Полёт Белого Ястреба

      Тоскана. Полагаю, многие люди, побывавшие в этом регионе, услышав упоминание о нём, сразу скажут, что это родина эпохи Возрождения и прекрасного вина; живописный край, приветствующий гостей величественными зелёными пейзажами, на которых, словно на картине флорентийского художника, вырисовываются пшеничные и маковые поля и украшенные розами виноградники с небольшими уютными домиками, представляющими собой яркий пример архитектуры итальянского Ренессанса. Если спросить их, когда самое лучшее время для посещения Тосканы, то они непременно назовут весну, когда здесь всё цветёт и благоухает.       Прошло почти два века с тех пор, как Мария Аудиторе в последний раз побывала на родине своих предков, чтобы навсегда уехать в те далёкие края, где она обрела новый дом. Флоренция, город на реке Арно, по-прежнему оставалась столицей Великого герцогства Тосканского, но только теперь здесь правили не знаменитые Медичи, а один из наиболее могущественных монарших домов Европы — дом Габсбургов. Но и их власть в этом регионе была подорвана, когда Тоскана была оккупирована революционной Францией.       Очень часто вместе с солдатскими обозами на захваченные территории прибывали люди с не совсем чистой репутацией, желающие чем-нибудь поживиться: авантюристы, мошенники всех мастей или просто искатели приключений, которые действовали на свой страх и риск, каждую минуту опасаясь вызвать на себя гнев местный жителей или оккупационной армии. У последних с подобными личностями разговор был короткий: французские командиры гарнизонов не мирились с грабежами и мародёрствами, приводящими к недовольству населения, и за такие проступки назначались суровые наказания, вплоть до расстрелов. Хотя сами военные порой были не прочь повысить своё благосостояние за счёт населения оккупированных территорий.       В одну из весенних ночей 1799 года Монтериджони, как и остальные города захваченного герцогства, мирно спал в ночной прохладе и тишине, которую нарушало лишь стрекотание сверчков и шаги сменяющихся караульных, чьи тени мелькали на едва освещённых фонарями улицах. Для такого крохотного поселения гарнизон французов здесь был довольно большим; войска были расквартированы по всему городу, но большая часть из них размещалась на обветшалой вилле Аудиторе.       Тем временем на расстоянии каких-нибудь полторы сотни миль от Монтериджони начиналось наступление русской-австрийской армии под командованием Суворова, угрожавшей пошатнуть могущество французов в этом регионе, но здесь, в Тоскане, ещё не звучали раскаты грохочущих орудий и треск ружейных залпов, поэтому тишина успокаивала военных и горожан, создавая ложное ощущение безопасности, когда каждый думает, что война далеко и она никогда не придёт в этот край.       Военная дисциплина, царившая на вилле Аудиторе, оставляла желать лучшего. Оттуда часто доносились возгласы попоек, которое проводили солдаты и офицеры, находящиеся вне караула. Командиры пытались пресечь подобные пирушки (хотя зачастую сами принимали в них участие), чтобы сохранить порядок и предотвратить повальное пьянство, но все их попытки были тщетны. Знаменитого тосканского вина здесь было хоть отбавляй, и служивые охотно расставались с последним жалованием, дабы, борясь со скукой, порадовать себя этим напитком. Зачастую командиры смотрели сквозь пальцы на пьянки вне караула, но подчинённый, замеченный нетрезвым на посту, подвергался строгому наказанию, которое, впрочем, некоторых не пугало, и они продолжали нарушать дисциплину.       Одними из таких нарушителей в эту ночь были трое караульных, поставленных сторожить у ворот города, которые вместо несения службы, сидели на нескольких пустых бочонках и распивали бутылку вина в тот момент, когда к воротам подъехала повозка, доверху набитая сеном. Ею управлял старик в соломенной шляпе, судя по всему, местный крестьянин. Подвыпившие стражники не сразу его заметили.       — Устал я от этого итальянского пойла, — презрительно произнёс один из солдат и плеснул содержимое кружки на землю. — Хочу домой, жену приласкать и детей обнять. Выпить шардонне, настоящего Бургундского… Чёрт! Сено привезли для лошадей. Проверьте и пропустите.       Два собутыльника, взяв ружья, подошли к повозке. Один стал расспрашивать старика, а другой ткнул пару раз штыком в сено, дабы убедиться, что там ничего не спрятано. То ли из-за алкогольного опьянения, то ли из-за природной невнимательности, солдат не заметил, что во второй раз штык задел что-то твёрдое и после на нём появилась кровь.       Убедившись, что всё в порядке, караульные пропустили повозку в город. Через пару улочек, из сена внезапно выпрыгнула фигура в зелёном конно-егерском мундире, при полном обмундировании, и сразу скрылась в тёмном переулке.       Это был Кирилл, таким образом скрытно проникнувший в Монтериджони, но не обошлось без происшествий: то самое «твёрдое», что не заметил солдат, была правая рука ассасина. Добравшись до заднего двора одного из домов, он присел у стены и при свете горящего фонаря стал осматривать ранение: штык порезал предплечье, лишь чудом не задев кость, рана кровоточила, пропитав ткань. С гримасой на лице, юноша снял с себя шейный платок и крепко перевязал им рану поверх мундира.       Закончив эту процедуру, молодой ассасин просидел ещё несколько минут, осматриваясь по сторонам, пока не услышал чьи-то шаги. Мгновенно вскочив с места, он взбежал по стене одного из домов и отпрыгнул на ветку растущего рядом дерева, скрывшись в листве.       Кирилл ожидал появление патруля, но на свет фонаря осторожной походкой вышла девушка лет двадцати, худощавого телосложения и среднего роста. Юношу удивило то, что она была одета в мужской костюм для верховой езды: чёрные холщовые брюки, тёмно-синий редингот и тяжелые ботинки коричневого цвета. Замаскироваться под мужчину ей явно не удалось, и, судя по всему, она и не пыталась этого делать, поскольку её сразу выдавала точёная фигура и немного выпирающая грудь. Она была хороша собой, но совсем не такой, как все напудренные светские дамы, жены и дочери влиятельных дворян; даже по первому впечатлению она казалась более естественной, живой и настоящей; её большие и выразительные синие глаза, были обрамлены тонкими линиями бровей, губы очерчены бантиком, а небольшой нос, гармонично сочетался с остальными чертами лица. Отдельную роль в её внешности играли очень пышные тёмно-каштановые волосы, большая часть которых была собрана в хвост, а небольшая часть коротких прядей просто свободно колыхалась по ветру или от движения головы, создавая некую обводку к лицу, придающую больше загадочности.       Возможно, всё вышесказанное несколько идеализировано, но именно такое первое впечатление незнакомка произвела на Кирилла. Она не просто так заинтересовала нашего героя, ему казалось, что он уже где-то встречал её, но он никак не мог вспомнить, сколько не напрягал память, но, как оказалось, он искал не там, где было нужно. Вместо реальности ему следовало заглянуть в мир своих снов, и едва он сделал это, как его озарило, — эта незнакомка была точной копией той самой девушки из снов. Это неожиданное открытие настольно поразило юношу, что он едва не свалился с дерева, вовремя опомнившись, крепко схватился здоровой рукой за ветку и повис в таком положении, как недвижимая статуя.       Юноша настолько увлёкся изучением незнакомки, что не сразу заметил появление ещё двух фигур — это были мужчины, молодой и старый, одетые в серые сюртуки. Старшему, судя по седине в волосах, было не меньше пятидесяти лет, но несмотря на это, он выглядел атлетичнее своего худощавого напарника, которому на вид было лет тридцать. Оба они были вооружены пистолетами и ножами, как и девушка. Судя по внешнему виду и наличию оружия, это были наёмники.       — Куда дальше, Жюли? — спросил полушепотом девушку старший наёмник.       — Скоро уже будем на месте, — тоже тихо ответила незнакомка, голос её был очень мелодичным.       Девушка пошла вперёд, пройдя мимо укрытия Кирилла, и снова скрылась в тени переулка. Наёмники тихо проследовали за своей спутницей и тоже растворились в темноте.       Когда их шаги затихли, ассасин осторожно спрыгнул вниз и, пригнувшись, почти на цыпочках последовал за этой странной группой. В нём возобладали любопытство и интерес к необыкновенной особе из снов.       Идти пришлось совсем недолго. Высвеченный ястребиным взором след, сделав два поворота, сворачивал в длинный переулок и оканчивался у большой резной двери. Было ясно, что наёмники с девушкой зашли внутрь.       Кирилл простоял несколько минут, прислушиваясь к звукам из-за двери, услышав отголоски шагов, которые вскоре затихли. Убедившись, что никакой опасности нет, он толкнул одну из створок двери, которая оказалась незапертой, и шагнул в тёмный сырой коридор, где пищали и скреблись крысы, стоял отвратительный запах, будто от гниющей плоти, а под ногами хрустели остатки опавшей со стен штукатурки.       Коридор продолжался лестницей, которая уходила вниз. Туда же вели и следы.       Ассасин осторожно продвигался вперёд и спустился в небольшой зал, у стен которого стояли несколько старых саркофагов — это был склеп, а вернее, его первая комната. Обшарпанные стены кое-где уже начинали разрушаться, но кладка, простоявшая много веков, на зло времени продолжала держаться. Следом за выбитой решетчатой дверью начинался ещё один небольшой коридор, а за ним длинный зал, грунт под которым ещё несколько веков назад размыли сточные воды и его полы почти полностью провалились в глубину дурно пахнущей жидкости. Перебраться на ту сторону и не свалиться вниз можно было по оставшимся колоннам, балкам, перекладинам и лесам. Группа, за которой следовал Кирилл, прошла именно этим путём.       С раненной рукой хвататься за уступы и карабкаться по стенам было очень болезненным делом. Ассасин несколько раз едва не срывался вниз, но отделавшись лишь парой синяков и царапин, он благополучно преодолел ещё несколько залов и добрался по лесам до широкого коридора, по сторонам которого у высоких барельефных статуй ассасинов стояли другие саркофаги.       «Какая удача!» — мысленно воскликнул молодой ассасин. — «Да, точно, это семейный склеп Аудиторе! Мне сюда и нужно было попасть. Только что здесь забыли эти авантюристы?»       Внезапно впереди мелькнул свет от факелов, послышались голоса и шаги. Там был ещё один зал, где размещалась главная усыпальница с двумя саркофагами. Наёмники и девушка находились внутри.       Кирилл замер, а затем, оставшись незамеченным, осторожно подкрался ко входу.       — Ну и где сокровища, Жюли? — возмущенно воскликнул младший из наёмников. — Ты же говорила, что они здесь. Или мы проделали весь этот путь из Рима ради пары мумий из полуразрушенного склепа? Скажи ей, Стефан, разве я не прав?       — Анри прав, — поддержал его старший спутник, — мы рассчитывали на то, что этот римский свиток приведёт нас к сокровищу, а не к куче старых костей. Мы не можем вернуться в Париж с пустыми руками.       — Успокойтесь, — невозмутимо ответила на все претензии девушка. — Неужели вы думали, что сокровища будут ждать нас прямо здесь? Я уверена, они надёжно спрятаны где-то неподалёку.       — Допустим, что это так, — не унимался Анри, активно жестикулируя, — но в свитке говорится о том, что сокровище спрятано в усыпальнице некого Эцио, а здесь похоронен Доменико. Неувязка выходит.       — А вам не приходила мысль, — незнакомка снова спокойно отнеслась к пререканиям, — что могила Эцио спрятана вместе со всеми ценностями? Мы найдём её и получим сокровища.       — Дал бы бог, чтобы всё так и было! — кивнул Стефан, осматривая саркофаги. — Мне даже не хочется думать о том, что мы зря мчались сюда, рискуя своими жизнями под пулями солдат майора Грондена.       Жюли осветила факелом одну из стен и наткнулась на каменную мемориальную доску с выгравированным посланием, около которой лежал скелет с арбалетной стрелой в спине.       — Нашла! — обрадовано воскликнула она. — Здесь написано на итальянском, но надпись сохранилась не вся: «Тут покоится великий-магистр… Гробница построена Римским братством, как дань уважения… Кто его покой посмеет нарушить, тот древних гнев на себя обрушит…»       — Обычное могильное пустозвонство о проклятиях, как тогда в Египте! — с ухмылкой произнёс Анри.       — Далее здесь идут надписи на латыни, — с интересом продолжала рассматривать плиту Жюли. — Что-то многовековой борьбе и новом мире. Очень интересно…       — Там не написано о том, где лежит золото? — перебил Стефан, пренебрегая увлечённостью историей у спутницы. — Мы пришли сюда не письмена читать, а искать ценные вещи.       — Знаете, друзья, нам нужно было наниматься на корабли Наполеона, — снова вставил свою реплику Анри, решив высказать своё мнение. — С нашими войсками за спиной, мы бы знатно пограбили египетские гробницы, не боясь злобных мамлюков, а здесь, в Италии, уже всё разграблено до нас.       — Ага, — в голосе старого наёмника послышался сарказм, — пограбили бы славно. Солдаты Бонапарта первыми тебя бы расстреляли за мародёрство!       — Вот не надо мне здесь… — хотел вспылить собеседник, но их начинающуюся ссору прервала Жюли.       — Похоже, что здесь можно нажать на слова, — сообщила она, осторожно ощупывая гравировку. — Может, нужно набрать определённую фразу и тогда откроется потайная дверь. Будем надеяться, что механизм ещё в рабочем состоянии.       — Нажимай всё подряд и открой эту чёртову дверь! — в голосе Анри слышалось нетерпение.       — С ума сошел?! — упрекнула девушка и указала собеседнику на скелет. — Я не хочу окончить жизнь, как он!       — Тогда выбери слова с полным именем этого мертвеца, — предложил Стефан, указав на табличку.       — Слишком глупо, но может сработать, — согласно кивнула Жюли, — только учтите, если я умру, то больше некому будет находить для вас гробницы.       — Давай уже! — поторапливал Анри. — Скоро уже начнёт светать. Если нас на улице сцапают стражники, то отберут всё добро и расстреляют.       Жюли с опаской стала поочерёдно нажимать на плите слова: «Эцио», «Аудиторе», «да», «Фиренце». Сразу что-то щелкнуло за стенами, это сработал механизм. Девушка облегчённо вздохнула, надеясь на то, что сейчас где-то в стене откроется потайная дверь.       Анри просиял, предвкушая лицезрение богатств, но его ждало разочарование: раздался ещё один щелчок и из отверстия в противоположной стене со свистом вылетел железный болт, который непременно попал бы в спину Жюли, если бы на пути не оказался молодой наёмник. Арбалетная стрела насквозь пробила ему плечо.       — Ааааа!!! — заорал во всё горло Анри, свалившись на крышку саркофага. — Чёрт побери! Вытащите! Вытащите её!       Испуганная Жюли и Стефан подбежали к раненному товарищу и стали оказывать ему первую помощь. Старший наёмник резким рывком сильных ручищ выдернул болт, от чего раненный закричал ещё громче и его вопли разносились по всем залам склепа.       — Тише, чёрт тебя дери! — заорал Стефан, взяв друга за воротник. — Хочешь, чтобы нас стражники наверху услышали?!       — Никто нас сейчас не слышит, — дрожащим голосом произнесла девушка. — Мы достаточно глубоко спустились.       — Помогите мне! — продолжал визжать Анри. — Я не хочу здесь подохнуть!       Достав из походной сумки бинты из холста и бутылку граппы (итальянской виноградной водки), они прижгли рану, вызвав очередную порцию воплей, а затем перебинтовали плечо, остановив кровотечение.       — Нужно отвести его наверх, — предложила Жюли, когда они закончили.       — Да, — согласился Стефан, собираясь поднять товарища, — здесь не лучшее место для раненых.       — Вы с ума сошли?! — возмутился Анри, одёрнувшись от рук. — Я теперь никуда отсюда не уйду, пока мы не добудем золото. Открывайте эту дверь!       — Хочешь, чтобы ещё кто-нибудь пострадал? — строго произнёс старший наёмник.       — Найдите правильную комбинацию слов и отоприте могилу! — продолжал настаивать раненый. — Посмотрите снова этот дьявольский свиток из Тиберина.       Жюли не стала спорить, хотя было видно, что ей не очень хотелось получить в спину арбалетный болт, она достала из сумки свиток и стала его разглядывать в свете факела.       Кирилл, безмолвно присутствующий при всём происходящем, ястребиным взором заметил на бумаге знак ассасинов, начерченный невидимыми чернилами       — Так, есть кое-что — сообщила девушка, спустя пару минут внимательного изучения документа, разглядев, как ей казалось, нужную фразу. — Здесь пять предложений, в каждом по несколько слов, в которых есть выделенные буквы…       — Выделенные буквы? — удивлённо переспросил Стефан. — Я сотню раз пересматривал этот листок, пока мы сюда добирались, и не видел в тексте никак выделенных букв.       — А я их вижу, — уверенно ответила Жюли, — не спрашивайте, как именно, но я их вижу. Если в каждом из этих пяти предложении собрать выделенные буквы в слова, то получится фраза на латыни: «Nihil verum est licet omnia». Кажется, я видела её в тексте на доске. Попробую ввести.       «Ничто не истинно, всё дозволено», — мысленно прошептал ассасин перевод этой фразы. — «Хм… Что-то мне подсказывает, что эта барышня использует орлиное зрение».       — Будь осторожна, девочка, — предупредил Стефан, задержав на секунду подругу. — Я прикрою тебя своей спиной, но тут могут быть ещё ловушки.       — Я постараюсь, — кивнула Жюли и снова подошла к мемориальной плите.       Несколько минут она простояла на месте, набираясь смелости, глубоко дышала и опасливо оглядывалась по сторонам, высматривая места, откуда могут прилететь стрелы. Её глаза в этот момент были полны страха.       Наконец девушка решилась. Сняла с себя редингот и оказалась в белой кружевной рубашке с короткими рукавами. Затем, глубоко вздохнув и убрав с лица мешающие локоны волос, она напряженно сжала губы и нажала поочерёдно на табличке слова: «Nihil», «verum», «est», licet», «omnia».       Все находились в напряжении, даже Кирилл, который хотел кинуться и спасти незнакомку от гибели.       Снова что-то щелкнуло за стеной. Жюли сразу упала на пол и схватилась за голову, ожидая действия ловушек. Только Стефан продолжал стоять на месте, готовый принять стрелу в спину, но этого не случилось.       Послышался звук вертящихся шестерёнок и одна из плит в стене, рядом с мемориальной доской, с грохотом опустилась вниз, открыв проход.       — Жюли, вставай! — обрадовано воскликнул старший наёмник и расхохотался. — Получилось, чёрт меня дери!       — Это отлично! — просиял раненый, лежавший спиной на крышке саркофага. — Значит, я не зря продырявил плечо. Стефан, помоги мне подняться. Мне что-то дурно.       Девушка приподняла голову, лёжа на животе, и огляделась очумелыми глазами.       — Эти гробницы когда-нибудь доведут меня до сердечного удара, — произнесла она, встав на ноги и взяв факел. Её рубашка потеряла былую белоснежность.       Пока один наёмник помогал подняться другому, девушка осторожно вошла внутрь открывшегося помещения и осветила его.       Это был ещё один погребальный зал, только, судя по его состоянию, построенный гораздо позже основного склепа. По углам усыпальницы стояли высокие статуи человека в капюшоне: это были образы из разных периодов жизни погребённого здесь человека, от ранней молодости и до самой старости. На стенах свисали флаги Римского Братства ассасинов, а в середине зала находился отделанный барельефом гранитный саркофаг, повторявший формой тело покойного. К стенам были крепко прикреплены стеллажи с заржавевшим оружием и доспехами. Никаких гор золота и сундуков с сокровищами здесь не было, кроме небольшого сундучка, который стоял на саркофаге у уровня рук. Этот факт очень разочаровал зашедших следом наёмников, особенно Анри.       — Чёрт возьми! — раздосадовано выругался раненный. — Где наше золото, где сокровища?!       Ассасин, осторожно проскользнувший следом, благодаря Анимусу, уже знал, что находится в сундучке, и готовился, наконец, раскрыть своё присутствие, чтобы заполучить второй клинок Исповеди.       Жюли с опаской подкралась к саркофагу и осторожно открыла крышку сундучка, который оказался незапертым.       У Кирилла под рукавом засветился его скрытый клинок — Фобос.       — Ух ты! Какое прекрасное оружие! — воскликнула девушка, увидев горящими глазами Деймос, который отличался от Фобоса некоторыми другими узорами Предтеч и наличием выдвигающегося крюка на конце рукоятки.       Сгорая от любопытства, она дотронулась до клинка, и тот ярко вспыхнул, осветив, как небольшое солнце, всю усыпальницу. Ослеплённая вспышкой, девушка отошла испугано назад и прикрыла лицо руками.       — Что за чертовщина?! — воскликнул Стефан, едва не уронив своего раненного друга, который настолько ослабел, что уже не мог стоять на ногах.       — Попались, мародёры! — воскликнул Кирилл, неожиданно появившись за спинами расхитителей гробниц с пистолетом в левой руке. — Кто из вас шевельнётся, получит сразу пулю! А вы, мадмуазель, отойдите от сундучка подальше.       Жюли замерла, сначала испугавшись, но после пришла в себя и, неожиданно выхватив пистолет, развернулась и выстрелила в незваного гостя.       К счастью для молодого Егорова, он успел с помощью шестого чувства вовремя увернуться, поэтому пуля прошла в сантиметрах от его головы и попала в стену. Он мог бы уложить девушку ответным выстрелом и даже прицелился для этого, но его указательный палец так и не решился нажать на спусковой крючок. Ассасин, которого обучали убивать и не испытывать жалости, не смог пристрелить эту особу — у него дрогнула рука.       Жюли смотрела на него округлившимися глазами, а затем, воспользовавшись моментом, быстро выхватила кинжал из сундучка.       — Нет! — крикнул Кирилл и кинулся вперёд, чтобы её остановить. — Не трогай его!       Деймос оказался в руках у девушки. Вновь раздался щелчок пружины, на этот раз из сундучка, и вновь где-то за стенами заработали шестерёнки. Было ясно, что сработал механизм ловушки.       Все присутствующие замерли, ожидая, что произойдёт дальше, и в одно мгновение на потолке гробницы открылись люки из которых хлынула вода, а плита, заменяющая дверь, стала с треском медленно подниматься, чтобы не дать никому выбраться наружу, но, очевидно, за прошедшие века механизм подъёма плиты, это чудо творение тосканских мастеров, значительно обветшал и теперь работал так медленно, что хлынувший поток, быстро заполнив эту гробницу, понёсся в предыдущую погребальную комнату, унося за собой всех нарушителей спокойствия покойного.       Первой же волной была сбита с ног Жюли, едва успевшая спрятать кинжал в свою сумку, и её, как бумажный кораблик, понесло в сторону Кирилла, стоящего ближе всех к выходу. Ассасин, желая отобрать у девушки Деймос, поймал её крепко за предплечья и вместе с ней, подхваченный потоком, вылетел из гробницы. Следом за ними вода вынесла наёмников.       Оказавшись в гробнице Доменико Аудиторе, поток быстро спал: вода разлилась по большой комнате и коридору, затем стала уходить через потайной люк в полу, а плита гробницы Эцио спустя пару минут, наконец, поднялась и закрыла проход. Факелы потухли, кинжалы Исповеди больше не сверкали. Всё погрузилось во тьму.       Когда вода ушла, сцепленные друг с другом Жюли и Кирилл оказались между двумя саркофагами: ассасин лежал на каменному полу и, не обращая внимания на боль в повреждённой руке, по-прежнему крепко обхватывал со спины за предплечья расхитительницу гробниц, не давая ей вырваться.       — Проклятье! — выругалась девушка, пытаясь высвободится. — Кто ты вообще такой? Отпусти меня!       — Хозяин кинжала, — лаконично ответил Кирилл.       — Что-то ты не похож на покойника! — съязвила расхитительница гробниц. — Хотя, если будешь так себя вести, то ты скоро им станешь.       — Сударыня, вы не в том положении, чтобы мне угрожать.       — Ты меня ещё на знаешь, мерзавец, — гневно проговорила Жюли, сделав ещё одну попытку вырваться, но руки ассасина по-прежнему были сцеплены в «замке».       — Держись, девочка! — послышался голос поднявшегося на ноги Стефана, поспешившего в темноте по звуку на помощь подруге. — Сейчас я проучу этого негодяя!       Поняв, что силы неравны и он не сможет одновременно удерживать девушку и отбиваться от атак её приятеля, Кирилл выпустил Жюли из своих цепких объятий, а затем, выполнив подъём разгибом, быстро оказался на ногах, готовый отразить нападение. Оказавшись свободной, девушка отскочила в сторону, но поскользнулась на мокром полу и упала.       — Полегче, папаша! — произнёс с усмешкой ассасин, встречая приближающуюся фигуру наёмника. — Мне бы не хотелось тебя калечить. Может, лучше договоримся? Вы отдаёте мне клинок, а я оставляю вас в живых. Разве это невыгодное предложение?       Но слова не действовали на Стефана, он держал в руке нож и был готов атаковать, хотя в темноте он не мог разглядеть противника, ориентируясь только на слух, когда как Кирилл всё прекрасно видел с помощью шестого чувства, но даже несмотря на тьму наёмник правильно угадал направление, что говорило о нём, как об опытном бойце. Он сделал замах, который мог оказаться смертельным для ассасина, но тот ловко отскочил вправо и схватил его за кулак с оружием, сразу ударив в ответ ногой по рёбрам, отчего наёмник вскрикнул и застонал. Спустя пару секунд рука расхитителя гробниц была скручена в болевом приёме, он выронил нож и беспомощный был повален на крышку саркофага.       — Жюли, беги! — простонал Стефан, тяжело дыша и осознавая, что побеждён. — Анри! Где Анри?       Быстро поднявшись после падения, Жюли не заставила просить себя дважды и понеслась прочь, сразу выбирав правильное направление, что говорило о её способности отлично видеть в темноте, что в свою очередь подтверждало догадку ассасина о том, что девушка владеет орлиным зрением.       Оставив наёмника лежать на саркофаге, ассасин кинулся вслед за девушкой, не оставляя мысли завладеть Деймосом. Кирилл был одним из лучших бегунов, и будь они на прямой дороге или просто на городских улицах, то он незамедлительно настиг бы Жюли, но здесь, в полуразрушенном подземелье, где весь путь представлял собой полосу препятствий, состоящую из полуразрушенных залов, проседающей почвы, торчащих балок и прогнивших лесов, преимущество ассасина терялось из-за ранения, а расхитительница гробниц в свою очередь не уступала ему в проворстве, поэтому ушла в небольшой отрыв и, преодолев все катакомбы семейного склепа Аудиторе, первая добралась до выхода.