***
- Джаред, я хочу с тобой поговорить серьезно, - объявляет Джеральд так, словно все остальные их разговоры были о глупостях. – Ты не должен больше общаться с прислугой, это все детское, и никак не достойно тебя – моего наследника. Пора тебе взрослеть. Мой сын должен быть серьезным и ответственным, он должен хорошо учиться, а не уделять время всяким глупостям. Джаред не находится, что ответить, но ему так хочется быть угодным отцу. Именно поэтому через три дня после этого разговора случается еще один неприятный разговор. Дженсену не терпится увидеть Джареда, поделиться хорошими новостями: учитель, мистер Хьюберт, считает его способным учеником и согласился заниматься с ним и дальше, несмотря на то, что Дженсену уже 17, и он теперь работает на кухне. Дженсен спешит найти друга, радость переполняет его. Джаред обнаруживается в его комнате, и туда Дженсену заходить позволяется без спроса. Джаред сидит на кровати и смотрит как-то отрешенно, без улыбки, не так, как обычно. Возможно, он просто не в духе, зато Дженсен сейчас поднимет ему настроение. - Джей, у меня отличные новости! - Зато у меня нет, - оборвал его Джаред. Смотрел он сурово и словно повзрослел на несколько лет. - Что случилось? – уже тише спрашивает Дженсен. - Мне больше не интересны твои новости, и вообще, ты не можешь вот так врываться ко мне. - Джей? Что ты такое говоришь? Что я сделал? На что ты обижен? – сердце сначала замерло, а потом пустилось в галоп. - Я не обижен. Просто мне больше не интересно общаться с тобой, я уже слишком взрослый для этого, - Джаред чеканит каждое слово, говорит словно чужой. Что успело произойти, что Дженсен упустил, чем стал плох? - Слишком взрослый для чего? – Джен чуть ли не заикался, руки задрожали, он прикусил губу. - Для того, чтобы водиться с прислугой. - А, - Дженсен побелел, все краски вокруг него словно поблекли, выцвели разом, - Ясно. Джаред, кажется, отмер и удивленно посмотрел на Дженсена. Тот извинился за беспокойство и вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. А потом побежал прочь из этого дома, на воздух, как можно дальше, нужно было успокоиться где-то, переждать, а потом вернуться к работе, которая его кормит, чтобы никто не видел, как ему больно. Глаза слезились, в носу хлюпало. Джаред выскочил из комнаты, ему хотелось окликнуть Дженсена, но того уже и след простыл. Он его обидел, это точно, но лучше так, обрубить сразу, резко. Отец ясно дал понять, чего ждет от него, и все равно они бы не смогли долго дружить. Дженсен не его круга, и Джаред теперь должен заниматься делами, должен показать отцу, что он серьезен и достоин продолжать его дело, а значит, нет места больше всяким глупостям. Только все равно болит где-то в груди, давит, и от самого себя противно. Дженсен долго гуляет, долго не решается вернуться, уже начинает темнеть и холодает, а на душе не стало легче ни на грамм. Обидно. Обидно до слез. У него ведь никого, Джаред был таким близким, с ним забывалось одиночество, грызущее его почти постоянно. Оставили, кто и зачем, почему? Эти вопросы всегда будут его мучить. Но с Джаредом дышалось легче, свободно, а теперь ничего нет. Ему ведь намекали, и даже говорили в лицо напрямую: не обнадеживайся, хозяева с прислугой не считаются, наиграется, как с котенком, и вышвырнет. Дженсен не слушал, дурачок. Надеялся на что-то, верил, что все искренне, что это настоящее. Ему казалось, что он даже нравится Джареду, и больше, чем друг. Дженсен даже втайне наивно надеялся, что его любят. Ему отчаянно хотелось, чтобы его любили, но видно просит он слишком много. Дурак! Какой дурак… да кому он такой нужен? Вообразил себе сказку. Так не бывает. И верить никому нельзя.***
В доме все идет своим чередом, время продолжает бежать. Джаред прилежно занимается, радует отца и заодно умирает от скуки. Дженсен продолжает работать на кухне, готовит, разделывает, убирает. Он теперь тих и безразличен ко всему, другие слуги понимающе похмыкивают – они совсем не удивлены. И только 16-летняя Элиза, что убирает комнаты, в негодовании и старается быть ближе к Дженсену и веселить его, и обнимать, когда хочется. Время ускоряет свой бег, мальчики не видятся с тех пор, так, редко, вскользь, случайно, пересекаясь от случая к случаю, но уже не заговаривают, не о чем, отводят взгляд и поскорее скрываются из вида друг друга. Они меняются, взрослеют. Дженсен расцветает с каждым днем все больше, он превращается в молодого мужчину: крепкий, высокий, и при этом острые скулы, пухлые губы, длинные ресницы, и все такие же прекрасные глаза. Джаред не отстает от Дженсена и даже перегоняет, по крайней мере в росте точно. Он силен, красив, и от одного его сурового взгляда хочется бежать без оглядки, но при этом он сохраняет в себе какую-то детскую трогательность, невинность и даже мягкость. По Дженсену почти что сходят с ума, хвалят его красоту и желают видеть его в своей постели, именно поэтому он старается реже показываться кому-либо на глаза, прячется в кухне, чтобы не допускать подколок, подначек, шлепков, щипков и прочего. Но однажды даже прятки не спасают. Их новый управляющий, Тони, с первого дня стал придираться к Дженсену, грязно намекая, чего он хочет. Дженсен почти что забился в самый темный угол, его трясло, и было противно, но поговорить о таком было не с кем, а уж попросить помощи вообще невозможно, никто в здравом уме не станет перечить управляющему. Уйти ты не можешь, поскольку сам себе не принадлежишь, это будет побег, и наказание за это смерть, если поймают, а поймают обязательно. Без документов, без бумажки – ты никто. За неповиновение тоже полагается наказание, и можно взбрыкнуть раз, два, и возможно даже три, а потом тебя забьют так, что будешь рад, что вообще остался жив. Элиза была рядом и пыталась помочь хотя бы словом: - Может, сказать Джареду? - Да ну? И что это изменит? Можно подумать, ему вообще есть до меня дело. Я всего лишь пыль у него под ногами, до меня нет никому дела. - Я уверена, есть. Этот оборзевший управляющий не имеет права так поступать. - Все равно. Не он, так другой, - Дженсен откусил небольшой кусок от хлеба, что был у него в руках, и стал медленно пережевывать. Дженсен теперь получил новые обязательства, он должен был приносить завтрак управляющему в его комнату, что явно обязывало к большему. - Детка, завтра не опаздывай, не люблю ждать, - слова Тони, произнесенные интимным шепотом на ухо, были подкреплены смачным шлепком по заднице Дженсена, - Я могу и наказать, неделю сесть не сможешь. Тони не был уродом, но Дженсена аж передергивало от мысли, что ему придется быть чьей-то послушной подстилкой. Из-за всё новых и новых обязанностей по дому, а Тони не скупился на них, и переживаний, Дженсен почти не спал. Сегодня ему придется переступить через себя и опуститься еще ниже. И да, черт возьми, он скучал по прежней жизни, ему ужасно хотелось, чтобы Джаред был рядом и дал понять, что есть выход, вот только у Дженсена больше нет друзей, и нет никого, кто бы его любил. Джареду не спалось, он ворочался всю ночь и, так и не сомкнув глаз, решил в предрассветных сумерках побродить по дому. Спустившись на первый этаж, он заметил, что одна из дверей многочисленных комнат была приоткрыта, и оттуда лился свет. - Не ломайся, малыш. Встань на колени. Давай. - Не надо, пожалуйста, - это был голос Дженсена! - Мне нужно высечь тебя, как следует, чтобы ты стал послушным? Хочешь боли? - Нет, сэр. - Тогда делай, как я говорю, шлюха! Молчаливая пауза, а затем раздалось тихое: - Да, сэр. Джаред больше не мог это слушать, он не мог допустить подобного обхождения со своим… уже не его Дженсеном. Джаред ощутил горький комок в горле, дыхание перехватило, он пинком открыл распахнул дверь, и ему предстала отвратная картина. Дженсен стоял на коленях перед управляющим, тот гипонтизировал его взглядом и поглаживал себя между ног. - Какого хрена здесь происходит?! – взорвался Джаред. - Мистер Падалеки?! Что вы здесь… - подскочил Тони. Дженсен дернулся и чуть не растянулся плашмя на полу, он обернулся и ошарашенно смотрел на Джареда. - Заткнись! – Джаред полыхал гневом. – Как ты смеешь?! Ты вылетишь отсюда, говнюк! Я сейчас же все расскажу отцу! - Вы все не так поняли! – пытался оправдаться Тони, глаза его лихорадочно бегали по комнате, пытаясь найти выход из дурацкой ситуации. Знал же, идиот, что сын хозяина запал на смазливого поваренка, черт его дернул ввязаться в это! Но уж слишком лакомый кусочек, чтобы устоять… - Как это можно понять, развратный сукин сын?! Дженсен, идем! – Дженсен поднялся на ноги, но с места не сдвинулся. Почему Джаред так взбешен, неужели ему не все равно? Дженсен не двигался, и Джаред бешено сверкая глазами, грубо ухватил Дженсена за руку и потащил прочь. Выволок в коридор. Дженсен пытался сопротивляться, но получалось у него не очень.