Не такой, как все

Звонок был какой-то странный. Джаред притерпелся к неуемным поклонникам на пике своей успешной спортивной карьеры, и звонки фанатов отличал моментально. Пока не повредил колено и не отошел от спорта - менял симку с регулярностью раз в две недели, но этот парень, позвонивший ему в восемь утра с садистской вежливостью прилежного чиновника - явно не был его поклонником. В голосе не было привычного придыхания, восторга и поклонения - железный, равнодушный голос как у автомата поприветствовал его, и сбил остатки сна, задав дикий вопрос: – Скажите, мистер Падалеки, у вас действительно уровень А в крови - сто восемнадцать? Не сто семнадцать? Джаред еще не совсем проснулся, и наверно поэтому лениво подтвердил: – Ну, типа того, так написано в моей медицинской карте. А что, кто-то сомневается в моей альфасамцовости? Позвонивший замялся, торопливо извинился и из трубки понеслись гудки, а Джаред ранним утром воскресенья сидел на своей огромной кровати и безуспешно вспоминал, что за заведение ему назвал позвонивший, и как он представился. Ведь представился же. И кому, интересно, это нужно - проныры журналисты знают давно про его повышенный А, и давно обсосали этот факт. Никакого особого преимущества этот уровень гормона перед другими альфами не давал, вот вообще. Некоторые жили себе спокойно и с пятьюдесятью единицами, имея самый низкий уровень, и добивались отличных карьерных результатов, и имели кучу детей. И что, что у него сто восемнадцать? Повредил колено - вылетел из спорта, ладно хоть, успел заработать столько, что за всю жизнь не потратить, но по факту работы нет, семьи нет, разве что омеги тащатся от его запаха и типа невьебенной крутости супер-самца. Для поклонников это было важно... ну и вообще, типа престиж. Джаред, вздыхая, вылез из кровати, и побрел умываться. Теперь разве заснешь? Напомнили тут, понимаешь, о бесполезном достоинстве. Раньше, в далеком прошлом считалось, что чем выше уровень гормона А в крови, тем сильнее альфа-сила, такие самцы никогда не знали отбоя от омег, они были самыми сильными, самыми мощными, самыми-самыми. А потом появились новые технологии, медицина выросла до такого уровня, что границы между полами начали размываться - да о чем говорить, если альфу могли превратить в омегу. Второй звонок раздался в полдень, когда Джаред совсем позабыл о всякой ненужной ерунде вроде уровня альфасамцовости, и второй звонивший оказался уже кем-то повыше рангом, Джаред чувствовал это по властному голосу - даже волоски на загривке встали дыбом в невольном желании сцепиться с противником, так уж не понравился ему голос и манеры говорившего, а особенно его приказной тон. – Мистер Падалеки. Сегодня вам звонил мой сотрудник, он подтвердил информацию, которую мне хотелось бы проверить в нашем центре. И нам бы хотелось с вами поговорить. Это очень важно. – Во-первых, кто это - вы? И во-вторых - что вам от меня нужно? – Простите, не представился. Я Джеффри Дин Морган, директор Самральского исследовательского центра. Машина у вашего дома, синий фургон, вы заметите сразу, на ней логотип нашего центра. Пожалуйста, мистер Падалеки, не отказывайте нам. От вашего решения, возможно, зависит жизнь человека. Приезжайте, мы проверим ваши показатели, и заодно поговорим. – Да что вам мой уровень сдался? - обескуражено спросил Джаред, сбитый с толку, - что с ним не так? – Все так, я очень на это надеюсь, просто приезжайте. Джаред долго еще смотрел на трубку, вспоминая, что видел этого профессора Моргана по телеку и не один раз - какая-то знаменитость в медицинском мире, знать бы еще, что с ним, не с Морганом - а ним самим - не то, если им, обычным бывшим футболистом, сам профессор интересуется? Джаред порядком струхнул, но вспомнить ничего про профессора не мог, потом решил ехать. В самом деле, хоть узнает, что такое с его уровнем. Профессорская клиника, или, как Морган уклончиво назвал ее - центр - располагалась за городом, была по площади как небольшой городок с кучей зданий, ухоженными дорожками и парками, и обнесена была монументальной стеной по всему периметру. Джаред с интересом смотрел по сторонам, пока безмолвный сопровождающий вел его вперед, и размышлял, получится ли отсюда сбежать. Стены... ничего так себе. Но больные, чинно гуляющие по парковым дорожкам выглядели не слишком уныло. Некоторые даже смеялись. Джаред отогнал от себя всякие страшилки про маньяков-врачей, в самом деле, чего бояться, вроде бы, известный человек, вон какой большой комплекс организовал, зачем ему похищать бывших футболистов. Морган оказался решительным мужиком, и вокруг да около скакать не стал, сразу успокоив Джареда: – Нет-нет, с вами все в порядке, дело не в вашем здоровье. Нам нужно было точно знать ваш уровень А, видите ли, у нас есть один... пациент. Даже не так, он мой друг, и он попал в беду. Понимаете? Ему нужна помощь, а я при всей своей искушенности в этом вопросе - не могу ему помочь. Джаред мог похвастаться не только высоким уровнем А, но хвастаться не любил в принципе, он просто спросил: – Чем я ему могу помочь? Морган одобрительно посмотрел на него, взгляд потеплел, он даже вроде как улыбнулся себе в бороду, и Джаред внезапно подумал - насколько друг? Может быть - любовник? Морган выглядел слишком встревоженным, слишком заинтересованным. Джаред опомнился быстро - ему-то что. Но правда, чем он-то может помочь бедолаге, если профессор не в силах? – Как ни странно - своим альфа-уровнем. Во всяком случае, я думаю, я надеюсь... это может помочь. Джаред совсем растерялся - но Морган поспешно заговорил: – Это всего лишь моя догадка, но когда больше ничего не работает, когда человек умирает у тебя на руках, хватаешься даже за соломинку. Я попробую рассказать. У меня есть давний друг, и он... его не назовешь дружелюбным. Он может понравиться, если захочет. А может оттолкнуть, и его возненавидят, он бывает очень злым на язык, но это неважно все. Он талантливый, в своей сфере ему нет равных. Вы знаете, например, почему ваша рубашка высыхает сразу, как ее выстираешь? Или обеззараживатель воды Харриса? На основе его разработок. А батарейка Экли? Вечная батарейка. Джаред явно что-то слышал про этого парня, но никак не мог вспомнить - видел ли его, и продолжал внимательно слушать, все еще теряясь в догадках, каким боком он тут припека. Дженсен Эклз - так звали друга Моргана - однажды вечером войдя в переулок получил по голове, и очнулся прикованным к батарее в подвале. Похититель оказался знакомым, более того, они работали с Дженсеном в одном бюро. Морган считал, что у Карла движущим мотивом была зависть и нереализованность, сам похититель утверждал, что сделал это из любви. Короче, Карл держал Дженсена в подвале связанным около двух недель, и все это время колол ему препарат, превращающий альфу в омегу. Карл утверждал, что давно был влюблен, и просто хотел ответного чувства, он говорил, что собирался повязать Дженсена сразу, как тот превратится, и тогда бы они навсегда были вместе, но засранец не учел один незначительный с его точки зрения момент. У Дженсена был очень высокий показатель А, и если бы он пришел в любую клинику с просьбой изменить сущность - ему бы отказали. Слишком большая вероятность умереть, или просто сойти с ума. У Джареда упало сердце, и он с волнением ждал продолжения рассказа. Судя по виду Моргана, дела обстояли очень плохо. Он не вытерпел, и спросил: – И что, как он выбрался из подвала? – А? - Морган отвлекся от своих мыслей, устало потер рукой лоб и продолжил: – Выбрался. Он упрямый. Как-то ему удалось обмануть маньяка, он то ли сделал вид, что превращение завершено, я ему не особо верю, он же был в полуобморочном состоянии, не знаю, как он смог... он говорит, что просто приказал. Как альфа - как могут альфы его уровня. Его, и вашего. Приказать, и другие альфы сделают, а омеги вприпрыжку побегут, но это невозможно! Он был почти обращен, он не мог. Или мог? Не понимаю, такой сложный случай. Почему Дженсен раньше ему не приказал? Джаред, вы не знаете, как действуют эти препараты. Дженсен с первого укола находился в бессознательном состоянии. А когда начались изменения - он, я думаю, кричал от боли, у него все помутилось в голове. У него ведь не было никаких обезболивающих... Сукин сын этот Карл! Но ничего, он получил по заслугам, теперь до конца жизни будет сидеть, а его семья будет выплачивать пожизненную компенсацию Дженсену. Но наша проблема... она в том, что Дженсен не обратился до конца. И не может. Тогда он кое-как выбрался из подвала, добрел до телефона автомата и там его и нашли врачи скорой, с тех пор он у меня. Я делаю все, что умею, но повернуть вспять процесс обращения не могу! Джаред старался унять быстро бьющееся сердце, он никак не мог понять - почему так близко принял эту историю. Может, потому, что покусились на святое - на суть человека, на его жизнь, грубо и жестко пытались изменить человека в угоду своих эгоистичных желаний. Джаред с трудом разжал кулаки, и сказал: – Вы так и не ответили мне. Морган казался растерянным и смущенным, Джаред подтолкнул его: – Ну, док. Говорите уж. – Это может показаться... очень диким. Но вдруг сработает. Вам, собственно, ничего и не нужно делать, вам просто нужно побыть с ним рядом, а мы тем временем будем снимать показатели с датчиков. Вы - единственный альфа в городе с более высоким уровнем А, чем у него. – И что? - Джаред тупо моргнул, - чем это поможет Дженсену? Или вы просто собираете материал? Тоже мне, друг! Джаред начал заводиться, но Морган осадил его резко: – Нет! Я не собираюсь делать на нем сенсацию. Я хочу попытаться, даже такими идиотскими способами, любыми! Спасти его. У меня есть одна теория. Он застрял, понимаете? Между альфой и омегой, и не хочет двигаться вперед дальше к омеге, потому что не найдет себе достойную пару. Он всегда будет одинок, он будет слишком сильной омегой. Если он не врал, то он останется омегой с возможностью управлять альфами. Так, как делаете вы, суперальфы, альфы с уровнем А больше ста. То, что произошло в подвале - можно назвать именно так. Он подчинил себе альфу, будучи почти обращенным. Вы бы хотели иметь такого супруга? Вопрос в конце речи прозвучал так неожиданно, что Джаред чуть не поперхнулся слюной. Откашлявшись, он упрямо помотал головой: – Подождите, профессор. Вы так и не ответили мне. Я-то как ему помогу? Возьму его в... ооо, вы серьезно? Проф, вы серьезно. – Не совсем так, но... близко к теме. Понимаете, я хочу внушить ему надежду. Может быть, это будете не вы, а другой супер-альфа, вас не так много. Но вы есть. У него - сто семнадцать, всего на единицу меньше вашего, но он может... я не знаю, вам подчиниться? Увидеть в вас равного? Достойного? Я не знаю, что творится в мозгах недообращенных омег, они в пограничном состоянии, я думаю, это ужасно. Но я надеюсь, он увидит, глядя на вас, что шанс, хоть маленький, у него есть. Джаред долго молчал, сверля взглядом Моргана, наконец встал, и сухо сказал: – Профессор, вы жестоко сейчас поступаете. Но я... Черт с вами. Давайте халат. И я все равно требую объяснений. Дело ведь не только в том, примет он свою сущность или нет. Вы же говорили - никто не берется за такие операции с высоким уровнем альфасамцовости. – Как раз поэтому и не берутся. Сущность мы поменяем, но личность-то остается. Как правило, суперальфы довольны своим полом, они очень редко обращаются к врачам, они вообще очень самоуверенны, самовлюблены, самодовольны... Простите, Джаред, я не лично вас имею в виду, это состояние гармонии с самим собой нормально для самцов с уровнем А выше ста. Ну вот, если изменить пол, то личность страдает, она не может найти опоры, прежние приоритеты рухнули, новых она не приемлет, в случае Дженсена - особенно. Превращение было произведено насильственно. Обычно самцу, твердо решившему сменить пол несколько лет вкалывают препараты, снижающие уровень А, и только потом, после многих процедур и проверок - проводят операцию. И даже тогда у них бывают срывы, и часто они требуют вернуть все назад. – А это возможно? – Это очень опасно - так играть со своим здоровьем. С Дженсеном... мы сделали все, что смогли, но варварски проведенное обращение сводит все наши усилия на нет. Вот его палата. Джаред некоторое время потоптался перед дверью, пожал несуразно руку Моргану, снова потоптался, и, разозлившись на свою нерешительность, дернул ручку. *** Койка Дженсена стояла у самого окна, и свет мешал рассмотреть, Джаред подходил все ближе - и все медленней. Сел рассеянно на какую-то табуретку возле кровати и зачарованно уставился на исхудавшего, небритого, рыжего в солнечных лучах альфа-омегу, смотрел, как он моргает, и ресницы тоже рыжие-рыжие, а глаза слишком светлые, прозрачные - зеленые? Веснушки, и потрескавшиеся губы, и бледная-бледная кожа, и все вместе - вызывало такую острую жалость, что дышать становилось больно, и еще хотелось кого-то убить, желательно Карла, но до подонка не добраться, и что же теперь делать? Дженсен повернул голову в его сторону, устало посмотрел, облизнулся - и Джареда смело с места, и вот он уже протягивает стакан, и бормочет что-то, и стекло стукается о зубы, а бледная, в таких же веснушках как на щеках рука отталкивает стакан и вытирает губы. Странно, но попив воды, Дженсен стал выглядеть заметно лучше, и интерес мелькнул в глазах. – Тебя Морган прислал? Голос у недоомеги оказался приятный, хоть и тихий. Хрипловатый, нормальный альфовский голос. и все-таки... Все-таки. Джаред каким-то участком мозга понимал Карла. Было что-то такое неуловимо нежное в нем, очаровывавшее, вроде и альфа - и вон какие плечи, и видно что здоровый, крупный, подбородок мужественно торчит вперед, и щетина эта - и одновременно - небольшие для такого крупного альфы кисти рук, глаза... такие глаза. Любая омега позавидует. И губам позавидует, и опять же, не это главное, а что-то, не поймать - беззащитное, хочется построить вокруг принцессы замок, огромный каменный мешок, привет, Карл! Засунуть в карман, спрятать унести далеко-далеко, и чтобы никто не дышал в его сторону - о, господи. Что за бред лезет в голову? Джаред поймал себя на том, что тяжело дышит, и в штанах внезапно стало тесно, а Дженсен смеялся - тихо-тихо, даже не смеялся, а будто хмыкнул - хм-хм-хм, и смотрел на Джареда с грустным весельем, и даже спросил: – Действует? Джаред покраснел, и свел ноги, буркнул: – Да. И невпопад добавил: – Ты вкусно пахнешь. Дженсен ту же стал мрачным, сухо сказал: – Это не я. И еще больше помрачнел, сознавая ложь, Джаред кинулся ему на помощь: – Ты не виноват. Дженсен внимательно посмотрел на него. Под его взглядом было неуютно, но он вытерпел, и вдруг Дженсен признался тихо: – Ты тоже... приятно пахнешь. Они замолчали, и Джаред забыл про время - он просто смотрел, как Дженсен дремлет, сидел и мечтал - например, хотелось потрогать пушистые рыжие ресницы, провести пальцем по контуру губ, хотелось - коснуться. Джаред пару раз воспользовался моментом, когда поправлял одеяло, и тихонько провел рукой по развернутой ладони Дженсена, а потом вдруг... начался ужас. Дженсен задышал тяжело, побледнел еще больше, а потом еще начало изгибать в судорогах, и Джареду пришлось его держать, и звать врачей, и так трудно было справиться с ним! Дженсена рвало - но нечем было, и сухие спазмы были ужасны, он закатывал глаза и хрипел, будто умирал, его держали вчетвером, пока приступ не закончился, кажется, он длился год, а потом Джаред осознал себя в кабинете Моргана, и медбрат лепил ему пластырь на расцарапанную щеку. Джаред отодвинул мальчика, встал и хмуро посмотрел на осунувшегося Моргана. – Что там показывали ваши приборы, пока я был в палате? Только понятно объясняй, я типа тупой спортсмен. Морган вздохнул. – Я не знаю, пока еще рано делать выводы. Но эта реакция... Что-то сдвинулось, такое с ним было сразу после подвала, почему сейчас снова... Но что-то... я не пойму пока. Если ты уйдешь, я... – Нет. Я не уйду. – Спасибо. Кто бы знал еще, зачем ему все это - Джаред мрачно рассматривал привязанного ремнями к койке Дженсена и чувствовал, что попал, а больше всего его мучил страх, вдруг умрет. И что ему тогда делать? Плевать, кто он там, омега, альфа, или два в одном, пусть живет, пусть только выживет. Джаред так испугался, что остался на ночь, ему прикатили кровать, но он почти всю ночь сидел рядом с Дженсеном, и не хотел думать - что он тут вообще делает. Под утро Дженсен очнулся и попросил пить. Удивленно посмотрел на Джареда, но ничего не сказал, а еще через два часа спросил, как его зовут. Приступов больше не было. Дженсен большую часть дня продремал, а ближе к обеду очнулся и неуверенно посмотрел на Джареда. – Кажется, я хочу есть. А потом они потихоньку начали разговаривать. Еще через неделю Морган со сдержанной радостью объявил Джареду, что есть положительная динамика, и засыпал его всяческими научными терминами, Джаред же терпеливо улыбался и думал, что на самом деле все просто - все хотят быть кому-то нужными. Как бы ни строили из себя крутых независимых, все равно хочется, чтобы просто кто-то был рядом, кто-то заботился... любил. Джаред и сам видел, что Дженсену становится лучше в физическом плане, но и только. Ну да, есть стал, поправился чуть-чуть, но выглядел печальным, и Джареду не удавалось его развеселить. Не удавалось даже вытащить его из кровати - Дженсен утверждал, что у него кружится голова, а Морган - он вообще говорил интересные вещи. Например то, что Дженсен, возможно, навсегда застрял в пограничном состоянии, что он так и останется - и альфой и омегой одновременно, Морган как раз сейчас разрабатывает лекарства, чтобы облегчить состояние Дженсена, но одно ясно было совершенно точно - он не станет альфой, как прежде. Дженсен на это известие отреагировал недоверчиво: – Что? Я теперь два в одном, осталось самому себя выебать и залететь, ну отлично просто! Чудовище. – Неправда, ты не чудовище! - возмутился Джаред, Морган старался оставаться спокойным: – Ты способен к зачатию. И способен, как и прежде, оплодотворить здоровую омегу, если ты это имел в виду. – Это имел в виду! Но это ненормально! – Дженсен. Если тебя беспокоит наличие матки, мы можем ее вырезать. Но любая операция наносит вред здоровью, особенно сейчас, я бы советовал подождать... – Идите нахрен! Все! – И не подумаю, - слова выскочили прежде чем он успел подумать, Морган удивленно смотрел на него, а Джаред уже злился, реально злился. Дженсен тоже злился, лежал на своей кровати, сверкал глазами, сжимал кулаки, и орал на всю палату: – Убирайтесь оба! Ты, тупой футболист, и ты, зануда-док, убирайтесь! Ненавижу вас! – И не подумаю! Я люблю тебя, идиот! И плевать мне, кто там ты, омега или альфа, а знаешь что? Я теперь думаю, Карл - он просто довел дело до конца. Ты на самом деле такой. Особенный. Не как все! Дженсен казался ошеломленным, Морган подозрительно притих, а Джареда несло: – Ты и есть такой - и альфа и омега. Ты и нежный и сильный. Ты красивый. Такой... никогда таких не видел, для альфы ты слишком красив, а для омеги слишком здоровый, я что-то не то... Ладно, ладно! Ну случилось, да! Мне жаль, мне правда жаль, что так все случилось, но почему бы тебе не начать сначала? И жить нормально. Что, ты теперь всю оставшуюся жизнь будешь оплакивать свои потери? Посмотри, попробуй, вдруг ты что-то приобрел ценное. Джаред замолчал, опустошенный, посмотрел на непроницаемое лицо Дженсена, на растерянно топтавшегося Моргана и понял что проиграл, и его сейчас выгонят, и он никогда больше не увидит Дженсена, но он, он все равно сказал. Улыбнулся, махнул рукой, и вопреки своим словам, что ни за что не уйдет - выскочил вон. Шел по коридору, вытирал глаза и упрямо сжимал зубы. Он просто облегчил им работу. Они все равно бы его выставили. *** Вернулся в город Джаред через месяц - немного похудевший, заросший, но, как ему казалось, почти излечивший душевные раны. Он ушел тогда из клиники, и три дня сидел и ждал звонка, ждал, что его позовут, а потом появился Чад и предложил попутешествовать, помнишь, старик, как раньше? Когда нам было двадцать лет, вспомним молодость? В тридцать вспоминать молодость было занятно, оставались силы и всплывали старые знакомые, тоже полные сил и задора, и даже было бы приятно, если б не сидел в сердце занозой заледеневший взгляд Дженсена, и... к черту, к черту. Не вспоминать. Загул продлился месяц, и этого времени хватило, чтобы заскучать по чистым простыням и правильным завтракам. Джаред отсыпался три дня, а потом кто-то позвонил в дверь. Это оказался посыльный, и Джаред долго не решался открыть конверт. А вечером того же дня сидел в ресторане, выбранном Дженсеном, за столиком, оплаченным Дженсеном, и обливался потом, потому что не знал, что ждать от Дженсена. *** Дженсен опоздал минут на тридцать, ну ладно, Джаред следил за стрелкой, и шевеления в зале заметил на тридцать второй минуте - будто волна прошла. Джаред оглянулся на двери в зал - и точно - к нему приближался Дженсен, и, черт возьми, он выглядел на миллион долларов! Он был такой - как сказка, как мечта всех омег, и не только омег - альфы, забавно хмурясь, тоже смотрели ему вслед и осоловело моргали, и только Джаред злорадно ухмылялся, так их! Ну вот да, такой он, его Дженсен - и альф срубает, и омег, и это сказочно-прекрасно! Дженсен сел, сохраняя царственную осанку, и не бросив на него даже полвзгляда, не поздоровавшись, произнес склочно: – Я смотрю, ты веселишься. – Ага, - радостно кивнул Джаред, улыбаясь до ушей. На самом деле, за волнением в зале от прохода супер-альфа-омеги было очень забавно наблюдать. И аппетит как-то разыгрался, Джаред придвинул к себе большую тарелку и жадно сжевал элегантный крошечный кусочек рыбки, завернутый в неведомую красную водоросль. Спросил деловито: – Ты рыбу любишь? Буду знать. – Я думал, ты любишь, - не очень уверенно ответил Дженсен и впервые посмотрел на него. Джаред увидел, как в глазах Дженсена плещется эта так отчаянно, так страстно скрываемая неуверенность и подтвердил тихо: – Люблю. Очень люблю. И рыбу, и эту траву, и даже Моргана, но больше всего - тебя. Так радостно было видеть, как неприступный, великолепный Дженсен вспыхнул от удовольствия и опустил глаза, и - такой невинный-нежный, такой юный показался на самую минутку, что Джаред решил немедленно закидать, утопить Дженсена в комплиментах, ну а что? Ведь это правда, правду говорить так легко и главное, приятно.