Полёт Белого Ястреба

      Пока раненные тамплиеры оправлялись от полученных ран, Кирилл пересёк Васильевский остров по 1-й линии и вышел к Никольскому мосту, где остановился, чтобы отдышаться, сбросил с себя изорванную епанчу и умыл снегом окровавленное лицо.       «Почти попался», — думал он, оттирая запёкшуюся кровь с лица. — «Тамплиеры неплохо преуспели в копировании наших навыков… Что же они хотят сделать с Суворовым? Надо рассказать отцу… Проклятье! Я совсем забыл о письме, которое должен был отнести Зубову. Нужно поспешить до рассвета».       Взяв направление, Кирилл вновь пересёк Неву, вскарабкался на ближайший дом и побежал по заснеженным крышам, вскоре оказавшись у особняка Николая Зубова. Войдя в калитку небольшого сада, он вышел к заднему входу и увидел там запряженную карету, готовую к отъезду в любую минуту.       — Его сиятельство дома? — спросил юноша у сидящего на козлах кучера.       — Pardon, monsieur, — ответил тот по-французски, извиняясь за то, что не знает русского языка. — Je ne parle pas en russe.       — Le comte Zubov dans la maison? — повторил свой вопрос Кирилл.       — Oui, monsieur. Il parle maintenant avec mon hôte. (Да, месье. Он сейчас беседует с моим хозяином.)       — Merci beaucoup.       Оставив кучера, Кирилл подошел к двери и постучал в неё условленным стуком. За дверью послышалось копошение, после чего она отворилась и на пороге, с горящим подсвечником в руках, появился пожилой камердинер Зубова.       — Что вам угодно, сударь, в такой поздний час? — спросил он.       — У меня письмо к графу Зубову, — ответил юноша.       — Простите, но его сиятельства сейчас нет дома. Оставьте письмо мне или отправляйтесь в деревню…       — Я знаю, что граф дома. Сообщите ему, что пришел курьер от Мирослава Егорова.       — Нет, его сиятельство не может появляться в городе, — настаивал на своём слуга.       Спор с упёртым камердинером продолжался бы ещё долго, если бы в парадной не появилась молодая графиня Наталья Зубова, дочь полководца Суворова, который ласково называл её: Суворочка.       — Фёдор, что за шум? — поинтересовалась она. — Кто пришел?       — Ваше сиятельство, здесь один молодой человек настойчиво желает встречи с Николаем Александровичем.       Суворочка подошла ближе и увидела Кирилла.       — Здравствуйте, Наталья Александровна, — поприветствовал молодой ассасин. — У меня письмо от моего отца к вашему супругу. Простите меня за настойчивость, но я знаю, что он сейчас дома.       — Кирилл? — удивлённо переспросила графиня, узнав голос и немного взволновавшись. — Кирилл Егоров?       — Да, это — я, ваше сиятельство.       — Проходите, Кирилл, я сейчас же сообщу мужу о вашем приходе, — проговорила Суворочка и обратилась к слуге. — Фёдор, проведите юношу в гостиную. Только тише, прошу вас, мне только удалось усыпить Сашку.       Молодая графиня отправилась по лестнице наверх в кабинет графа. Камердинер провёл Кирилла в хорошо освещённую гостиную, а затем удалился, бросив косой взгляд на неприглядный внешний вид юноши: порванный в нескольких местах мундир с выступающими пятнами крови и до сих пор кровоточащие порезы на губе и ладонях.       Кирилл глубоко вздохнул и уселся в мягкое кресло, пододвинув его ближе к горящему камину. Откинув голову назад, он закрыл глаза и замер в лёгкой дремоте — усталость от долгой пробежки по городу давала о себе знать.       В таком положении его застала Суворочка, которая зашла в гостиную, шурша синим атласным платьем. Наталья Александровна хоть и не обладала яркой внешностью придворных дам, была доброй и отзывчивой девушкой, любящей и кроткой женой. Стоит отметить, что её брак с Николаем Зубовым был не самым удачным, поскольку её муж был ассасином и вёл двойную, а то и тройную жизнь, что весьма неблагоприятно отражалось на их супружеских взаимоотношениях.       — Господи! — воскликнула она, увидев раны юноши и его порванную одежду. — Что с тобой случилось, Кирилл?       Молодой ассасин очнулся от дремоты, вскочил с кресла, а затем быстро и неловко произнёс:       — Эм… я просто сильно спешил, споткнулся об что-то в темноте и неудачно упал на лёд… раза три или четыре.       Девушка иронично улыбнулась, но без какой-либо злобы, а затем обратилась к камердинеру, стоявшему у неё за спиной:       — Фёдор, принесите блюдце с водкой и кусок кисейной ткани.       Слуга послушно кивнул и вышел.       — Садитесь, Кирилл, — указала Суворочка на диван, вновь обращаясь к гостю на «вы». — Нужно обработать ваши раны, чтобы не было заражения.       Юноша молча кивнул и сел, а графиня разместилась рядом, ожидая слугу.       Камердинер не заставил себя долго ждать и через минуту вернулся, неся на серебряном разносе блюдце с водкой и небольшой обрывок белой кисейной ткани.       Наталья Александровна взяла ткань, смочила его водкой и стала протирать раны Кирилла на лице.       — Молодой человек, — сообщила она, — вы знаете, что у вас останутся два пересекающихся шрама на губе? Интересно, как же это вы так «падали»?       Юноша замер, пока проходила процедура обеззараживания, и был похож на статую, только слегка покрасневшую. Раны сильно жгло, но не боль смущала молодого ассасина, а сама ситуация, когда чужая жена протирает тебе лицо, но в этом не было ничего предосудительного, а отражался лишь добрый нрав хозяйки дома.       — Ваша светлость, а где сейчас находится ваш батюшка? — спросил Кирилл, не ответив на заданный ему вопрос.       — Там же, где и раньше — в Кончанском, — ответила Суворочка с грустью в голосе и тяжело вздохнула, печалясь о неприглядной участи ссыльного отца. — А почему вы спрашиваете?       — Отец просил меня узнать об этом.       — Мне казалась, что друзья мужа знают абсолютно всё…       Послышался скрип дверей, и в гостиную быстрыми шагами вошла атлетичная фигура Николая Зубова. Граф был одет в дорогой дорожный костюм с напудренным париком и имел встревоженный вид человека, опаздывающего на важную встречу.       — Собирайся, Наташа, нам надобно скорее покинуть город, — приказал он жене, не обращая никакого внимания на Кирилла, будто бы его не было в комнате.       — Прошу, тише… — ответила с упрёком дочь полководца. — Ты же Сашку разбудишь.       — У нас нет времени, Наталья Александровна, — проговорил граф, слегка повысив голос. — С минуты на минуту могут появиться люди императора, чтобы меня арестовать. Ты же знаешь, что мне запрещено находиться в столице. Я утряс свои дела, поэтому мы сейчас же уезжаем.       — Хорошо, Николай Александрович, — согласилась Суворочка, покорившись воле мужа.       Сделав неглубокий реверанс, девушка вышла в тёмный коридор и встретила там другого гостя, с которым всё это время беседовал в кабинете её муж.       Кирилл сквозь приоткрытую дверь хотел разглядеть незнакомца, но успел заметить лишь длинный чёрный плащ и капюшон, после чего дверь закрылась. Юноша решил, что это один из агентов-ассасинов Зубова.       Наконец, когда молодая графиня вышла, Николай Зубов уделил внимание новому гостю и добродушно улыбнулся ему:       — Здравствуй, Кирилл! Чего в такой поздний час? И что с тобой стряслось?       — Доброй ночи, Николай Александрович, — ответил юноша с поклоном. — Вечером отец поручил мне отнести два письма: одно вам, а другое — королю Станиславу Августу. Мне пришлось задержаться… В общем, король убит тамплиерами, которые узнали об его переписке с нами.       — Что? — ошеломлённо спросил граф. — Проклятье! Как это случилось?       — Уильям Кенуэй отравил его, подмешав в вино яд.       — Кенуэй здесь, в Петербурге? — ещё больше взволновался Зубов и выпучил глаза. — Только этого нам не хватало… Ты дрался с ними?       — Тамплиеры заметили меня, когда я подслушивал их разговор, и хотели поймать, но мне удалось скрыться.       — От самого Кенуэйя? Тебе повезло, что ты остался жив. Похоже, тамплиеры готовят что-то серьёзное, раз пригласили сюда убийцу ассасинов.       — Они говорили что-то о вашем тесте. Боюсь, ему может угрожать опасность.       — О Суворове? Ерунда… Ладно, мы позже созовём совет магистров ордена и обсудим дальнейшие действия. Давай мне скорее письмо.       Кирилл достал письмо из внутреннего кармана и незамедлительно передал его Зубову, который сразу вскрыл печать и принялся за чтение.       — Ба! — воскликнул граф, не отрывая глаз от листка. — Горчаков отправился в Кончанское к Суворову, чтобы от имени императора пригласить его в Петербург. Уверен, что упёртый старик откажется вернуться в столицу. Сейчас нужно решать другое дело… Кенуэй здесь… это всё меняет…       — Я могу идти? — спросил юноша. — Если хочешь, можешь переночевать у нас, Кирилл, — ответил Николай, дочитав письмо и бросив его в огонь камина.       — Пожалуй, я воспользуюсь вашим гостеприимством. Время позднее, я валюсь с ног, а тамплиеры наверняка до сих пор ищут меня.       — Хорошо, тогда я перед отъездом прикажу застелить тебе кровать в гостевой комнате. Прими ванну, согрейся и отдыхай. Чувствуй себя, как дома. Фёдор и несколько служанок останутся здесь и на время заменят тебе твоего лакея.       — Спасибо, но у меня нет лакея.       — Привык всё делать сам? Это похвально… Теперь нам пора ехать. Передавай от меня поклон отцу, когда будешь дома.       Сделав изящный поклон, граф вышел в коридор.       — William Kenway ici à Saint-Pétersbourg (Уильям Кенуэй здесь в Санкт-Петербурге), — услышал Кирилл за дверью взволнованный голос Зубова, говорящий по-французски.       — Il mʼa suivi (Он выследил меня), — раздался в ответ женский голос, по всей видимости, принадлежащий тому самому «гостю», чья карета стояла у заднего входа.       На мгновение наступила тишина, а потом раздались шаги и детский плачь: Суворочка с младенцем спустилась вниз и, вместе с остальными, направилась к выходу.       Кирилл подскочил к окну, когда они выходили на улицу, и использовал ястребиный взор, чтобы лучше разглядеть таинственную незнакомку, но она была полностью укутана в плащ, а лицо её скрывал шелковый платок. Шестое чувство только как-то особенно выделило эту особу, что юноша пока не мог себе объяснить.       Семейная чета Зубовых вместе с гостьей разместились в карете и экипаж тронулся в путь.       — Ваша комната готова, сударь, — произнесла одна из служанок, войдя через десять минут в гостиную. — Граф сказал дать вам утром новую одежду, поскольку ваш мундир… несколько потрёпан. Идёмте, я отведу вас. Если желаете, то мы можем согреть воду.       — В другой раз, — ответил Кирилл и последовал за девушкой. — Сейчас я хочу только выспаться. Служанка проводила юношу на второй этаж до двери в хорошо протопленную гостевую комнату, где стояла большая двуспальная кровать с бархатным пологом.       Оставшись один, Кирилл скинул с себя потрёпанный мундир и переоделся в ночную рубашку, заботливо оставленную служанкой. Затем он затушил свечи и растянулся на кровати, укрывшись тёплым пуховым одеялом. Спустя пару минут он заснул крепким здоровым сном.       Очень часто Кириллу снились странные сны, воссоздающие образы из далёкого прошлого, часть из которых он сразу забывал, а что удавалось запомнить — всегда пересказывал отцу, стараясь в подробностях описать каждую деталь. Мирослав объяснял эти сны тем, что они потомки древних людей и Предтеч, и в их крови зашифрована память прошлых событий. Младший Егоров поверил отцу, хоть тот никогда не рассказывал ему о своих подобных сновидениях.       В эту ночь юноше вновь приснился один из таких снов, которые очень часто повторялись.       Он увидел город с высокими зданиями причудливой формы и круглую площадь, вымощенную хрустальным стеклом, посреди которой возвышалась гигантское белое изваяние старца в тоге. Статуя держала в руках большие золотые песочные часы, в которых медленно сыпался золотой песок: последняя песчинка пересыпалась через горловину в нижний сосуд и раздался тревожный гром труб, возвещавший о конце времён.       Небо засверкало зеленоватым сиянием, на которое люди смотрели с надеждой на спасение, а затем затряслась земля и ударили десятки молний, словно обрушивая на смертных гнев громовержца. Величественные здания стали рушиться, как карточные домики. Площадь накрыло клубами дыма и пыли, а земля разверзлась, треснув посредине и забрав в свою пучину статую старца с часами. Всюду были смерть и хаос, крики погибающих людей не прекращались, но небо продолжало блистать сиянием надежды.       Кирилл, играя в этом кошмарном сне роль безмолвного свидетеля, стоял неподвижно на краю площади, рядом с горящими обломками здания. Оглядевшись вокруг, он увидел черноволосую девушку с синими глазами, которую уже встречал раньше в своих снах. Она появилась из облака пыли и бежала к нему, держа в руках Яблоко Эдема и крича что-то на непонятном языке.       Внезапно сияние исчезло, и надежда погибла. Беспощадное солнце стало выжигать всю планету, как суровый палач пытающий до смерти провинившегося преступника. Смертоносная волна огня накрыла разрушенный город и стала сметать всё на своём пути, приближалась всё ближе и ближе. И вот она уже рядом, а значит, смерть неизбежна, но в последний момент черноволосая девушка оказывается рядом и активирует Яблоко…       Кирилл проснулся в холодном поту, как это часто бывало, после подобных сновидений. Отдышавшись и придя в себя, он откинул полог, взял с небольшой тумбы часы и посмотрел на время, использовав ястребиный взор, чтобы видеть в темноте. Было четыре часа утра.       Привыкший к подобным снам, он не придавал им значения и собирался снова лечь спать, но тут шестое чувство встрепенулось, предупреждая об опасности.       «Что за чёрт?» — подумал юноша и быстро встал с кровати.       Подойдя к дверям, он прислушался и обострил шестое чувство.       На лестнице послышались острожные шаги двух людей, которых ястребиный взор сразу выделил, как врагов. Они, казалось, обыскивали дом в поисках хозяев и скоро должны были заглянуть к Кириллу.       Юноша подбежал к окну и спрятался за занавесками, ожидая, когда явятся названные гости.       Дверь со скипом отворилась и в комнату вошли двое вооруженных мужчин, одетые в обычные городские костюмы. Один был высокий и плотный, со шрамом на лице, а другой — низкий и полноватый.       — Он должен быть здесь, — прошептал высокий, доставая из ножен кинжал.       — А где его жена и ребёнок? — спросил толстяк, тоже говоря шепотом.       — Похоже, они уехали. Откинь полог, а я прирежу ублюдка.       «Ага, они пришли убить графа», — решил Кирилл. — «Не на того нарвались, господа».       Убийцы подошли к кровати: полноватый откинул полог, а высокий уже замахнулся кинжалом, чтобы нанести смертельный удар, но, к их удивлению, в постели никого не оказалось.       Воспользовавшись этим замешательством, Кирилл выскочил из своего укрытия, огрел толстяка ногой в ухо, лишив его сознания, и выбил кинжал из рук у человека со шрамом. Затем он хотел вырубить убийцу мощным ударом в челюсть, но противник оказался не из робкого десятка и, увернувшись от замаха, сразу дал отпор. Сцепившись, они повалились на пол и стали посыпать друг друга ударами.       Спустя несколько минут, кулачная баталия перешла в борьбу. Тут Егоров оказался стиснутым в мощных руках убийцы и несколько секунд не мог пошевелиться, но потом стал своим лбом наносить удары по лицу противника, что заставило того ослабить хватку. Разорвав «замок» и вырвавшись на свободу, юноша схватил левую руку неприятеля и опрокинувшись в сторону, провёл болевой приём, но человек со шрамом завертелся, как уж на сковородке, и вырвался сильным рывком.       Только теперь Кирилл понял, что недооценил своего противника и что он имеет дело с опытным бойцом.       Оба вскочили на ноги и встали в боевую стойку, проведя несколько обоюдных ударов. Но правила схватки резко изменились, когда человек со шрамом достал из сапога небольшой перочинный нож и замахнулся им в лицо Кирилла, но юноша успел увернуться, сев на шпагат прямо посреди комнаты и подобрал с пола выбитый ранее кинжал. Убийца замахнулся ещё раз и на этот раз бы он не промахнулся, но Кирилл парировал удар и вонзил кинжал противнику в живот.       Человек со шрамом захрипел от боли и повалился на пол. Юноша вынул кинжал из раны убийцы, перевернул его на спину и приставил клинок к горлу.       — Кто тебя послал?! — крикнул он гневно. — Говори, а не то глотку перережу!       — Иди к чёрту, щенок, — огрызнулся убийца и, схватив Егорова за руки, вновь повалил на пол.       Юноша ударился головой об край кровати и выронил оружие. Убийца насел на него, несмотря на свою рану, и цепкими ладонями сдавил ему горло. У Кирилла потемнело в глазах, он стал задыхаться и несколько мгновений был на грани потери сознания, но потом, словно очнувшись от сна, резко пришел в себя, вновь подобрал кинжал и вонзил его противнику в левый бок, пронзив клинком сердце.       — И где таких быков находят? — жадно глотая воздух прохрипел Кирилл, сбросив с себя труп убийцы. — Крепкий был парень — я ему пузо вскрыл, а он меня ещё головой шмякнул и чуть не придушил. Надо бы допросить его дружка.       Шатаясь от головокружения, он подошёл к небольшому столику и огнивом зажег свечи, осветив комнату: мёртвый убийца лежал рядом с толстяком, залив кровью ковёр.       — Эй, очнись! — закричал Кирилл, подойдя к толстяку и дав ему несколько смачных пощёчин. — Очнись, кому говорю!       Второй убийца пришел в себя и застонал, а затем испуганно вытаращил глаза на Егорова, который был весь испачкан в крови.       — Готов говорить? — спросил юноша, гневно глядя в глаза толстяку.       — Господи! — воскликнул тот, увидев тело убитого подельника. — Что вы с ним сделали?       — Лекарственное кровопускание, — съязвил Егоров, угрожающе помахав кинжалом перед глазами жертвы, — только переборщил малость. С тобой будет то же самое, если не скажешь мне, кто вы такие, что здесь делаете, и кто вас сюда отправил? А раскроешь всё, как на исповеди, то я тебя отпущу и, может быть, не покалечу.       — Я скажу… скажу… — пролепетал убийца, трясясь от страха. — Меня зовут Павел Живцов, а мой друг, которого вы убили, — Владимир Никольский. Мы с Володькой разбойники, промышляли грабежами и убийствами на дорогах, пока нас не пресекли полицмейстеры…       — Кто вас послал?       — Один британец… пару часов назад пообещал нам огромную сумму денег, если мы прикончим графа Зубова и его семью.       — Что за британец?       — Уильям, кажется, его звали… да, точно, так его называл Володька. С ним только он говорил, а я просто мелкая сошка. Отпустите, прошу вас. Я всё сказал.       — Ладно, живи пока, мерзавец, — проговорил Кирилл, взяв толстяка за шкварник и, как пса, оттащил его к двери. — Если ещё раз где-нибудь встречу, то вырву тебе кадык. Ты меня понял?       — Да-да, я всё понял… вы больше никогда меня не увидите, милостивый государь, — закричал толстяк, быстро вскочив на ноги и вылетев стрелой из комнаты.       «Ну и ночка… Нужно уходить, пока стражники не явились», — подумал юноша и стал спешно переодеваться обратно в свою одежду.       Спустившись вниз, он увидел в парадной мёртвые тела служанок, а у двери камердинера Фёдора, который был убит ударом кинжала в печень.       «Не похоже, что была борьба», — рассудил Кирилл, осмотрев тела убитых. — «Этот Владимир был не только хорошим бойцом, но и профессиональным убийцей, убивая скрытно и быстро — обычный бандит на такое неспособен. Возможно, он был наёмным убийцей у местных тамплиеров. Странно, почему Кенуэй отправил именно их, а не своих головорезов? Решил приберечь силы? Сомневаюсь… Зубов — мастер-ассасин и его не так просто одолеть. Нужно рассказать обо всём отцу».       Услышав на улице шаги патрульных, юноша выскользнул из особняка Зубовых через окно в сад и скрылся на крыше соседнего здания. Спустя полчаса он был у себя дома.