22 (слова и ситуации)

В горло льётся третий виски-кола шот, самая мерзкая смесь мира для самого мерзкого настроения самого мерзкого, судя по окружающим, человека по имени Гарри Флинн. Морщится, прикладывает ко рту ладонь, когда алкогольно-кислотная смесь подступает ко рту; глотает, делает жест рукой, чтоб новую порцию в себя залить. Какой же он был и есть идиот. Любовь слепа и глуха, даже очевидные факты сейчас не могут остудить чувства Гарри, как пойло не может заставить мозг прекратить бесцельную работу, рассматривая вновь и вновь сцену со стороны, вспоминая звуки вновь и вновь. Хлоя, скользнувшая в дверь чужого номера; рука Дрейка, что поддерживала её в тот момент. Он сам, застывший, незамеченный Нейтом, напуганный, что они могут обсуждать. О нём, не о нём, что происходит? Подходит к двери, прислушивается. В реальности выцапывает чёрные, обрезанные неровно трубочки из стакана, скидывает их в сторону к остальным. Катятся на пол. Вслушивается и вслушивается. Разговор на повышенных тонах, но такой, будто они знакомы. Как знакомы? сам себя спросил, сам и ответил, когда обрывок разговора услышал, что Натан не понимает, к чему обман. Потом тона сменяются на игривые. Потом спустился на пол, ободрав спину сквозь майку об дерево двери. Скрип кровати, шуршание простыней, негромкий разговор, где вовсе не слышно слов, а несколько секунд молчания спустя – практически одновременный стон. В глоток в себя заливает уродскую виски-колу. Виски и кола, виски и кола, виски-кола, мерзкий коктейль, но в голову хорошо бьёт. За сердце, правда, Флинн не видел, чтоб ручались. Скрип. Скрип. Скрип. Нейт, глаза улыбаются, смеются, как и он сам: дыхание у уха, виски у обоих отдаёт томной горечью на языке и бушует в висках, и тянут друг к другу неловко руки, танцуют под свою мелодию, пока остальные трясутся под терзающие уши биты. Скрип. Скрип. Скрип. Хлоя, смешок тает на губах, глаза лукавы, она прекрасна в лучах солнца и не теряет времени, лезет руками под майку, трогает губами ухо, Гарри в этот момент вдыхает запах волос и приятного, живого дыма, целует её: губы на вкус чуть отдают жвачкой и больше – кока-колой. Скрип. Стон. Скрип. — Господи Бога нашего ради, заебали скрипеть! — вскрикивает Флинн, вскакивает, швыряет стакан об стену, и стекло брызжет в стороны фонтаном. Не остаётся целой даже толстая основа. Он осознаёт произошедшее только когда бармен просит его заплатить и покинуть бар. — Оплачу, — говорит Гарри глухо, — всё оплачу.