Игра господина Ариюки

– Вот и разрушилось всё, ради чего мы жили, – повторил Ариюки. От небесного замка Аои остались лишь покрытые мхом камни да гнилые доски со следами то краски, то позолоты... то крови. А ещё остались трупы. И он, Ариюки, – слегка отравленный, местами израненный, но всем назло живой. Героические победители ушли – праздновать и зализывать раны. Ушла обезумевшая Праматерь, утащив малолетнего владыку нечисти. Ушли неверные союзники – спасать свои жалкие жизни. Все ушли. Кто сразу, кто немного задержался. Например, каппы – судя по тому, что Юиюи лежит вниз лицом, и из неё торчит кусок недоеденной кишки. И кто-то из киотского хякки: только они могли додуматься изъять икигимо даже из мёртвого шикигами. Или это Нура решили приобщиться? Больно уж неаккуратный разрез, как когтями рвали. Было у господина Куро страшное присловье: «Чтоб тебе хоронить семь дней, не разгибая спины!». Хотя Ариюки никто так не проклинал, хоронить ему приходилось многих. И всё больше в одиночку, тайком, пугаясь каждого шороха. Ну чисто Антигона из заморской книжки, которую любил пересказывать праотец Ёшихира, гореть ему в Аду. От солнечного жара и енотьего яда ломило голову, и Ариюки всё никак не мог вспомнить, как же призывать небесный огонь по заданной площади. Не закапывать же родных, какими бы ублюдками они ни были. Откопают ведь. А Праматерь сошла с ума и уволокла наследника Нура неведомо куда. Лечить. Что бы ты сказал на это, господин мой Куро? Что бы я сам на это сказал? Пальцы сами собой складываются в печать, и вокруг поднимается огненный смерч, сметая обломки былого величия и мёртвые тела, плавя камни. Даже если победители не оставили наблюдателей – огонь видно издалека... Что бы ты сказал?.. Что бы я сказал?.. Что бы я – сделал?

***

– Господин вернулся! – кричала Цурара радостно. – Господин Рикуо вернулся! – И Лисица вместе с ним, – качали головами старики-советники. – Он ей теперь заместо сына, – пожимал плечами Нурарихён. – Рехнулась, что поделаешь. – И замечательно, – веско замечал Сёэй. – Она сильный союзник. – Ай, теперь к чему нам союзники? Войнам конец! – оптимистично заявлял Хитоцумэ-нюдо. – Выпьем за мир! Он пил за мир не первую неделю и всё не уставал. Обсуждали возвращение молодого господина и на кухне: умилялась Кэдзёро, плакала Вакана, утешал её Кубинаси. А она всё твердила сквозь слёзы: – Он теперь не мой, он совсем её сын, у него её глаза, у него совсем лисьи глаза...