С ног на голову-2

Прошу прощения за долгий перерыв. Кризис сексуальной самоидентификации - не моя стезя, а вот кризис веры в свои силы - это жестокое испытание, с которым я(очень надеюсь) справилась. Глава посвящается читателю под ником "аматор" за искрометную идею по поводу Джонне и Майкрофта))) Надеюсь, я правильно поняла тот посыл, который был мне предоставлен! Предупреждение: много нецензурной лексики и много цензурных, но откровенно горячих ответов на... Зал, в который пришли Джон и Майкрофт был довольно большой и, однозначно, красивый. Паркетный пол блестел выложенными замысловатыми узорами, на мраморных тумбах стояли какие-то античные вазы, тяжелые гардины придавали всему интерьеру такую величественность, что Джон поневоле почувствовал себя лилипутом в стране великанов. - Что это за помещение, Майкрофт? - Всего лишь один из семи залов для приемов. - Семи? Черт, ты живешь один, так за каким чертом тебе столько комнат? Холмс посмотрел на Джона, как на самого главного в мире идиота, и произнес: - Мой статус не позволяет мне прозябать в тех условиях, в которых существуешь ты и мой… - Это был риторический вопрос, Майк, правда, не воспринимай это на свой счет. Только не говори мне, что станешь обучать меня вальсу. - Нет, пока. - Пока? Ну, знаешь ли, я не согласен! Мне не хватало еще и танцевать с тобой. - Почему бы и нет, Джон? Что в этом такого? - Да просто… Просто это бред какой-то! Ватсон, находящийся в теле старшего Холмса, шел по залу, осматриваясь и то повышая, то понижая голос. - Только в этом зале паркет по своей структуре совпадает с залом в Букингемском дворце. Мне важно, чтобы ты не растянул моё тело прямо перед носом всего высшего света Британии. - То есть, ты хочешь сказать, что я хожу как каракатица? - Нет, не как каракатица, а так, будто гвозди вколачиваешь в пол! Я так не хожу. - Ну, знаешь ли, Майкрофт! – Джон начинал выходить из себя. Холмс понимал, что будет тяжело, но что настолько – даже не мог и подумать. Ему Джон всегда казался посредственным, недалеким человеком и он искренне не понимал, чего же такого разглядел его драгоценный братец в этом безликом вояке. - Джон, мне просто нужно, чтобы твоя походка была такой, какой хожу я, а не ты, понимаешь? - Мне давно пора прекратить удивляться и широко раскрывать глаза, если дело касается семейства Холмс, но я каждый раз, как наивный младенец не могу понять, как меня угораздило так вляпаться! Я понимаю, что сопротивление будет совершенно бесполезно, и поэтому соглашаюсь на твои требования, но с одним условием. - Я слушаю. - Мясо. Я буду есть все, что связано с белковыми продуктами. - Но, Джон, моя… - А из тебя я сделаю человека, Майкрофт, поверь мне. Ну, давай, говори, как мне надо ходить. И начался кромешный ад. Походка от бедра, мягкая поступь и размеренность шагов никак не удавалась Джону. Вместо этого он пошло вилял бедрами, ругаясь на чем свет стоит, и едва не получая от всегда сдержанного Майкрофта по затылку, неловко держал трость, невпопад стукая ей по полу, и постоянно опускал подбородок. Ко всему этому он отчаянно жестикулировал, чем вызывал неистовый гнев Холмса, прикрикивающего на него время от времени. Сначала оба злились, но потом, поняв, что накручивая друг друга, они ничего не добьются, принялись, наконец, сотрудничать. Майкрофт выглядел презабавно, пытаясь ходить так, как делал это он в своем теле, доводя Джона почти до истерического хохота. С походками у обоих были проблемы. И если Джона не знали в высшем обществе, то Майкрофта знали отлично, и, что самое главное, знали как человека, склонного не изменять своим многолетним привычкам. - Слушай, давай положим мне пару книг на голову, может я тогда смогу идти так, как ты хочешь? – едва не валяясь от смеха, спросил Джон. - Это отличная идея! Они долго хохотали, сидя на полу, после того, как Джон все-таки оказался погребенным под шестью томами Британской энциклопедии, что водрузил Майк ему на голову. - Чувствую себя Элизой Дулиттл. Слушай, Майкрофт, я давно так не смеялся. - Удивительно, но я тоже, - ответил тот, растягиваясь на глянцевом полу. Он так редко позволял себе расслабиться и сделать что-то обычное, человеческое, простое, что сейчас вдруг поймал себя на мысли, что получает удовольствия от пребывания в теле Джона. - Так, хватит валяться. Быстро собирайся – едем в спортзал! Холмс застонал голосом Ватсона и перевернулся лицом вниз, укладывая щеку на блестящий пол. - У меня на цокольном этаже целый спортивный комплекс с бассейном, зачем куда-то ехать? Джон открыл рот и произнес: - У тебя под боком столько всего, а ты не можешь привести себя в порядок? Ватсон красноречиво похлопал себя, точнее, тело Майка по животу. - Я занятой человек, и мне просто некогда… - Отговорки! Ты за полтора часа ни разу не ответил на телефон. - О, господи, мне же должен был звонить премьер-министр! - Никаких премьеров, Майкрофт! По крайней мере, сейчас! Пока ты в моем теле, ты будешь заниматься по шестьдесят минут в день, потому что я просто не позволю, чтобы ты свел мои многодневные усилия на нет! - Я всегда был уверен, что Шерлок вьет из тебя веревки, но сейчас понимаю, что все в точности до наоборот. Спортивную тренировку Майкрофт перенес… просто отлично, чувствуя, как организм наполнился приятной усталостью. Он поплавал, искоса наблюдая за своим собственным телом, которое с трудом преодолевало нагрузки, определенные Джоном. - Боже, Майкрофт, я завтра буду умирать. Ты запустил ситуацию. – тяжело дыша, бормотал Джон, пытаясь не запутаться в ногах на беговой дорожке. А Холмс все смотрел и смотрел, начиная, кажется, понимать Шерлока все больше: целеустремленности Джона, его уверенности и желанию добиться успеха можно было только позавидовать.

***

Шерлок, возбужденный новой загадкой, был неутомим. Зато Грег утомился изрядно. Он хоть и привык метаться по всему Лондону в поисках преступников, но соперничать с Шерлоком не было никакой возможности. - Как Джон с этим справляется? Я уже весь в мыле. Холмс вскинул вверх руку, приказывая Грегори замолчать, потому что был погружен в свои Чертоги, каталогизируя факты и вычисляя преступника. После «Олимпии» они навестили подругу убитого охранника, но ничего конкретного не выяснили, за исключением того, что тот был неряхой. - Что ты можешь сказать об убитом, Лестрейд? – задумчиво протянул Шерлок, приставив кончики сложенных домиком пальцев к подбородку. - Да ничего конкретного. Обычный парень, любил поесть, выпить, не особо любил работать, и был убит, с твоих слов. За что? - Вот ты и начал задавать правильные вопросы. Совершенно очевидно, он владел неким знанием, тайной, о которой знать был не должен. Завтра у нас встреча с менеджером «Олимпии» и её замом, думаю, ситуация прояснится. А сейчас - домой, домой! Меня ждет моя скрипка. - Ага! Твоя скрипка ждет меня, а тебя ждет мой продавленный диван. Шерлок выпрямился и хмыкнул. - Еще чего! - Ничего, Шерлок! Хватит того, что Донован и так думает о нас бог весть что. - Мне совершенно плевать на мнение… - Тебе, может быть, и плевать, а мне еще с ними работать, и репутация твоего парня мне совершенно не льстит. Знаешь, пусть Джон терпит твои выходки. - Джон-Джон-Джон, что ты заладил? – раздраженно вскрикнул Шерлок и сморщился, - Мне нет никакого дела до него, понял? Плевать! А ты? Тебе-то чего бояться за свою репутацию? Разведен, одинок, немолод – тебе-то почему есть дело до мнения окружающих? - Шерлок, мы живем в обществе, в котором только тебе наплевать на то, что подумают окружающие. Мне не наплевать. И да, я, конечно, не молод, но еще очень даже ничего! – глядя на самого себя, обиженно произнес Лестрейд. - О, естественно! Иначе бы мой братец на тебя не запал! - Что ты сказал? - Ничего! - Шерлок!? - Ничего! Остановите здесь. Ключи, инспектор! Холмс схватил связку и быстро покинул салон автомобиля, оставив ошарашенного Лестрейда смотреть вслед самому себе. Шерлок лежал на продавленном диване Грега и вертел в руках телефон. Желание позвонить было просто с ума сводящим. Он весь вечер провел в Чертогах, стараясь не думать даже краем сознания о Джоне, выбрасывая навязчивые воспоминания из головы и переключаясь на преступление, но мысли снова и снова возвращались к партнеру. Он с ненавистью думал о том, что этот мерзкий предатель привязал его к себе слишком крепко. Привязал, а потом с легкостью бросил. Шерлок вспомнил последние несколько месяцев и застонал – вот оно! Вот то, чего он в тайне даже от самого себя боялся, чего страшился и едва не впадал в паническое состояние. Джон ушел, покинул его, и не произошло ровным счетом ничего! Небеса не разверзлись, не поглотили Шерлока, не упали на землю облака, не потухло солнце – не случилось ничего такого, что напридумывал себе Холмс. Все было как всегда. За исключением, конечно, чужого тела, дивана, квартиры и жизни. Шерлок разволновался и чертыхнулся – ему это было так не свойственно. Чужое тело подводило, заставляя руки вершить то, на что мозг идти однозначно не советовал. Холмс поднес телефон к глазам, прищурился и мелко выдохнул, внес изменения в настройки и набрал десяток цифр на экране. -...умотал меня сегодня…Да! – раздалось из динамика. Сглотнул Шерлок так, будто у него в горле застрял ржаной сухарь. - Да, я слушаю, говорите! – голос Майкрофта Холмса отрывисто звучал из динамика, - Нет, Майкрофт, я больше не могу, ты меня заездил! - говорилось куда-то в сторону, - Да говорите уже! Телефон затрясло. Шерлок смотрел на аппарат, как на припадочного, с трудом понимая, что это руки инспектора выплясывают сарабанду перед его носом. - Еще два захода и в постель, Джон, - глухо донесся до Холмса голос Джона Ватсона и он отбросил смарт в сторону, глядя на него, как на мерзкое липкое ядовитое чудовище. Телефон еще несколько секунд источал «алло» и «да, вас не слышно», а после замолчал и погас. Шерлок хватал ртом воздух, мотал из стороны в сторону головой и ревновал, жутко ревновал, чувствуя, как сердце Грега Лестрейда бешено выстукивает тарантеллу в груди. В мозгах свершалось жестокое, с расчлененкой и сбрасыванием в кислоту бездыханного тела, убийство. Шерлок мстительно обдумывал как сперва придушит брата, а потом будет медленно и с наслаждением измываться над партнером–предателем. Додумался Шерлок до того, что ринулся, как умалишенный, в душ и остервенело принялся мыться – ругаясь на чем свет стоит и все еще горя страстным желанием рвануть в хоромы братца и собственными глазами узреть существовавший там разврат. Душ немного освежил тело, прояснил голову и вправил на место мозги. Холмс рванул дверцу шкафа, плотоядно усмехнулся и принялся рыться в вещах инспектора Скотланд Ярда. Детектив даже не повернулся в момент, когда телефон жалобно задрожал на полу, пытаясь привлечь внимание неугомонного сыщика.

***

- Майкрофт, это, черт меня задери трижды, ебать меня в рот, был Шерлок! Шерлок! И он, я даже, блять, боюсь подумать о том, что он о нас с тобой подумал! Что ты пялишься на меня как недоебанный придурок?! Холмс-старший вальяжно сидел в кресле, закинув ногу на ногу и невозмутимо смотрел на матерящегося Джона Ватсона. Точнее, смотрел он на суетливого донельзя самого себя, но доктор со своими метаниями слишком отчетливо проступал сквозь фигуру самого британского правительства. - Он ревнивый, как тысяча чертей! Он меня… Нет, он сначала тебя уебёт, потому что ты – это я, а потом и меня, потому что я - это ты! Потому что подумал, что ты - меня! Ёбаное блядство! Тело Майкрофта со сверхзвуковой скоростью металось по комнате, не переставая нецензурно выражаться. Вальяжная фигура медленно поднялась из кресла, налила в стакан воды и, перехватив размахивающего руками самого себя, плеснула в лицо прозрачность альбионовских родников. Пока тело Майкрофта безмолвно хватало воздух, пытаясь не захлебнуться, рот Джона членораздельно, твердо и успокаивающе произнес: - Если подходить к вопросу об использовании нецензурной лексики так, как это делаешь ты, то смею тебя разочаровать - это весьма топорно и совершенно не изысканно. Во всем должен быть шарм и от любой произнесенной фразы оппонент должен получать эстетическое удовольствие. Сейчас ты весьма путано сформулировал тот процесс, который яркой вспышкой мелькает в голове моего дражайшего брата, обрастая новыми подробностями и фантазиями. Скажу тебе, дорогой Джон, что фантазии у него всегда были бурными и, порой, совершенно неадекватными, не зря его привлекало пиратское будущее… - Пиратское… - Сейчас не об этом. Итак, ты хотел сказать, что услышанные фразы были восприняты Шерлоком, как нечто, совершенно недвусмысленно напоминающее сексуальные отношения. Его ревность подбросила картину, в которой я с вероятностью в шестьдесят два процента нависаю над тобой и уже не в первый раз тараню тебя в анальное отверстие, а ты, явно избавив свой организм от изрядной доли семенной жидкости, настаиваешь на перерыве. Но есть еще тридцать восемь процентов вероятности, что это ты крепко сжимаешь меня за бедра, откровенно сильно насаживая на свой фаллос, в то время как мой весьма внушительный орган при каждом ударе попадает головкой в твоё пупочное отверстие. Ты совершенно непристойно выражаешься именно в момент, когда, мои мышцы сжимаются вокруг тебя и… - Майк… - … и твоя нецензурная лексика перебрасывает меня через Рубикон, пачкая белесыми полосами грудь и долетая даже до носа. Джон думал, что он больше никогда не сможет моргать. Джон думал, что он вообще больше никогда не сможет закрыть глаза, стоять ровно, не приваливаясь к вертикальной поверхности, потому что услышанное выбило из-под ног не только почву, но и паркет, ламинат и шкуры медведей. - Это… Ты потрясающий! Идиот! – выдавил Джон, думая о том, что гребаные Холмсы - его вселенское проклятье. - Грубо, а ведь это всего лишь риторика с несколько эротическим уклоном, - хмыкая, произнес Майк, голосом Ватсона. - Порнография и откровенные эротические рассказы просто нервно курят в сторонке. - Нервно что? – недоуменно переспросил Майкфрот. – Насколько реалистична картина курящего в сторонке рассказа? - Забудь, просто забудь. Что будем делать? - Еще два досье, Джон, и в постель в которой… - О, боже, только не начинай, - простонал Джон. - В которой ты будешь спать, как младенец! – закончил старший Холмс и сунул в руки Ватсона две объемистые папки.