Солнцеворот

– Кто ты? Один вопрос, заставивший Ичиго подавится воздухом. Нет, он знал, что открылся, что это опасно… Но то, что его раскроют, да еще и так быстро – не ждал. И что сказать? Врать глупо – его быстро раскусят. Но с другой стороны – говорить правду тоже опасно. Мало ли… Не факт, что его поймут. И не факт, что не подслушают. Почему–то у Куросаки взыграла паранойя. Не хотелось говорить о настолько важных вещах среди бела дня, на открытом месте, пусть и пустом… Да и в конце–то концов – стоит ли доверять этому мальчишке? Его друг неизвестно где, да и верить захватчику парнишка вовсе не обязан. А это может быть чревато. Хотя чего он боится? Может, этот ученый сможет его отправить назад? Нет уж. И против этого было пара веских аргументов. Например, разговор, случайно услышанный в том самом кабинете. Прямой начальник этого экзорциста обсуждал устранение своего подчиненного. Нет, предательство – это тоже не супер. Но, с другой стороны – что, если из–за Ичиго и его реацу такие странные результаты они получили? Да и в любом случае, прежде чем обвинять, стоит с ним напрямую поговорить. Точно, сегодня ночью. И с парнишкой заодно договорится. – Я тебе не враг. – То, что сумел из себя выдавить Куросаки под изучающим и жестким взглядом серых глаз. – Но кто тогда? – Аллен не собирался уступать, вглядываясь в темные глаза на таком родном лице. Такие чужие глаза… – Вечером поговорим, – кивнул Ичиго, надеясь, что тот поймет. Как ни странно, Уолкер и правда не стал задавать никаких вопросов, будто так и надо. Лишь кивнул в ответ и просто предложил: – Продолжим? Только в этот раз – без притворства. А Ичиго мог только встать в стойку напротив, поневоле начиная уважать этого мальчишку. Не стал ни бросаться на него, истерить или требовать ответа – ничего. Только предложил познакомится поближе. И в этот раз Куросаки напал первым. И бой закончился очень быстро. Все же его боевой опыт был несравним с кое–как натренированным мальчишкой. Нет, скорость была неплоха, да и слабаком, несмотря на хлипкое телосложение, Уолкера было трудно назвать. Но единой системы боя у него не было – кое–где подсмотренные удары, из разных стилей и разного назначения. Нет, разнопрофильность – тоже немаловажно, но все равно, должна быть система! Например, сами движения. Один стиль предполагает короткое, иглообразное оружие – значит, ближний бой. И важна ловкость и скорость. Или длинное оружие – тот же меч. Тут уже важна и сила ударов, да и стиль другой – рубящий и режущий. Метательное требует зоркого глаза и опять–таки силы. А мальчишка комбинировал удачные удары отовсюду, что снижало качество. Если тренируешь все и сразу, больших успехов в чем–то одном не добьешься. В общем, Аллен был благодатным материалом. Ему бы хорошего учителя… И он стал бы отличным воином. Сам Ичиго тоже нахватался по пути. Но учитель у него был. Просто превосходный учитель и постоянные сражения. С разными противниками, с разными целями и способом их достижения. Объединяло же этих противников одно – сила. Да и оружие у него всегда было только одно. Зангецу. Несмотря на все его метаморфозы, он оставался частью его души. И научится им владеть было довольно просто. Он сам мог подсказать, как им драться. Через пару схваток запыхавшийся Аллен сдался. И валяясь расслабленно на песочке, попросил: – Потренируешь меня? Куросаки удивился. Все же, вот так вот доверять ему… Не глупо ли? И проще всего было спросить в лоб о настолько странном поведении мальчишки. – С чего ты мне так доверяешь? – Я не думаю, что ты плохой человек. Странный – да. Но не плохой. А еще ты отлично владеешь мечом. Почему нет? Куросаки немного подумал. С одной стороны, логика мальца была странной… Но эта логика была, и весьма напоминала логику самого Ичиго – почему нет? Наглость все же второе счастье. Да и он обещал научить… Правда, он думал о том, чтобы поучить тому, как видеть реацу… Но тренироваться же как–то надо! Но против выступала логика. Пара дней, и его тут уже не будет. Все снова вернется на свои места. Чему–то действительно хорошему он научить за этот срок не сможет. Он не Урахара. И сэнсей из него, мягко скажем, не особо. – Я не думаю, что успею. Давай я пока тебя тому зрению научу, раз уж обещал? – Сформулировал наконец ответ Ичиго. Уж настолько–то простой вещи он может обучить! И много времени это занять не должно. Парень немого недовольно кивнул, впрочем, тут же снова улыбнувшись. Ичиго понял, что с этим парнем будет много проблем. Все же интуиция его ни разу не подводила… *** – Ну и? – Больше у меня идей нет. – Блин, и чего у тебя фантазия такая бедная? – Ты! Намекаешь, что у меня мозгов нету?! – Надо бы – сказал бы сразу. Да и с неумехами не дерусь. – Что–о–о?! Почему это я – неумеха?! – возмутился Канда. – Проверим? – осклабился Хичиго. Монотонное перебирание довольно дурацких имен ему быстро наскучило. Ну как, например еще относится к предложенному – причем, на полном серьезе – варианту «Юки». Ну да, бешеный монстр, Пустой – и миленькое имя «Снежный». Враги оборжутся! Нет, имя он хотел – неистово, от всей своей дырявой души. Но… Все не так. Не то. Имя – суть любого Пустого. Даже не так – самой души. Шинигами, дух, обычный Пустой – у всех есть имена. И надо узнать свое, личное, неповторимое – и пусть у людей не так, но души не могут иметь одинаковых имен! Имя значит очень много. Индивидуальность, силу, характер, образ жизни – все. Вообще–то Пустому уже придумали прозвище. Нелепое. Не его имя вовсе – но надо же было хоть как–то называться?.. Дурацкое смешение имени Ичиго с названием вида – Холлоу. Итого – Хичиго. Но это – не индивидуальность. Ни на что не влияет и ничем не отзывается в сердце. Лишь тоска по настоящему имени – тому, которым он сможет с гордостью называться. Ухмылка стекла с задумчивого лица. Канда с недоумением наблюдал за ним – то ли монстр, то ли мальчишка. Невероятно эмоциональный, живой и подвижный, словно ртуть – и при всем его странном внешнем виде он вполне мог бы сойти за обычного подростка. Если бы не аура угрозы вокруг него – почти осязаемая, плотная, настоящая, разжигающая азарт и охоту сражаться. Стоп. Охоту? Ну да. Он же хищник. Самый настоящий, сильный, матерый, получающий удовольствие вовсе не от тупого убийства – а от самого процесса. Этот странный парень искал силу – и себе, и своим противникам. Просто потому, что он не собирался сражаться со слабыми. И Канда молча встал, вытягивая Муген из ножен. Он хочет узнать его поближе – и тогда он поймет его имя. Ведь оно так важно, да? Проект «Второй Экзорцист» знает это лучше всех. А Пустой, глядя на своего противника – серьезного юношу с длинной челкой, закрывающей глаза и длинным мечом в руках – сощурил глаза. Это будет вовсе не интересно – этот черноволосый вряд ли сможет его удивить. Это не будет развлечением или попыткой чему–то научится у сильного противника – опасностью сильного бойца не веяло. Это будет лишь знакомство. И Пустой приглашающе взмахнул шикаем, оскаливаясь в безумной улыбке. Он тоже хочет… Понять этого невероятного парня. Канда понравился Пустому. Симпатия с первого взгляда – для такого, как он, это круче, чем любовь. Непонятней, неожиданней, сильнее… и невероятней. Первый взмах Зангецу – почти ленивый, слабый, Канда отбил легко. Его более легкий и короткий меч вовсе не помогал – массивность Зангецу при скорости белобрысого превращалась в преимущество. Как ни крути, но Пустой превосходил и в скорости, и в ловкости – так что легкость Мугена играла против хозяина. Он попросту отскакивал, не давал нормально парировать удары – а длина не давала атаковать. Зато у Канды был шанс – один–единственный. Как бы хорошо мальчишка не управлялся с таким длинным и тяжелым мечом, инерция никуда не девалась. Так что только дождаться, пока его занесет и… Канда не успел додумать, как отправился в полет – недолгий, до ближайшей стеклянной поверхности. Надо отдать должное Пустому – тот бил даже не вполсилы. Сплюнув кровь, Юу поднялся и снова встал в стойку. После трех ударов… Позор. Но… Он должен его понять. Он обещал, все же. А Хичиго настороженно, уже не улыбаясь, следил за… За смешным, слабым и абсолютно бесполезным парнишкой. Ну как, как этот слабак может сдержать обещание и дать ему имя?! Он не способен его понять, не способен драться с ним, не способен ни на что! Он чертов тряпка! Не умеющий отвечать за свои слова и так обнадеживший… Чертов лгун. И он перестал его жалеть. Единственное, что Пустой сделал в качестве одолжения – отбросил меч. И кинулся на Канду с голыми руками, желая вбить, вколотить в него все – чертово вранье, горькую надежду, дать раз и навсегда понять, какой он слабак… Чтобы только не признавать – он понадеялся. Этот парень… Он понял его – заветную мечту и самую большую слабость бледного демона из старых японских сказок. И… Не сумел. Лгун. А Канда поднялся, мотая головой – в ней шумело, все же удар был силен. И застыл, выставив меч. Теперь он уже был уверен – перед ним безумец. Желтые глаза, на абсолютно белом, будто пергаментном лице – даже не бумажном, а вот таким, чуть другом, немного живее, совсем как эта выделанная до прозрачного состояния шкура. И оскал – не безумный, просто рваный – будто отчаявшийся злой зверь. Или скорее… Больной? Точно – так скалится больной зверь тогда, когда вокруг него собирается, порыкивая, стая, ведь он опасен для стаи, не такой, лишний и непохожий. Преданный союзник, больной зверь и этот мальчишка, прекрасный в своем безумии – их всех роднило это загнанное выражение. Горькое и рвущее душу. Преданный, но не сдавшийся. Все кончено, да – но он будет сопротивляться до конца, драться из последних сил, вспоминая–вспоминая–вспоминая, как с этим самым человеком не раз бился спина к спине и делил кусок хлеба. Уж слишком похоже на самого Юу – и как же хорошо, что у него больше нет этой улыбки. Лучше вообще не улыбаться, чем так… – Тэкиширо… – Имя слетело с губ само. А в следующую секунду Канду сбило на то же стекло. Пустой просто не успел – или не захотел – остановится. – Что? – Ошарашенно шепнул Пустой. Этот парень что–то сказал – или нет? Его глаза сверкали… Пониманием? Горькая усмешка – не на губах, только в глазах, и тихо произнесенное имя. Его собственное, настоящее имя. Белый враг? Ему подходит. И как этот злобный и противоречивый парнишка смог его понять?.. Его собственному Королю, умеющему понимать других, это не удалось – но сколько же они дрались, они знали друг друга, отлично знали… А имя ему дал чужак. Имя. – Тэкиширо, – громко повторил Канда, вставая с стеклянного пола – пусть им и будет, надоело его уже пытаться обозначить – и мотая головой. В глазах все плыло – удар явно был неслабый. Но – не жаль. – Тэкиширо… – задумчиво, протяжно, будто пробуя на вкус, произнес Пустой. – Широ… – отозвалось эхо. С таким дребезжащим, будто трехмерным голосом это звучало особенно внушительно. – Канда, – произнес внезапно парень. – Что? – не сразу сообразил свеженареченный Тэкиширо. – Мое имя. Канда, – раздраженно цыкнув, повторил Юу. Поглядев на хлопающего глазами белобрысого, подошел поближе и ткнул ему пальцем в грудь: – До Тэкиширо не дорос. Беляк – в самый раз. – Широ, значит? – ухмыльнулся Пустой. А что – ему нравится. И, подняв меч, приглашающе махнул им. – Познакомимся поближе? Канда подумал, поднял собственную катану – он выронил Муген, летя от удара в челюсть – и принял стойку. Хороший противник ценится больше хорошего союзника. А хороший враг – еще больше. Даже белый. *** А Зангецу стоял в стороне на одном из небоскребов. Он волновался за Ичиго. Для этого было несколько причин. Во–первых, конечно, этот вторженец – он не нес особой угрозы, но во внутренний мир просто так не попасть… Во–вторых, Ичиго давно не возвращался – а если бы он все выяснил у Урахары, как вернуть этого пацана обратно, он был бы уже здесь. В–третьих… В–третьих и самых главных – Пустой получил свое имя. И это было все же очень важно – и для самого Короля, и для внутреннего мира, и для самого Зангецу… Но сильнее всего это должно было отразится на самом Пустом. Занпакто поднял голову к облакам – они быстро неслись по ослепительно–синему небу, выдавая волнение хозяина этого мира. «Возвращайся, Ичиго. Ты очень нам нужен. Я беспокоюсь за тебя… Но помни – ты не один. Что бы не случилось» Облака продолжали нестись, все ускоряя свой бег.