Ребята, с Праздником Великой Пасхи! В честь праздника утренняя порция хорошего настроения!!!
Грег был уверен, что его ожидает спокойная мирная ночь. После всех сумасшедших часов, проведенных в чужом теле ненормального детектива, Лестрейду хотелось только одного - завалиться на широкую кровать и провалиться в блаженный, полный сладких грёз, сон. А что? Постель широкая, предубеждений о том, что кто-то на ней спал до него – никаких, вечерний голод не тянет к холодильнику, а потому, стоило ему только переступить порог Бейкер-стрит, как он блаженно выдохнул. - Дорогуша, я надеюсь ты не пустил Джона на эксперименты? Боюсь, я и моё больное бедро не справимся с тобой без нашего дорогого доктора. - О, господи! – выкрикнул Грег, взмахивая длинными руками Шерлока и отмахиваясь от маленького призрачного тельца в фиолетовом. - Шерлок, дорогой, твои руки словно ветряные мельницы с которыми сражался тот невероятный идальго. - Это конь, что ли, такой? – отступая еще на шаг назад, спросил Грег. Марта Хадсон игриво стукнула его деревянной лопаточкой по плечу и весело засмеялась: - У тебя проснулось невероятное чувство юмора, милый! Джон, очаровательный Джон вливает в тебя слишком много… - Миссис Хадсон! – взревел Грег, отчаянно не желая знать об обмене жидкостей своих друзей. - Громкий, такой громкий! Впрочем, как обычно! Миссис Тёрнер однажды предположила, что вы в спальне замучили одну сову и двух кошек. Старушка скрылась за дверью, весело похихикивая и довольно помахивая лопаточкой, с которой стекали капли чего-то ярко-красного. - Твою мать! – выругался Грег и пулей взлетел наверх. В поисках постельного белья инспектор облазил все шкафы, тумбы, даже заглянул в морозильную камеру и обреченно замер перед диваном. Звонить Джону не хотелось, да и в сон клонило жутко. Грег плюнул на всё, скинул с себя одежду и как был, в яблочных трусах, завалился на диван, накрываясь какой-то плотной тряпкой, которая была махровым халатом Джона. Ему что-то снилось и в этом сне кто-то вплетал ему в волосы атласные ленты, напевая какой-то странный древний мотивчик приятным знакомым баритоном. Вдруг голос превратился в противный фальцет и пальцы сильно дернули волосы на затылке, лишая Шерлока пары-тройки кудрявых пучков. - Ай! - Дорогуша, не могу спать. Травки поперевелись. Бедро ноет. Дождь идет. Сыграй «Кампанеллу», милый, ты же знаешь, как она меня успокаивает. Точнее, меня она жутко раздражает, а вот мое многострадальное бедро словно "Нурофеном" обдает после твоего пиликанья. - Чего? Грег упал с кровати, запутался в тряпках и замер на полу, таращась на старушку, довольно лыбящуюся прямо посреди комнаты. Но Лестрейд был полицейским и одна сухонькая бабулька не могла стать причиной его страхов и ужасов. - Сейчас почти пять утра, миссис Хадсон! Что вам взбрело в голову? Он медленно поднялся, почесываясь от затылка, переходя на грудь и царапая подъягодичное место в трусах. - Молодой человек, что вы себе позволяете? – возмущенно прижимая ладошки ко рту, воскликнула Марта. - А? Что? - Грег проследил за направлением взгляда домовладелицы и горестно вздохнул, - Чешется, ничего не могу с собой поделать. - Где твои манеры, мой мальчик, где Джон? Вы поругались? - "Кампанелла", миссис Хадсон! И Грег вытащил из кофра скрипку, пытаясь вспомнить каким местом держать и куда конкретно прижимать этот пиликающий ужас. «Дрынь-дрынь» - пальцы пощипали струны. Смычок обрел нового хозяина и вот уже Грегори Лестрейд практически чувствовал себя музыкантом высшего уровня, стоя в теле небезызвестного детектива и начиная играть какую-то херню под названием «Кампанелла» «Та-дам» - струны жалобно взвизгнули. «Ты-дым» - отскочила, завиваясь тонким локоном одна, едва не угодив прямо в ясный глаз. «Ба-дам» - смычок махрился разорванными нитями. - Дорогой, ты явно не в духе. - Еще в каком я не в духе! – гаркнул голос Шерлока Холмса. - А трусики у тебя очень игривые, дорогой, Джон подарил? - Майкрофт! Старушка убежала, Грег с ужасом оглядел свою «работу» и нервно сглотнул – Шерлок теперь его на лоскуты порвет. Грозился уже. И даже Майкрофт Холмс не спасет. Кстати! Майкрофт Холмс! Что там сказал Шерлок по поводу него? - Запал? Этот чопорный засранец, который со дня на день женится на Джоне запал на него, Грега Лестрейда? Да ну нет! Грег разговаривал сам с собой. - Неееет, этого просто не может быть! Он продолжал удивленно бормотать, становясь все громче и громче. - Да гребаная херня все это! Да не может этого быть! Боже, храни Королеву и меня подальше от этого правительственного члена. Тьфу ты, тела… В этот момент дверь чуть отворилась и сухонькая рука показалась в проеме. - Еще чуть-чуть осталось. Тебе, дорогуша, это сейчас нужнее, чем мне. В небольшом свертке оказалась чудесного качества марихуана. - Забористая, зараза, - бормотал Грег, забравшись на унитаз и покуривая в вентиляционное отверстие.***
День в Ярде начался необычно. Дежурные полисмены ранним утром схлопотали по выговору с занесением в личное дело от инспектора Лестрейда. За что? Всего лишь за несоблюдение субординации и нежелание пропускать последнего на рабочее место. Сержанты Донован и Диммок оказались вызваны к шести утра на рабочие места и огребли по полной программе за восемь «висяков», которые были несправедливо водружены на полку и благополучно забыты. Судмедэксперты, все, кто случайно оказывался в поле зрения Лестрейда, становились "счастливыми обладателями" срочной работы по исследованию давнишних трупов, которые требовалось для начала еще и эксгумировать. Грегори Лестрейд развил такую кипучую деятельность в храме британского закона и порядка, что к девяти часам пополудни все близстоящие кофейные автоматы были оккупированы очумевшими работниками. - Он как с цепи! - Совсем сдурел! Три дела на раз! - Трудоголик чертов. Выслуживается, зараза! Полисмены, сержанты, инспекторы, находящиеся в подчинении, ругались шепотом, опасливо озираясь по сторонам, чтобы не дай бог не попасться на глаза взбесившемуся Лестрейду. Но и это было лишь малой толикой, приведшей как минимум треть Ярда в состояние шока. То, как инспектор выглядел, было некой запретной темой, которую обсуждали шепотом, в ватерклозетах, запершись в самых дальних кабинках.***
Грегори Лестрейд, забывшись праведным сном, с безумной от уха и до уха улыбкой, проспал до восьми часов, не подозревая, что его собственное тело творит на его собственной работе невообразимое. Взглянув мельком на часы и потирая глаза, Грег размял длинную детективную шею, похрустел позвонками, поприседал и с удивлением отметил, что милые яблочные трусы натянули белоснежный в бледную зелень шатер прямо перпендикулярно торсу. Он оттянул резинку и округлил рот, похихикивая. - Надо же, работает! После развода Грег не пытался завязать отношения, да и с интимом связываться не старался, милее было просто посидеть в пабе и поваляться на диване с парой бутылок пива, чем заниматься такой нудной задачей, как съем девушки на ночь. А на проституток тратиться было жалко. Либидо его не беспокоило, мерно посапывая до поры, вот почему такой живой интерес вызвала яблочная палатка. - Шерлок, у нас проблема, - произнес Грег в динамик телефона, поставленного на громкую связь. - На сколько баллов тянет твоя проблема? – отрывисто раздалось в трубке. - Сантиметров на восемнадцать. - Ч-что? Душевая кабина, правый вентиль, до упора! Через четыре минуты измеришь! – рявкнуло в трубке и все замолчало. Грег еще долго смотрел на молчаливый телефон, раздумывая над словами, а потом плюнул и хмыкая под нос веселую песенку про поросят, направился в сторону спальни Шерлока. Его телефон разрывало от звонков в течении двенадцати минут, пока он довольный и удовлетворенный не ответил. - Что? - Что ты делал? - Доводил сантиметраж до приемлемых размеров. - Аргх! Я убью тебя! - Себя. - Тебя, гр……. - Где ты? Подозрительно шумно. - Я где? Я-то на работе, подчищаю твои хвосты, а вот ты… - Ты в Ярде? Телефон промолчал и Грег, уже всерьез опасающийся, снова перезвонил. Но не дождался ответа, потому что именно в этот момент пришло ммс-сообщение, и, загрузив картинку, инспектор Скотланд-Ярда грязно выругался и сел прямо на пол, продолжая таращиться на экран смартфона. Еще три ммс прилетели следом, заставив Грегори Лестрейда рапластать тело детектива прямо на полу и громко застонать, очень жалея о том, что чудодейственная травка миссис Хадсон закончилась еще ночью. - Где ты, зараза, откопал это? Чертов Шерлок! Фото полосатых цветных расклешенных брюк, пошло обтягивающих бедра инспектора, было первым, что рассматривал Грег глазами Холмса. Дальше пришло фото его любимой рубашки, которую Грег хранил, как милую сердцу память о семидесятых. Беленькая такая, в милый ало-красный мак и с нереально гигантским воротником, кончики которого лежали практически на плечах и расстегнутая почти до пупка. Огромная бляшка когда-то безумно дорогого и очень стильного ремня оказалась на третьей фотографии. Ну, а последний, завершающий аккорд, был общим видом гениального засранца, сумевшего вывести невозмутимого инспектора из себя. Вид сзади (позер несчастный!) был катастрофически опасным, потому что штаны, которые явно были на размер меньше задницы инспектора едва не трещали по швам, рубашка обтягивала торс как вторая кожа, алея цветочками и вызывая сдавленный рык у инспектора, но то, что пробивалось сквозь ремень, было верхом безумия! Трусы! Его новые боксеры, которые он, Грег, прикупил себе на рождество, но так и не решался облачиться в них – белоснежная ткань, усыпанная выпуклыми сердечками, торчала из-под ремня, вызывая уже не рык, а лишь жалобный скулеж последнего. Ну и прическа была лишь очередным подтверждением того, что Шерлок, мать его, Холмс, решил окончательно лишить Грегори, свет, Лестрейда нормальной дальнейшей жизни и работы. Мочалка, зовущаяся париком, была куплена сто лет назад для какого-то праздника, да так ни разу и не использовалась. До сего момента. Она и стала последней каплей. Грегори отбросил телефон в сторону и всхлипнул. - Ну уж хрен тебе, Шерлок! Я это так не оставлю! Тело детектива подскочило с пола, яростно сверкнули глаза, мелькнули руки, ноги и хищный оскал обнажил белоснежные зубы. Держись, сукин ты сын!***
Ярд стоял на ушах. В прямом смысле слова. Грегори Лестрейд раскрыл уже пять висяков и заставил всех подручных сержантов заниматься бумажной работой, отчего те едва не рычали. Инспектор носился, как ненормальный, промеж столов, выкрикивая приказы, кусая в нетерпении губы и посекундно терзая телефон. Его клешированные брюки мелькали то тут, то там, вызывая нервную дрожь у сотрудников. Шерлок Холмс, который использовал тело Грегори, как крупногабаритный транспорт, абстрагировался от того, что организм инспектора сдавлен тряпками, которые ему явно не по размеру, и сосредоточенно решал загадку за загадкой. Они, конечно, были скучны, но мозгу, покрывшемуся практически коркой заскорузлой плесени, было уже все равно, главное - работа. Детектив ждал открытия "Олимпии", чтобы ринуться туда и окунуться в более загадочное дело, но замер на месте, уставившись на экран своего телефона. Беззвучно мелькали знакомые буквы, складывающиеся в имя. Он затряс головой и зарычал. - Джон? Джон! Мерзавец! Да! Он так рявкнул в трубку, что на том конце несуществующего провода установилась гробовая тишина. - Грег? - Джон? Играть будем, Майкрофт, или произведем необходимый обмен информацией? Какого черта тебе от меня надо? И где… - он едва не выпалил «Джон», но сдержал себя и скривился так, будто сожрал едва не килограмм кислейших лаймов. - Джон на работе, я – дома. Информация следующая, - спокойно произнес голосом Ватсона старший Холмс, - через двадцать две минуты в твоем кабинете появится твой босс – Лайам Сандерс. Будь повежливее. - А не пошел бы ты… Холмс стоял посреди кабинета Лестрейда и смотрел в одну точку. Джон на работе, на работе, на работе. На какой, к черту, работе Джон? Когда дверь кабинета распахнулась и в дверях возник Шерлок Холмс собственной персоной, Грегори Лестрейд, инспектор Скотланд-Ярда распахнул глаза и попятился. - Инспектор! А вот и я! – возвестил тот и, хватая стул, плюхнулся на него. - Что… Что это за вид? – выдавил из себя Холмс, губами Лестрейда. - Аналогичный вопрос хочу задать и тебе. Холмс уперся в стену и захватал ртом воздух. Грег закинул лодыжку правой ноги на колено левой и вытащил из кармана огромное зеленое яблоко. Ослепительно белые брюки были откровенно коротки, открывая взору разноцветные носочки с игривыми ромбиками непонятного цвета. Ярко-желтая, прямо-таки цыплячья шерсть свитера резала глаза. Из-под солнечного ужаса торчали полы зеленой рубашки, воротничок которой стоял как пионер-ленинец на смотре галстуков. Изрядно заляпанные кеды некогда белого цвета, были зашнурованы разноцветными веревками – правый – красной, левый – желтой, торча кончиками в разные стороны. Но апофеозом стала прическа. Кудрей как не бывало, а на их месте торчали в художественном беспорядке рыжеватые сталактиты, блестящие свеженанесенным гелем и закрепленные в неподвижном положении лаком. Виски были аккуратно проработаны машинкой и практически пытались обрезаться о скулы. И глаза. Яркие, выразительные, слегка тронутые косметическими средствами. - Исключительно для мужчин! – довольно пробаритонил Грег голосом Шерлока и откусил добрую половину сочного яблока.