины. Во сне Кай выглядел моложе, казался одиноким и… казался человеком, которого никто не согревает. Крис собирался это исправить. Он осторожно упёрся ладонью в матрас, постаравшись не задеть бок Кая, перекинул ногу через узкие бёдра, поставил правую руку у другого бока и принялся разглядывать лежащего под ним Кая. К счастью, Кай продолжал спать, не замечая возни в кровати. Наверное, ночью или днём это его разбудило бы, но на рассвете ― нет, почему Крис и предпочёл именно этот час для своей авантюры. Крис прекрасно знал, чего он хочет. И он это уже видел раньше. Не совсем то, что нужно, но всё же. Сейчас же он хотел, чтобы всё зависело лишь от него одного. И чтобы Кай признал это. Чтобы доверил себя Крису целиком и полностью ― в той степени, в какой это вообще возможно в случае Кая. Крис склонился к Каю и замер, поймав губами лёгкий выдох. Выжидающе смотрел на полные и чуть потрескавшиеся губы, любовался их чётким контуром, оценивал резкость линий подбородка и скул, длину тёмных ресниц. Склонился ещё чуть ниже, согревая губы Кая собственным дыханием. Дождался. Как только полные губы немного приоткрылись, Крис тронул их едва ощутимым поцелуем. Кончиком языка провёл по ровной кромке зубов и затаил дыхание, когда Кай ответил, слегка прикусив его язык и соприкоснувшись кончиком языка собственного. Ободрённый такой ответной реакцией, Крис приласкал быстрыми и мягкими поцелуями уголок рта, сомкнутые веки и ямочку на подбородке, перебрался на шею, целуя не столько губами, сколько частыми выдохами и кончиком языка. Кай чуть откинул голову, и Крис провёл ладонью по его щеке, пригладил растрепавшиеся волосы надо лбом и провёл языком под правой ключицей. Крис не сразу заметил собственную дрожь ― заметил тогда лишь, когда прикоснулся к груди Кая рукой. Закусив губу, попытался справиться с дрожью и уверенно погладить. Слегка оцарапал смуглую кожу ногтями под тёмным соском, наклонил голову и лизнул едва заметный след. К этому Кай отнёсся спокойно, поскольку грудь у него вряд ли относилась к самым чувствительным частям тела. Зато он куда лучше отреагировал на поцелуи, которыми Крис решил пометить мышцы на животе. Вцепился пальцами в простыню, шумно вздохнул и сонно что-то пробормотал. Крис выждал минуту, потом продолжил: тронул губами кожу в самом низу живота, погладил ладонью бедро, сдвинул руку к колену, пробуя на ощупь короткие густые волоски. Жёсткие, но вести по ним ладонью оказалось приятно. Впрочем, ноги у Кая были сильные, с твёрдыми и рельефными мышцами. Твёрдыми даже сейчас ― в спокойном состоянии. Как будто Кай мог в любой миг начать танцевать. Крис ещё раз провёл ладонью по бедру, сдвинул её и прикоснулся к члену. Кай заметно вздрогнул и попытался повернуться на бок, но Крис удержал его и вновь коснулся члена. Ему нравилось, как быстро Кай возбуждался: в ладони ощутимо нарастала твёрдость, обжигая пальцы жаром, наполненность пополам с ускоряющимся пульсом, помноженная на учащающееся дыхание. Крис едва ощутимо водил ладонью по члену и смотрел на Кая. Отмечал закушенную губу, бисеринки пота на висках и выразительный излом бровей. Тронутые страстью резкие черты лишь больше укрепляли решимость Криса, потому что причиной всех этих перемен был только он один. Он прикасался к Каю, и Кай менялся. Это как власть, которую Крис всегда любил, но в сто раз лучше, потому что прямо сейчас Кай принадлежал ему. Продолжая водить ладонью по крепкому стволу с разным ритмом, Крис склонился к Каю, почти прижался к нему всем телом, ещё не целовал, но подставлял губы под частые выдохи и смотрел, смотрел, смотрел… Лицо Кая на грани между сном и явью и в минуту возбуждения было для Криса персональным фетишем и восьмым чудом света. И именно Крис сейчас управлял всеми оттенками тех эмоций, что отражались в резких чертах. Тёмные ресницы слабо дрогнули, и Крис немедленно завладел губами Кая. Целовал так, как целовал его Кай. Пытался. Проскальзывал языком меж зубов, старался сделать поцелуй как можно глубже и жарче, не забывая охватывать пальцами основание члена и уверенно сжимать, чуть уменьшая возбуждение. Горячая ладонь на груди ― пустяк. Крис был тяжелее, так что без особого труда мог прижать Кая к матрасу собственным телом. Раскалённый блеск из-под тёмных ресниц ― отражение в глазах рассветных солнечных лучей. Непередаваемо красиво. Короткая возня, пара минут, чтобы ухватить Кая за запястья и прижать руки к матрасу. Взбешённый взгляд и слишком яркие из-за последнего поцелуя губы. Эти губы дрогнули, но Крис не позволил словам прозвучать. Воспользовался ситуацией к собственной выгоде и вновь навязал поцелуй. Поплатился тут же, поморщился от укуса, но не остановился. На губах и языке ощущался вкус крови, но это совершенно не портило их поцелуй, больше похожий на сражение. Когда-то они уже похожим образом дрались, стараясь перехватить инициативу. Крису не хватало рук ― он удерживал Кая за запястья, тогда он потёрся бёдрами о бёдра Кая, напомнив, что у кое-кого отменный стояк. Кай на секунду растерянно замер ― и проиграл. Крис отпустил его левое запястье, прижал ладонь к щеке, медленно поглаживая и одновременно перебирая пальцами пряди за ухом. И продолжая целовать, отнимая дыхание и волю к сопротивлению. Скользнул правой ладонью по шее, плечу, огладил бок и бедро и снова уверенно обхватил горячий член. Водил от основания к головке и обратно, намеренно задевая тугие яички ― до низкого стона на грани слышимости. Зачарованно пялился на яркие полные губы Кая и мечтал услышать ещё раз. Ещё хотя бы один раз. Кай повернул голову, словно в попытке ускользнуть или спрятаться. Крис кончиком носа потёрся о его висок и с трудом шепнул: ― Пожалуйста… Он рискнул отпустить правое запястье Кая, робко провёл пальцами по подбородку. Мягкая настойчивость, чтобы вновь видеть смуглое лицо и огоньки в затенённых полуопущенными ресницами глазах. Крис немного сдвинулся, чтобы больше не придавливать Кая своей тяжестью, удобнее развернул руку, продолжая водить пальцами по твёрдому члену, прижался губами к плечу Кая, целуя несдержанно, жадно прихватывая кожу губами ― до сочного следа. Потом смотрел на лицо Кая, слушал его дыхание и ждал. Шорох стискиваемой сильными пальцами простыни, россыпь блестящих капель на бронзовой коже, кончик розового языка меж ярких губ, слегка запрокинутая голова и безупречная острая линия от подбородка до уха. Дрожь напряжённых мышц, непроизвольные движения гибкого тела и ― снова ― едва слышный низкий стон. Кай прикрыл глаза. Рваный выдох и чуть разомкнувшиеся губы. Крис расценил это как разрешение. Пробежался пальцами по скуле, обвёл чёткий контур губ и поцеловал. Задрожал сам, когда новый стон растаял на кончике его языка. Через минуту он исступлённо водил руками по горячему телу, осыпал поцелуями каждый сантиметр смуглой кожи, прижимал Кая к себе и упивался его удовольствием как собственным. Потом вылизывал кожу на животе, смело спускаясь ниже и смыкая губы на потемневшей головке. Прикасался руками, губами и языком, но не позволял кончить, время от времени отстраняясь и рассматривая Кая или сильно сжимая пальцами член у основания. У Криса хватало далеко идущих намерений. Ещё ни разу во время их близости Кай не кончал так, как положено. Всегда сдерживался. Крис понимал, что так тоже можно испытывать удовольствие, но его это не устраивало. Он хотел видеть доказательство испытанного удовольствия ― по его вине. Он хотел, чтобы Кай не смог сдержаться. Как последний штрих. Крис хотел, чтобы Кай полностью забылся и… Поэтому Крис продолжал осыпать Кая поцелуями и жёстко надрачивать, почти доводя до оргазма, но в последний миг не позволяя пересечь последнюю границу. Гибкое тело выгибалось в его руках. Кай с силой вбивался в его кулак, подаваясь бёдрами навстречу, запрокидывал голову и отчаянно цеплялся пальцами за простыню, сминал ткань и срывался на глухие, пусть и редкие стоны. Невыносимо горячий и сводящий с ума одним своим видом, словно живое воплощение страсти. Словно сейчас он танцевал так, как умел только он и только для Криса. Крис честно пытался контролировать возбуждение Кая и своё собственное, но всё-таки пропустил нужный миг. Хотя это было неважно, потому что Кай не смог сдержаться, как Крис и хотел. Тело Кая напряглось так, что отчётливо проступили под смуглой кожей сразу все мышцы. В ладони Крис явственно ощутил пульсацию и твёрдость, а в следующую секунду всё было кончено. Крис гладил Кая ладонью по голове и легонько целовал подбородок, слушая частое тяжёлое дыхание. Спускался поцелуями по шее к груди, после ― к животу и собирал языком тёплые густые капли с кожи, затем облизывал испачканную ладонь и целовал узкие бёдра так, словно ему по-прежнему было мало Кая. Успокоившись немного, Крис вытянулся рядом с Каем, привлёк его к себе и прикоснулся губами к виску. Выждал немного и прошептал: ― Если ты будешь каждый раз так отдаваться, мне этого хватит. Ты должен быть моим, и тогда я смогу защитить тебя ― в моём мире. Кай резко рванулся из его объятий, слетел с кровати и исчез за дверью. Крис сел, провёл ладонью по лицу и тяжело вздохнул. Глупо было ждать, что всё пройдёт по плану. Когда дело касалось Кая, это не работало. Зато Крис мог получить незабываемое удовольствие от попыток разгадать новую шараду. Как ни крути, тоже секс, только умственный. Умственным сексом Крис занимался минут десять, после чего нашёл Кая в ванной. ― Дело лишь в том, что ты мне не доверяешь? ― прислонившись плечом к стене, спросил Крис прямо. ― Может быть, ― долетело вместе с шумом льющейся воды из-за прозрачной перегородки. Пластик стал мутным из-за пара. ― И как это можно изменить? ― Никак, наверное. Я не знаю. ― Но я ведь тебе доверяю. ― Ты ― можешь. ― А почему ты не можешь тогда доверять мне? Или я что-то такое сделал, что мешает верить мне? Кай не ответил, сдвинул перегородку, сдёрнул с крючка полотенце и завернулся в него, потом пустил холодную воду, опёрся о край раковины ладонями и закусил губу, изучая отражение Криса в зеркале. ― Ты ничего не сделал такого. Пока что. ― Тогда почему? ― Крис тоже изучал в зеркале отражение Кая и ждал. ― Потому что можешь сделать. Потом. Но вообще… дело в том, кем ты являешься. Крис запрокинул голову, обречённо вздохнул и хмыкнул. Не стоило и надеяться, что всё будет просто. Это же Кай… Одно резкое движение, чтобы прижать Кая к стене и заглянуть в непроницаемые глаза. ― Только потому, что я собственник? И вроде как пытаюсь заполучить право на тебя? ― Ты хочешь, чтобы я так о тебе думал? ― вскинув бровь, поинтересовался Кай, не попытавшись оттолкнуть Криса и высвободиться. ― Нет. Меньше всего я хочу именно этого, потому что это не так. ― Неужели? — Яркая и острая ухмылка на полных губах. ― Слушай, я ведь уже говорил тебе, что не хочу тебя заставлять. Ещё я и слово дал, а обещания я никогда не нарушаю. Кай на миг закусил губу, потом тихо спросил: ― Ты дал слово Сян? Крис хотел солгать, но передумал. Чёрт его знает, почему Кай приплёл сюда Сян, но Сян на прямой вопрос могла ответить правду. А быть пойманным на лжи в случае Кая Крис не желал. ― Нет, но это неважно. Я повторю: я не собираюсь тебя заставлять. Но если ты думаешь, что уже отвертелся, то как бы не так! Мне тебя недостаточно. ― То есть, это только начало? ― весело хмыкнул Кай. ― Проехали. Так вот… ты сказал, что не можешь доверять мне, потому что я ― это я? Звучит по-идиотски. ― Я не могу доверять тебе, потому что ты глава семьи Цзинь, Крис. Это ни черта не звучит по-идиотски. Триадам нельзя доверять. И ты сам знаешь это лучше меня. ― Знаю, но это правило работает для триад. Ты же не имеешь отношения к триадам, чего тебе волноваться? Кай резко оттолкнул его руку, долго смотрел в глаза, а потом ушёл из ванной. Крис прислонился лбом к стене и зажмурился. Он ничего не понимал теперь уж точно. Но если опустить вопрос доверия Кая, то всё не так уж и плохо. Вроде бы. Крис шагнул к раковине, пару раз плеснул в лицо холодной водой и закрутил вентиль. Холодная вода не помогала ему ― слишком слабое средство.