«Все мы умираем. К сожалению, не мы решаем, как. Но мы можем решить, как встретить свой конец, чтобы нас запомнили мужчинами». Гладиатор
Секунды шли одна за другой. Ямамото по-прежнему молчал и таращился на Нори, которая нервно ёрзала на скамейке и так же молча смотрела на него в ответ. Неожиданно тихо подкравшийся сзади отец хлопнул его по плечу, обратил свой сияющий взор к напряжённо замершей девушке и расплылся в добродушной улыбке. — Оставайся, Нори-тян! Мы всегда рады гостям! Ну конечно, он подслушивал. Иначе просто быть не могло. Такеши мысленно взвыл. А через секунду чуть не взвыл вслух — отец буквально впился пальцами ему в плечо, как бы намекая, что если он сейчас сморозит что-то не то, то ему несдобровать. — А Ямамото не против? — неуверенно уточнила Нори, покосившись на Хранителя Дождя. Кажется, скорбное выражение его лица посеяло в её душе некоторые сомнения. — Мне кажется, что… — Разумеется, он не против. — Мечник уже хотел возразить, но Тсуёши, не отрывая взгляда от Камикавы, незаметно пихнул его локтем в бок. — Только есть проблема, Нори-тян. — Какая? — насторожилась девушка, нервно покосившись на согнувшегося пополам Такеши. — Видишь ли, у нас нет свободных комнат. Хранитель Дождя похолодел, прекрасно понимая, к чему всё идёт. До Нори пока не дошло, что было неудивительно — Тсуёши вполне успешно изображал ответственного родителя и вообще производил впечатление человека, неспособного на такие вещи, как хитрость, коварство и обман. К тому же он умел крайне убедительно разыгрывать весь спектр эмоций, и Такеши всё чаще посещала мысль о том, какого великого актёра потерял мировой кинематограф. Если бы ему выдалась возможность решать, кому вручить Оскара, то он без всяких сомнений отдал бы его отцу. — У нас всего три лишних комнаты, — тяжело вздохнул Ямамото-старший, — в двух хранится мебель и ещё куча вещей, а в третьей сломано окно, поэтому там ещё холоднее, чем на улице. Так что придётся тебе потеснить Такеши. — А? — округлила глаза Нори. Кажется, она наконец разглядела за лучезарной улыбкой Тсуёши тень коварной свахи-самоучки. — Я могу взять футон и спать хоть на кухне, — тут же нашёлся Хранитель Дождя. — Не выйдет. Все футоны я выбросил. — Что!? — Они были уже старые и рассохлись, давно пора было от них избавиться. Я собирался сегодня сходить за новыми, — вздохнул Тсуёши, — но клиентов в ресторане было слишком много, чтобы мои ребята справились без меня. — Значит, буду спать на полу, — отрезал мечник, кое-как вывернувшись из хватки отца. Тсуёши вдруг испустил хриплый вздох и схватился за сердце. Ямамото мученически закатил глаза — он уже давно не вёлся на этот дешёвый фарс, — а вот Нори, испугавшись, быстренько подвинулась и помогла мужчине сесть рядом. — Я давно подозревал, что… Сынок, я в курсе всех этих современных течений, и… — Тсуёши тяжело вздохнул и провёл рукой по лицу. — Я растил тебя настоящим мужчиной, но… Я приму всё, как есть. — Не понимаю, о чём ты, — нахмурился Ямамото. — Он думает, что ты по мальчикам, — робко пояснила Камикава. — Я целовался с Гокудерой, это считается? Тсуёши снова схватился за сердце. Нори снова округлила глаза. Такеши мысленно расхохотался, с мстительным удовольствием наблюдая за тем, как меняется в лице его отец. Пока тот осмысливал жестокую реальность и пытался смириться с мыслью, что в каждой шутке есть доля шутки, Хранитель Дождя поманил Камикаву за собой и направился к лестнице. Поднявшись наверх, он запоздало спохватился и обернулся: девушка опиралась на костыли и самоотверженно пыталась одолеть первую ступеньку. — Стой, упадёшь ведь! — Она словно его не услышала и, выпучив глаза от натуги, таки поставила ногу на ступеньку. Быстро спустившись, мечник добавил: — Давай донесу. — Не надо, — пропыхтела Нори, рывком подтянув за собой костыли. — Верде запретил тебе так нагружать свои ноги, — хмуро напомнил Такеши. — Не глупи. — Ладно, — неохотно согласилась Камикава. Ей очень не нравилось быть такой беспомощной, но Ямамото прав — если она будет так безответственно относиться к своему состоянию, то ничем хорошим это не кончится. — Только не надорвись, я тяжёлая. — Меньше слушай своего брата, — посоветовал Такеши, забрав у неё костыли и прислонив их к стене. Прежде, чем Нори успела почувствовать боль в ногах, он легко подхватил её на руки и с задумчивым видом взвесил. — Ты похудела. Девушка ничего не ответила, напряжённо таращась в пространство перед собой. Почувствовав, что её начинает трясти, Ямамото быстро поднялся наверх, усадил её на последнюю ступеньку и, метнувшись за костылями, помог ей подняться на ноги. Невольно он обратил внимание на то, что под глазами у Камикавы залегли тени. — Так, говоришь, я похудела? — как ни в чём не бывало уточнила она. — Довольно сильно, — кивнул мечник. Заметив на лице Нори довольную улыбку, он добавил: — И это плохо. — Разве? — засомневалась Камикава. — Я думала, сейчас в моде выделяющиеся скулы. — Сейчас в моде здоровые девушки, — серьёзно заявил Такеши, двинувшись вперёд по коридору. Нори осмотрела себя и со вздохом признала, что он в чём-то прав, и набрать пару-тройку килограмм ей действительно не повредит. — В ванну пойдёшь? — А можно? — робко уточнила девушка. — Я же сам предложил, — отозвался мечник, открыв перед ней нужную дверь. Когда Камикава уже прошла внутрь, он снова спохватился: — Только смотри не упади. — Постараюсь, — вздохнула Нори. Перед тем, как закрыть дверь, она сделала страшное лицо и загробным голосом добавила: — Но даже если я грохнусь, не вздумай сюда заходить. — Всё-таки постарайся не упасть, — нервно улыбнулся Ямамото. Оказавшись у себя в комнате, он закрыл лицо руками, сполз по стене и истерически хихикнул. Друзья много раз оставались у него на ночь — но они же всё-таки парни. Девушек он не то что с ночёвкой, даже просто в гости не приглашал — а тут бац, и как снег на голову свалилась именно та, в которую он по уши влюбился. Ещё и спать в одной комнате придётся… И мечник очень надеялся, что не на одном футоне. «Угомонись, Такеши, — вздохнул он. — Ты же просто друг. Вечная френдзона — твой удел». К счастью, запасной матрас в шкафу всё-таки нашёлся. Расстелив его на полу, Хранитель Дождя уже хотел заняться поисками лишнего одеяла и подушки, как лежавший возле его футона телефон неожиданно зазвонил. «Может, Тсуна? — нахмурился он, подбирая аппарат с пола и поднося к уху. — Кто же ещё может так поздно…» — Приветики, — протянул Бьякуран. — Не спишь? — Уснёшь тут, — пробормотал Ямамото. — Что-то случилось? — Нет-нет, всё хорошо, просто замечательно, — пропел босс Мильфиоре. Какой-то он подозрительно весёлый… — Я позвонил сказать, что у тебя два дня выходных. — Отлично, как раз смогу нормально потренироваться. — А как же Нори-тян? Оставишь её скучать одну? — Ничего, посидит пока… погоди, — нахмурился мечник, — откуда ты знаешь, что она у меня? Джессо загадочно хихикнул. У Такеши дёрнулся глаз. — Тараканы у них в доме — твоих рук дело? — сдержанно поинтересовался он. — Конечно, нет, Ямамото-кун, за кого ты меня принимаешь? — обиженно затянула трубка. — Я всего-навсего забил все гостиницы и хостелы на два дня вперёд. — Тебе заняться нечем? — всё так же сдержанно уточнил Хранитель Дождя. Около получаса босс Мильфиоре в красках описывал, насколько ему скучно в полдвенадцатого ночи, и что он просто хотел, чтобы Ямамото в полной мере оценил очарование спящей рядом девушки. Такеши по своей природе был человеком спокойным, терпеливым, и вывести его из себя было крайне сложно. Впрочем, для Бьякурана Джессо не было ничего невозможного: с каждым его словом Хранитель Дождя всё отчётливее ощущал желание взяться за меч и порезать что-нибудь на мелкие кусочки — желательно, самого Бьякурана. Он был настолько зол, что, когда в дверном проёме показалась раскрасневшаяся и слегка встрёпанная после ванны Нори, попросту её не заметил. Заходить в комнату девушка не спешила, и от взгляда на лицо мечника ей начало казаться, что это не самая хорошая затея. — Ты дал мне выходные, чтобы я тебя не убил? — пугающе спокойно уточнил Такеши. Нори нервно улыбнулась. Наверное, лучше поспать в коридоре. Рюкзак как раз сойдёт за подушку. — Я же говорил, что ты умный, Ямамото-кун, — хмыкнул Джессо. — Но через два дня ты уже остынешь, а Блю-тян вернётся в поместье. Она очень быстро учится. Мечник разочарованно вздохнул. Как ни крути, Бьякуран всё-таки умнее. Подстраховался, гад. — А, кстати, — вспомнил босс Мильфиоре, — держи под контролем свои гормоны, если тебе так нравится роль хорошего друга. Нори-тян чувствует Похоть за версту. Это, так сказать, её стихия. На такую явную провокацию Хранитель Дождя реагировать не стал. Бьякурану нравилось ломать людей, но ещё большее удовольствие он получал от наблюдения за тем, как человек, заботливо помещённый им в нужные условия, ломает себя сам. Такеши прекрасно об этом знал и доставлять Джессо удовольствие своим гневом не собирался. — Приятных выходных, Ямамото-кун. «Ага, приятнее некуда…» — сбросив звонок, мечник обернулся и столкнулся с настороженным взглядом Нори, которая выглядывала из-за приоткрытой двери. Заходить внутрь она не спешила. — Ты чего? — вполне искренне удивился он, поднимаясь на ноги. — Ну… Неловко как-то, — призналась девушка. Ей было любопытно, из-за чего он так разозлился на Бьякурана, но спросить об этом она не рискнула. — Ха-ха, давай заходи. У меня есть ещё один футон. — Правда? — воодушевилась Камикава, проходя внутрь. Бледно-розовая пижама висела на ней, как на вешалке, и Ямамото болезненно нахмурился. — Но твой отец сказал… — Мало ли что он сказал, — фыркнул Такеши. Забрав у Нори костыли и рюкзак, он помог ей опуститься на расстеленный у стены футон и, секунду поколебавшись, легонько погладил по голове. Девушка вздрогнула, но руку его не оттолкнула. — Посиди пока, я поищу одеяло с подушкой. — Прости, что так напрягаю, — виновато вздохнула она. — Ты слишком много из-за этого переживаешь, — отозвался Хранитель Дождя. — Я уже не помню, сколько раз ребята у меня ночевали. В этом нет ничего криминального. Подушка нашлась быстро, а вот одеяла нигде не обнаружилось. Ещё раз покопавшись в шкафу, Ямамото с обречённым вздохом вышел в коридор, и Камикава, подождав пару секунд, принялась заинтересованно крутить головой. Хоть она и была пару раз в его комнате, возможность как следует осмотреться представилась ей впервые. Комната была довольно просторной, пол был полностью застелен татами, из мебели — только небольшой низкий столик да шкаф с комодом. Возможно, это было только воображение Нори, или дело было в чехле с мечом, лежавшим возле футона Такеши, но в стенах его комнаты явственно ощущался дух японского самурая. Даже телевизор с приставкой каким-то образом идеально вписывались в традиционную планировку. Невольно девушка обратила внимание на то, что в комнате царит порядок: не было ни разбросанной одежды, ни валяющихся на полу носков, ни чего-либо подобного. Для неё это было чем-то сверхъестественным: когда она стала старше и взвалила на свои плечи обязанности по поддержанию порядка в доме, Шики быстро расслабился. Иногда он просто хотел побесить сестру, а иногда просто забывал убрать что-то на место, поэтому ей часто приходилось рассовывать по местам оставленные где попало вещи. У Ямамото не было такой сестры, и порядок в доме, скорее всего, приходилось наводить ему вместе с отцом. Остановив взгляд на угле, где стоял столик, Камикава невольно напряглась. Когда она была здесь последний раз, то отчётливо почувствовала в этом углу чьё-то незримое присутствие. И хотя сейчас этот угол не вызывал у неё никаких похожих ощущений, а тишина в комнате больше на неё не давила, почему-то ей всё равно было неспокойно. Когда через десять минут Такеши вернулся с успешно найденным одеялом, Нори уже успела прилично замёрзнуть: обогреватель стоял довольно далеко от неё и время от времени барахлил*. Благодарно кивнув, девушка забрала одеяло и тут же начала в него укутываться. — Извини, что так долго, — виновато улыбнулся Хранитель Дождя. — Сильно замёрзла? — Нет, — неправдоподобно простучала зубами Камикава. Ямамото скептически осмотрел кокон, который она соорудила из одеяла, и мысленно отметил, что даже в нём она смотрится мило. Высунув голову из своего временного убежища, девушка добавила: — Спасибо. Не знала, что ты такой хозяйственный. — А? — Поняв, о чём она, мечник неловко улыбнулся. — Выбора особо нет, так что да. Вместо ответа Нори зябко поёжилась и плотнее завернулась в одеяло. Поразмыслив пару секунд, Такеши перетащил её футон вплотную к своему и, заметив в её взгляде немой вопрос, пояснил: — Кондиционера у меня нет, а обогреватель старый и плохо работает. — Словно в доказательство его словам, вышеупомянутый прибор издал похожий на предсмертный хрип звук и замигал красной лампочкой. Ямамото обречённо вздохнул. — Придётся спать так, чтобы не замёрзнуть. Девушка неуверенно кивнула и улеглась на спину, мысленно благодаря небеса за то, что для неё нашёлся лишний футон с подушкой и одеялом. От одной только мысли о том, что ей, возможно, пришлось бы спать на одном футоне с Такеши, у неё начинали гореть щёки. Он же как-никак парень. «Да ладно, всё путём, — попыталась успокоить себя Нори. — Просто придётся поспать рядом. Мы же друзья, так что в этом нет ничего страшного. Наверное…» Когда мечник погасил свет, перетащил обогреватель поближе и улёгся на соседний футон, она пожелала ему спокойной ночи и, получив такое же пожелание в ответ, закрыла глаза. Хотя время было позднее, спать совсем не хотелось — дыхание рядом вызывало у Камикавы такое чувство неловкости, что она просто не знала, куда себя деть. И она была уверена, что Ямамото сейчас точно так же не может расслабиться. Повернувшись на бок, девушка плотнее сомкнула веки и начала считать овец, но довольно быстро поняла, что вести подсчёты домашнего скота так же бесполезно, как ворочаться с боку на бок. Перевернувшись обратно на спину, она высунула нос из-под одеяла и уставилась в потолок, по которому время от времени бегали бледные блики от фар проезжавших под окном машин. — Ямамото? — М-м-м? — Тоже не можешь уснуть? — Ха-ха, вроде того. Оба не знали, что говорить дальше, и в комнате повисло неловкое молчание. Нори украдкой покосилась на Такеши: тот лежал на спине и, заложив руки за голову, тоже таращился в потолок. Неожиданно он пошевелился, и она, спохватившись, торопливо отвела взгляд. Одна навязчивая мысль всё никак не давала Камикаве покоя, и через пару минут она всё же отважилась заговорить. — Слушай, а вы правда?.. Ну, с Гокудерой… Ямамото не выдержал и всё-таки засмеялся, представив, с каким лицом его отец сейчас протирает стаканы. Нори сконфуженно нахмурилась, мысленно проклиная своё неудержимое любопытство. — У Тсуны на дне рождения мы играли в бутылочку, — всё ещё посмеиваясь, объяснил Такеши. — Но моему отцу знать об этом необязательно. Может, хоть ненадолго отвяжется. — Я могила, — заверила его Нори. — Ни у кого тогда не было выбора, — добавил мечник после небольшой паузы. — Реборн грозил крупно оштрафовать каждого, кто нарушит правила. Мне ещё повезло, а вот Бьякурану не очень. Ему попался Луссурия. — Хотела бы я на это посмотреть, — хмыкнула Камикава. — Я тоже, — мечтательно вздохнул Ямамото, всё ещё не простив босса Мильфиоре за его выходку. — Так ты… это, ну… — запнулась девушка, — получается, ещё ни с кем… — Нет, — отозвался Такеши. — Почему тебя так это интересует? — Просто многие мои сверстники уже с кем-то целовались, и мне казалось, что я одна такая ненормальная, — неловко пояснила она. — Ха-ха, расслабься, — усмехнулся мечник. — И не смотри на других. Всему своё время. — Да, сейчас в первую очередь надо разобраться с Грехами, — вздохнула Нори. — Но было бы здорово встретить парня, которого не испугают мои загоны. «Поверни голову, идиотка», — мысленно простонал Такеши. Немного помолчав, он вдруг спросил: — Плохо спишь? — А? Да, есть такое, — уже не так бодро ответила девушка. Хоть мечник и смотрел в потолок, он живо представил, как она нахмурилась и переменилась в лице. Он уже успел пожалеть о своём вопросе, когда Нори вдруг тихо пояснила: — Ну, знаешь… Снится всякое. Хранитель Дождя промолчал, и она, повернувшись к нему спиной, накрылась одеялом с головой. Способности бывшего Аркобалено Тумана оказались гораздо выше ожиданий Нори — даже спустя столько времени его иллюзия удерживала её в своих липких сетях. Раз за разом, засыпая, она проваливалась в один и тот же кошмар, из которого не могла вырваться. Который не могла забыть, не могла выкинуть из головы: холодный пол, тяжёлая сейф-дверь, не пропускающая ни единого звука, чужие руки — потные, грязные, грубые… Стоило ей только подумать, что, возможно, сегодня во сне она снова окажется в плену собственного подсознания, как к горлу подступала тошнота. Неожиданно её осторожно обняли поперёк живота. От удивления девушка забыла, как дышать. — Не могу смотреть, как ты трясёшься, — вздохнул Такеши. Не дождавшись никакой реакции, он обеспокоенно уточнил: — Страшно? — Я… не понимаю. Нори действительно не понимала. Даже через одеяло она отчётливо ощущала его руку, лежавшую чуть выше её талии, ощущала спиной исходившее от его тела тепло, но почему-то не чувствовала опасности — возможно, из-за достаточно толстого одеяла, или из-за того, что Такеши больше не делал ничего, что могло её напугать. И сейчас Камикаву переполняли противоречивые чувства: с одной стороны, ей было неуютно, тревожно и немного страшно, а с другой… С другой её переполняли растерянность, неловкость от неоднозначной ситуации и приятное чувство спокойствия, защищённости. Не такое, которое она испытывала, когда ей на помощь приходил брат, а немного другое. Но чем именно другое — она пока тоже не понимала. «Убей его». Девушка вздрогнула. Этот голос был ей незнаком, но она догадывалась, что он принадлежит её кольцу. И то, что она начала его слышать, могло означать только одно — её власть над этим проклятым кольцом ослабла настолько, что оно обрело разум. «Убей. Он воспользуется тобой, уничтожит твою гордость. Убей». — Нори, — позвал её мечник. Камикава вздрогнула от звука его голоса, раздавшегося сзади. — Не молчи, а то я подумаю, что ты отключилась от страха. «Убей…» — Мне не страшно, — вдруг заявила она, твёрдо и уверенно. — Я тебе доверяю. — Тогда представь, что я ещё один обогреватель, — предложил Ямамото, — который спасает от холода и ночных кошмаров. — Х-хорошо, — запнувшись, согласилась Нори. — Ха-ха, вот и хорошо. Спи. Камикава поудобнее устроила голову на подушке и закрыла глаза, решив последовать его совету. Но несмотря на то, что страх перед сном отступил, а кольцо замолчало, спать по-прежнему не хотелось. Опасаясь потревожить Такеши, она лежала неподвижно, слушала тиканье настенных часов и считала секунды. На двести третьей дыхание сзади выровнялось и замедлилось — Хранитель Дождя заснул первым, что, учитывая его каждодневные нагрузки в виде беспощадных тренировок Реборна, было неудивительно. Спустя полчаса девушка болезненно поморщилась и осторожно, чтобы не разбудить Ямамото, перевернулась на другой бок. Она буквально чувствовала, как восстанавливаются мышцы, и ощущения были не из самых приятных — всё-таки человеческое тело не было рассчитано на такие быстрые метаморфозы. Верде говорил, что завтра — точнее, уже сегодня — она сможет обходиться без костылей, и, похоже, он не ошибся в расчётах. Вскоре под одеялом стало душно. Высунувшись наружу, Нори с наслаждением сделала глубокий вдох и тут же поперхнулась воздухом. Глаза уже успели привыкнуть к темноте, и прямо перед своим лицом она увидела лицо Такеши. От неожиданности девушка тут же спряталась обратно в свой кокон, но спустя несколько секунд робко выглянула из-под одеяла и задумчиво вгляделась в лицо мечника. Умиротворённое, спокойное — совсем не такое, как днём, — оно было достаточно близко, чтобы она могла отчётливо слышать его тихое ровное дыхание. Наверное, это не очень хорошо — вот так открыто пялиться на человека, даже когда он спит, но она почему-то не могла оторвать взгляд от лица Ямамото и продолжила зачарованно разглядывать уже знакомые черты, вслушиваться в тихие вдохи и выдохи. Было в этом что-то… Неожиданно откуда-то снизу раздался звонок — довольно громко для второго этажа. Камикава тут же резко села и покосилась на Хранителя Дождя. Тот недовольно поморщился и, разлепив веки, сонно пробормотал: — Ну кто ещё на ночь глядя?.. — Не знаю, — нахмурилась Нори. — На всякий случай возьми меч. У Такеши не было ни сил, ни желания спорить. Подобрав с пола чехол с синаем, он встал, лениво потянулся и на автопилоте направился в коридор. Спустившись вниз, Ямамото оглядел прибранный зал и удивлённо уставился на Шики, сидевшего за одним из столиков. Уж кого-кого, а Хранителя Гнева он увидеть никак не ожидал. — Что ты здесь делаешь? — Твой отец меня впустил, — отозвался Камикава. — Посижу у вас часов до четырёх и пойду. — Я думал, ты у своих друзей, — нахмурился мечник. — Пришлось уйти. Хотя Шики вёл себя как обычно, Хранителю Дождя стало не по себе от его взгляда — равнодушного, какого-то пустого. Внешне он своего беспокойства не показал, но спать ему совсем расхотелось. — Да ладно тебе, Такеши, — крикнул из глубин зала Тсуёши. — Раз ему больше некуда идти, пусть посидит, мне не жалко. Я сейчас закончу с уборкой и пойду спать. — Ладно, — вздохнул мечник. — Только не шуми, — пригрозил он Шики. — Постараюсь, — усмехнулся тот. Ямамото неловко улыбнулся и, развернувшись к нему спиной, моментально переменился в лице. Он не понимал, в чём дело. Что-то было не так, но что именно? Хранитель Дождя так глубоко погрузился в раздумья, что не сразу заметил Нори, стоявшую посреди лестницы и судорожно державшуюся за перила. Он уже хотел высказать своё авторитетное мнение о её умственных способностях, которые позволили ей встать на ноги без костылей, но быстро передумал, заметив, что она неотрывно смотрит ему за спину, на столик, за которым сидел Шики. Глаза девушки медленно расширились, лицо побледнело, и она уже набрала в лёгкие воздуха, чтобы что-то крикнуть, но не успела. Раздался громкий хлопок, и зал погрузился в темноту. Такеши тут же выхватил из чехла катану и обернулся. Столик был пуст. — Опять пробки, — простонал Тсуёши, подходя к сыну. — Ты чего, Такеши? Убери меч, от отключения света ещё никто не умирал. — Это не пробки. Голос мечника звучал так мрачно и твёрдо, что у Тсуёши сразу пропало желание с ним спорить. Проследив за его немигающим взглядом, он удивлённо уставился на пустой столик. — А куда подевался Шики-кун? — Ложись! — вдруг крикнула Нори. Мужчина на автомате рухнул на пол, и над ним тут же что-то просвистело. Осторожно подняв голову, он ошарашенно уставился на воткнувшиеся в стену ножи, которые, если бы не Камикава, могли оказаться у него в спине. Тут же рядом с ним распластался Такеши, и об стену с оглушительным грохотом разбился один из столиков. — Какого чёрта? — вырвалось у Тсуёши. Нори и сама толком не понимала, что происходит, но чувствовала, что Ямамото прав — дело было совсем не в пробках. И если сейчас она ничего не предпримет, то они попросту умрут. «Похоже, другого выхода нет, — вздохнула девушка, зажигая кольцо и концентрируя жизненную энергию в ногах. Стоять стало легче, но ненамного. — Придётся рискнуть». — Нужно уходить, — заявила она, через секунду оказавшись рядом с опасливо поднявшимся на ноги Тсуёши. Тот вздрогнул от звука нечеловеческого голоса, перевёл на неё взгляд и замер, увидев искрящиеся в темноте алые глаза с вертикальными зрачками. — Здесь небезопасно. — Такеши, чёрт побери, что происходит? — прохрипел Ямамото-старший, переводя шокированный взгляд с вставшего рядом сына на Нори. — Как она… Договорить он не успел: на его глазах барная стойка за спиной девушки медленно поднялась в воздух и, на секунду зависнув на месте, понеслась в их сторону. Нори одним ударом разнесла стойку в щепки, и Тсуёши округлил глаза: она двигалась так быстро, что он успел увидеть только мелькнувшую в воздухе размытую тень. Такеши это, похоже, совсем не удивило. — Потом, — отрезал он, поднимая пошатнувшуюся Камикаву на руки. От страха та чуть не задохнулась, но говорить ничего не стала — понимала, что возражать в такой ситуации глупо. Неожиданно потолок над ними затрещал, и мечник крикнул: — Уходим, быстро! Едва они выскочили на улицу, как здание просело, и второй этаж с грохотом обрушился вниз, погребая под собой годы непосильного труда. Откашлявшись от пыли, Тсуёши обернулся и с обречённым стоном схватился за голову: всё, чем он жил, за считаные секунды разрушилось и теперь лежало в руинах. Такеши понимающе нахмурился: кому, как не ему, было известно, насколько этот ресторан был дорог его отцу. В реальность их вернуло приглушённое рычание. Когда пыль осела на землю, Хранитель Дождя насчитал шесть бродячих собак. Выглядели они, мягко говоря, немного странно: тощие тела покрывали омерзительные гниющие струпья, сквозь полуразложившиеся кожу и шерсть проглядывали кости, вместо глаз зияли пустые чёрные провалы. Тени, которые животные отбрасывали на землю, были нечёткими и дрожали, словно потревоженное дыханием пламя свечи. Через секунду в морду одной из собак вонзилась пламенная вишнёвая стрела, и животное, издав жуткий хрип, рассыпалось в пепел. Тсуёши покосился на Нори: та перегнулась через плечо его сына и держала в руках длинный лук. Приглядевшись, мужчина содрогнулся: оружие состояло из достаточно тонких костей — кажется, человеческих, — и влажно поблёскивавших жил. Ждать, когда Камикава выстрелит снова, собаки не собирались: выщерив зубы, они с утробным рыком бросились в атаку. Четырёх она пристрелила сразу, но последняя всё же успела уклониться от стрелы и, разинув пасть, кинулась на Такеши. Прежде, чем он успел вытащить меч, собаку отбросило назад, и Нори удивлённо уставилась на еле заметный барьер из собственного пламени, который быстро окружил их. Как раз вовремя — сверху в него со всей силы врезалась какая-то крупная птица, которую так же откинуло на несколько метров. — Спасибо, — выдохнул мечник, оглядывая сферический пламенный купол. — Не за что, — растерянно пробормотала девушка. Она сама толком не поняла, как это произошло — просто инстинктивно знала, что делать. Неожиданно тени по всей улице странно вспучились, заклубились, словно взболтанные в воде чернила, приобретая форму, перебирая когтистыми полусгнившими когтистыми лапами по асфальту. Ямамото замер, растерянно глядя на скалящихся собак, медленно приближающихся к ним со всех сторон. С неба на барьер снова и снова продолжали обрушаться птицы. — Твой меч и пламя против них бесполезны, — неожиданно заявила Нори. — Погоди, так они… — округлил глаза Ямамото. — И Шики, и ножи, и стойка, и всё… — Кто-нибудь объяснит мне, какого чёрта здесь творится? — прервал их диалог Ямамото-старший. — Демоны, — коротко отозвалась девушка. Демоны? Возможно, при других обстоятельствах Тсуёши просто бы посмеялся над таким заявлением, но сейчас, когда их окружал полупрозрачный пламенный купол, за которым толпились непонятные твари, ему было совсем не смешно. Сегодня он стал свидетелем событий, которые просто не поддавались объяснению, и, пожалуй, глядя в жуткие алые глаза Камикавы, он был готов поверить в её слова, сказанные нечеловеческим голосом. — Раз это демоны, — настороженно нахмурился Ямамото-старший, — то кто тогда ты? — Долго объяснять. — Лук в руках девушки коротко вспыхнул и начал с неприятным хрустом уменьшаться, укорачиваться, пока не принял форму костяного кольца. Надев его на палец рядом с мягко пылающим рубиновым перстнем, она покосилась на Тсуёши и добавила: — Не волнуйтесь, пока я в сознании, они до вас не доберутся. Бывший мечник тяжело вздохнул. Интуитивно он чувствовал исходившую от Нори опасность, но она ведь спасла его сына, и теперь защищает их от этих тварей. Наверное, ей можно верить. — Что значит «пока ты в сознании»? — нахмурился Такеши. — Большая часть моих сил уходит на восстановление ног, и я не могу это контролировать, — отозвалась Камикава. — Меня хватит минут на десять, не больше. У тебя нет с собой телефона? Ямамото покачал головой. Они покинули дом в такой спешке, что не захватили с собой никаких вещей, а значит, сообщить Тсуне о том, что происходит, у них не получится.__________________________
Только сегодня Гокудера Хаято решил, что в достаточной степени выполнил просьбу своего босса, истратив порядочно нервов и приведя истощённого иллюзиониста в более-менее нормальное состояние. Торжественная процедура отбытия Рокудо Мукуро состоялась поздно вечером: вручив Хранителю Тумана его трезубец и пару пакетов с провизией, подрывник передал его Хром, на прощание пожелал ему не сдохнуть раньше времени и с явным облегчением захлопнул за ним дверь. На этом, собственно, процедура отбытия завершилась, и парочка двинулась в сторону Кокуё. Наги на протяжение всего нахождения Рокудо у Гокудеры навещала его даже чаще Кена с Чикусой, беспокоясь о его здоровье, и каждый раз он заверял её, что идёт на поправку. Что ж, если говорить только о физическом состоянии — он действительно чувствовал себя намного лучше. Но, несмотря на то, что Мукуро чудом удалось выжить после своего последнего визита в Ад, временами ему казалось, что весь окружающий его мир — всего лишь иллюзия, за которой скрываются гниль, грязь, темнота и бесконечная боль. И хотя он понимал, что это всего лишь посттравматический синдром, какая-то его часть навсегда осталась где-то там. До ворот Кокуё Лэнда они добрались чуть меньше, чем за час. За это время окончательно стемнело, и только изредка на неестественно чёрном небе из-за таких же чёрных облаков показывалась луна. Хром создала неяркий иллюзорный огонёк и уже хотела пройти через ворота, но Хранитель Тумана вдруг остановил её, схватив за руку. — Мукуро?.. Опустив пакеты на землю, Хранитель Тумана перехватил огонёк и послал его к одному из окон главной постройки. Дрожащий сгусток света покорно пролетел вперёд и почти тут же погас, отразившись неяркой вспышкой в расширившихся разноцветных глазах. Девушка растерянно замерла, переводя взгляд с напряжённого Рокудо на здание: в глухой бархатной темноте он явно увидел что-то, что ей увидеть было не под силу. Почувствовав, как иллюзионист крепче сжал её руку, она окончательно убедилась в том, что это явно было что-то нехорошее. — Уходим. Здесь небезопасно. — Но Кен и… — Они уже мертвы. Прежде, чем она успела как-либо отреагировать, Мукуро сорвался с места. Наги не понимала, что происходит: он ничего не объяснял и молча тащил её за собой. Через минуту она начала задыхаться, и Рокудо, подхватив её на руки, побежал дальше. До сих пор их не засекли только благодаря его кольцу Ада, но как долго им удастся таким образом скрываться, он не знал. Когда Кокуё Лэнд скрылся из виду, а до Намимори оставалось не больше километра, Хранитель Тумана опустил мелко дрожащую Хром на землю и выхватил из воздуха трезубец. Прислушался — было подозрительно тихо, даже воздух, казалось, замер. Подняв голову, Мукуро пристально вгляделся в чёрные облака и нахмурился. Это было затишье перед бурей. — Что происходит? — глухо спросила девушка, еле сдерживая слёзы — всё-таки Кен и Чикуса были для неё почти семьёй. — Та девушка?.. — Хуже. — Развернувшись спиной к Намимори, иллюзионист активировал Серьгу Тумана, и трезубец, ярко вспыхнув, сменил форму на кхакхару**. — Демоны. Низшие, но их много, и они надвигаются на город. — Что… что им нужно? — Уверен, им приказали достать кольца. Савада Тсунаёши ведь ещё нашёл артефакты, о которых говорил Примо? Наги побледнела. Расценив её молчание как согласие, Мукуро сделал глубокий вдох и, выставив перед собой посох, зажёг кольцо Ада. Воздух задрожал, затрещал, заколебался, и вспыхнувшее вокруг посоха пламя Тумана вдруг начало стремительно расходиться в стороны, образуя еле заметный прозрачный сферический барьер. Осмотрев уже готовую его часть и мысленно прикинув радиус, девушка побледнела ещё больше. Неужели он собрался окружить барьером весь город? — Ты всё правильно поняла. — Она вздрогнула и подняла растерянный взгляд на Хранителя Тумана, который стоял к ней вполоборота. — Я буду сдерживать их, сколько смогу, но какая-то их часть уже проникла в город. Не позволяй мне упасть, иначе барьер исчезнет. — Ты… ты же умрёшь, — глухо выдавила иллюзионистка, подбежав к нему. — Я не… — Наги, чёрт, возьми себя в руки! — крикнул Рокудо. — У нас нет на это времени! Девушка слабо кивнула и, сморгнув слёзы, решительно нахмурилась. Сейчас, когда Мукуро так рискует и ему нужна помощь, она не имеет права расклеиваться. Она сделает всё, что нужно.__________________________
Реборн и Бьянки уже давно ушли к себе в комнату, но Нана не спешила идти спать и в ожидании возвращения Тсуны мыла оставшуюся после ужина посуду. Раньше она бы забеспокоилась, что её сына нет дома так поздно, но сейчас, взглянув на часы, она только вздохнула и продолжила перемывать тарелки. Как бы ей ни хотелось остановить время, Тсуна уже вошёл в тот возраст, когда можно гулять дотемна, тем более с друзьями. Нана уже хотела предаться воспоминаниям о том, каким он был миленьким в детстве, когда раздался дверной звонок. Выпорхнув в коридор, она посмотрела в глазок и, повозившись с замком, открыла дверь. — Прости, что так поздно, — виновато улыбнулся Тсуна. — Мы с ребятами немного заболтались. — Ничего, — потрепала его по волосам мать. Когда он прошёл внутрь, она закрыла дверь, дотронулась до его щеки и удивлённо изрекла: — Да ты весь ледяной. Замёрз? — Немного, — вздохнул парень. — Тогда пойдём, я заварю тебе чаю, — улыбнулась Нана, мягко подтолкнув его на кухню. Она уже поставила кипятиться чайник, когда в дверь снова позвонили. Савада переглянулась с таким же озадаченным сыном и недоуменно нахмурилась — больше они никого не ждали в такой поздний час, — но всё же, поколебавшись, вышла в коридор посмотреть. Заглянув в глазок, она ошарашенно проморгалась, заглянула ещё раз. Трясущимися пальцами отодвинула щеколду, открыла дверь и остолбенела. — Мам, прости, что так поздно, — виновато улыбнулся Тсуна. — Мы с ребятами… Что с тобой? Нана смотрела на него так, словно увидела призрака. Вместо ответа она дотронулась до его плеча и медленно расширила глаза. По её взгляду Десятый сразу понял, что что-то не так. — Странно, ты же только что был на кухне, — озадаченно вымолвила она. — В смысле? — не понял парень. — Я только что пришёл. Ещё даже не заходил домой. — Но… Но я же видела… — растерянно пролепетала Нана. Парень молча прошёл в дом и решительно двинулся на кухню. Женщина кинулась за ним и чуть не врезалась ему в спину, когда он резко остановился в дверном проёме. — Тсу-кун? Тсу-кун, что… Заглянув ему за плечо, она ошарашенно замерла. На кухне никого не было. Неожиданно раздался громкий хлопок. Дом погрузился во тьму, и Савада испуганно пискнула, инстинктивно стиснув плечи сына, у которого вдруг зазвонил телефон. Не спеша заходить на кухню, он достал мобильник из кармана. Звонила Хром, но вместо её голоса из динамика раздался голос Мукуро. Тсуна знал, что ничего хорошего иллюзионист ему не сообщит, и интуиция его не подвела. — Город охвачен низшими демонами, против которых вы бессильны. — Что?.. — переспросил парень, столбом застыв в прострации. — Большую их часть я задержу барьером, — продолжил Хранитель Тумана, — у вас есть около двадцати минут до того, как он разрушится. — Что им нужно? — быстро уточнил Савада, поняв, что он не шутит. — Кольца, разумеется, — усмехнулся Рокудо. Его голос немного прерывался — наверное, созданный им барьер вызывал помехи. — Вонголы, Марэ, Шимон, Грехов… Которые наверняка и послали их порезвиться в вашем городке. — Насколько они опасны? — У них нет собственного тела. Они недостаточно сильны для того, чтобы сразу вселиться в человека, поэтому прячутся в тенях. Вселяются в животных, растения, неодушевлённые предметы. Сейчас в городе нет ни одного безопасного… Голос иллюзиониста зашипел, а затем связь и вовсе прервалась. Но так было даже лучше — звонок могли прослушивать. Убрав телефон, Десятый выхватил из кармана гарнитуру и нажал на красную кнопку вместе с кнопкой включения. Недавно он раздал всем по комплекту таких же гарнитур, которые Джаннини настроил специальным образом: в том случае, если босс — то есть Тсуна, — нажмёт на красную кнопку, то все остальные гарнитуры издадут звуковой сигнал, означающий, что нужно срочно их надеть. Мысленно парень молился, чтобы всё сработало, потому что обзвонить всех по телефону он попросту не успеет, да и такой вид связи сейчас был наименее безопасен. — Тсу-кун, милый, что происходит? — потрясла его за плечо Нана. Неожиданно Савада схватил её за плечи и отпрыгнул в сторону. У виска женщины просвистел кухонный нож, и она ошарашенно округлила глаза. — Мам, я всё тебе объясню, когда мы будем в безопасном месте, хорошо? — взмолился он. В коридор выбежали Реборн и Бьянки, которая вела за собой сонных Ламбо, Футу и И-Пин. — Здесь нельзя оставаться. — Но документы… деньги… — забормотала Нана. Прежде, чем Тсуна успел что-либо сказать, рядом с ними об стену с грохотом разбился стул. Переглянувшись с Реборном, они без лишних разговоров потащили маман и ребят на улицу. — Мусор, ты меня разбудил, — раздался из наушника голос Занзаса. — Тсуна, я на связи, — доложился Дино. — Савада, что происходит? — встревоженно спросил Рёхей. «Отлично, всё работает», — вздохнул Десятый, настороженно озираясь: вроде бы пока всё тихо. Гарнитура коротко пискнула — это означало, что все подключились к сети и синхронизировались, — и он коротко обрисовал текущую ситуацию, не забыв упомянуть, что даже против низших демонов ни у кого, кроме Хранителей Грехов и тех, у кого есть кольца Ада, нет шансов. — Прекрасно, — весело отозвался Бьякуран. — Ну, у нас есть Ген-кун с кольцом Ада, а что будете делать вы — не знаю. Если что, Дино-кун у меня. Рёхей ошарашенно переглянулся с побледневшим Гокудерой: дома у подрывника никого не было, а вот у него дома были родители, да ещё и Хару решила зайти в гости к его сестре. В наушнике раздался голос Луссурии — кажется, в особняке Варии творилось что-то ужасное, — но Сасагава, не вслушиваясь, ринулся в сторону своего дома. Хаято, чертыхнувшись, рванул за ним. Выскочив на нужную улицу, они сразу заметили мнущихся возле дома людей. Подбежав к родителям и не обнаружив Киоко, Хранитель Солнца молча уставился на них, и Гокудере на секунду показалось, что он готов их ударить — такое страшное было у него выражение лица. — Где она? — Она… — забормотал мужчина. — Мы пытались выбить дверь, но… — Ничего вы не пытались! — воскликнула Хару. Подрывник впервые видел её в таком гневе и отчаянии. — Вы просто сбежали! И меня за собой утащили! — А у нас был выход!? — крикнула на неё женщина. — Вы бросили дочь умирать! — крикнула в ответ Миура. Сасагава уже хотела отвесить ей пощёчину, но её руку вовремя поймал Хаято. По правде говоря, он был в шоке от того, как эти люди ведут себя в такой ситуации: их ребёнок уже, может быть, мёртв, на их месте любые нормальные родители сделали бы хоть что-то, чтобы его спасти, но нет — эти стоят себе спокойно и даже бровью не ведут. — Гокудера, присмотри за ними, — бросил Хранитель Солнца, — я пошёл. — Куда!? — воскликнула его мать. — Ты не можешь так рисковать! — Сынок, она уже, наверное… — пролепетал отец ему вслед. Хранитель Урагана молча проводил друга встревоженным взглядом до входной двери, покосился на Хару — её буквально колотило, не то от страха за подругу, не то от злости на её родителей. Сзади вдруг послышался какой-то странный шелестящий звук, и он, развернувшись, растерянно уставился на клубящиеся над асфальтом тени, которые с каждой секундой приобретали всё более чёткую форму. Когда жуткие полуразложившиеся собаки с тихим рыком сделали шаг вперёд и припали к земле, готовясь напасть, чета Сасагава невольно попятилась подрывнику за спину. Миура от страха и вовсе не могла пошевелиться. — Рокудо, они хоть чего-нибудь боятся? — напряжённо уточнил Гокудера. — Нет, — раздался в наушнике тихий голос иллюзиониста: кажется, он уже изрядно вымотался. Пояс Урагана неожиданно полыхнул красным, и перед Хаято возник леопард, который, загородив его и замерших в шоке родителей Рёхея, издал утробный предупреждающий рык. Она стояла неподвижно, вздыбив шерсть на загривке и ощерив в страшном оскале белоснежные клыки. Длинный хвост метался из стороны в сторону, алые глаза дико блестели, искрящиеся пламенем Урагана уши прижимались к голове — Ури готова была биться насмерть за своего хозяина. Собаки сделали шаг в сторону — она тоже. «Кажется, они опасаются Ури, — нахмурился подрывник. — Надеюсь, это хоть немного их задержит». — Маммон сдох, — сообщил Занзас. Из-за звуковой какофонии на заднем плане его голос звучал невнятно и глухо. — Фран на подходе. Его покусали. — Сильно? — уточнил Мукуро. В ответ прозвучало что-то неразборчивое. — Чёрт… — Шики-сан, нужно срочно эвакуировать всех на базу, — решительно заявил Тсуна. Кроме него и Джаннини Хранитель Гнева был единственным, кто знал местонахождение базы и даже был там один раз. План Десятого на подобный случай был до гениального прост — с помощью его силы переместить всех непосредственно на базу. Но на деле всё было далеко не так просто. — Савада, демоны не станут ждать, пока я перемещу всех, — отозвался Камикава. — Даже если я успею, они возьмутся за мирных жителей. Много народу погибнет. Вы все безоружны. — Нас окружили! — крикнула Адельхейд. — Пусть Козато поднимет вас в воздух, — спокойно предложил Хибари, вместе с Юки стоя на огромном колючем шаре, зависшем высоко над землёй. Хотя собаки не могли их достать, обрушавшиеся с неба птицы то и дело пробивали защиту Ролла, но пока у Кёи хватало сил моментально восстанавливать её при помощи пламени Облака. — Мы внутри дома, чёрт во… Раздался оглушительный треск, чей-то испуганный крик. Тсуна побледнел и тут же краем глаза увидел, как подкравшийся сбоку демон кинулся на его мать. Реборн среагировал быстрее и одним выстрелом размозжил собаке голову, но на её месте тут же выросла новая. Нана зажала рот руками. — Дом начал рушиться, — прохрипел Энма. — Пока я могу его удержать, но… Чертыхнувшись, Тсуна быстро огляделся: вокруг них стремительно сжимали кольцо клубящиеся над землёй тени. Их было так много, что считать он не стал. — Вы можете уничтожить всех демонов в городе? — мрачно уточнил Десятый. — Только вместе с городом, — отозвался Хранитель Гнева. Вместо ответа он услышал только сдавленное «чёрт» и испуганный женский крик. — Савада?.. — Меня тоже покусали, — как можно спокойнее отозвался тот. Впрочем, дышал он тяжело и немного хрипел, что не говорило ни о чём хорошем. — Не трогай! — крикнул Тсуна: мать сразу кинулась к нему, чтобы попытаться помочь. — Шики-сан… Договорить он не успел — ощерившие зубы собаки кинулись на них всем скопом. Гокудера застыл, услышав в наушнике выстрелы, крики и жуткие отрывистые звуки борьбы. Нори лихорадочно соображала, что ей делать. Оружие её брата совсем не подходило для поставленной задачи — в отличие от её лука, который был рассчитан на дальний бой. Но она так и не научилась нормально стрелять на большое расстояние. И как одним выстрелом поразить сотни, если не тысячи целей на такой огромной территории? Ещё и этот чёртов барьер надо удержать… У неё попросту не хватит сил. «Бедная маленькая девочка… Ты так напугана. Тебе даже в голову прийти не может, какая сила заточена в твоём кольце… Ведь оно подчинилось тебе из-за твоего страха перед мужчинами». До столкновения с Жадностью Камикава ненавидела своё кольцо всем сердцем и не задумывалась о том, что, возможно, из-за своего иррационального страха перед мужчинами не способна использовать его на все сто процентов. Но бой с одним из Грехов наглядно показал, насколько она слаба — решившись драться с демоном, она изначально знала, что ей не одолеть такого противника, и рассчитывала на Шики. Если бы тогда она не была так измотана, если бы схватилась с Жадностью при других обстоятельствах — даже так девушка была не уверена, что смогла бы победить. Но одно она знала абсолютно точно — она больше не хочет быть такой слабой. Не хочет больше полагаться на брата или кого-то ещё. Это её бремя, её кольцо, её Грех, и если она не совладает с ним прямо сейчас — погибнет много людей. Очень много. Если бы только она могла использовать все возможности своего кольца — самостоятельно, без его помощи… Но для этого нужно было избавиться от страха, который она не могла побороть годами. Это было невозможно. Неожиданно Нори осенило. Да, она до сих пор боится мужчин, не доверяет, опасается, но ведь рядом с Такеши ей более-менее спокойно. Если она сосредоточится на этих ощущениях, хотя бы ненадолго забудет о своём страхе… Решительно нахмурившись, Камикава вдруг соскочила на землю и положила ладонь с мягко пылающим кольцом Ямамото на щеку. Тут же он почувствовал, как силы стремительно его покидают. — Рокудо, сколько ты продержишься? — быстро уточнила она. — Пару минут, — прохрипел иллюзионист. Кажется, он был уже на пределе — удерживать такой огромный барьер было трудно даже с его уровнем силы. — Что ты задумала? — настороженно спросил Шики. — Обстреляю весь город. — Ты в курсе, что погибнут все, кто слаб перед Похотью? — хмыкнул Камикава. Ямамото расширил глаза, глядя на помрачневшую Нори. — А так погибнут вообще все, — отозвалась она. — Есть другие идеи? Хранитель Гнева промолчал — других идей у него действительно не было. Убрав ладонь с лица Такеши, девушка развернулась спиной к нему и подняла вверх руку с полыхнувшим костяным кольцом, которое вытянулось в лук. Натянув тетиву, она попросила: — Прижмись ко мне сзади и держи. Будет сильная отдача, я не устою на ногах. Почувствовав его руки на своих рёбрах, ощутив спиной опору в виде его тела, Нори сделала глубокий вдох и закрыла глаза, воскрешая в памяти приятное, успокаивающее чувство защищённости. Лук в её руках словно отозвался на эти воспоминания — задрожал, завибрировал, налился вишнёвым пламенем, которое с каждой секундой становилось всё насыщеннее. Воздух у её ног начал закручиваться, подхватив дорожную пыль. — Приготовьтесь защищаться! — Удерживать тетиву стало трудно, и она буквально вцепилась в неё пальцами. — Стреляю через десять! Девять! Восемь! Гокудера приготовился активировать систему C.A.I. и окружить всех щитами, но неожиданно дом за его спиной с оглушительным треском начал рушиться. Внутри всё оборвалось, но прежде, чем он успел как-либо среагировать, полусгнившие твари с утробным рыком кинулись на Ури. — Семь! Шесть!.. У Мукуро подкосились ноги, и Хром, подставив ему своё плечо, сама едва не упала. Выхватив из воздуха иллюзорное копьё, она опёрлась на него и возвела вокруг них небольшой барьер из пламени Тумана. — Пять! Четыре!.. В наушнике вдруг раздался истошный вопль Наны, и Ямамото, резко побледнев, невольно ослабил хватку. Неужели Тсуна?.. — Три! Держи, чёрт возьми!.. Лук в руках Нори вспыхнул так ярко, что мечник невольно зажмурился, тут же почувствовав, как девушку вжало в его грудь. Приоткрыв глаза, он поражённо замер, глядя на то, как из лука в небо непрерывным плотным потоком вырывается вишнёвое пламя. Приглядевшись, мечник понял, что это совсем не пламя, а бесчисленные стрелы — они летели вверх до тех пор, пока не срикошетили от барьера Мукуро и обрушились на город смертоносным огненным дождём. До Ямамото и его отца стрелы не долетали, впитываясь в окружавший их барьер, за которым рассыпались пеплом демонические твари. Это было страшно, жутко, но в то же время невероятно красиво. Продолжалось это сравнительно недолго — уже через минуту поток стрел оборвался, а пыхнувший пламенем лук с мерзким хрустом сжался обратно в костяное кольцо. У Нори подкосились ноги, и она резко обмякла, повиснув на руках Такеши. Это было неудивительно — девушка ещё не полностью восстановилась после комы, и большая часть её сил сейчас уходила на восстановление мышц в ногах. Впрочем, кольцо Греха на её руке по-прежнему теплилось вишнёвым огоньком, и барьер вокруг никуда не исчезал. Ямамото пристально оглядел дорогу — ни одного демона, только развеивающийся по ветру пепел. Похоже, опасность миновала. Но надолго ли? — Сработало? — тихо спросила Камикава. У неё уже не осталось сил даже на то, чтобы поднять голову и осмотреться. — Кажется, — напряжённо отозвался Такеши. Опустив взгляд на Нори, он спросил: — Ты как? — Ноги онемели, — вздохнула девушка. Они даже не успели обуться перед тем, как выскочить на улицу, а зимой, да ещё и так поздно, стоять босиком на дороге было очень холодно. Мечник промолчал. Хоть он тоже был без обуви, холода он не чувствовал — сейчас всё его существо сковывал безумный страх за друзей. Что случилось с Тсуной? Как там Гокудера? Что с Рёхеем? От последних двоих уже довольно долго не было никаких вестей. Прежде, чем он успел позвать их и спросить, всё ли в порядке, в наушнике раздался голос Хранителя Гнева: — Моё уважение, сеструха. Через пять минут все будут на базе. Девушка слабо усмехнулась. Брат редко её хвалил, и сейчас повод для подобного был весьма сомнительным. Ей даже думать не хотелось, сколько людей только что погибло от инфаркта. — Всем оставаться на своих местах, — продолжил Шики. — Ваши координаты у меня есть, и я не собираюсь тратить зря время и силы, бегая за кем-то из вас. Ямамото тяжело вздохнул — у него было плохое предчувствие, ему очень хотелось оставить Нори на отца и отправиться на помощь друзьям, но, похоже, этому не бывать. — Эвакуацию начну с Варии, — добавил Камикава, — остальным — ждать и не… — Камикава, давай сначала к нам, — неожиданно оборвал его Гокудера. Хранитель Гнева что-то спросил, но он уже не услышал — пульс в ушах стучал слишком громко. Вернув ослабленную Ури обратно в пояс, подрывник деактивировал систему C.A.I. и кинулся к разрушенному дому. Хару тут же рванула за ним. Не обнаружив Рёхея, они вдвоём принялись торопливо раскидывать плотные куски разрушенных стен, какие-то железки, покорёженную мебель. Докопавшись до кровавого пятна на полу, Хаято стиснул зубы и продолжил разбирать завал. Очень быстро из-под груды обломков показалась потолочная балка, под которой виднелась знакомая куртка. Сдвинуть балку с места оказалось непросто, но возможно. Отбросив её в сторону, подрывник опустился на колени рядом с лежавшим на полу другом, осторожно перевернул его на спину и поражённо застыл. Левая сторона его головы была полностью залита кровью, всё тело было жутко изломано и изранено, глаза прикрыты. Он почти не дышал. Хару прижималась ухом к груди подруги и напряжённо хмурилась, пытаясь выслушать пульс. Хотя Киоко была вся в крови брата и без сознания, выглядела она целой и невредимой: похоже, когда дом обрушился, Рёхей закрыл её собой и использовал стимуляцию Солнца, чтобы не дать ей умереть под завалом. Вот только сил на себя у него, видимо, не хватило. Сасагава всегда бросался грудью на амбразуру и принимал удар на себя, всегда сначала делал, а потом думал. И Гокудеру жутко это бесило. Всегда. Особенно сейчас. Неожиданно боксёр тихо что-то захрипел, и Хаято, поджав губы, наклонился пониже. — …слет… — еле шевелил губами Хранитель Солнца. Каждый звук давался ему с невероятным трудом из-за скопившейся в горле крови. — За…бери… — Камикава, ёб твою мать, — голос дрожал — не то от гнева, не то от страха, — тащи сюда свою задницу, быстро! — Гокудера, в чём дело? — обеспокоенно уточнил Ямамото. — Сава…да… — Лицо Сасагавы исказила такая гримаса боли, что у Гокудеры ком встал в горле. Невыносимо было сейчас смотреть в стремительно гаснущие глаза друга, но он не отводил взгляд. Просто не имел права. — Кио… Ки… Скажи е…му… — Скажу, — быстро пообещал подрывник, словно это могло чем-то помочь. — А ещё лучше — скажешь сам, только… Он запнулся, увидев, как в измученном взгляде боксёра промелькнула тень облегчения и благодарности. Буквально на секунду перед тем, как его потухшие глаза медленно закрылись. Хару, сидевшая рядом с лежавшей на полу подругой, тихо выдохнула. Сзади раздался испуганный вопль четы Сасагава и чьи-то быстрые шаги. Подойдя к неподвижно стоявшему на коленях Гокудере, Хранитель Гнева присел рядом с ним на корточки и вгляделся в неподвижное залитое кровью лицо Рёхея. Доставать свой меч он не спешил, и подрывник не понимал, почему он медлит, видя, что нужна помощь. Неожиданно Камикава молча снял с руки боксёра Браслет Солнца, вручил его ошарашенному Хаято, перекинул Киоко через плечо и направился к её родителям. От шока первые пару секунд подрывник просто смотрел ему вслед. Затем вскочил на ноги, рванул следом за Шики и, схватив его за плечо, резко развернул к себе лицом. — Вас много, а я один, — произнёс он прежде, чем Гокудера успел что-либо сказать или сделать. В его глазах горел такой дикий огонь, что Шики на время отключил гарнитуру и добавил: — И силы мои не бесконечны. Тем, кто ещё жив, моя помощь нужнее. — Ты сукин… — только и смог выдохнуть подрывник. — Называй меня как хочешь, — отозвался Камикава, разворачиваясь к нему спиной. — Но ты вроде не тупой. Пораскинь мозгами. Пока мы с тобой беседуем, Савада и ещё несколько человек корчатся от демонических ран, которые жрут их заживо. Помочь им можем только мы с Нори. Гокудера провёл дрожащей рукой по лицу, сглотнул стоявший в горле ком. Как бы ни было больно, как бы ни хотелось пойти на поводу у эмоций, Шики был прав — сейчас это недопустимо. Медленно выдохнув, он, не оборачиваясь, поманил стоявшую в ступоре Миуру за собой. — Тело заберём позже, — добавил Хранитель Гнева, включая гарнитуру. — Хватайтесь.