444

– Спасите! – Помогите! Кто-нибудь! Истеричные крики гулким эхом отдавались от стен школьных коридоров. Вот только помочь несчастным школьникам никто не мог. – Нет! Прошу тебя, я ведь не специально! Не-ет! Двое учеников застыли в проходе класса, глядя на того, кто поднимал нож над их другом. Страх сковывал их, они были не в силах даже шевельнуться, чтобы помочь. Глядя на застывшее выражение на лице убийцы, один из них тихо прошептал, но его слова потонули в очередном вскрике: – Мы же… Мы просто пошутили… *** Есть такие люди, которых можно назвать потенциальными жертвами. Они мало чем отличаются от других: два глаза, две руки, две ноги. Однако их внутренняя, а часто и внешняя хрупкость и робость, неспособность постоять за себя сродни красному флагу для быка. Всё это подсознательно привлекает к ним мучителей. Манабу с детства не любил свою худобу и бледность, но ничего особо с этим поделать не мог. По дороге в школу рассматривая свою ладонь с тонкими бледными пальцами, казавшимися ему такими некрасивыми, он привычно поморщился. Когда-то у него была мысль набрать вес, но тогда всплыли два веских «но». Во-первых, обстановка в его семье складывалась не самая лучшая. Отец пил и частенько поднимал руку на жену и сына. А ещё он играл, так что жить иногда приходилось впроголодь: порой Манабу питался одной лапшой целый месяц. А во-вторых, потолстей он, ничего бы не изменилось, просто насмешки приобрели бы иной характер. Поэтому Манабу терпел издёвки и каждый день, сжав зубы, мужественно переступал порог школы. – Доброе утро, принцесса! – тяжёлая рука неожиданно приобняла его за шею, заставив немного наклониться. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь прозрачные входные двери и окна, освещая ряды школьных шкафчиков, где переобувались ученики. Манабу обреченно вздохнул. День начался с того, что к нему пристал Руи – здоровый парень на год старше его. Значит, где-то рядом крутятся его приятели Джин и Бё, которые к тому же одноклассники Манабу. И значит, сейчас опять начнётся травля. – Эй, сладкий, у тебя есть деньги? – Деньги? - Они самые, – лживо-приветливо улыбаясь, кивнул Руи. – Или, может, покормишь нас своим обедом? – У меня нет… – Манабу предпринял неловкую попытку избежать вымогательства, ведь на самом деле и с тем, и с другим было жаль расставаться. – Сейчас звонок… Сделав шаг в сторону, он дёрнул плечом, пытаясь скинуть руку Руи и сбежать. Вокруг уже почти никого не осталось. Все ученики разошлись по классам, так что в холле они были практически одни. Практически потому что едва Манабу попытался выбраться из лап Руи, как дорогу сзади и спереди ему преградили его прихвостни. Справа и слева высились шкафчики, а летать Манабу пока не научился. – Не убегай, принцесса, – весело хихикнул Джин. Он был вовсе не таким сильным, как Руи, даже щуплым как Манабу, вот только о драках с его участием в школе ходили легенды. За спиной – Манабу уже знал – стояли Руи и Бё. Последний никакими заслугами не отличался, кроме своего хладнокровия и умения вовремя принять нужную сторону. Зажав несчастного одноклассника в клещи, Джин и Бё приблизились вплотную. Манабу, испуганно глядя то на одного, то на другого, заметался и совсем забыл о Руи. Потому сильно удивился, когда сзади схватили его запястья и вывернули руки за спину. – Бёттаро, проверь его карманы. Я сегодня хочу пиццы и газировки. – А я соломки с шоколадом! – вскинув руку, радостно воскликнул Джин. Манабу застонал, сам не понимая, от боли в руках это или от цикличности подобных ситуаций. Руи держал не очень крепко, но цепко, а Бё тем временем облапал карманы Манабу, похлопывая ладонями по одежде. – Тысяча йен? Неплохо, – достав из кармана купюру, Бё свернул её и переложил к себе. Денег Манабу однозначно было жалко. Он резко дёрнулся, но в ответ получил грубый тычок в спину. – Полегче, принцесса, – низким спокойным голосом проговорил Руи. – Вы забрали, что хотели, отпустите, - пробурчал Манабу, совершив очередную попытку вырваться. На этот раз ему удалось – Руи сам легко выпустил его запястья, наградив самодовольной ухмылкой победителя. – Слишком маленький откуп, но пока сойдёт, – приблизившись, он встал напротив Манабу, заставив замереть от испуга, и похлопал ладонью по его заду. – Тебе стоит подумать, где будешь дальше брать деньги. Аппетиты у нас растут. – Отвали! Манабу так резко подался назад и ударился спиной о шкафчики, что его мучители на минуту растерялись и отпрянули. Он ясно ощущал, как горят щёки от смущения и отвращения. Даже подумать о таком было противно! Сердце в груди гулко билось, и Манабу поднял руку, пальцами сжимая свою рубашку на груди. – Какой норовистый, а, – усмехнулся Руи, а Бё негромко напомнил, что они все не по мальчикам. Однако их тёплое уединение нарушил ещё один незнакомый, но приятный голос: – Трое на одного? Как нечестно. У угла, где заканчивались шкафчики, скрестив руки на груди, стоял парень. Он выглядел очень симпатичным, и Манабу, не разбирающийся в мужской красоте, даже назвал бы его красивым. Чёрные волосы были чуть длиннее, чем положено, но так очаровательно переливались в лучах солнца, пробивающегося сквозь окна за его спиной. Он казался не очень сильным – мешковатая форма их школы висела на его худом теле – но всё же смелость парня буквально сразила Манабу. – Слышь, ты, красавчик, – оценив обстановку, сквозь зубы процедил Руи, – катись отсюда пока я тебе всю храбрость из башки не выбил! Манабу подумал, что сейчас тот испугается и оставит его наедине с этими троими. Но ошибся. – Зато, очевидно, ты очень храбро вымогаешь деньги у тех, кто слабее тебя, – с этими словами незнакомый Манабу ученик принял странную позу, напоминающую стойку в каком-то боевом искусстве, – Я, как капитан клуба айкидо, просто не могу пройти мимо, верно? На миг между ними воцарилась тишина. Руи явно был оскорблён таким отношением, но скорее всего не хотел затевать драку, а уж тем более быть побитым. В любом случае рисковать ему было незачем, ведь деньги он уже отобрал. – О, вспомнил! – вдруг весело воскликнул Джин, хотя сложно было понять, чему он радовался в такой ситуации. – Казуки Сатоо, второй класс старшей школы. Капитан клуба айкидо уже год, у него первый дан*. – Примерно так, – кивнул парень, которого, как выяснилось, зовут Казуки. Глядя в глаза Руи, он улыбнулся как-то не очень хорошо, – Так мы будем драться, говоришь? – Пошёл к чёрту, – фыркнул Руи и, выпрямив спину, гордо удалился, сопровождаемый своими приспешниками. Едва они скрылись из виду, Манабу отмер и выдохнул, а Казуки спокойно подошёл ближе. Они оказались напротив друг друга, и тот, кого только что третировали, не мог подобрать слов, чтобы поблагодарить спасителя. Но Казуки это будто было и не нужно: он немного наклонился, растягивая губы в скромной улыбке. Манабу откровенно растерялся, мысленно отметив, что теперь понимает выражение, в котором говорится, что человек может смеяться глазами. – Я Казуки, – сказал он, будто это не было очевидно. – А ты? – М…Манабу… – Какое интересное имя, – снова выпрямившись, Казуки сунул руки в карманы школьных брюк, а Манабу вдруг заметил в ушах собеседника проколы и несколько колец. Но их почти не было видно под волосами. – Тебе оно идёт. – Спасибо… - растерянно кивнув, Манабу вдруг понял, что краснеет. Он тут же опустил голову ниже, скрывая лицо за отросшей чёлкой. – И спасибо, что помог мне. Смотреть в пол было не так интересно, как на красивого Казуки, однако Манабу почему-то боялся поднять взгляд. Он ощутил, как в ушах зашумело, а в груди стало тепло. – Вообще-то я помог тебе немного в корыстных целях. Резко посмотрев на него, Манабу испуганно вжался спиной в шкафчики, и ему уже совсем стало страшно. Что он вообще сделал этому миру, чтобы заслужить такие мучения? Судя по тому, как выражение на лице Казуки переменилось с веселого на виноватое и как тот замахал перед собой руками, вид у Манабу был крайне ошарашенный. – Эй, стой-стой. Мне не нужны твои деньги или что-то типа этого. Мне нужен ты. – Чего?! «Этот Казуки, он что?..» – домыслить Манабу не успел. Сделав шаг вперёд, Казуки оказался почти вплотную к нему – так, что можно было ощутить дыхание друг друга. – Как насчёт того, чтобы вступить в наш клуб? Ты научишься защищаться сам и потом эти парни огребут уже от тебя. К тому же, если что, наши ребята первое время могут за тобой присмотреть и защитить. Ну? Что думаешь? – Да, – не задумавшись ни на секунду, тихо выдохнул Манабу, глядя в сияющие глаза собеседника. О чём тут было думать, когда на тебя так смотрят? – Отлично! – Казуки взмахнул руками и едва не подпрыгнул на месте. Видимо, новому члену клуба он был очень рад. – Тогда приходи после занятий в додзё, оно в северном крыле школы. Окрылённый неожиданным новым чувством, Манабу все уроки сидел, как в тумане. Он уже с нетерпением ждал завтрашнего дня, и его сердце замирало при мысли, что они с Казуки снова увидятся и вместе будут ходить в один клуб. Симпатичный парень действительно был достоин истинного восхищения, как считал Манабу, которому очень хотелось подружиться с Казуки. «И, возможно, дружить всю жизнь. Пойти в один университет, потом работать вместе и дружить семьями», - мечтал он, глядя на раскидистые ветви дерева за окном. Иногда на минуту он задумывался, не странно ли выглядит со стороны восхищение парнем? Манабу девушкой не был, потому не мог влюбиться в него, но всё равно испытывал яркий эмоциональный подъём – будто вынырнул из мрачного вязкого озера на солнечный свет. Естественно, на первом занятии в додзё Манабу только наблюдал, но и это было неплохо. Искусство айкидо подразумевало под собой не агрессивную тактику нападения, а мягкое уклонение, использование движений противника против него самого. Поэтому удары почти не наносились, и было здорово смотреть, как Казуки в белом кимоно, подвязанном чёрным поясом, совершает движения, больше напоминающие танец. В тот день Манабу так и не дрался ни с кем, но Казуки, прощаясь, пообещал, что завтра примется за него и научит основам. – Эй, ты! Ты какой-то подозрительно счастливый. – Видать, забыл про нас, смертных. Услышав за спиной два знакомых голоса, Манабу похолодел и ускорил шаг, практически убегая вверх по лестнице и перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Рюкзак сильно бил его по спине, но это было лучше, чем очередные вымогательства. – Стой! Куда?! Манабу надеялся, что справится. Оставалось преодолеть всего лишь один пролёт, чтобы оказаться на этаже своего класса. В этот раз он немного задержался после обеда, и звонок на уроки уже прозвенел, оставив коридоры и лестницы школы безмолвно пустыми. – Стой, твою мать! Чужой портфель прилетел Манабу прямо в голову, сбив с пути и заставив удариться о стену виском. В голове зазвенело, а мир вдруг расслоился и рассыпался, как цветные стёкла в калейдоскопе. На какой-то миг Манабу перестал ощущать своё тело и повалился вниз, пытаясь ухватиться пальцами за стену. Но те безрезультатно соскользнули, а потом заболели от удара колени. Пульсирующая боль на миг обожгла изнутри. Кто-то над ним кричал, но Манабу не мог разобрать ни слова, будто слушал окружающий мир из-под воды. А потом вдруг стало так легко, будто он взлетел над землёй. Очнулся он в медпункте. Солнце близилось к горизонту, и сквозь окна проникал насыщенный жёлто-оранжевый свет. Пахло лекарствами и чистым бельём, благодаря чему Манабу сразу понял, где находится. Приоткрыв глаза, он снова закрыл их, прислушиваясь к своему телу. Голова была тяжёлой, но уже не болела, значит ему дали обезболивающее. «Время!» - вспомнив, Манабу резко подскочил на месте и огляделся, выискивая где-нибудь на стене часы. Его взгляд наткнулся на круглый старый циферблат за стеклом. Часы показывали, что тренировку он уже пропустил, отчего на душе стало неприятно и тоскливо. Он не смог явиться, и как это теперь объяснить Казуки, не представлял. – Очнулся. Голос Руи заставил чуть ли не подпрыгнуть на месте. Кровать, на которой лежал Манабу, была наполовину завешена плотными белыми шторами, потому он не сразу увидел старшеклассника. Тот восседал на стуле медсестры, возле стола, и не отводил взгляда от окна. – Ты… это же ты… – Ну а какого хрена ты не остановился? – резко вспылил Руи, сложив руки на груди, словно Манабу был в чём-то виноват, – Я хотел только что-то сказать. – Ваши «что-то», - нервно усмехнулся Манабу, мысленно составляя план побега из медпункта, - заканчиваются для меня плохо. – Мне не нравится этот парень, Казуки, – в лоб бросил Руи, пропустив обвинение мимо ушей, – Сдался тебе этот придурок и его клуб? «Как будто ревнует». – Сдались вы все мне. Спустив ноги с постели, Манабу потрогал себя, поправил рубашку, и подтащил к себе лежащий рядом школьный пиджак. Внизу стояла его обувь, к удивлению, целая. Значит, Руи не планировал сегодня вредить ему? – Действительно, – непонятно, на что обидевшись, взвился Руи. Он поднялся с места и развернулся к выходу, не бросив на Манабу даже мимолётного взгляда. – Я просто хотел сказать, что мне не нравится этот хренов шутник. «А мне нравится», – вдруг подумал Манабу и тут же ощутил, как щёки потеплели от румянца. – Учту, – бросил он, удивляясь, что Руи не реагирует на дерзкий тон. Очень быстро старшеклассник исчез из поля зрения, и Манабу остался в медпункте наедине со своими мыслями и чувствами. «А действительно ли мне нравится Казуки в этом плане?» – …Так вот всё и вышло. Прости, – в очередной раз поклонившись, извинился Манабу. Он стоял перед входом в додзё на следующий день после занятий в школе. Созерцать Казуки в кимоно ему по-прежнему очень нравилось, и это очень отвлекало от дельных мыслей. Рассказав свою историю до конца, Манабу умолчал лишь о разговоре с Руи в медпункте, сославшись на то, что Казуки и так знает, кто швырнул портфель. Потерев пальцами подбородок, Казуки задумчиво кивнул, глядя перед собой. На его скуле была заметна ссадина, полученная, видимо, в процессе тренировки. – Проучить бы этого идиота. Манабу протянул ему сложенное кимоно – потрёпанное, но чистое, которое нашёл в вещах своего отца. – Научи меня, пожалуйста! Учиться оказалось нелегко. Казуки просил нападать на него, и если поначалу Манабу тушевался и бил слабее девчонки, то после даже самые сильные удары учитель без труда отражал. Несмотря на это, Манабу нравилось ощущать Казуки так близко, соприкасаться с ним руками, бедрами или всем телом. В очередной раз, уложив Манабу на лопатки, Казуки устало улыбнулся, однако подниматься почему-то не спешил. Он некоторое время смотрел в глаза Манабу с таким странным выражением, от которого у последнего бешено заходилось сердце. – Запомни мои уроки хорошенько, – чуть улыбнувшись, произнёс капитан бойцовского клуба, – а если эти говнюки пристанут снова, дай им сдачи. – Я не… – Иначе я их убью, – ласковым полушёпотом перебил Казуки, и в его улыбке показалось что-то безумное. Манабу сглотнул. Когда Казуки начал подниматься, то всего на миг он провёл ладонью по щеке своего ученика. В этот день Манабу с каким-то спокойствием осознал, что влюбиться в парня возможно и очень даже просто. В последние дни события в жизни Манабу развивались с большой скоростью. Ещё пару дней назад он был просто забитым учеником, грушей для битья и вымогательства хулиганов. Теперь же к нему никто не приставал, и даже одноклассники смотрели на него не как на пустое место. У него появилось хобби и любимый человек, и сам он будто изнутри светился, радуясь каждому дню. У него появился смысл жизни. И всё это благодаря Казуки. «Не слишком ли быстро?» - долгими ночами, в душе и на уроках думал Манабу, прикидывая, сколько времени нужно, чтобы понять, как он безнадежно влип. Казалось, что за неделю невозможно настолько влюбиться в человека, чтобы, представляя его, дрочить в ванной. Пусть тот и парень. Выйдя из душа, Манабу прижал к лицу полотенце, понимая, что снова краснеет. Мысли и мечты о Казуки настолько охватили его, что было трудно сдерживать себя. Хотелось запереться в своей комнате и повторить всё вновь. «А ещё было бы здорово достать его фотку», - подумал Манабу, направляясь к себе. Удивительно, но даже его родители в последнее время вели себя спокойно. Это не могло не радовать. Войдя в свою комнату, Манабу запер дверь, и тут его телефон пиликнул, сообщая о новом смс. Поначалу он думал посмотреть позже, что там, но всё-таки, отбросив полотенце и оставшись абсолютно нагим, схватил аппарат. Сообщение пришло от Казуки. Словно прочитав мысли Манабу, он прислал короткий текст и прикрепил к нему фотографию, на которой был он сам с пушистым рыжим котом. «Смотри, это котяра моей бабушки. Его зовут Тан-тян. Правда он милый?» Разглядывая фотографию, Манабу невольно подмечал детали: едва заметный пирсинг в губе Казуки, его модная причёска с зачёсом и жизнерадостная улыбка. Задавшись вопросом, кто тут ещё милее, Манабу осел на свою постель. А спустя минуту, положив телефон с фото перед собой, возле подушки, устроился удобнее под одеялом. Воздух в помещении казался ужасно жарким, но он не смог удержаться. Манабу не подозревал, что уже на следующий день все его мечты сбудутся. Даже придя с утра в школу, он открывал шкафчик для сменной обуви с воодушевляющим предчувствием чего-то хорошего. В последнее время он настолько перестал обращать внимание на едкие подколы одноклассников, которые чаще всего дразнили его, что Джин и Бё попросту заскучали и отвалили. Руи тоже уже некоторое время не попадал в поле зрения. Школьная жизнь потихоньку налаживалась. В ботинке сменной обуви лежала небольшая записка, просунутая в его шкафчик через решётку. Затаив дыхание, Манабу с минуту глядел на неё, мял в руках шероховатую жёлтую бумажку, боясь открыть. Его первое любовное письмо? Неужели?! Хотя, отчасти это было не так хорошо, ведь пришлось бы объяснять влюблённой девчонке, что он уже занят. Набравшись смелости, он раскрыл записку и прочитал текст, наляпанный кривоватым почерком: «Приходи в медпункт после занятий. Покажу кое-что интересное. Казуки» Это было намного лучше любовного письма, подумал Манабу, и отличный шанс признаться ему в своих чувствах. С другой стороны было страшно, ведь Казуки вполне мог отказать, да ещё и вломить за подобные признания. Он в принципе мог любить только юбки, и в этот момент Манабу больше всего обижался на природу за то, что та не сделала всех людей одного пола. «В конце концов, я ничего не теряю. Можно потом просто отшутиться». Сидя на уроках, ему казалось, что они тянутся мучительно медленно, что весь мир превратился в замедленную съемку или наоборот, будто время ошеломительно быстро летит, приближая долгожданную встречу. Манабу то и дело ёрзал на стуле, за что даже один раз получил нагоняй от учителя литературы. Чем больше приближался конец уроков, тем больше он ощущал себя не в своей тарелке. И к тому времени, когда последний звонок отпустил учеников по домам или по клубам, Манабу, весь взвинченный, первым делом забежал в мужской туалет. «Всё пройдёт хорошо. Всё будет хорошо, – заверял он сам себя. Включив кран, он набрал в ладони по пригоршне воды и наклонился над раковиной, омывая лицо. Так стало чуть лучше, но сердце всё так же быстро стучало, словно птица в клетке. – Он обязательно поймёт. Или примет за шутку». Глядя на себя в исцарапанное, местами треснувшее зеркало, Манабу засмотрелся на капли воды, срывающиеся вниз с кончиков чёлки. А потом, взяв себя в руки, решительно оттолкнулся от стойки с раковинами и направился в медпункт. – О! Ну и долго же ты! – сняв школьный пиджак, Казуки сидел на подоконнике в одной белой рубашке и мотал ногами. – Звонок прозвенел минут десять назад. – Прости, – робко улыбнулся Манабу. Он буквально потерял дар речи, глядя, как красиво смотрится Казуки, когда на белой ткани рубашки играют солнечные лучи. – Ничего! – спрыгнув с подоконника, Казуки помахал Манабу ладонью, прося подойти ближе. Что последний и сделал. – Смотри, видел? Поскольку окна медкабинета выходили на другую сторону от окон класса Манабу, то он, конечно, не мог увидеть заднего двора. Да и редко туда заглядывал. А там было на что посмотреть: раскидистая крона огромной старой сакуры утопала в нежно-розовых цветках. За всеми многочисленными проблемами, Манабу совершенно забыл о цветении вишен. – Ух ты! – искренне восхитившись, выдохнул он, наблюдая, как ветер треплет пушистые ветви. В свете вечернего солнца задний двор с деревом казался маленьким кусочком самобытного рая. Но затем мысли сбились, когда Казуки положил ладони на подоконник по обе стороны от бёдер Манабу, тем самым зажимая его в тиски. – Красиво. Прямо как ты. «Но я же некрасивый», – мелькнула несуразная мысль, и Манабу захотелось рассмеяться от того, что он думает, в момент, когда ему впервые сделали комплимент. – Я не думаю, что это так, – робко сказал он вслух. – Но спасибо, Казу… – Красивый. – Уверенно перебил Казуки, словно плевать ему было, что об этом думает Манабу. А затем всё получилось как-то само собой. Ладони Казуки скользнули вверх от его запястья до локтя. Горячим дыханием он обдал сперва ухо Манабу, а затем шею. В помещении стало так жарко и душно, что участилось дыхание. – Казуки… Не сказать, что Манабу мысленно не желал этого, но делать это с парнем, да ещё в первый раз, было страшно. – Хочу тебя, – ничуть не смущаясь, прошептал Казуки, перемещая ладони на бёдра прижатого к подоконнику парня. – Давно хочу. «Где ж ты раньше был?» - невпопад отчего-то подумалось Манабу. Однако долго думать ему не дали. Казуки отодвинулся и дёрнул его в сторону, после кинув на кушетку, точно в каком-нибудь романтичном фильме. Пока Манабу приподнимался на локтях, Казуки залез на простыни, нависнув сверху. Он упёрся руками в постель по обе стороны от головы своего ученика и подарил Манабу страстный, нетерпеливый поцелуй. «Как это приятно», - отметил тот, машинально обхватывая Казуки руками за шею. Всё это было похоже на сон – какой-то нереалистичный, но желанный. Стоило ли опасаться, что скоро они проснутся? Распахнув глаза шире, Манабу посмотрел на своего партнёра почти испуганно. Тот недоумённо прекратил ласки. - Погоди… а если кто-то войдёт? Это же… Осёкшись на полуслове, Манабу увидел, как на лице Казуки расцвела хитрая улыбка. Без слов тот дал понять, что ничего такого не произойдёт. Всё было устроено так, чтобы они смогли побыть одни. Казуки принялся спешно расстёгивать пуговицы на школьной рубашке Манабу, а тот, в свою очередь, помогал ему. Манабу чувствовал себя странно: одновременно хотелось сейчас же порвать к чертям футболку и наконец коснуться прохладной кожи партнёра. И тут же хотелось делать это медленно, изнывая от желания, но мучая себя и наслаждаясь таким неожиданным подарком. Видимо, выбрав первое, Казуки несдержанно распахнул рубашку на своём партнёре и, зависнув на какое-то мгновение, очарованно разглядывая впалую бледную грудь, провёл по ней ладонями. Манабу вдруг стало стыдно за свою извечную бледность и захотелось прекратить всё это. Он бы так и сделал, если бы не сильное, болезненное возбуждение, из-за которого поджимались на ногах пальцы. – Казуки, - терпеть уже не было сил, потому голос Манабу сорвался на хрип. – Пожалуйста… Долго упрашивать того не пришлось. Ухватившись за расстёгнутый ремень, он разом стащил с Манабу штаны. Порывисто выдыхая, Манабу чувствовал, как щёки заливаются краской. Взгляд Казуки, как у хищного и очень голодного зверя, немного пугал. Но они уже слишком далеко зашли, чтобы останавливаться. – Ты… перевернись, ляг на живот, - видимо, кое-как совладав с собой, Казуки потёр ладонью своё лицо. На вопросительный взгляд Манабу, он ответил просто: «Не так больно будет». Выполнив просьбу, Манабу вжался грудью в простыни и поднял бёдра, ощущая себя в такой позе особенно уязвимым. Неуверенно повертевшись, он осознал, что одной ладонью Казуки нажимает на изгиб его спины, а другой поглаживает по ногам. «Наверное, нужна смазка», – отстранённо подметил Манабу. Несмотря на небольшой опыт в плане просмотра порно или специальной литературы, он помнил, что смазку использовали везде, чтобы партнёру не было очень больно. К его счастью Казуки тоже знал об этом. Зашуршала одежда, а затем раздался короткий щелчок, будто открыли крышку шампуня. Манабу вздрогнул, ощутив прикосновение чужих пальцев, обмазанных чем-то холодным и скользким. Но подготавливал его Казуки недолго. Всё ещё казалось, что у них это слишком быстро. Но все мысли разом вылетели из головы, когда Манабу ощутил резкую, ни с чем несравнимую боль, будто его ножом сзади прошили. От пятой точки до поясницы нестерпимо заболело, и он не смог сдержать крика. Кровь в теле запульсировала, а ноги задрожали. – Прости, – Казуки стоял на коленях, выпрямившись, и наклоняться, чтобы подарить успокаивающий поцелуй, не спешил. Вместо этого он обхватил одной ладонью член Манабу, двигая рукой плавно и осторожно, – сейчас станет лучше. Потерпи немного. Лучше или хуже – Манабу вдруг подумал, что это не важно. Ведь сейчас он всецело принадлежал Казуки. И назавтра они, вероятно, начнут встречаться. Как бы Манабу ни терпел, Казуки был грубоват, двигался импульсивно, порой так сильно впиваясь пальцами в кожу, что там позже должны были остаться синяки. Сжав зубы, Манабу едва дышал, иногда вскрикивал, сжимая в кулаках простыни. Когда всё закончилось, он понял не сразу. Боль всё ещё мешала нормально мыслить, но в какой-то момент толчки прекратились, а внутри возникло ощущение пустоты. Кончив, Казуки оставил его и, обхватив руками за талию, повалился рядом на взмокшие простыни, дыша так, словно одолел забег на длинную дистанцию. – Как классно… – зачарованно прошептал Казуки, сильнее прижимая к своей груди спину Манабу. – Прости, ты такой, что… трудно сдержаться. – Я… – Манабу смотрел перед собой, пытаясь собраться с мыслями. Отчего-то невольно вспомнилось недавнее выражение лица Казуки, когда он обещал убить любого, кто посмеет доставать Манабу. – Знаешь, я люблю тебя. Да, хоть мы оба парни, и это странно, но… – Всё в порядке. – успокаивающий шёпот Казуки прозвучал у самого уха, после чего он поцеловал Манабу в затылок. Это подействовало гораздо лучше любых романтичных признаний. Так они пролежали ещё минут десять, после чего Казуки поднялся и принялся одеваться. Манабу последовал его примеру, с неохотой осознавая, что до дома идти ему будет тяжело. *** «Может, он боится встречаться прилюдно?» – раздумывал Манабу по дороге в школу. Вчера они разошлись спокойно, Казуки даже вызвался его проводить. Но встречаться так и не предложил. Манабу не был девицей, чтобы обижаться на такое, и пытался понять, что им мешает. Вполне очевидно, что звезда клуба айкидо должен заботиться о своём имидже. Но разве нельзя было предложить иметь отношения втайне ото всех? «О чём я только думаю», - мотнув головой, Манабу крепче сжал ручку портфеля в руке. Замерев перед воротами школы на минуту, он глянул в безоблачное синее небо и самозабвенно улыбнулся. Сегодняшний день обещал быть прекрасным. Необычное оживление среди учеников было заметно ещё у шкафчиков с обувью. Группа парней, собравшись в кучу, уставились в свои телефоны и громко ржали. Решив, что кто-то снова принёс в школу записи с комических телешоу, Манабу пожал плечами и переобулся. Нужно было спешить, ведь до звонка оставались считанные минуты, и все ученики уже разошлись по классам. «Пора бы уже купить новый будильник», – подумал Манабу, вспоминая, как родители в драке разбили его старый. Приходилось ставить только на телефоне, а мелодия там звучала совсем негромко. Бегом поднявшись на второй этаж, Манабу встретил двух девушек. Они относились к той группе учеников, которых считали популярными и красивыми. А ещё жутко зарвавшимися, что ничуть не привлекало простого и робкого Манабу. - Ух ты! – саркастично-восторженным тоном прощебетала девушка с длинными осветленными волосами. Её поддержала подруга-брюнетка. – Надо же, наша звёздочка! Можно мне твой автограф? Манабу слишком спешил, чтобы что-то ответить, да и в принципе его ошеломило, что с ним вообще заговорили эти люди. Возможно, эти девочки были не прочь тоже поиздеваться, но Манабу больше не считал себя таким слабым, как прежде. В мыслях он уже витал далеко отсюда, представляя, как будет обнимать Казуки. Махнув рукой, Манабу оставил девиц позади и вбежал в коридор, а затем и в класс. – О-о-о! – Ма-на-бу! – Наконец-то пришёл! «Что?» – Манабу испуганно вжался в только что закрытую им дверь спиной и удивлённо глянул на одноклассников. Те на разные голоса улюлюкали, справлялись о его самочувствии и прочих странностях. Отодвинув стул, к нему подскочил Джин, готовый в любое время помочь и подставить подножку. – Доброе утро, Мана-чан! Ты сегодня звезда, ты знаешь? – с этими словами одноклассник как-то хищно улыбнулся и протянул Манабу свой телефон. На экране снова начало воспроизводиться видео, которое, очевидно, смотрели до его прихода. И, видимо, уже не раз. Видеоролик был снят явно любителем на телефон или недорогую камеру. Картинка не дёргалась, из чего можно было заключить, что камера зафиксирована, или лежит на чём-нибудь. Но больше поразило не это, а то, что Манабу узнал их школьный медкабинет. Расширив глаза от ужаса и шока, он увидел две фигуры на постели. Вот только лица Казуки видно не было, не было слышно его голоса. Зато отчётливо в объектив попало лицо Манабу, искажённое болью и отголоском удовольствия. Звук отчётливо передавал его стоны и сиплое, порывистое дыхание. Манабу из вчерашнего дня кусал губы и впивался пальцами в простыни так, что белели костяшки, пока его грубо имели. – Эй-эй, а мне ты дашь? – смешливо поинтересовался Джин, не обращая внимания на растерянный, непонимающий взгляд Манабу, пялящегося в экран. – Ну, давай, я тоже хочу! – Я б тоже трахнул, он всё равно похож на девку. – А сколько берешь? – Эй, скинь мне тоже эту порнушку, у меня сестра любит такое. Мужские голоса достигли сознания шокированного Манабу и отрезвили. От дикого стыда щёки обдало жаром, пальцы дрожали, пока он искал ручку двери. От десятков лиц, искажённых улыбками-полумесяцами хотелось бежать и прятаться. Бросив на класс затравленный взгляд, Манабу так и сделал, порывисто отворив дверь. Из помещения он вылетел пулей под громкий смех одноклассников, который, казалось, преследовал его до самого туалета, куда он свернул. Ввалившись в одну из тесных кабинок, Манабу запер её и, бросив на пол портфель, склонился над унитазом. Рвотные позывы ощущались сильно, но пока у него ничего не получалось, и оставалось лишь захлёбываться внезапно подступившими слезами. Ужас, отчаяние, боль и непонимание, шок – чувства, овладевшие им настолько сильно, что даже думать не получалось. Голова кружилась, и Манабу зажал рот рукой, поняв, что его так и не вырвет. Сердце колотилось как бешеное – так, что стало очень жарко в одной рубашке с распахнутым пиджаком. Манабу не понимал, за что с ним так. Опустив унитазную крышку, он сел и обхватил голову руками. Наконец начали появляться какие-то мысли, но он всё равно ощущал, как сильно дрожат его руки и колени. «Кто?» – Было первым, о чём он себя спросил. И сразу ответил, что Казуки так поступить не мог. Получается, кто-то заснял их, возможно, тот же Джин или Бё, или… «Руи?» Манабу трясло и знобило, потому он не сразу вспомнил, что медпункт находится на втором этаже, а в самом кабинете никого тогда не было. Но всё же съёмка явно была сделана скрытой камерой. Тогда кто и как? Он обхватил себя руками, зажмурившись, и в этот момент дверь в туалет скрипнула, отворяясь. – И потом кинул это Юрико, а ты же знаешь, как она моментально сплетни разносит. Потому всё так быстро и получилось. – Низкий, холодный голос принадлежал Бё, как отметил Манабу. А вот услышав второй, он встрепенулся и даже открыл глаза, будто пытаясь разглядеть его обладателя сквозь запертую дверцу кабинки. – Да-да, ты классный монтажёр. Меня там и не видно, – весело отозвался Казуки, после чего Манабу услышал шум воды. – Тебе не жалко парня-то? – Бё сказал это с небольшим укором, но его приятель только глухо рассмеялся. – Да брось! Это моя лучшая шутка! «Я просто хотел сказать, что мне не нравится этот хренов шутник», – давние слова Руи всплыли в памяти, и только сейчас Манабу вдруг всё понял. Не всё было так, как ему казалось. В этих тесных стенах школы, друг мог оказаться на деле врагом, и наоборот. Руи лишь подозревал Казуки в чём-то таком, и пытался предупредить Манабу. – Я ненадолго притворюсь удивлённым, - продолжал вещать Казуки, закрутив кран. Он похлопал ладонями, будто стряхивая с пальцев воду. – Скажу Манабу, что ничего не знаю об этом, пострадаю с ним немного, попрошу не раскрывать меня. А потом брошу. Причину разойтись всегда можно найти в другом человеке. – А я думал, ты на спор. – Да не! Об этой моей шутке вся школа до конца жизни помнить будет! – Только ты не подписался. – Мне и так нормально. Входные двери вновь хлопнули, и в туалете вновь воцарилась звенящая тишина. Невидящим застывшим взором Манабу смотрел перед собой. Даже его дрожь улеглась, уступив место какому-то новому состоянию вроде холодной решительности и полного безразличия. Если раньше он думал, что вместе с Казуки они это переживут, то теперь остался совсем один. Более того, всё это устроил его любимый человек. «Хватит. С меня хватит. Пора остановить всё это», - даже мысли возникали в его голове с ленивой медлительностью. Ему вспоминались все издевательства над ним в школе, разорванные одноклассниками тетради и исписанная оскорблениями парта. Крики пьяного отца и чувство полной безнадёги, когда уже понимаешь, что никто не спасёт. Манабу вдруг осознал, что что-то закончилось. Какая-то важная часть его самого. Наклонившись, он достал из сумки канцелярский нож и нож складной, которые всегда держал при себе на случай, если столкнётся с хулиганами. - Хватит, – онемевшими губами прошептал он в пустоту, глядя как сверкает лезвие в жёлтом свете лампы. У Руи шёл первый урок. Математика была довольно скучной, потому он разлёгся на парте, пытаясь не уснуть. Всю ночь он ворочался и плохо спал. Потому решил, что после урока пойдёт в медпункт и немного выспится. «Давно Манабу не видел», - вяло подумалось Руи. В последнее время его обхаживал этот козёл Казуки, и Руи нутром чуял, что добром это не закончится. Манабу мало интересовался жизнью школы и её учениками, потому вряд ли знал о шальном характере капитана клуба айкидо. В принципе Казуки тщательно скрывал авторство своих проделок, но у Руи уши были везде. В прошлом году Казуки подкинул мальчику записку, в которой признавался ему в любви, причём от мужского лица. Мальчик принял признание и пришёл на встречу, а уже на следующий день все только и говорили об его нетрадиционной ориентации. Это не считая многих мелких пакостей Казуки, когда он подбрасывал девчонкам записки с признаниями и не приходил на свидания. Даже учителей он иногда «разыгрывал», подсовывая им в сумки лезвия и иглы. Руи помнил один случай, который время от времени всплывал в разговорах его класса. Полгода назад кто-то украл у богатенького парня новейший телефон и подкинул его забитому, бедному новичку. Разборки тогда были громкие, несчастного ложно обвинённого едва ли не засудили, и ему пришлось перевестись в школу, находящуюся в другой префектуре. Кто именно виноват, никто так и не узнал, однако Руи подозревал, что это дело рук Казуки. Тот с очень довольным выражением лица наблюдал за этой маленькой войной. Обычно Руи в принципе не ввязывался в эти дела, даже если был уверен, что виноват Казуки: себе дороже связываться с этим парнем. «Просто человек полное дерьмо», – подумал Руи, выдохнув сквозь сжатые зубы. Он поглядел на часы: до конца урока оставалась ещё куча времени. Его мысли снова невольно обратились к Манабу. Руи испытывал к нему странные чувства. Его хотелось задирать, однако больше никому он этого не позволял. Будто хилый, забитый ученик был только его собственностью. Его любимой игрушкой. Внезапно по коридорам прокатился звук пожарной сирены, из-за чего Руи невольно вздрогнул. Учитель тут же смолк, растерянно уставившись на дверь. Судя по всему, учений на сегодня никаких не планировалось. «Пожар?» – Руи вместе с остальными одноклассниками заозирался. Некоторые подскочили, другие смотрели на учителя в ожидании его распоряжений. – Что происх… – девочка с первой парты едва успела открыть рот, как дверь в класс неожиданно отворилась сама. В проёме показался ученик из класса, находящегося в другом конце коридора. Руи сразу отметил, что тот часто дышал и выглядел весьма напуганным и бледным. – Там…бегите! Все бегите! Там какой-то парень, он идёт сюда, и у него ножи! Он весь в крови! Оглушительный крик и визг поднялся в классе. Ученики бежали, переворачивая стулья, толкая своих одноклассников, а Руи сидел, будто прирос к месту. – Успокойтесь, не паникуйте, дети! – учитель пытался всех успокоить, но его никто не слушал. – Эй, Шиобара, чего ты расселся? Иди сюда! Встрепенувшись, Руи последовал его указаниям и с равнодушным видом слился с толпой одноклассников. Он прислушался к их гомону, пытаясь понять, что происходит, пока учитель строил всех парами. – Парень с ножами? – Неужели это какой-то маньяк? – Мне страшно! Отпустите нас домой, учитель! – Не шуми, Юмико! Внезапно толпа оживилась. Руи не сразу понял, что случилось, но машинально обернулся туда, куда посмотрели все остальные. – О боже… – негромко выдохнул учитель, и его голос дрогнул от страха. По коридору, из-за поворота вышел Бё и шатающейся походкой направился в сторону класса Руи. Девчонки снова завизжали, и от этого звука у всех едва не заложило уши. Если бы Руи сейчас не был так шокирован, то, пожалуй, заткнул бы им глотки. Бё с трудом переступал с ноги на ногу, правой рукой он крепко сжимал левое плечо. С той стороны рукав его школьной рубашки от предплечья до локтя окрасился в алый цвет. На бедре по ткани тёмных штанов тоже расплывалось кровавое пятно. – Это Коджима… – испуганно прошептала одна из девочек. Руи вместе с учителем первыми бросились к раненному парню и подхватили его прежде, чем тот упал. – Коджима! Что случилось? – позволив Бё осторожно сесть на пол, учитель принялся осматривать рану. Руи волновал тот же вопрос, но раненный ученик не отвечал. Губы Бё подрагивали, словно он хотел что-то сказать, но ещё до конца не отошёл от ужаса. Бё тяжело, отрывисто дышал через нос, будто бежал до этого. Как только учитель снял с него рубашку, выяснилось, что кожу плеча ученика прорезала длинная глубокая рана. Вся рука была в высыхающей крови, что вызвало очередной приступ паники у девочек. – Так! Тихо! – скомандовал математик, оглядывая своих подопечных строгим взором. Бё, закрыв глаза, запрокинул голову, прижавшись затылком к стене. – Так, Кохаку, Такахаси, один из вас останется с Коджимой, второй бежит за врачом. Быстро! А я уведу остальных отсюда! Распределив обязанности, учитель вскочил, размахивая руками. Если бы Руи не сидел на коленях возле Бё, а тоже встал на ноги, то не услышал бы его шёпота. – К… класс…Казуки… Что это значило, Руи решил подумать потом. Но предчувствие было очень плохим, потому он резко вскочил и кинулся туда, где, предположительно находился кабинет класса Казуки. – Шиобара, стой! Куда?! Крики учителя остались далеко за спиной, эхом отлетели от стен и стихли. Руи и сам не сразу осознал, зачем он туда бежит, и почему ему это надо. Ведь можно бы спокойно уйти домой, а не бегать по коридорам, опасаясь нарваться на маньяка с ножами. Но что-то его будто толкало вперёд. Задумавшись, Руи со всей дури в кого-то влетел и опрокинул на спину. – Ой-ой-ой! – заверещал Джин, своим обычным, смешливым голосом. - Куда так несёшься, деб… А, это ты, Ру. – Ты чего тут делаешь? – задыхаясь после бега, спросил Шиобара, на что его друг виновато улыбнулся. – Урок вот прогуливаю. Манабу куда-то убежал, да и Бё тоже. Мне стало скучно. – Блять! – зло выругался Руи, поднимаясь. Схватив Джина за шкирку, он поставил того на ноги. – Ты не слышал, в школе какой-то псих с оружием? Вали отсюда! – О… – улыбка тут же исчезла, и Джин растерянно огляделся. – Не-ет, я с тобой тогда. Так безопаснее. Пожав на это плечами, Руи оттолкнул Джина и сорвался с места. Класс, где учился Казуки, был уже за следующим поворотом. Подбегая к двери, Руи замедлил бег, заметив, что та приоткрыта. Поначалу он не понял, что там произошло, и подсознательно боялся увидеть нечто кошмарное. Но затем из класса донёсся громкий визг, и спустя несколько секунд оттуда потоком хлынули ученики. С выпученными от страха глазами, они разбегались в разные стороны. – Вызовите полицию! – Он псих! Пси-и-их! – орала накрашенная девица, у которой на щеке обозначилась кровоточащая царапина, – И-и-и! Вызовите врача! Только безупречная реакция Руи, схватившего за шиворот Джина и моментально отскочившего к стене, спасла их от неуправляемой толпы. Уже не раз в мире случалось так, что охваченные паникой люди давили других, которым не повезло упасть. – Вот это… – дрожа всем телом, прошептал Джин. Но Руи не слушал его. Подскочив к двери, он отодвинул её в сторону. – Нет! Прошу тебя, я ведь не специально! Казуки оказался зажат в самом углу класса и прикрывался руками. Он весь трясся, как лист на ветру, по его лицу катились крупные слёзы, а из плеча торчал, воткнутый наполовину, складной нож. – Умоляю! Прости меня! Я не хотел! Не хотел! – надрывно молил он, затравленно глядя на Манабу, вскинувшего над ним руку с ещё одним ножом. – Прошу, давай поговорим, слышишь!? Манабу ещё сомневался и пока не двигался, но по взгляду становилось ясно, что он уже плохо понимает, что делает. И то, что ему требуется совсем немного времени, чтобы продолжить своё дело. Руи и Джин застыли в проходе класса, глядя, как всеми нелюбимый, загнанный школьник, готов убить человека. Страх сковал Руи, он был не в силах не то, что помочь, а даже шевельнуться. Глядя на застывшее выражение на лице Манабу, Джин тихо прошептал: - Мы же… Мы просто пошутили… _________________________________________________________________________ * Дан – Чёрный пояс. Даётся после года занятия айкидо и аттестации.