Игра господина Ариюки

Один мудрец - китайский, должно быть, ведь вся истинная мудрость родом из Китая - сравнивал жизнь с каплей масла. Да, писал он, можно распределить эту каплю по сколь угодно большой поверхности, но ведь тогда у него не останется ни вкуса, ни запаха, ни даже блеска. Дальше, разумеется, следовало обычное для тех лет рассуждение «живи быстро - умри весело», но Ариюки его не запомнил. Только эти слова о капле масла. Ещё один мудрец писал, что в мире мёртвых всё точно так же, как в мире живых - небо, земля, цветы и травы, еда и питьё - только небо блёкло, земля суха, цветы и травы не имеют запаха, а еда и питьё - вкуса. Если ему поверить, Гокадоины жили в мире мёртвых. Под блёклым, желтоватым небом, похожим на застиранное кимоно принцессы, в окружении прекрасных, но лишённых аромата цветов. С ежедневными семейными обедами, на которых кусок не лез в горло и ежевечерними семейными молениями в усыпальнице, где постоянно идёт дождь и оттого всё, что Ороти сажает на могилах, быстро гниёт и гибнет. Ёшихира, всеотец, говорил, что это не имеет значения - Гокадоины живут не для себя, а для Предка, и лишь преуготовляют его идеальный мир. Ариюки полагал, что мир, который преуготовляют таким ущербным образом, ничем хорошим быть не может. Когда становилось невмоготу, он вспоминал третьего мудреца, отвергнутого многими, что писал о тьме утешающей, тьме исцеляющей, тьме, которая несёт высшее в этом мире благо - забвение. И он закрывал глаза и призывал Ёсудзумэ. Так было проще думать, проще вспоминать. Проще искать решение. Вспоминать о своей давно забытой юности, когда он работал на деда, Абэ-но Хидэхиру, служившего дому Тайра. Деду нужна была рука во вражеском стане - и он выбрал Ариюки, тогда ещё мальчишку, едва разменявшего четвертый десяток. Колдовством скрыл его истинный облик, дал новое имя, устроил картинное присоединение - знаменитый Бой на Мосту. Вспоминать Ёсицунэ - его лёгкость, его речи, его изящество в бою и в мирной жизни, смертоносность его ударов и изысканную простоту его стратагем. Ради этого человека Ариюки пошёл против своих и разрушил власть Тайра, которая сулила установление вечного нового порядка. Потом оправдался, конечно. Привёл аргументы, указал на просчёты деда Хидэхиры. И вот - деда казнили, Ёсицунэ казнил себя сам, а он, Ариюки, жив и облечён статусом Четвёртого Главы Дома. Что сказал бы Ёсицунэ, вполне годившийся в мудрецы, на то, как сложилась жизнь его друга? На то, как он поддерживал разом северный и южный дворы, обещал всем сразу победу и гармонию, на то, как учился не лгать никому и никому не говорить правды? Ариюки казалось - с тех пор, как его друга не стало, от распался надвое: был Ариюки-Гокадоин, который следовал пути Предка и указаниям родни, и был просто Ариюки, которому было скучно и поэтому он играл в старую детскую игру - «А что, если?». А что, если против воли унылого Тэнкая, от которого кроме “Токугава” ничего и не услышать, взять - да и вселить Праматерь в тело вон той девчонки, которая хочет умереть, но не достаться уроду с обезьяньим лицом? А что, если нагадать скучающему после победы над владыкой горы Нэдзирэмэ бандиту власть над всеми ёкаями и великую любовь, достойную легенд, если только тот отправится в Столицу? А что, если предложить Праматери на обед девку, в которую влюбился тот бандит? А что, если ёкаи, о которых рассказывают страшные истории, воплощались бы в жизнь? А что, если рассказать придуманный способ воплощения страшных историй вон тому толстому торговцу, что всегда мечтал быть могучим колдуном? А что, если убить Нуру Рихана мечом Мао-но Кодзути? А что, если... У дьявола, говорил мудрец времен правления придурка Тэнкая, две руки, протянутые к людям: одна его рука предлагает откровенное зло, другая же держит нечто, в сравнении с первым злом кажущееся благом. Например, одна рука держит массовые убийства, а вторая - непротивление злу насилием. Или одна рука держит кровожадность, а вторая - сыроядение. Таким дьяволом казался себе сейчас Ариюки, игравший сразу за обе стороны, и ещё немного за третью. Вернуть Предка - или подарить ёкаям свободу и безнаказанность? В левой руке - владыка Нуэ во главе своих бессмертных потомков, в правой руке - все ёкаи Японии под знаменем с “осорэ”. И он падает в тьму, и тьма никогда не подарит ему забвения. «В гражданской войне не бывает правых и нет победителей, господин мой Ёсицунэ».