Цепи судьбы

       - Как можно было так просто сдаться? – Англия непонимающе моргал и бессильно разводил руками. – Ты это вообще можешь объяснить?        - Увы, мой милый. Я знал, что Германия победит, просто погляди, на что он стал похож. А если так, и грядущего не миновать, то можно было попытаться обойтись малой кровью. Как видишь, не удалось, - Франциск потёр шею, на которой виднелся синюшный след от немецкой удавки. – Я просчитался. Признаю.        - Глупец… Ты разучился защищаться, размяк и превратился в какое-то подобие страны, её тень. А я чуть ли не тысячу лет считал тебя опасным противником… Был не прав, и мне за это стыдно. Ты жалок.        - Спасибо хоть на этом, - горько улыбнулся Франция. – Презрение - сильное чувство. Вот если бы ты был ко мне равнодушен, тогда стоило бы задуматься. А так... Даёшь мне возможность чувствовать, что я ещё жив. Хоть, признаю, с каждым днём верить в это всё труднее. А теперь уходи, я слышу шаги Петена. Этот чурбан из тех, кто считает себя умнее и одарённее любой страны. Иди, я пришлю тебе весточку о своём пока что здоровье.        Франциск открыл Артуру потайной ход в полу, по привычке беспечно улыбнулся на прощание и захлопнул тяжёлую створку за секунду до того, как в дверь комнаты дробно постучали.        - Да-да, - отозвался Франция, принимая крайне удивлённый вид.        - Мсье Бонфуа, - в проёме появился Анри-Филипп Петен, в новом мундире, лоск и шик которого больно резали глаз Франциску, - вы не подумали над моим предложением?        - Петен, давайте начистоту. Знаете вы и знаю я: территория Франции полностью подконтрольна врагу, сколько бы вы ни выдумывали режимов и коллабораций. С каких это пор моей столицей является Виши? С тех ли, когда термальные источники этого города благотворно повлияли на вашу стреляющую поясницу? Или с тех, когда расслабленные теплом и нежными улыбками французских красавиц немцы разрешили вам понянькаться с вами же придуманным псевдогосударством? Так вот, милый, учите то, что я скажу, и зарубите это на носу: нет никакой другой Франции, кроме меня самого. Ваша, как видится в обаянии сладкой иллюзии, исключительная задумка – ничто, фикция. Нет страны, считающей режим Виши своей законной формой правления. Моя столица - Париж, а не Виши, и мнение мсье Петена по этому поводу совершенно неинтересно.        - Ах вы… - маршал задохнулся от возмущения и бешено завертел глазами.        - Но-но, успокойтесь, - Франциск лёгкой рукой прикрыл лоб Петена. – Вы так схлопочете апоплексический удар. Который, впрочем, вас не убьёт.        Анри-Филипп что-то неразборчиво пробормотал.        - Что-что? Откуда я это знаю? Уважаемый, мне не десять и даже не сто лет. Я прекрасно знаю, что выскочкам судьба отсыпает интересные кончины. Де Голля помните? Он вас помилует. А вот в связи с чем – увидите сами. Должна же остаться хоть какая-то загадка…        - Что за бред вы несёте? Шарля де Голля нет в стране, он сидит в Лондоне и прекрасно себя чувствует! Вы, Франциск, ему не нужны!        - А давайте проверим? – Бонфуа неуловимо улыбнулся, отошёл к столу и вытащил из ящика кипу писем. – Шах, Петен. Ваш ход.        Маршал пожевал губами:        - Я посажу вас под замок. Запрещу всякое общение с внешним миром!        - А вы помните, чем это закончилось для Робеспьера, Дантона, Марата? – Франциск вновь приблизился, заглянул в бегающие глаза собеседника, участливо поправил лацкан полунемецкого мундира и потрепал маршала по пухлой щеке. – Посему не советую. История ведь должна чему-то учить, правда?        Петен дёрнулся из рук своей страны и кинулся прочь. Франциск с улыбкой глядел ему вслед. Какой бы был забавный премьер-министр… Если бы не был таким merde*…        Впервые в жизни Франция понял, что партизанская война – тоже война. И тут же припомнил русских крестьян в 1812-м. Что ж, было у кого учиться... Тем более, что Россия, теперь носивший странное имя СССР, до слёз смеялся, когда читал письма Франциска, в которых тот со свойственными ему ужимками и шуточками рассказывал об образовавшемся Сопротивлении, де Голле, прозванном «новым королём», и об их успехах. Переписка с обложенным со всех сторон французом была глотком свежего воздуха среди гари и копоти войны.        Встретились они снова лишь через несколько лет, после соединения войск Западного и Восточного фронтов. Франция шёл тяжело, подволакивая ногу, растеряв былую стремительность и грацию. «Зато жив», - сообщил он своим союзникам и помахал мягкой фетровой шляпой, которую носил вместо каски исключительно из баловства и не до конца погибшего самолюбования. Англия фыркнул, не удосужившись ответить, Америка дежурно улыбнулся, исключительно по привычке, с трудом представляя, что вообще можно сказать в таком случае, Россия же сгрёб бывшего немецкого пленника в медвежьи объятия и потащил куда-то в свой лагерь. Братья переглянулись и решили Францию из рук дикого русского спасти как можно быстрее, мало ли что. Но француз отбивался от Артура и Альфреда неизвестно откуда взявшейся бутылкой старого шабли и при этом безудержно хохотал, утверждая, что давно не видел таких забавных рож.        - Артюр, оставь меня там, где я есть, - требовал Франциск. – У меня приступ ностальжи.        - Что ж за взбалмошное отродье… - кряхтел Кёркланд, получив чувствительный тычок под ребро. – Ему добра желаешь, а он от одного тирана к другому переметнулся и сидит хихикает. Двинулся, не иначе…        Но Франция не обращал внимания на брюзжание Англии. В конце концов, не первый год рядом, пора бы и привыкнуть. Безудержное счастье просто оттого, что чистое голубое небо над головой вновь твоё, а не чьё-то ещё, кто против воли поработил, нёс боль и разорение, заносчиво называясь хозяином, наполняло всё существо и чуть не отрывало от земли. К тому же, Франциск знал это точно, война подходила к концу. Больше никто не будет страдать. Судьба проявила свою милость. Ведь правда? Они с этой строптивой femme fatale многое вынесли вместе, наверное, именно сейчас стоит начать жить душа в душу?        - А знаешь, я тут решил… - раздался голос России. – Одержу победу – заберу у Германии что-то важное.        - Уж не Пруссию ли? – прищурился Франциск.        - Что, не такая уж и новая идея? Ну да ладно, всё равно возьму то, что причитается.        «И тут Гилберт вспомнит, что смерть была предсказана. Да только он не хотел и не умел внять», - подумал Франциск и испытал благоговейный трепет.

***

       Глотая пыль веков, Франциск рвался вперёд, догонял, отставал и снова догонял. К середине двадцатого века он просто устал и с всё меньшим интересом наблюдал за теми, в ком ещё не угасло желание заполучить первенство. Он всё чаще погружался в воспоминания, больше думал о своём, меньше отвлекался на подначки и провокации, предпочитал соглашаться с большинством и не проявлять излишнего рвения. И всё же...        - Эй, Франция, о чём задумался?        - Да ни о чём. Скорее всего, о том, что со временем я перестал замечать знаки судьбы. Может быть, предвидение всё же решило оставить меня?        - Нет, наверное, - Россия почесал подбородок. – Если уж дали, так назад не возьмут, сам знаешь. Кстати, насчёт отдали… Где «Мистрали» мои?        - Увы, мой друг, - начал Франциск уже давно знакомую песню. – В современных политико-экономических реалиях ответить на этот немаловажный и животрепещущий вопрос не может даже моё хвалёное предвидение…