Твоё лицо, оно повсюду… Я не могу спрятаться от прожигающего насквозь взгляда черных глаз. Они смотрят на меня с каждого попадающегося на пути рекламного щита, с каждого плаката… Это невыносимо. Хочу забыть тебя, но ты делаешь это невозможным… Ты повсюду… Каждый прохожий – это ты… Вернее, твоя копия…
Горло обжег глоток дешевого виски... Сухие потрескавшиеся губы обхватили наполовину истлевшую сигарету, словно едкий дым, заполняющий продырявленные легкие, может избавить от боли, заполнявшей все тело, отдававшейся глухим стуком в мозгу, который отказывался принимать происходящее за действительность. Все казалось страшным, бессмысленным и нескончаемым сном… Пожелтевшие от дешевого пойла и лошадиной дозы никотина зубы впились в и без того израненные губы. Таким способом их обладатель в очередной раз убедился в реальности происходящего… В очередной раз ему захотелось завыть от безысходности… - Что-нибудь еще? – безучастно-вежливо произнес до разрывающей боли знакомый голос. Заранее зная, кого именно увидит, брюнет поднял черные глаза на бармена: безупречные черты аристократичного лица, белокурые осветленные волосы, карамельно-карие глаза… Когда-то в точно таких же глазах он мог угадать все мыслимые и немыслимые оттенки чувств, в том числе и безграничную нежность. А теперь ничего. Остекленевший взгляд, лишенный осмысленности… - Нет, спасибо… - сдавленно прошептал Тао, поднявшись из-за барной стойки и бросив на стол несколько смятых купюр. - Здесь слишком много! - Это тебе на чай…Ты очень похож на очень дорогого мне человека… Парень за стойкой горько усмехнулся, подумав, что это очередная неумелая шутка, ведь такие как он теперь на каждом углу. А Тао совсем не шутил, и от этого ему было еще горче… Очередной бар… Очередной стакан виски, разъедающего то, что когда-то было горлом… Очередная сигарета, прожигающая остатки легких… - Желаете что-нибудь еще? – обычные слова, произнесенные обыденным, ничего не выражающим тоном, причиняли Тао такую боль, словно кто-то тушил истлевшие окурки о его мозг. Он устало поднял воспаленные глаза на источник звука. Кривая ухмылка скользнула по растрескавшимся сухим губам. Брюнет обхватил голову руками, покрепче сжав в зубах сигарету. Его острые локти вжались в грязную столешницу, на которую словно снег сыпался сигаретный пепел. - Я могу чем-то помочь? – взгляд потухших черных глаз соскользнул с кучки пепла на официанта: под форменной рубашкой проглядывались очертания крепких мышц, две расстегнутые пуговицы открывали отличный обзор на острые ключицы и длинную шею, покрытую молочно-белой кожей, сквозь которую были видны пульсирующие голубые венки. Нарочито небрежно уложенные осветленные волосы, и остекленевшие глаза, похожие на те, в которых Тао готов был утонуть, как бы затаскано это ни звучало. Похожие, но все же совсем не те… Пальцы Тао невольно скользнули за воротник форменной рубашки, поднимаясь выше и запутываясь в жестких волосах. Его отравленное дыхание обжигало белую кожу на лице и шее официанта, но почему-то он не принимал попыток освободиться из крепких и в то же время бережных объятий. Тогда нос с едва заметной горбинкой прижался к белоснежной щеке, а сухие израненные губы невесомо коснулись мягких губ парня в форменной рубашке, оставляя на них металлический привкус крови и никотиновой горечи. - Никто не может мне помочь… - тихо прошептав это, брюнет оставил в покое тело обескураженного парня. Светловолосый молча прижал пальцы к губам, на которых остался горячий след горьких губ. Что-то шевелилось в груди, что-то такое, чему парень не смог дать определения. Возможно, это генетическая память, ведь он частица и продолжение того человека, которому навечно принадлежит Тао…***
Тао хотелось раствориться в этом теле, стать с ним единым целым. Хотелось кричать до разрыва связок, когда он входил в его тело, хотелось просить еще и еще… Хотелось вечно покрывать это тело поцелуями до распухших губ и кровавых засосов. - Не останавливайся, прошу. Только не останавливайся… - горячо шептал он, облизывая сухие губы. Ему казалось, что он умрет, если Ифань оставит его тело. - Глубже, еще глубже… - Тебе больно? – взволнованно шепнул на ухо Фань, покрывая нескончаемыми поцелуями смуглую кожу, собирая губами пот и зализывая следы собственных зубов. - Через боль я чувствую, что еще жив. Так я чувствую, что ты со мной… - Я всегда буду с тобой… Словно в параллельной вселенной. Словно на другой планете, в другом измерении… Именно так чувствовал себя Тао. В руках Ифаня он забывал обо всем на этом свете. Он не вспомнил бы своего имени в этот момент. Смысл жизни заключался для него в ощущении горячего тела любимого внутри себя, ощущении его горячего дыхания на своей коже… Темнело в глазах. Глухие стоны застревали в груди, цепляясь за ребра и разрывая легкие… Последнее глубокое движение Ифаня выбило воздух из легких Тао. Опустошающий оргазм накрыл обоих с головой одновременно. Тао готов был отдаваться без остатка, опустошать себя полностью, лишь бы Ифань всегда был рядом. Мир рухнул, когда Тао случайно заглянул в ящик стола Фаня. - Что это? – дрожащим голосом спросил он у Фаня, показавшегося в дверном проеме. - Это? Просто анализы. Сам ведь видишь… - Анализы? Просто анализы? – истерика начала подкатывать к горлу, - Какого черта ты молчал, что у тебя рак? – Тао начал колотить сжатыми кулаками в грудь Ифаня, который пытался задавить его приступ в объятиях. - Зачем ты так со мной? Не оставляй меня, прошу… - слезы бессилия хлынули из бездонных черных глаз, заливая дорогой костюм. Его обессилившее тело, словно куклу, прижимали к широкой груди руки с выступающими голубыми венками. - Успокойся, прошу… Твои слезы разрывают мне душу, - тихо прошептал в черную макушку теплый чуть хриплый голос. Тао не мог успокоиться. Соленые капли скатывались по смуглым щекам и разбивались о мелованную бумагу авиабилетов. Еще пару минут назад Тао предвкушал поездку к большому каньону, а теперь внутри него самого образовалась пропасть, ничуть не уступавшая ему по размерам. И было нечем ее заполнить. Совсем… От бессилия Тао покрепче прижался к широкой теплой груди. Пальцы судорожно сжали рубашку на спине Фаня, оставляя синие кровоподтеки на коже. Словно парень пытался вжаться в это тело как можно сильнее, чувствовать биение этого сердца как можно дольше… Ему вдруг показалось, что через мгновение он уже не будет дышать одним кислородом с любимым. Страх – единственное, что зародилось в образовавшейся пропасти и начало разрастаться в ней, запуская свои щупальца прямо в сердце… Слезы внезапно закончились. Пришло осознание того, насколько дорога каждая минута. И это не просто слова… Ифань ожидал, что начнутся истерики, бесконечные походы по врачам и клиникам, изнурительные поиски решения, в итоге приведшие к полному разочарованию и горькому смирению. Но этого не произошло… Лаборатория. Она стала обиталищем доктора Хуан Цзытао. Денно и мощно он проводил опыты с эмбрионами лабораторных крыс - пытался создать искусственный зародыш. К счастью, а возможно и к космическому невезению, один из сотен искусственно созданных эмбрионов выжил. Это положило начало работе доктора Хуана с клетками человека.***
- Это безумие, Тао… - уставший чуть хрипловатый голос звучал так, словно его обладатель и не надеялся на то, что его слова окажут хоть какое-то воздействие. - Даже если так, мне все равно… - с этими словами Тао снова вернулся к микроскопу. Процедура очень важная и требует максимальной концентрации. Дрожащими руками парень взял в руки инструмент. Вырезав ядро из яйцеклетки, он остановился, чтобы перевести дыхание. Его руку накрыла большая теплая рука с выступавшими голубыми венками. - Я поддержу тебя при любом исходе… Теперь осталось внедрить в подготовленную яйцеклетку ядро соматической клетки - клетки Ифаня. Руки предательски задрожали, горло свело судорогой, глаза начали чесаться от подступающих слез… Если все получиться, то его Ифань останется с ним. Навсегда… Процедура закончена. Ядро успешно внедрено в яйцеклетку. Осталось только простимулировать ее развитие разрядом тока… Все готово, зародыш успешно вступил на стадию бластулы. Осталось подождать всего девять месяцев, и Ифань родится снова… Большие теплые руки обвились вокруг талии экспериментатора, широкая грудь крепко прижалась к спине, скрытой под белым лабораторным халатом… Теплое дыхание согрело кожу на длинной шее и смуглой щеке. - Чтобы навечно оставить рядом с собой, совершенно не обязательно было клонировать меня, глупый… - Нужно было… - сдавленно проговорил Тао, едва успевая проглатывать слезы… Спустя девять месяцев Ифаня не стало, в тот самый день, когда родился его клон. Держа на руках новорожденного, Тао осознал глубину своего заблуждения: никто не сможет заменить Ифаня. Даже его точная копия будет всего лишь копией. Мальчика решили назвать Крис – второе имя Ифаня. Парнишка рос быстрее, чем остальные дети, при этом его развитие также шло намного быстрее. Его иммунитет был сформирован еще до рождения. Тао полагал, что это связано с тем, что зародыш развился из клетки взрослого человека со сформировавшейся иммунной системой. От Криса не была скрыта тайна его рождения. Тао совершенно не хотел врать мальчику. Это была его вторая ошибка… Вечером лаборатория оказалась совершенно пустой, и Тао представилась отличная возможность побыть в одиночестве. Только находясь в тишине можно услышать свой внутренний голос. Чего он добился, создав копию Ифаня? Рана не затянулась, наоборот ее каждодневно ковыряли ржавым ножом, постепенно углубляя все сильней. Боль стала постоянным атрибутом его действительности. Не только его боль, но и боль несчастного мальчика. Он сделал несчастным еще одного человека, которому не было места в этом мире, который не должен был родиться. Это было в высшей степени эгоистично. И глупо… - Господин Хуан? Вы здесь? – в сердце Тао словно провернули вонзенный в него клинок. Этот голос… - Господин Хуан? - Да, я здесь, - глухо отозвался Тао, немного совладав с собой, - Зачем ты здесь, Ифань… - совершенно случайно это имя слетело с губ доктора, больно ранив Криса. - Зачем я здесь? Я хотел спросить это у вас… Я сам не понимаю, с какой целью мне вообще дали жизнь? – рвано вздохнув, Тао хотел было выбежать прочь из лаборатории, скрыться от вопроса, на который он не мог дать ответа вот уже шестнадцать лет, но на его запястье мертвой хваткой сомкнулись длинные изящные пальцы. - Ведь я никогда не смогу заменить его… Лицо юноши было буквально в паре сантиметров от смуглого лица Тао. Черные, широко распахнутые глаза с ужасом глядели на живую реконструкцию Ифаня: безупречные, подчеркнуто аристократические черты, надменные губы, бархатная белоснежная кожа. И ни единой морщинки. Возможно, пытаясь сохранить свою любовь, Тао нашел секрет вечной жизни? Еще один риторический вопрос… Широкие ладони крепко сжались на предплечьях доктора, причиняя ему боль. Но разве она могла сравниться с той болью, которую он причинил мальчику названному чужим именем и проживающему чужую жизнь? Теплые губы неумело прижались к губам Тао. Широкие ладони соскользнули на талию, сминая белый халат. Тао на мгновение показалось, что он целует Ифаня. Он поверил, что возможно вернуть любимого. Всего на мгновение. И оно было самым счастливым за последние шестнадцать лет. Но мгновение растаяло слишком быстро. Доктор в ужасе отпрянул от собственного создания. - Я никогда не смогу заменить его… - последнее, что услышал Тао из уст Криса. Зачем? Почему? Для чего? Только этими вопросами были заняты мысли Тао. Вопросами, за последние годы приобретшими статус риторических. К шестнадцати годам Крис выглядел на двадцать пять. Развитая мускулатура, высокий показатель интеллекта, повышенная способность к обучению – все это не могло не привлечь внимание крупной биотехнической кампании. Тао начали поступать настойчивые предложения о сотрудничестве, которые он старательно отклонял. Они хотели превратить его Криса в источник дохода и дешевой рабочей силы, поставить «производство» клонов на конвейер. Связь с Крисом для Тао была окончательно потеряна. Он больше не услышал от него ни слова. Мир рухнул и похоронил под своими развалинами жизнь Тао, когда он получил конверт с бумагами и настоятельной просьбой о передаче прав опекунства над Крисом одному из членов совета директоров той самой кампании, что настойчиво докучала Тао предложениями о сотрудничестве. Ничего другого не оставалось, как подписать все бумаги и навеки утратить надежду на счастье… Он потерял последнюю частичку своего любимого.