Цепи судьбы

       Мальчик открыл глаза и непонимающе огляделся. За то время, пока он дремал, мерно раскачиваясь в седле за спиной своего господина, они успели отъехать на значительное расстояние. Город спрятался за холмом, укрытый лёгким туманом, а близкий, по-утреннему росистый лес пугал холодной и неизведанной чащей. Мальчик ощутил, как прохлада подбирается к горлу, вздрогнул и закопошился в надежде хоть как-то согреться. Его спутник кинул быстрый взгляд через плечо и усмехнулся:        - Проснулся? Крепко же тебя сморило, синеокий.        - Я просто устал… А ты, кажется, в седле родился, в нём же и всю жизнь проведёшь, не думая о других. Когда привал? – хриплым ото сна голосом спросил мальчишка, капризно нахмурившись и вместо лошади пнув спутника ногой, изящно и аккуратно обутой в замшевый ботт*, вид которого резко контрастировал с пыльными сапожищами господина. Карл и глазом не моргнул, а вот Тансандор затанцевал на месте, ощущая, что между его любимыми хозяевами не всё гладко.        - Тише-тише, - Карл осадил лошадь и строго заметил. – Не кажется ли тебе, моя милая страна, что в последнее время ты забываешься и ведёшь себя неподобающим образом? Не я ли делаю всё, чтобы ты рос, развивался и был силён, а, гордый Франк? Я могу заставить тебя сражаться вместе со мной, а не прохлаждаться в стороне на надёжной спине Тансандора. Этого ты хочешь?        - Нет, ты и сам знаешь, что меч я в своих руках не удержу, хоть и вытянулся в высоту, кажется, на добрый вержи**, для этого у меня есть ты. Но я хочу хоть как-то действовать. Мне надоело безвольной куклой висеть за твоей спиной! Я страна! Повторю ещё раз, Шарль, если ты не понял – страна, а не игрушка! И просто расти мне уже неинтересно!        - Знаю. Но я поклялся оберегать тебя, - с невольной нежностью, проскальзывающей в голосе, удивительной для такого сурового с виду человека, заметил Карл. - Ты ещё слишком мал… И поверь, я хочу успеть увидеть, как ты станешь великим и непобедимым. Пусть сиянием твоего великолепия насладятся лишь мои потомки, но, пока жив, я буду хранить твой покой и не отступлюсь от своей цели, клянусь.        Франциск, пока что известный просто как Франк, замялся, не зная, что сказать, и зарделся. Его друг Шарль, у соседей прослывший ни мало ни много грозным и беспощадным королём Карлом Великим, действительно души не чаял в своей глупенькой сумасбродной стране. А вот страна… Нельзя сказать, чтобы вела себя покладисто. Да, конечно, Франку льстило внимание и забота, но куда меньше, чем собственное своеволие и смелость. Как же, как же, никто не смеет перечить Карлу! Никто, говорите? Очень зря… Франк может, умеет и любит доводить короля до белого каления своими выходками, прекрасно зная, что ничего ему за это не будет. А откуда проказы растут? Да всё оттуда же - скука смертная вокруг… Как так можно жить? А ещё эти странные видения… Они слишком часто посещали юную голову и приводили сознание в глубочайшее помутнение, часто на несколько дней. В такие моменты Франк становился необычайно тихим и молчаливым, чем крайне заботил Шарля, больше всего на свете боящегося, что его милый воспитанник захворает.        - Так когда же привал? – наконец поинтересовался мальчик, отгоняя гнетущие мысли, и многозначительно похлопал себя по животу.        - Какой же ты нетерпеливый… - вздохнул Карл, пришпорил коня, спрыгнул и подал руку своей стране.        Франк коснулся ладони короля и почувствовал, что летит. Да только не на землю, а куда-то ввысь, к небу над Ронсенвальским ущельем. Оттуда, сверху, Франк прекрасно видел, как баски разят арьергард их с Карлом славного войска. Жестокое сражение утопает в крови, враги не щадят друг друга. Храбрый Оливье рубит и колет, с ужасом оглядываясь на свободно раскинувшуюся пустую дорогу, где в любой момент могут появиться король и Франк, которых некому будет предупредить о чудовищной опасности, а значит, нужно разить ещё сильнее, точнее, острее, чтобы их милый Франция не попался в коварно расставленные вражеские силки. Готье де л’Ом, похожий на разъярённого медведя, сокрушает могучими ударами полчища врагов, но на него налетает орда вдвое больше, повисает на руках, сбрасывает с коня и затягивает в свою звенящую железом гущу. Величавы и прекрасны в своей праведной ярости верные французские рыцари, но силы неравны. Баски наступают, храбрый рыцарь Роланд, топча разрубленные вражеские трупы копытами хрипящего от напряжения Вельянтифа, последний раз трубит в свой верный рог Олифан, надеясь, что король услышит и поймёт, какая опасность ждёт на пути, и падает наземь. Мёртвый… Верный Роланд, лучший из тех, кто рядом с Карлом, так ли ты хотел сложить свою голову?..        - Франк, Франк, что с тобой? – Карл потряс мальчика за плечо, но тот с трудом разлепил потяжелевшие веки и тихо спросил:        - Какую часть войска ты отправил на верную смерть?        - О чём ты? – не понял король.        - Роланд погиб, призывая тебя. Оливье умер с моим именем на губах. Готье де л’Ом не смог никого спасти, - Франция глядел в одну точку и ронял слова, как камешки в пруд, чувствуя стоящие в глазах слёзы. – Баски не оставили никого… Никого…        - Откуда ты знаешь? – Карл отшатнулся от своей страны с суеверным ужасом.        - Я видел это… - тихо произнёс Франк. - Уж не знаю, чёртом или ангелом дадено мне прозрение… Но пусть тот, кто дал, заберёт его обратно!        Мальчик кинулся на землю, бился, исступленно кричал и заходился в рыданиях.        - Пресвятая дева… - Карл перекрестился, с ужасом поглядел на Франка, но схватил страну, перекинул через луку, вскочил в седло и крикнул своему усталому войску: - На Ронсенвал! Перерезать басков, как собак!        Летел, словно ветер, верный Тансандор, но спешить было уже поздно. Франк без чувств лежал на руках у бледного короля. Карл глядел в холодные, чуть заострившиеся черты и боялся самого страшного.        Над Ронсенвальским ущельем кружились вороны. Воинство со страхом и благоговением осматривало место битвы. Вот храбрый Оливье, откинув белокурую голову, лежит, пригвождённый к земле тяжёлым копьём, вот огромный Готье де л‘Ом, подмяв под себя ворох иноземцев, даже в смерти непочтителен – развалился, как пьяница, а вот и гордый Роланд, могучим ударом разрубивший баска вместе с его конём пополам, распростёрся на мокрой траве. Даже поверженные, верные рыцари Карла не потеряли своего достоинства. Не стали баски чернить их после смерти, признали силу и величие.        Молчали войны. Молчал и Карл, крепче прижимая к себе свою милую страну. Франк открыл глаза и понял, что всё то, что он видел, не дурной сон. Его друзья убиты, его воинство смято, его король в чёрной тоске.        Король глядел на трупы и в забытьи шептал:        - Не зря вы погибли. Не зря…        - Отомсти… - тихо попросил Франция, глядя в глаза Карлу. – Не дай им остаться опозоренными. Сквитайся за эту кровь. Я с тобой, я за тебя.        Франк отстранился от своего короля и сам неуклюже спустился на землю. Выхватив из присёдельных ножен тяжёлый меч, он первый раз держал слово перед войском:        - Роланд погиб. Ровно в тот момент, как ступил на эту твердь, в баскских землях не стало лучшего рыцаря французского короля, ибо злой рок и людское коварство обрекли его на верную гибель. Но среди вас ещё немало храбрецов, что способны постоять за нашу честь. Так пусть отмщение падёт на головы баскских ублюдков! Отмщение, дарованное небесами! Заклинаю вас, идите за мной, смело глядя в лицо опасности! За Карла! За Францию! За Роланда!        Франк вскинул меч высоко над головой, на лезвии заиграли солнечные лучи. Войны со священным трепетом глядели на белокурого мальчика, сущего ангела мщения, что спустился с небес покарать неверных за их преступления, держа в руках горящий святым пламенем меч.        И грянула битва. И сметены были баски. И в первых рядах на Тансандоре летел Франк, неуязвимый для ударов простых людей. И в страхе бежали недруги. И вновь великим был назван Карл…        - Вернёмся в Ахен – отдохнёшь, - сказал Карл, трогая Франка за плечо. Волосы и руки мальчика были окровавлены, лицо насторожено и печально. Ненужный уже меч был отброшен в сторону.        - Я больше не буду отдыхать. Никогда, - сквозь зубы процедил Франция. – Я вырос из штанишек маленького Франка. Если уж судьба решила играть со мной, приоткрывая какие-то из своих тайн и глупо посмеиваясь, я буду отвечать ей тем же. Отныне я буду сражаться с ней и только с ней. За свою свободу, за свою честь, за свою правду.        Залюбовался Карл своей страной. Выйдет из мальчишки толк, точно выйдет…