«Теперь не время думать о том, чего у тебя нет. Подумай о том, как бы обойтись с тем, что есть». Э. Хемингуэй
Благодаря попутному ветру мафиози добрались до Намимори быстрее, чем рассчитывали: на часах было только девять вечера. Здесь было намного теплее, чем в Москве, но Хранитель Зависти этому не удивился — он примерно знал, чего стоит ожидать от японской зимы, поэтому ещё в самолёте сменил пуховик на бежевое кашемировое пальто. — Шики-кун, сможешь отсюда переместить нас на базу? — уточнил Бьякуран. Как и все, он выглядел немного уставшим после долгого перелёта. — Не думаю, что нам стоит показываться в городе. — Без проблем, — кивнул Камикава. — Хватайтесь. Когда он вытянул руку, за неё взялись все, кроме Влада: тот слишком увлёкся разглядыванием окрестностей, и Гокудере пришлось похлопать его по плечу, чтобы привести в себя. Опомнившись, Хранитель Зависти торопливо ухватился за рукав Камикавы, и вокруг них сомкнулась плотная темнота, которая уже через секунду резко расступилась. Шики перенёс их на кухню, где Хром как раз заканчивала мыть посуду. Когда они внезапно возникли посреди помещения, она вскрикнула от неожиданности и выронила блюдце, которое с громким звоном разлетелось на осколки по всей кухне. На её крик тут же прибежал Тсуна, который, завидев вернувшихся друзей, облегчённо выдохнул и улыбнулся. — С возвращением. — При взгляде на Хранителя Гнева его улыбка несколько померкла, и он со вздохом добавил: — Нори-сан тренируется вместе с Юки, так что у вас ещё есть время подумать, как ввести её в курс дела. Шики на это ничего не ответил. Пока Хром прибирала разбросанные по полу стеклянные осколки, он молча достал из рюкзака Гокудеры драгоценный фиал и протянул его Саваде, который с трепетом принял реликвию из его рук и внимательно её осмотрел. Тсуне не верилось, что сейчас он держит в руках кровь самого Бога — это всё ещё казалось невероятным, невозможным… Совладав с собой, он поднял на Камикаву грустный взгляд. — Мне очень жаль, что вам пришлось пойти на такое, Шики-сан. Понимаю, что этого недостаточно, но мы перед вами в неоплатном… — Это мой долг, — перебил его Хранитель Гнева. Могло показаться, что его раздражает разговор на эту тему, но Тсуна чувствовал, что Шики просто нервничает и не знает, как быть. — И мне не о чём жалеть, потому что я ничего не помню. Пойду схожу в душ, пока есть время. — Нам всем не помешало бы туда сходить, — кивнул Джессо, покосившись на поджавшего губы Десятого. — А Кровь нужно отнести в лабораторию. Верде рассчитает, в какой минимальной пропорции её можно развести в воде. Тсуна кивнул и уставился на Влада, который всё это время молчал, не осмеливаясь присоединиться к разговору. Почувствовав на себе его взгляд, Хранитель Зависти слегка поклонился и представился: — Я Владислав Лисичкин, можно просто Влад. — Савада Тсунаёши, можно просто Тсуна, — представился в ответ Десятый, слегка склонив голову. Лисичкин удивлённо вскинул брови: так вот он какой, босс Вонголы… — Рад знакомству. — Взаимно, — кивнул Хранитель Зависти. Тсуна показался ему приятным и дружелюбным человеком, но в то же время не по годам взрослым — это было заметно по его взгляду. Влад машинально протянул ему руку, но, спохватившись, неловко улыбнулся. — Прости, забыл, что в Японии не принято пожимать руки. — Ничего, — улыбнулся в ответ Савада. — Идите освежитесь, я пока схожу в лабораторию и сообщу всем, что вы вернулись. Встречаемся в десять в переговорной, постарайтесь не опоздать. И ещё, Шики-сан: пожалуйста, отложите разговор с Нори-сан до конца собрания. Иначе она просто не сможет на нём присутствовать. — Как скажешь, — пожал плечами Камикава, выходя из кухни и утягивая за собой Влада. Бьякуран последовал за ними, Такеши и Хаято, переглянувшись с обеспокоенно нахмурившимся Тсуной, тоже покинули кухню. Опустив взгляд на фиал, Савада тяжело вздохнул. То, что Шики лишился всех воспоминаний о своей семье, будет для Нори тяжёлым ударом… — Хром, не забудь — в десять собрание, — напомнил он, покидая кухню. — Конечно, босс, — кивнула девушка, заканчивая подметать пол от осколков. Верде отказался верить в то, что кровь внутри фиала принадлежит Богу, но всё же согласился помочь и сказал, что раствор будет готов в самое ближайшее время. Обратив внимание учёного на то, что необходимо использовать минимальное количество крови, Тсуна попросил занести раствор на собрание и сразу отправился в переговорную, куда ближе к десяти вечера начали стягиваться обитатели базы. Первыми пришли Реборн и варийцы. Целых полчаса Тсуне пришлось слушать словесную дуэль Франа и Бельфегора: иллюзионист атаковал, Принц вяло отбивался, но вскоре не выдержал и метнул в него несколько стилетов. Впрочем, мальчика это не остановило, и он продолжил рассуждать о том, действительно ли диадема Бельфегора сделана из золота, или это просто подделка, так же, как и его звание Принца. Когда на шапке-лягушке уже не осталось свободного места от стилетов, в переговорную вплыл Мукуро, и Фран переключился на него, поинтересовавшись, имеет ли его желание захватить тело Тсуны сексуальный подтекст. — Тебе ещё рано задавать такие вопросы, — усмехнулся Хранитель Тумана, покосившись на поперхнувшегося воздухом Саваду. — Я планировал уничтожить мафию, захватив контроль над телом Савады Тсунаёши, но, учитывая текущую ситуацию, с этим придётся подождать. И откуда только ты такого нахватался, мой непутёвый ученик? — Я нашёл под кроватью Леви-сана странный журнал, где было написано, что желание обладать чьим-то телом имеет сексуальный подтекст, — не моргнув глазом, признался мальчик. — Оя-оя, кто-то ещё читает такие журналы? Как старомодно, — фыркнул Рокудо, покосившись на напряжённо замершего Леви. — Занзас, будь добр, обеспечь моему ученику нормальное половое воспитание, пока он не нашёл под кроватью твоего подчинённого что-нибудь поинтереснее порнографических журналов. — Отъебись, — лаконично ответил босс Варии. — Там больше ничего нет! — нахмурился Леви. — Все так говорят, — хмыкнул Реборн. Иллюзионист вторил ему куфуфукающим смешком. — Не волнуйтесь, учитель, капитан мне уже всё объяснил, — деловито сообщил Фран. — Детей приносит ананасовая фея. И знаете, я всё хотел у вас спросить… Раз уж вы работаете курьером по доставке детей, то откуда вы их берёте? У вас есть расписание? Можно ли заранее выбрать мальчика или девочку? Рокудо выпал в осадок, смерив мрачным взглядом ехидно оскалившегося Скуало. Похоже, заниматься просвещением Франа всё-таки придётся ему. — Вы о чём? — поинтересовалась Нори, бодро впорхнувшая в зал. Судя по тому, что на ней были пижамные серые штаны и синяя кофта с эмблемой супервумен, она уже успела сходить в душ и после собрания планировала сразу пойти спать. — Да так, — нервно хмыкнул Тсуна, — об ананасовых феях… К десяти вечера переговорная была полна людей. Все то и дело косились на Влада: тот сидел рядом с Бьякураном и заинтересованно осматривался, а Джессо указывал ему на каждого человека в зале и шептал на ухо, объясняя, кто есть кто. Заметив, что внимание Хранителя Зависти привлекла Хисая, которая тихо переговаривалась с Мукуро, босс Мильфиоре шепнул: — Это Юки Хисая, Хранитель Уныния. Она только на днях взяла под контроль своё кольцо. Сразу предупреждаю, она не очень общительная. — Ясно, — кивнул Влад. Пока Джессо продолжил шёпотом знакомить его со всеми присутствующими, людей в зале становилось всё больше. Последним пришёл Хибари, который тут же помрачнел, едва увидев, сколько народу собралось в одном помещении. Тсуна уже подумал, что он сейчас уйдёт, но Хранитель Облака вместо этого лишь скрестил руки на груди и прислонился к стене около двери, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень недовольства тем фактом, что ему приходится здесь присутствовать. — Кёя-кун опять стесняется, — улыбнулся Мукуро. — Это так мило. — Давайте начнём, — торопливо сказал Тсуна, увидев, как Хибари нехорошо нахмурился и перевёл ледяной взгляд на куфуфукнувшего иллюзиониста. — Ребятам удалось раздобыть Кровь, так что одна реликвия у нас уже есть. Осталось раздобыть ещё две. По помещению прошёлся одобрительный шёпот: то, что реликвию удалось раздобыть так быстро, стало для всех приятной неожиданностью. Кашлянув в кулак, Савада продолжил: — Эта Кровь бесценна, и мы не можем истратить её полностью. Поэтому скоро Верде должен принести сюда раствор, и каждому придётся его выпить, чтобы «испить крови Господа». Пока мы ждём, нужно определиться с тем, кто поедет в Турин за следующей реликвией, но перед этим, — Десятый перевёл взгляд на Влада, и общее внимание моментально переключилось на него, — хочу представить вам Хранителя Зависти. — Владислав Лисичкин, — представился парень, поднявшись с места и слегка поклонившись. — Можно просто Влад. Рад знакомству. — Какой милый мальчик, — улыбнулся Луссурия, поправляя очки и заинтересованно рассматривая нервно улыбнувшегося парня. — А ему можно доверять? — нахмурился Скуало, просверливая Лисичкина мрачным взглядом. — Я не чувствую в нём врага, — кивнул Тсуна. — Как ты на нас вышел? — поинтересовался Реборн. — Наверное, у Бьякурана лучше получится это объяснить, — неловко улыбнулся Влад, усаживаясь на место. На подробный пересказ поездки в Россию, поиска реликвии и встречи с Владом у Джессо ушло около пятнадцати минут. Как Тсуна и просил, он не стал говорить, что Шики потерял память, чтобы не шокировать Нори до того, как закончится собрание: ведь им ещё предстояло обсуждение следующей поездки. Когда босс Мильфиоре закончил, Савада благодарно кивнул и продолжил: — Раз вопросов ни у кого нет, предлагаю решить, кто отправится за Саваном в Турин. В группу по умолчанию входят Бьякуран и Хранитель Греха. Юки ещё не готова, Влад пока не освоился, поэтому… — он вздохнул и развернулся к Хранительнице Похоти, — со второй группой полетишь ты, Нори-сан. — Как скажешь, — с готовностью кивнула Камикава, не совсем понимая, почему Тсуна так сочувственно на неё смотрит. — Тсунаёши-кун, если полетит Нори-тян, то в группу необходимо включить два Тумана, чтобы мы имели возможность изгнать демона в Ад, если вдруг на него наткнёмся, — улыбнулся Джессо. Ещё давно они опытным путём выяснили, что Похоти соответствует именно атрибут Тумана. — Да, как-то мы не предусмотрели этот момент, — спохватившись, согласился Десятый. — Тогда предлагаю Франа и Генкиши. — Ген-кун, поможешь нам? — спросил Бьякуран у мечника. Тот нахмурился, но молча кивнул в знак согласия — всё-таки приказы босса неоспоримы. — Отлично, я знал, что могу на тебя рассчитывать! Тсуна перевёл взгляд на Франа, который выглядел абсолютно спокойным и молча смотрел на него в ожидании дальнейших инструкций. У Десятого не было никаких сомнений в его компетентности как иллюзиониста — ведь его обучал Мукуро, — но всё же… — Скуало-сан, вам придётся поехать с ними, — вздохнул Савада, переводя взгляд на варийского капитана. — Это очень ответственная миссия. К тому же Фран ещё недостаточно опытен, чтобы действовать в одиночку. — Тогда почему бы тебе не послать на задание Рокудо или Докуро? — нахмурился Суперби, кивнув на усмехнувшегося Мукуро и подобравшуюся Хром. — Мукуро помогает Юки с тренировками, так что он нужен здесь, — отозвался Тсуна. — Я мог бы отправить с вами Хром, но не вижу в этом смысла. Потому что вам, скорее всего, придётся встретиться с Алонсо Карбоне. Скуало помрачнел и переглянулся с Занзасом. Год назад Вария расследовала пропажу детей, но им так и не удалось ничего найти — даже Маммон оказался бессилен. Либо след оказался ложным, либо те, кому хватило наглости заниматься похищением гражданских под носом у Вонголы, были достаточно умными и опытными, чтобы не оставлять никаких следов и обвести Варию вокруг пальца. Впрочем, с прибытием Варии в город дети пропадать перестали — либо по воле случая, либо из-за того, что похитители были прекрасно осведомлены о том, кто вёл расследование. Всё, что Варии удалось обнаружить — это помещение, в котором якобы могли держать похищенных детей, но по документам там находился обычный склад, который принадлежал Алонсо — боссу союзной семьи Карбоне, под контролем которой находился город. Склад функционировал в штатном режиме, во всех ящиках находились ковры и ткани, сам Алонсо утверждал, что не имеет никакого отношения к пропаже детей и его, как благотворительного деятеля, оскорбляют подозрения в подобных злодеяниях. Тсуна не испытывал никакого доверия к его пылким речам, и Занзас полностью его в этом поддерживал, но придраться было совершенно не к чему, и спустя две недели безрезультатной слежки Варии пришлось покинуть Турин за неимением улик для дальнейшего расследования. Ещё через две недели Савада получил письмо от Алонсо, в котором он сообщал, что похитители пойманы и ликвидированы, а всех детей благополучно вернули в семьи. И хотя дело было закрыто, доверия к семье Карбоне ни у Тсуны, ни у Занзаса после этого не прибавилось — уж больно быстро нашлись пропавшие дети, которых было ни много ни мало двадцать восемь. К тому же после того, как Маммон наведался ко всем найденным детям, выяснилось, что все они были светловолосыми и имели голубые глаза, а ещё никто из них не помнил, что с ними случилось — их воспоминания кто-то стёр. И хотя всё, казалось бы, было позади, Савада нутром чуял, что дело на этом не закончится. Как всегда, интуиция его не подвела. — Мне сообщили, что в Турине за последний год произошло двадцать семь убийств, — серьёзно сказал он. — Угадайте, кем были жертвы. — Боже, неужто те самые малыши? — сокрушённо вздохнул Луссурия. — Ты почти угадал, — кивнул Десятый. — Убили родственников тех самых детей. В двадцати семи семьях взрослых зарезали, а квартиры обнесли, но детей не тронули. Либо это был очень неопытный и жестокий грабитель — в чём я сильно сомневаюсь, ведь тогда детей бы тоже убили, — либо… — Либо это наш старый знакомый, который хотет выставить себя за очень неопытного и жестокого грабителя, любящего детей, — нахмурился Суперби. — Именно, — кивнул Савада. Прекрасно понимая, что без распоряжения босса Варии ни Скуало, ни Фран не сдвинутся с места, Тсуна обратился прямо к Занзасу: — Последнему ребёнку повезло: полиция поймала преступника, когда он пытался пробраться к ним в дом. Но пойманный мужчина отрицает свою вину и клянётся, что ничего не помнит о том, что натворил, так что теперь ему пытаются приписать ещё и статью за наркотики. А Алонсо, чувствуя вину за нарушенный покой в городе, проявил великодушие и взял двадцать семь сирот под свою опеку. Всё это крайне подозрительно, поэтому я и хочу, чтобы вы ещё раз проверили Карбоне. Босс Варии раздражённо нахмурился. Убийства являлись одной из серьёзнейших разновидностей преступности, и то, что у кого-то хватает смелости заниматься чем-то подобным под носом у Вонголы, невероятно его злило. К тому же это явно те же люди, с которыми они имели дело в прошлый раз. Поэтому он не мог не согласиться с Савадой. — Акула, поедешь с мелочью, — бросил он, даже не взглянув на сидевшего рядом Скуало. — Вро-ой, наконец-то нормальное задание! У меня эти ебаные отчёты уже в печёнках сидят, — оживился мечник. Повернувшись к Тсуне, он уточнил: — Надеюсь, нам не нужно будет церемониться, если вина Карбоне подтвердится? Савада молча качнул головой, и варийский капитан широко оскалился в предвкушении. У него было какое-то предчувствие, что на этот раз они точно что-то разнюхают. Нужно наточить меч получше. — Не забывайте — прежде всего вам необходимо добыть Саван, — напомнил Тсуна. — Мне тяжело это говорить, но… Сейчас он важнее. А семье Карбоне наверняка что-то о нём известно, поэтому не спугните их раньше времени. — Не очкуй, Савада, — отмахнулся от него Суперби, — управимся как-нибудь без твоих нотаций. — Я просто напомнил вам о приоритетах. Юни, тебе удалось что-нибудь выяснить? — обратился Тсуна к бывшей Аркобалено Неба. Общее внимание тут же переключилось на Юни, и та опустила взгляд на свои руки. Двое суток она пробыла в состоянии транса, чтобы попытаться разузнать хоть что-нибудь о тех Хранителях Грехов, которых они ещё не нашли. И то, что она сейчас скажет, вряд ли понравится Тсуне и всем остальным. — Хранители Обжорства и Жадности мертвы, — негромко вымолвила девушка. Мафиози мрачно переглянулись. Юни никогда не ошибалась в своих видениях, поэтому никаких сомнений в её словах быть не могло. А это значит, что на помощь всех семи Хранителей Грехов в борьбе с демонами им рассчитывать не стоит. И без того призрачные шансы на победу померкли ещё сильнее… — Хреново, — нахмурился Шики. — Ты видела что-нибудь ещё? — обеспокоенно спросил Тсуна. — Да, большую змею, но, думаю, это связано с тем, что сюда приехал Влад, потому что змея — символ Зависти, — кивнула Юни. — И ещё… Знаю, прозвучит странно, но… Мне снился очень красивый небесно-голубой павлин, но когда я попыталась его погладить, то порезалась об перья. — Павлин издавна символизирует тщеславие, — понимающе нахмурился Реборн. — Похоже, скоро либо Хранитель Гордыни, либо сам демон дадут о себе знать. — Реборн, как твои тренировки? — поинтересовался Тсуна, повернувшись к репетитору. — Отлично, — кивнул киллер. Особенность Браслета Солнца заключалась в том, что он позволял своему владельцу обратить весь полученный урон против врага, но только в том случае, если владелец находился при смерти. Реборн прекрасно это знал, но просить о помощи Тсуну не стал — вряд ли ученик смог бы всерьёз довести его до полусмерти. Поэтому пришлось обращаться к Занзасу: он обладал достаточной боевой мощью и защитой, чтобы не помереть во время такой опасной тренировки. Босс Варии с радостью согласился: ему уже осточертело сидеть без дела и наблюдать, как его любимые пистолеты покрываются пылью. Чтобы мужчины не поубивали друг друга и не разрушили всю базу, киллер также попросил о помощи Нори, которая устанавливала барьер. — Рад слышать, — улыбнулся Савада. Посмотрев на Хранительницу Уныния, он спросил: — А как твои тренировки, Юки? — Набираю вес, качаю мышцы, — коротко отозвалась Хисая. — Ты выглядишь намного лучше, — одобрительно кивнул Тсуна. — Продолжай в том же духе, но, пожалуйста, не забывай отдыхать. Девушка ничего не это не ответила, и Десятый обречённо вздохнул. Вряд ли она прислушается к его словам. Он прекрасно понимал, почему Юки с утра до ночи тренируется в зале — ведь им всем тоже приходилось обучаться в ускоренном темпе, когда они попали в будущее. Но, хоть Хисая и была намного выносливее обычного человека, Савада не мог за неё не беспокоиться. — Джаннини, когда они смогут отправиться в Италию? — уточнил он, вынырнув из размышлений. — У самолёта что-то с системой подачи топлива и правым двигателем, необходима детальная инспекция, — отрапортовал механик. — Самолёт будет готов к полёту не раньше завтрашнего дня, я сообщу вам точные сроки, как только они станут известны. Едва он закончил говорить, как в зал зашёл Верде со стеклянным кувшином. Фонг, Реборн и Череп приветственно кивнули ему, но учёный даже не обратил на них внимания. Поставив кувшин на стол, он поправил очки и протянул Тсуне хрустальный фиал с Кровью. — Я использовал одну каплю. Не понимаю, зачем тебе оставшаяся Кровь — это ведь обычная человеческая… О, а это кто? — заинтересованно уточнил Верде, увидев Влада. — Это Влад, Хранитель Зависти, — представил его Тсуна. — Влад, хочешь поучаствовать в моих экспериментах? — сверкнул очками бывший Аркобалено. — Нет?.. — нервно улыбнулся Лисичкин. — А придётся, — усмехнулся бывший учёный. — Расслабься, я просто изучу твоё тело. — Теперь точно не хочу, — пробормотал Влад. — Я уже изучил тела Хранителя Гнева, Похоти и Уныния, так что тебе не отвертеться — это плата, которую я беру за то, что помогаю вам, неучам, в ваших делах, — поправил очки Верде. — А сейчас позвольте откланяться. — Что он имел ввиду под изучением тела? — спросил Влад, когда двери за мужчиной закрылись. — Верде — бывший Аркобалено Грозы и один из величайших учёных современности, — объяснил Тсуна. Хранитель Зависти непонимающе нахмурился, и Десятый мысленно сделал пометку не забыть рассказать ему о том, кто такие Аркобалено. — Он просто сделает несколько тестов и сравнит твои показатели с показателями других Хранителей. — В этом нет ничего страшного, — подбодрила его Камикава, мягко улыбнувшись. Влад молча кивнул, невольно подумав, что очень скоро у этой девушки будет совсем другое выражение лица. — Ну что, я несу стаканы? Когда через несколько минут перед каждым стоял стакан с раствором, мафиози переглянулись. Никто не спешил вкушать разведённую в воде Кровь, и Юки уточнила: — Может, я хлебну, чтобы вам не так стрёмно было? — Ты Хранитель Греха, — нахмурилась Адельхейд, — а мы обычные люди. И неизвестно, как на нас подействует эта… жидкость. Неожиданно Хибари подошёл к столу и, взяв предназначавшийся ему стакан, залпом его осушил. Мафиози выжидательно уставились на него, но, вопреки их опасениям, Хранитель Облака не начал корчиться, дымиться или хвататься за горло: поставив стакан обратно на стол, он развернулся к замершему Тсуне и хмуро уточнил: — Собрание окончено? Савада осторожно кивнул, и Кёя, развернувшись на каблуках, покинул помещение. Вдохновившись его примером, мафиози осушили свои стаканы — на вкус раствор оказался как обычная вода, — и начали расходиться. Пока Киоко и Хару расставляли пустые стаканы по подносам, Нори подбежала к Шики и крепко его обняла. Камикава замер, не зная, как себя вести. — Ты себе не представляешь, как я волновалась, — пробубнила девушка. Когда в зале остались только Реборн, Тсуна и те, кто прилетел из России, Шики взял её за плечи и отстранил от себя — пожалуй, даже слишком резко. Нори недоуменно нахмурилась, подняла голову и замерла, столкнулась с его взглядом. Холодным, тяжёлым, потерянным и каким-то чужим. Почувствовав, как Камикава убрал руки с её плеч, она уже хотела спросить, в чём дело, но вдруг поняла, что не может вымолвить ни слова. — Я потерял память. Хранитель Гнева решил не оттягивать неизбежное и сказал всё сразу. Нори продолжала молча смотреть на него немигающим взглядом и не шевелилась — казалось, даже дышать перестала. Реборн молча надвинул шляпу на глаза, Влад неодобрительно покачал головой. Тсуна, Гокудера и Ямамото обеспокоенно переглянулись, но вмешиваться не стали. — Шики-куну пришлось пожертвовать воспоминаниями о самых дорогих ему людях, чтобы добыть реликвию, — объяснил Бьякуран. — Мы не знали, справится ли Влад-кун с демоном и сможем ли мы вернуться за Кровью позже, поэтому не стали рисковать и забрали её сразу. Девушка даже не взглянула в сторону Джессо — только медленно, свистяще выдохнула, не в силах что-либо сказать. У неё был ступор. Никто не смеялся и не говорил, какая отличная вышла шутка и видела бы она сейчас своё лицо. А в то, что это была не шутка, Нори верить не хотела. Боялась. Но взгляд стоявшего напротив Шики не оставлял ей выбора. И теперь она поняла, почему ребята так странно смотрели на неё во время собрания. Они всё прекрасно знали, но решили не говорить ей раньше времени. — Ты… меня не помнишь? — глухо спросила она, совладав с отнявшимся языком. — И маму, и Минами тоже?.. Шики кивнул, и этот кивок оглушил Нори окончательно. Привычный ей мир затрещал по швам вместе с самообладанием. — У меня не было выбора. — Он сказал это так спокойно, с таким невозмутимым выражением лица, что девушке показалось, будто перед ней стоит совершенно чужой, незнакомый ей человек. — Теперь я не смогу вести себя как твой брат и относиться к тебе, как к сестре, понимаешь? Несколько секунд Камикава просто смотрела на него, впитывая смысл услышанного. Происходящее казалось ей плохим сном, и она незаметно ущипнула себя за кожу на запястье. Ничего не поменялось: брат всё так же стоял перед ней, невыносимо холодный и серьёзный. — Прости, но я ничего не чувствую, глядя на тебя. Ты мне чужая. Нори вздрогнула, словно от пощёчины. Тут же Шики сообразил, что сказал лишнего, но было уже поздно: девушка поджала задрожавшие губы, как-то судорожно кивнула, молча развернулась и торопливо вышла из кухни, зажав рот рукой. Похоже, эти слова добили её окончательно. — Это было слишком жёстко, — неодобрительно нахмурился Влад. — Знаю, — выдохнул Хранитель Гнева. Он и сам не понимал, что на него нашло. — Я не специально. — Вам стоит перед ней извиниться, Шики-сан, — решительно сказал Тсуна. — Нори-сан очень вас любит, вы были очень близки, поэтому, пожалуйста, постарайтесь ценить её чувства и относиться к ней хотя бы как к хорошему другу. — Да знаю я, Савада. Я же не бездушное полено, в конце концов, — вздохнул Камикава, проведя рукой по лицу. Было видно, что он растерян и чувствует себя не в своей тарелке. — Просто… я не привык к таким близким отношениям. Для меня это дико. Десятый на это лишь обречённо вздохнул. Он не представлял, что сейчас творится в голове у Шики — и, честно говоря, опасался представлять. Ведь потеря памяти наверняка скажется не только на его отношениях с сестрой, но и на его способности контролировать кольцо Греха, и на склонности обоих Камикав к греху Уныния — а это может стать проблемой для тренировок Хисаи. — Я пошёл, — бросил Камикава. — Буду у себя, если что. — И я, — улыбнулся Бьякуран. — Не скучайте! Когда дверь за ними закрылась, мафиози молча переглянулись. Сложившаяся ситуация немало их обеспокоила, но они понятия не имели, что делать. — Дайте Шики время, — вздохнул Реборн. — Пусть побудет один и всё обдумает. Он сейчас в большом шоке — так же, как и Саданори. Конечно, они не смогут общаться, как раньше, но я уверен, что всё образуется. Со временем. Слова киллера немного смягчили царившее в комнате напряжение, но так и не развеяли его до конца. Сколько у них осталось этого времени? Год? Месяц? Неделя? Или даже меньше? Никто не знал, сколько ещё продлится затишье перед неминуемой бурей. И сколько из них её переживут. Постояв ещё немного, ребята решили разойтись: Тсуне нужно было отнести Кровь в хранилище, Реборн хотел продолжить тренировки с браслетом Вонголы, а Гокудере предстояло отвести Влада в отведённую для него комнату. Ямамото озвучивать свои планы не стал и, натянуто улыбнувшись на прощание, направился к лифту. Тсуна проводил его понимающим взглядом. Зайдя за угол, мечник тяжело вздохнул. На душе скребли кошки: он понятия не имел, насколько плохо сейчас Камикаве и сколько ей понадобится времени, чтобы прийти в себя. Но в одном он был твёрдо уверен: в такой ситуации любому человеку необходим кто-то, кто искренне поддержит и не даст сойти с ума от горя. Не обнаружив девушку в её комнате, Ямамото задался вопросом, куда ещё она могла пойти в таком состоянии. Поразмыслив немного, он решил проверить тренировочные залы и не прогадал: Камикава нашлась в одном из них. Едва створки дверей разъехались в стороны, Такеши на секунду замер, а после кинулся к Нори: та методично била кулаками успевшую потрескаться каменную стену, на которой уже были видны кровавые следы. Того, что в зале она уже не одна, девушка не заметила и уже замахнулась для очередного удара, но подбежавший к ней мечник вовремя перехватил её руку. И тут же ушёл вправо — Камикава, молниеносно развернувшись, чуть не врезала ему в челюсть. Поймав её кулак второй рукой, Ямамото заглянул ей в лицо и замер, столкнувшись с совершенно диким взглядом алых глаз. Молча вырвавшись из его хватки, Нори снова ударила кулаком по жалобно затрещавшей стене. На этот раз Такеши не стал её останавливать — только понимающе нахмурился. Вытащив саднящий кулак из образовавшейся вмятины, Хранительница Похоти мрачно уставилась на кольцо Греха, неярко поблёскивавшее алым рубином. Даже не поцарапалось. Если бы не эти чёртовы кольца, всё было бы по-другому. Злость и боль душили её, не давая нормально дышать. Лицо Нори вдруг мучительно исказилось, губы дрогнули. Она сдёрнула с пальца демонический перстень — слишком резко, содрав кожу, — и уже замахнулась, чтобы бросить его куда подальше, но в последний момент рука застыла на месте словно чужая, отказываясь разжимать пальцы. Судорожно выдохнув сквозь стиснутые зубы, девушка в бессильной ярости снова ударила стену — с такой силой, что та брызнула осколками, один из которых рассёк ей скулу. — Ненавижу, ненавижу… Ненавижу! — Кулак вновь и вновь с жутким хрустом ударялся о стену, зажатое в нём кольцо больно впивалось в ладонь, но Нори этого не чувствовала. С каждым словом её нечеловеческий голос всё больше вибрировал, ломался, как и она сама. — Ненавижу всё это!.. Когда она в очередной раз замахнулась, Хранитель Дождя вновь перехватил её руку и вдруг развернул её к себе. Камикава столкнулась с его взглядом — грустным, понимающим, полным искреннего сочувствия, — и невольно застыла. Этот взгляд сломал её окончательно. Сердце запнулось, колени задрожали, и лицо Такеши перед ней начало стремительно расплываться. Чувствуя, как судорога накатывающей истерики всё сильнее сжимает её горло, девушка опустила голову и бессильно стукнула мечника окровавленным кулаком в грудь. Когда ей было плохо, брат всегда обнимал её и молча ждал, пока она успокоится, чтобы потом обязательно убедить её в том, что всё будет хорошо. И каждый раз, глядя в его серьёзные, но в то же время любящие глаза, она верила. Как можно было не поверить? В памяти всплыл взгляд Шики — холодный, равнодушный, совершенно чужой, и в горле встал ком. Вряд ли он когда-нибудь ещё так искренне её обнимет. И если кто-нибудь, кто угодно скажет, что всё будет хорошо — она уже не поверит. Как Хранитель Греха Камикава понимала, что Шики поступил правильно, но она не могла принять это как его сестра. То, что ему пришлось отказаться от своей семьи, было чудовищно, нечестно и несправедливо — не только по отношению к нему, но и по отношению к их матери, к Минами, и к ней тоже. Но глупо было винить во всём Шики — ведь у него просто не было выбора. Нори было так больно, что она боялась дышать, боялась хоть как-то пошевелиться. Если вздохнёт, если дёрнется — то сорвётся. А срываться было страшно. В памяти всплыл их спор в больнице, и она крепко стиснула зубы. «Раз уж подобрал это кольцо — неси ответственность». «Значит, буду нести её один». Что ж, он сполна взял ответственность за это чёртово кольцо. И теперь действительно будет нести её один. Почувствовав, как руки Такеши мягко легли ей на плечи, девушка глухо, жалко всхлипнула. И всё-таки сорвалась. Она не закричала — завыла, и этот вой Ямамото ни с чем не мог сравнить. Это было что-то настолько непередаваемо жуткое и болезненное, что у него на голове зашевелились волосы. Непроизвольно он обнял Нори покрепче и замер, когда она судорожно вцепилась в него, смяв окровавленными пальцами футболку на его спине. Такеши помнил, в каком состоянии она была после пыток Маммона, и тогда ему казалось, что хуже быть просто не может. Но сейчас он понимал — может. Ещё как может. Тогда Нори не было и в половину так плохо, как сейчас: Хранитель Дождя слышал, как она продолжает приглушённо выть ему в грудь, чувствовал, как её колотит, как она отчаянно цепляется за него, и от всего этого у него начинала медленно ехать крыша. Он не мог ничего изменить, не мог сказать, что всё будет хорошо, не мог повернуть время вспять — а даже если бы и мог, то Шики всё равно поступил бы так, как считал нужным. Всё, что мечник мог сейчас сделать — это обнять Камикаву покрепче, успокаивающе погладить по вздрагивающей от рыданий спине и позволить ей как следует выплакаться, выплеснуть всю боль и злость. Ямамото понятия не имел, сколько длился этот кошмар — полчаса, час или дольше, — но в какой-то момент Нори в его руках резко обмякла и затихла, потеряв сознание. Демоническое кольцо выскользнуло из её ослабших пальцев и упало на пол. Прежде, чем мечник успел испугаться, он заметил Хисаю, которая молча стояла за спиной Камикавы и держала у неё на плече руку с мягко светящимся кольцом Уныния. Сколько она здесь пробыла — Такеши не знал, потому что совсем не почувствовал её присутствия. Столкнувшись взглядом с нечеловеческими бледно-голубыми глазами, он невольно напрягся. — Что ты с ней сделала? — обеспокоенно спросил мечник, опустив взгляд обратно на Нори. — Я чувствую, когда человеку плохо, — многоголосо пояснила Хисая, убирая руку с плеча Камикавы. Кольцо на её пальце погасло, и она уже нормальным голосом добавила: — Ей было так больно, что я почувствовала это с другого этажа. Решила помочь, но, кажись, немного перестаралась. — Немного? — нервно хмыкнул Ямамото. — У меня всё ещё не очень хорошо получается дозировать свою силу, — вздохнула Юки. Видя, что мечника эти слова не успокоили, она добавила: — Не волнуйся, она просто уснула. К утру очнётся. — Понятно. Не знаю, может, так в самом деле будет лучше… — растерянно кивнул Такеши. — А разве Хранители Греха умеют избавлять других от эмоций, которые связаны с Грехом? — Я умею. Остальные — хуй знает, — пожала плечами девушка, разглядывая разбитую стену. Подняв с пола кольцо Похоти, она надела его на руку Нори, перевела взгляд на Ямамото и нахмурилась. — Ты так и будешь на меня глазеть, или, может, отнесёшь её в комнату? — Просто подумал, что ты очень добрая, хоть и пытаешься это скрыть, — отозвался Хранитель Дождя, осторожно поднимая Камикаву на руки. Голова девушки безвольно запрокинулась, и он обеспокоенно нахмурился. Хоть Хисая и сказала, что волноваться не о чем, ему не давала покоя мысль о том, что будет с Нори, когда она проснётся. — Я не добрая, — бросила Юки, развернувшись к нему спиной и двинувшись к выходу из зала. — Просто обязана Камикаве за её помощь. По пути до лифта Ямамото вкратце объяснил, что случилось с Шики, но девушка на это только молча поджала губы и нахмурилась ещё больше. Пропустив мечника в лифт, она зашла следом и нажала кнопку пятого этажа. Ямамото поудобнее перехватил Нори и выжидательно уставился на двери, то и дело чувствуя на себе напряжённый взгляд Юки: похоже, она хотела что-то обсудить или спросить, но пока не могла собраться с духом. Решив не давить на неё, Такеши молча вышел из остановившегося лифта и направился к нужной комнате. Хранительница Уныния безмолвной тенью следовала за ним. Осторожно уложив Камикаву на кровать, мечник уже собрался уйти, но Хисая вдруг снова зажгла кольцо и выудила из-за пояса демонические ножницы, которые тут же охватило бледно-голубое пламя. При взгляде на них Ямамото снова напрягся — всего на секунду, — но повернувшаяся к нему Юки успела увидеть его лицо до того, как он успокоился. В её нечеловеческих глазах промелькнуло что-то такое, от чего в груди у Такеши больно кольнуло. Переведя взгляд обратно на Нори, девушка приложила ножницы к её израненным рукам, и те начали быстро заживать. Морщинка между нахмуренных бровей Камикавы разгладилась, и её лицо приняло спокойное, умиротворённое выражение. Закончив с исцелением, Хисая убрала ножницы, выпрямилась и развернулась лицом к Ямамото. Гасить кольцо она не спешила, и Хранитель Дождя не понимал, почему. А Юки молча смотрела на него и не понимала, почему его сердце бьётся так спокойно. Она была уверена, что в глубине души Такеши ненавидит её за то, что по её вине погиб его друг; что он боится, что она случайно ранит Камикаву или кого-нибудь ещё этими проклятыми ножницами… Но сейчас, глядя ему в глаза, она ощущала только его смятение, вызванное амнезией Шики, и глубоко затаённую боль от недавней потери друзей. — Я хотела попросить прощения, — наконец сказала она, погасив кольцо и склонившись перед замершим мечником в глубоком поклоне. — Эй, ты чего, выпрямись, — засуетился Такеши. — Не нужно… Хотя на недавнем собрании Хисая уже просила прощения за всё, что произошло из-за её слабости, ей показалось необходимым поговорить отдельно с каждым, кого сильнее всего затронули убийства, совершённые её кольцом. И каждый раз она слышала одно и то же: что в случившемся нет её вины, чтобы она не беспокоилась об этом и просто продолжала тренировки. Единственными, кто в ответ на её слова просто промолчал, были Мукуро и Кёя. И Юки была им за это благодарна, потому что от сочувствия и ободряющих улыбок ей становилось ещё более тошно. — Ты не виновата, что так случилось, — вздохнул Ямамото, когда она, наконец, выпрямилась. Помолчав пару секунд, он добавил: — Я уверен, ты и сама это понимаешь, но… Что бы я тебе ни сказал, и что бы ни сказали все остальные, ты не сможешь простить сама себя. Такое случалось со всеми хотя бы раз в жизни, и со мной тоже. Во взгляде Хранителя Дождя не было ни сочувствия, ни жалости, которые так ей осточертели Хисае. И хотя обычно ей было тяжело говорить на эту тему, говорить об этом с Такеши почему-то оказалось намного легче, чем она думала. — Я не понимаю, почему вы так спокойно ко мне относитесь, несмотря на то, сколько дерьма из-за меня случилось, — призналась девушка. — Ха-ха, ну, выбора-то у нас особо нет, раз живём под одной крышей, — попытался пошутить мечник. — А если серьёзно, то… Не буду говорить за остальных, но я просто отношусь к этому с пониманием. Каору попытался меня убить, когда мы только подружились, и Шимон на какое-то время стали нашими врагами, но я его простил. Знаешь, почему? — Потому что ты ёбнутый, — хмыкнула Юки. — Гокудера тоже так думает, — кивнул Ямамото. — Даже Тсуна говорит, что я слишком добрый, но это не так. Я просто понимаю, что тогда мы с Каору стали жертвами независящих от нас обстоятельств. Он до конца жизни жалел о том дне, хоть я и говорил ему, что не нужно об этом беспокоиться. Наверное, я на месте Каору тоже не смог бы себя простить. Хисая задумчиво нахмурилась. Если подумать, то Ямамото прав: у всех есть что-то, за что они не могут себя простить. Кёя в глубине души до сих пор винит себя в смерти брата, хотя это произошло по воле случая и его вины в этом совсем не было. Она многие годы винила себя в смерти матери, хотя по факту Фумико погибла из-за этого проклятого кольца, о чём она узнала совсем недавно… Почувствовав, как её плечи несильно сжали чьи-то руки, девушка вынырнула из своих размышлений и, подняв голову, столкнулась взглядом с Такеши. Чувство вины, так сильно терзавшее её изнутри, немного отступило — то ли из-за установившейся в комнате доверительной атмосферы, то ли из-за успокаивающих свойств пламени Дождя. — Знаешь, я очень хорошо запомнил слова из одной книги, и, думаю, они подойдут к твоей ситуации. — Ямамото смотрел на неё очень серьёзно, без тени улыбки. — Ты не плохой человек. Ты хороший человек, с которым случилось много плохого, понимаешь? Мир не разделён на хороших и плохих, в каждом из нас есть и светлая, и тёмная сторона. Главное — какую выбрала ты. — Тебе мозг черепушку не жмёт? — Хотя Юки говорила в привычной ей язвительной манере, мечник увидел, как ушло болезненное смятение из её взгляда. Значит, ему всё-таки удалось до неё достучаться. — Ты испачкал кровью мою кофту. — Ох, прости, — спохватился Такеши, отступив на пару шагов и примирительно подняв руки. После разговора с Хисаей ему самому стало немного легче. — Но тебе всё равно придётся постирать одежду после тренировки. И если понадобится какая-нибудь помощь — не только с тренировками, а вообще, — не стесняйся обращаться. — Ага, конечно, — кивнула Хисая, и было непонятно, сарказм это или нет. — Что за книга? — Гарри Поттер, — улыбнулся мечник. — Хм. Может, как-нибудь почитаю. — Развернувшись к нему спиной, девушка двинулась в сторону двери. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Юки! Когда дверь за Хисаей закрылась, Хранитель Дождя взглянул на мирно посапывавшую Нори, перевёл взгляд на её перепачканные кровью руки и неодобрительно покачал головой. Выйдя из комнаты, он через несколько минут вернулся со смоченным в тёплой воде полотенцем, подошёл к Камикаве и, присев на край кровати, осторожно протёр её влажные от слёз щёки, вытер кровь с её рук. Взгляд упал на тускло мерцающий демонический перстень, и Ямамото тяжело вздохнул. Подумать только, столько проблем из-за такой вот маленькой вещицы… Отложив полотенце в сторону, он осторожно приподнял голову Нори, слегка взбил подушку и опустил её обратно, расправив свободной рукой её длинные волосы. Они были такими мягкими и нежными, что Такеши не удержался и провёл по ним ладонью, пропуская шелковистые пряди сквозь пальцы. Переведя взгляд на умиротворённое лицо Камикавы, он мысленно отметил покрасневшую кожу вокруг её глаз и слипшиеся от слёз ресницы, которые отбрасывали игольчатую тень на её скулы. Даже сейчас она была такой красивой, что у него дух захватывало. Как бы Хранитель Дождя ни старался забыться, как бы ни пытался отвлечься, его чувства к этой девушке с каждым днём росли в геометрической прогрессии. И он ничего не мог с этим поделать, хотя понимал, что сейчас не самое лучшее время для подобных переживаний. Особенно теперь, когда Камикава по факту лишилась брата — такого, каким она его помнила и любила. «Ямамото, позаботься о Нори. Ты единственный, кого я могу об этом попросить». Такеши понятия не имел, вспомнит ли Шики о своей семье, но после слов Бьякурана о том, что его память пострадала во всех измерениях, рассчитывать на это было бы глупо. И хотя Хранителю Гнева тоже предстоит преодолеть массу сложностей из-за амнезии, Нори будет вдвойне сложно свыкнуться с тем, что брат её забыл — ведь она-то ничего не забыла. Видеть её слёзы было просто невыносимо, и мечник твёрдо решил, что сделает всё, что в его силах, чтобы она больше не плакала. Бережно накрыв девушку одеялом, Хранитель Дождя ещё немного посидел рядом с ней, пока не почувствовал, как у него самого начинают слипаться глаза: всё-таки он очень устал после длительного перелёта, да и ситуация в целом порядком его измотала. Тихо поднявшись с кровати, он бесшумной тенью выскользнул в коридор. Невольно Ямамото опустил взгляд на свою грудь: футболка ещё не успела высохнуть от слёз Камикавы и была вся в кровавых пятнах, служа мрачным напоминанием о том, в каком жутком состоянии она была всего лишь полчаса назад. «Наверное, хуже быть уже не может», — нахмурился мечник, тут же покачав головой в ответ собственным мыслям. В прошлый раз он думал так же.__________________________
Утро для всех обитателей базы началось с небольшого землетрясения, которое, как быстро выяснил подхватившийся Тсуна, было вызвано незапланированной схваткой Мукуро и Хибари. Как всегда, Хранители дрались серьёзно и пускали в вход все свои способности, включая улучшенные атрибуты Вонголы. У Кёи был порван плащ, у Рокудо — разбита губа, оба были в ссадинах и побоях, но не обращали на это никакого внимания и продолжали кружиться по залу безумным вихрем. Маниакальный огонь в их глазах не предвещал ничего хорошего, и Тсуна понял, что, если он не вмешается — будет худо. — Хибари-сан, Мукуро, прекратите! — крикнул он, влетая между ними. Парни не успели остановиться — или, возможно, намеренно этого не сделали, — но Савада вовремя перехватил почти настигшие его тонфа и древко кхакхары. — Оя-оя, — улыбнулся Рокудо, одновременно с Хранителем Облака вырывая оружие из хватки Десятого, — хочешь присоединиться, Савада Тсунаёши? Сейчас я разберусь с Хибари Кёей, а потом возьмусь за тебя. Тут же рядом с его лицом просвистела выстрелившая из тонфа цепь, оставив порез на скуле. Если бы иллюзионист вовремя не ушёл влево, то лишился бы своего драгоценного глаза. Прежде, чем они с Кёей успели вновь наброситься друг на друга, на их оружии мёртвой хваткой сомкнулись пальцы Десятого, закованные в пылающие пластинчатые перчатки. И теперь было уже не освободиться. — Угомонитесь. — На этот раз голос Савады прозвучал ровнее и спокойнее, а в сочетании с мрачным взглядом золотящихся пламенем глаз — ещё и многообещающе. — Если продолжите, то всё здесь разнесёте. — Значит, утренняя зарядка под запретом? — вздохнул Мукуро, погасив Серьгу Тумана. Посох в его руках вернулся к виду трезубца, который мерцающими искрами растворился в воздухе. — Зарядка? — дёрнул глазом Тсуна, смерив своих израненных Хранителей красноречивым взглядом. — Такая зарядка — да. Вы мне нужны живыми и в полной комплектации. — Напоминаю, что формально твоим Хранителем Тумана является Хром, — прищурился Рокудо, — и я нахожусь здесь только из-за того, что по сравнению с мафией демоны — гораздо более значительная угроза для мира. Не забывай, что являешься моей целью, Савада Тсунаёши. — Да-да, я помню, захват моего тела и всё такое, — кивнул Тсуна, подталкивая нахмурившегося иллюзиониста к выходу из зала. — Пойдём завтракать. Девочки испекли оладьи, если не поторопимся, то всё расхватают без нас. — Обернувшись на Кёю, он добавил: — Хибари-сан, кухня будет свободна где-то через час, так что можете подождать или взять еду к себе в крыло. — Подожду, — отозвался Хранитель Облака, возвращая Ролла в Браслет Облака. «Как и ожидалось от Хибари-сана, — вдохнул Савада, покидая зал вместе с Мукуро, явно оскорблённого столь пренебрежительным отношением к его кровожадным планам по захвату тела Десятого Вонголы. — Уже почти пять лет прошло, а они всё так же бросаются друг на друга при любом удобном случае. Неужели это никогда не закончится…» В коридоре они очень кстати наткнулись на Хисаю, которая уже позавтракала и направлялась в тренажёрный зал — на этот раз в одиночестве, потому что она не стала будить Нори так рано после вчерашнего. Невольно Тсуна обратил внимание на то, что обе руки девушки полностью забинтованы: до этого она всегда носила кофты с длинным рукавом, но сегодня он впервые увидел её в футболке. — Юки, доброе утро, — поздоровался он, когда они подошли к Хисае. — Что с твоими руками? — Училась правильно резать вены, чтобы в следующий раз сдохнуть наверняка, — на одной ноте ответила Хранительница Уныния. «Хи-и-и!? — выпал в осадок Савада. — Она же шутит? Это же шутка, правда? Но разве можно шутить с таким невозмутимым лицом… Юки не пошла бы на что-то подобное, я уверен. Наверное, она просто не хочет об этом говорить. Зря я задал этот вопрос». — Кхм… Рад, что у тебя не получилось, — нервно улыбнулся Тсуна. — Не подлечишь Мукуро? Девушка смерила иллюзиониста оценивающим взглядом, задержав его на разбитой губе и рассечённой скуле: догадаться о причинах этих травм было несложно. После нескольких секунд раздумий она всё же выудила из-за пояса ножницы, зажгла кольцо Уныния и подошла к Рокудо. — Вижу, ты уже освоилась, — усмехнулся Хранитель Тумана, когда Хисая приложила искрящиеся голубым пламенем ножницы к его щеке. Раны начали быстро исчезать вместе с другими повреждениями, не видными из-за одежды. — Не совсем, — многоголосо отозвалась Юки, сосредоточенно щурясь. — Если будешь меня отвлекать — могу случайно тебя убить. — Я не против, — раздался сзади ледяной голос. От неожиданности девушка едва не подскочила: она так сконцентрировалась на исцелении Мукуро, что совсем не заметила, как к ним подошёл Хранитель Облака. Иллюзионист тут же болезненно зашипел: из-за того, что Хисая потеряла концентрацию, ножницы ещё сильнее рассекли ему скулу. Заметив это, девушка поторопилась исправить свою ошибку. — Вы мешаете пройти. — О, Хибари Кёя, она этого не сделает, — усмехнулся Рокудо. Прежде, чем закончившая с исцелением Юки успела от него отойти, он вдруг развернул её к себе спиной, приобнял за плечи, поставил подбородок ей на макушку и улыбнулся так, что даже Тсуне захотелось его стукнуть. — Потому что мы друзья. У Нори и Шики не было опыта борьбы с разумной демонической сущностью, заключённой в кольце, поэтому Мукуро сам вызвался помогать Хисае в тренировках. В обычной ситуации он ни за что не подписался бы на что-то подобное и уж тем более не стал бы проявлять инициативу, но сейчас каждый Хранитель Греха был на вес золота, поэтому иллюзионист предложил свою помощь, не дожидаясь просьбы Савады или самой Юки. Хотя та была не в восторге от перспективы дальнейшего сотрудничества с Рокудо, за несколько дней градус напряжения в их общении снизился почти до нуля, и Хисая обнаружила, что он являет собой довольно интересную личность, хоть и достаточно тёмную и таинственную. Мукуро тоже начал питать интерес к Хранительнице Уныния — они были чем-то похожи, — и никак этого не скрывал. Несмотря на то, что их разговоры больше напоминали обмен колкостями, враждебности в них не было, и даже Тсуне пришлось признать, что эти двое, несмотря на свои странности, действительно могли бы подружиться. — То, что ты помогаешь мне, не делает нас друзьями, — отозвалась Юки, пихнув его локтем в живот. Мукуро болезненно поморщился, и она, воспользовавшись случаем, высвободилась из его рук. — И не беси Кёю, если не хочешь безвременно двинуть кони. — Ку-фу-фу, переживаешь за меня? — прищурился Хранитель Тумана. — В моих интересах, чтобы ты не сдох раньше времени, так что лучше иди, куда шёл, — отозвалась девушка. Переведя взгляд на Хибари, который всё это время молча наблюдал за их диалогом и ждал, когда ему всё-таки дадут пройти, она отметила огонёк раздражения в его взгляде. — Тебя подлатать? Хранитель Облака на это лишь нахмурился и, проигнорировав Юки, мрачной тучей прошествовал мимо невозмутимо спокойного Рокудо и напряжённо замершего Тсуны. Когда он скрылся за углом, иллюзионист перевёл взгляд на нахмурившуюся Хисаю и с ухмылкой заключил: — Кажется, твой драгоценный Кёя очень зол. — Он не мой, — отрезала Юки. Она и без того заметила, что Хранителя Облака что-то вывело из себя, и даже догадывалась, что именно. После тренировки нужно будет обязательно с ним поговорить — они только помирились, и Юки совсем не хотелось снова подвергать риску их дружбу. Покосившись на ехидно щурящегося Мукуро, она посоветовала: — Сделай рожу попроще, если не хочешь по ней получить. Прежде, чем Хранитель Тумана успел отпустить очередную колкость в её адрес, Хисая, не говоря больше ни слова, устремилась ко входу в тренажёрный зал. Проводив её взволнованным взглядом, Тсуна всё-таки крикнул: — Не забывай про отдых! — Девушка никак не отреагировала и, приложив руку к сканеру, молча скрылась за автоматическими дверями. Покосившись на задумавшегося о чём-то Мукуро, Тсуна осторожно сказал: — Ну, пойдём?.. Иллюзионист удивлённо покосился на него, словно уже забыл о его присутствии, но всё же молча кивнул, и они двинулись в сторону лифтов. «Наверняка Юки знает, как сильно Хибари-сан не любит Мукуро… Надеюсь, они не поссорятся из-за него», — вздохнул Савада, покосившись на шедшего рядом Хранителя Тумана. Оладьи по фирменному рецепту Киоко смогли растопить даже сердце Мукуро, и он, сыто улыбаясь, выглядел таким довольным, что даже жутко становилось. После завтрака Джаннини сообщил результаты инспекции самолёта: по его словам, на подготовку двигателей и топлива к следующему полёту уйдёт не менее двух суток. Прежде, чем Тсуна успел спросить, может ли он чем-нибудь помочь, Реборн неожиданно объявил: — Раз так складываются обстоятельства, сегодня устроим приветственную вечеринку в честь Влада. Хранитель Зависти от удивления выронил палочки и округлил глаза, переводя озадаченный взгляд с Тсуны на Реборна. Судя по нервно дёргающемуся глазу первого и хитрой ухмылке последнего, ничего хорошего от этой приветственной вечеринки ждать не стоило. — В стиле Вонголы, естественно, — добавил киллер. — Реборн-сан, вам не кажется, что сейчас не самое подходящее время? — уточнил Гокудера, покосившись на невозмутимо пьющего чай Шики. — Сейчас самое что ни на есть подходящее время, — уверенно заявил репетитор. — Вам всем стоит немного отвлечься, к тому же это будет отличная возможность поприветствовать нового союзника. — Ох, это и правда лишнее, не стоит, — замахал руками Влад, но, столкнувшись взглядом с Реборном, понял, что его мнение на этот счёт не учитывается. Тсуна тяжело вздохнул и уронил голову на руки. Уж он-то знал, как обычно проходят мероприятия «в стиле Вонголы», и чем это чревато… — А я согласна с Реборн-саном, — неожиданно кивнула Киоко, которая до этого молча сидела рядом с Тсуной и поглощала свежеприготовленный омлет. — Немного расслабиться и отдохнуть действительно не повредит. В последнее время все так напряжены… Подняв голову, Савада посмотрел на неё так, словно она совершила самое ужаснейшее из всех возможных предательств в его отношении. Но девушка, кажется, совсем не раскаивалась: более того, неправильно истолковав его исполненный страдания взгляд, она сочувственно погладила его по голове и добавила: — Видишь, Тсу-кун, тебе тоже нужно развеяться. — Согласна с Киоко-тян, — кивнула Хару. — Еду мы берём на себя, но нужно будет выбрать какое-нибудь помещение и украсить его, с этим нам понадобится помощь. — Попросим Варию, — кивнул Реборн. — Им уже давно нечем заняться. Представив, как Бельфегор с маниакальной улыбкой нарезает гирлянды из цветной бумаги, а Занзас надувает воздушные шарики, Тсуна не удержался от истерического смешка. Влад, глядя на его перекошенное лицо, понял, что грядёт что-то ужасное. — Плохая идея, — покачал головой Энма. — Лучше мы с ребятами этим займёмся. — Отличная идея, — согласился Савада прежде, чем Реборн успел возразить. — Кстати, где Нори-сан? — уточнил Энма. — Я её не видел со вчерашнего дня. За столом повисла неуютная тишина, и Козато запоздало сообразил, что, наверное, не стоило об этом спрашивать. Невольно он покосился на Шики и увидел, что тот напряжённо замер. — Юки пришлось её усыпить, — помрачнев, отозвался Такеши. — Она… Ей было очень плохо вчера. Наверное, ещё не проснулась. Прежде, чем кто-либо успел что-нибудь сказать, Хранитель Гнева положил палочки рядом с тарелкой и молча вышел из столовой. Тсуна проводил его полным сочувствия взглядом. Оказавшись в коридоре, Камикава тяжело вздохнул, нахмурился и вдруг отвесил себе пощёчину. Он и так знал, что вчера слишком перегнул палку, но после слов Ямамото ему стало ещё более мерзко от самого себя. Даже если он больше не воспринимает эту девушку как сестру, как он мог сказать ей что-то подобное, прекрасно зная о том, как она его любит? Через пять минут Шики уже был перед дверью в комнату Нори, нервно сжимая в руках объёмный цветастый пакет. Он понятия не имел, что говорить и как себя вести, но одно знал точно: он должен попросить прощения за всё, что наговорил вчера, и как следует поговорить с сестрой о том, что с ним случилось. Хранитель Гнева уверенно поднёс руку к двери, но постучать не успел: она неожиданно открылась, и он встретился взглядом с Нори. Та растерянно замерла, но уже через пару секунд молча поджала губы и опустила голову, уставившись на пакет в его руках. — Доброе утро, — поздоровался Камикава, нарушив затянувшуюся паузу. — Доброе, — тихо вымолвила девушка. В воздухе повисла неуютная тишина. Нори не могла найти в себе силы поднять взгляд на брата, тот не знал, с чего начать разговор, вмиг растеряв всю свою уверенность. Так они и стояли друг напротив друга, пока Шики вдруг не сказал: — Я повёл себя как настоящая скотина. Прости. Девушка вздрогнула и нерешительно посмотрела на него. В серьёзном взгляде Камикавы читалось искреннее сожаление — которое, впрочем, всё ещё было разбавлено смятением. При мысли о том, как себя, должно быть, сейчас чувствует её брат, Нори стало ещё больнее. — Не знаю, что на меня нашло, — продолжил Шики. — Просто… — Я понимаю. — Голос у девушки всё ещё был тихий и слабый. — Я всё понимаю, — уже более твёрдо повторила она, положив руки ему на плечи. И было неясно, кого она этим жестом пытается успокоить — брата или саму себя. Хранитель Гнева нахмурился, глядя на Нори. Даже после всего, что он вчера наговорил, она не отворачивается от него и даже пытается подбодрить. При взгляде в её наполненные болезненным беспокойством глаза Камикаве стало ещё более гадко от самого себя. — Хоть я ничего не помню о своей семье… — Он невольно запнулся. — Я рад, что у меня есть такая добрая и заботливая сестра. Мне правда очень жаль, что всё так получилось. Нори ободряюще похлопала его по плечу, давая понять, что она не обижается и не злится на него. Впрочем, Шики прекрасно видел, как она подавлена: всё-таки оправиться от шока ей, похоже, удастся ещё не скоро. Поразмыслив немного, он добавил: — Мы не сможем вести себя так, будто ничего не произошло, но… Я не хочу, чтобы у моей сестры из-за меня было такое несчастное лицо. Нори растерянно замерла и крепче сжала плечо брата. Что-то подобное Шики уже говорил ей, когда она в очередной раз помогала ему бинтовать руку после неудачной тренировки. И сейчас ничего не поменялось. Хоть он и не помнит её, он всё так же пытается о ней позаботиться. — Вот, другое дело, — одобрительно кивнул Хранитель Гнева, когда она улыбнулась — слабо, краешками губ, но всё же. Нори вдруг шагнула к нему и крепко обняла. Растерявшись на пару секунд, Камикава неловко погладил её по волосам. Наверное, так он себя вёл, когда хотел её успокоить?.. Сейчас это было странно и непривычно, но в то же время казалось правильным. — Я бы не пошёл на что-то подобное, если бы не был готов ради вас на всё, — уверенно добавил Камикава, гладя сестру по голове. — Поэтому не расстраивайся так. Я же живой. И кто знает, может, моя память ещё вернётся. Девушка молча кивнула, прижимаясь щекой к груди брата и слушая, как быстро бьётся его сердце: хоть он и пытался казаться спокойным, сам он сейчас волновался едва ли не больше неё. А значит, вчера он действительно погорячился, и на самом деле ему совсем не всё равно на случившееся. Может быть, Шики действительно когда-нибудь всё вспомнит. А до тех пор они попробуют узнать друг друга заново. И пусть это будет тяжело… Шики жив — а это самое главное. — Кстати, я купил то, что ты хотела. — Осторожно высвободившись из цепких сестринских объятий, Камикава протянул ей немного помявшийся пакет. — Пряники и пастила. — Кажется, я знаю, что буду на завтрак, — довольно кивнула девушка, принимая пакет и с интересом заглядывая внутрь. — Спасибо. — И ещё… Сегодня Реборн собирается устроить что-то вроде приветственной вечеринки для Влада. — Было слышно, что Хранитель Гнева не в восторге от подобных планов на вечер, и Нори была с ним согласна. Как бы она ни любила всевозможные праздники и торжества, сейчас у неё не было ни сил, ни настроения на что-то подобное. Впрочем, за время знакомства с Реборном они уже успели уяснить, что спорить с ним было себе дороже, а значит, выбора у них нет. — Если что — готовься к тому, что тебя запрягут помогать на кухне. — Это вряд ли, — качнула головой девушка. Выйдя из комнаты, она закрыла за собой дверь и спросила: — Ты не слышишь никакие голоса? — А должен? — вздёрнул бровь Шики. — Головой вроде не бился. — Из-за того, что ты потерял память, твоё кольцо могло выйти из-под контроля, — пояснила Камикава. — Поэтому… Лучше тебе пока его не использовать. По крайней мере, в одиночку. Мы оба знаем, чем это может обернуться. Шики не мог с этим не согласиться. Всё-таки из всех Грехов Гнев был наиболее разрушительным по силе, и, если он вдруг потеряет контроль над кольцом — под угрозой окажется не только эта подземная база, но и весь город. После возвращения из России Камикава ни разу не зажигал кольцо Греха, поэтому не знал, что произойдёт, когда он воспользуется им в следующий раз. И теперь, когда он об этом задумался, то понял, что понятия не имеет, каким образом раньше его контролировал… — Я объясню всё Саваде, — вернул его в реальность голос Нори. — Через час встречаемся в тренировочном зале, сегодня будем тренироваться вместе. Может быть, мы зря опасаемся, и с твоим кольцом всё в порядке, но лучше проверить. — Это вряд ли, — хмыкнул Шики. — Давай, топай. Встречаемся через час. Когда он скрылся за углом, девушка опустила взгляд на пакет, из которого доносился божественный запах сладостей, и невольно нахмурилась. Если её брат действительно потерял контроль над своим кольцом, то это будет большой проблемой: от Юки сейчас толку почти нет, и в том случае, если демоны решат на них напасть — а напасть они могли в любой момент, — к сражению с ними будут готовы только она и этот Влад, с которым никто толком ещё не был знаком. Нори понятия не имела, какими способностями он обладает и что он вообще за человек, поэтому, даже несмотря на то, что Тсуна не чувствовал в нём врага, не могла ему доверять. Вынырнув из мрачных размышлений, Камикава запоздало почувствовала, как кто-то стоит у неё за спиной, и резко развернулась, рефлекторно вскинув руку для удара. Она слишком поздно увидела, что это Ямамото, и уже не успела остановиться, но мечник ловко блокировал удар и отвёл её кулак в сторону. Услышав тихое шуршание, девушка обратила внимание на пакет, который Такеши держал во второй руке. — И тебе доброго утра, — улыбнувшись, поздоровался он. — Придурок, не подкрадывайся ко мне, напугал до чёртиков, — выдохнула девушка. Подняв взгляд на Хранителя Дождя, она увидела в его взгляде плохо скрытое беспокойство. — Извини. — Я не подкрадывался, просто ты слишком сильно задумалась. — Заметив в её руках уже знакомый пакет, Такеши спросил: — Вы поговорили? — Шики приходил извиниться за вчерашнее и обсудить то, что с ним произошло, — кивнула Камикава. При упоминании брата её губы тронула слабая, немного грустная улыбка. — Даже несмотря на амнезию Шики остался хорошим и добрым человеком. Надеюсь, когда-нибудь он всё же нас вспомнит. — Может быть, — согласился Ямамото, понимая, что спорить с этим утверждением и тем самым отнимать у Нори и без того хлипкую надежду на светлое будущее ни в коем случае нельзя. — Не знаешь, где мне найти Саваду? — Тсуна сейчас должен быть в лаборатории, — задумчиво изрёк мечник. — Вроде бы хотел обсудить что-то с Верде… А что такое? Понимая, что делать секрет из ситуации с Шики не стоит, Хранительница Похоти подробно объяснила, чем может обернуться амнезия её брата. Объяснять, насколько это опасно, ей не пришлось: Такеши был не дурак и прекрасно всё понимал. — Я подозревал, что что-то подобное может произойти, — тяжело вздохнул он. — Надеюсь, что все наши опасения окажутся напрасными. Я объясню всё Тсуне, а ты спокойно позавтракай и иди в тренировочный зал. — Если тебе не трудно, — кивнула девушка. — Спасибо. — Как ты себя чувствуешь? — помедлив, спросил Ямамото. После этого вопроса девушка поджала губы и опустила взгляд в пол. Вчера она воистину дала волю эмоциям и теперь чувствовала себя неловко от того, что Такеши увидел её в таком состоянии. Но в то же время Нори была безумно благодарна ему за то, что он не оставил её одну. Набравшись смелости, она подняла взгляд на Хранителя Дождя и увидела, с каким едва ли не болезненным беспокойством он на неё смотрит. — Мне уже намного лучше! — поспешила заверить его Камикава. Мечник тихо выдохнул, но волнение из его взгляда так и не ушло до конца. — Поэтому… не переживай так. На самом деле она понимала, что просить Ямамото о чём-то подобном бесполезно, особенно после вчерашнего. Невольно Нори вспомнила, как отчаянно вчера за него цеплялась, как сжимала окровавленными пальцами футболку у него на спине и выла ему в грудь, а он просто обнимал её — молча, но достаточно крепко, — и не позволял окончательно захлебнуться в той боли и безысходности, которые переполнили её до краёв. Тогда его руки казались чем-то спасительным, жизненно необходимым, но теперь, вспоминая его тёплые объятия и то, как она сама к нему жалась, девушка чувствовала себя очень неловко. — Спасибо, что вчера… — Она невольно запнулась. — Спасибо, что был рядом со мной. Не знаю, что бы со мной случилось, если бы ты не пришёл. — Тебе не нужно благодарить меня за это, — качнул головой Ямамото. Видя, как Нори сконфужена из-за своего вчерашнего срыва, он добавил: — И не нужно стыдиться своих эмоций, какими бы они ни были. Плохие, хорошие — все они естественны, и все они твои. Кстати, о хорошем… — Такеши протянул ей пакет и мягко улыбнулся. — Вот, это тебе. Уже почти забыл, что хотел отдать. Камикава прищурилась. Ничего он не забыл — просто ждал подходящего момента. Потянувшись за пакетом, девушка тут же невольно отдёрнула руку: она случайно коснулась пальцев мечника, и их обоих укололо искрой статического электричества. Такеши удивлённо вскинул брови, усмехнулся немного смущённо, и она, сконфуженно нахмурившись, быстро забрала у него пакет. Внутри были пейзажная вышивка, пара спиц и несколько мотков разноцветной пряжи. От вида всего этого добра морщинка между бровей Нори сама собой разгладилась, и она растерянно замерла — но то была приятная растерянность, от которой в груди стало тепло-тепло. Судя по всему, Хранитель Дождя знал о её любви к рукоделию, поэтому привёз ей именно такой гостинец. — Подумал, что тебе будет полезно как-нибудь отвлечься, — добавил он, заводя руки за голову и глядя, как Камикава рассматривает неожиданный подарок. — Ямамото, нельзя быть таким хорошим, это незаконно, — вздохнула она, борясь с желанием обнять мечника покрепче от благодарности за поддержку и просто за то, что он есть. — Какой закон, я же мафиози, — отшутился Такеши. — Твоя правда, — признала девушка. Убрав подарки обратно в пакет, она подняла взгляд на Хранителя Дождя и слабо, но искренне улыбнулась. — Спасибо большое. — Не за что. — При виде этой улыбки сердце забилось быстрее, и Ямамото не мог не улыбнуться в ответ. — Ладно, я к Тсуне, а потом на кухню, а то меня запрягли помочь с готовкой. — Суши? — встрепенувшись, выпалила девушка. — Ты же будешь готовить суши? — Ха-ха, конечно, меня именно поэтому и попросили помочь. — А с угрём сделаешь? — Для тебя сделаю что угодно. — Такеши замер, запоздало понимая, как это прозвучало, и со скоростью пулемёта затараторил: — Я тут вспомнил, что забыл вернуть Джиро в ожерелье, он наверняка уже что-то натворил, а ещё суши не ждут, вообще я просто зашёл отдать тебе пакет и спросить, как ты после вчерашнего, так что я пошёл! Прежде, чем удивлённо смотревшая на него Нори успела вставить хоть слово, он уже рванул к лифту, махнув рукой на прощание. Проводив мечника растерянным взглядом до поворота, она уставилась на неожиданные подарки. Почему-то после разговора с Ямамото у неё осталось щемящее чувство неловкости. Тряхнув головой, она нахмурилась и, оставив оба пакета в комнате, двинулась в сторону кухни. На кухне было довольно оживлённо: Реборн и Влад сидели за столом и что-то обсуждали, Энма делал бумажные гирлянды с Ламбо, И-Пин и Фуутой, а девушки уже вовсю занимались подготовкой к предстоящей мини-вечеринке. Где-то в глубине души Камикава даже пожалела, что не может поучаствовать в приготовлениях, но у неё были гораздо более важные дела, поэтому виноватой она себя не чувствовала. Поздоровавшись со всеми и объяснив, почему им не стоит рассчитывать на её помощь в готовке, Нори ушла восвояси. — Надеюсь, с Шики-саном всё будет хорошо, — пробормотала Миура. — Тсуна-сан говорил, что он потерял память, но я и не думала, что всё окажется настолько серьёзно… — Не знаю, — покачала головой Юни. — Мне со вчерашнего дня неспокойно. — Сасагава вроде говорила, что в будущем он одним взмахом меча мог менять ландшафт… — нервно пробормотала Блюбелл. — Не вижу смысла это обсуждать, вы всё равно ничего не сможете сделать, — нахмурилась Адель. — Давайте решать, что будем готовить. Девушки обеспокоенно переглянулись. В данной ситуации они действительно бессильны, но всё равно не могли не волноваться: ведь если Камикава потеряет контроль над кольцом, то может вместе с базой уничтожить весь город. Сузуки тоже это понимала, но предпочитала думать, что Саданори знает, что делать, и в случае чего сумеет привести Хранителя Гнева в себя. — Можно попробовать приготовить что-нибудь из русской кухни, — предложила Киоко, листая книгу с рецептами. — Как насчёт бор… — Она запнулась, пытаясь выговорить название супа. — Бо… — Борщ? — уточнил Хранитель Зависти, услышав, о чём они говорят. — Точно, — кивнула девушка, откладывая книгу и открывая холодильник. Оценив запасы оставшихся у них продуктов, она добавила: — Но у нас есть не все ингредиенты. Нужно, чтобы кто-то сходил в магазин. — Сходишь в магазин, — скорее констатировал, нежели спросил киллер, повернувшись к Хисае, которая только зашла на кухню и, видимо, собиралась быстро что-нибудь перекусить перед тем, как продолжать тренировку. — Не поняла прикола, — нахмурилась Хранительница Уныния. — Чего это я пойду? — Влад, сходишь с ней, — продолжил бывший Аркобалено Солнца, проигнорировав её вопрос. Не обращая внимания на помрачневшую Юки, он добавил: — Заодно познакомитесь. — Тебе всё-таки виднее, какие продукты покупать, Влад-кун, — согласно кивнула Хару. — Мы тут как-то больше по японской и итальянской кухне. — Без проблем, — согласился Хранитель Зависти. — Почему я должна идти вместе с ним в магазин вместо того, чтобы тренироваться? — окончательно помрачнела Хисая, похоже, даже не собираясь двигаться с места. — Потому что на сегодня я освобождаю тебя от тренировок, — заявил киллер. — Мне прекрасно известно, сколько часов в сутки ты проводишь в зале. Если будешь так себя загонять, ничем хорошим это не кончится. К тому же вам с Владом нужно наладить общение. — Зачем? — вздёрнула бровь девушка, кажется, уже смирившись с тем, что сегодня у неё не выйдет потренироваться. — Затем, что вам предстоит сражаться бок о бок. Вы должны узнать друг друга получше и научиться друг другу доверять. — Прежде, чем Хисая успела что-либо сказать, Реборн добавил: — Это не обсуждается. Вот деньги. Хотя Хранительница Уныния была совершенно не в восторге от перспективы похода в магазин с незнакомым человеком, в глубине души она понимала, что Реборн прав, и им необходимо наладить общение, чтобы в дальнейшем сражаться вместе без каких-либо проблем. Она уже протянула руку, чтобы взять у киллера карточку, но пол под ногами неожиданно задрожал, замигали потолочные лампы, и откуда-то снизу раздался перекатистый, нарастающий гул. — Землетрясение! — заорал Ламбо. — Мы всё умрём! — Похоже, вечеринка откладывается, — резюмировал Реборн, одновременно с Владом и Козато вскакивая на ноги и включая гарнитуру. — Все, кто не может сражаться — эвакуируются через выход «С», — тут же раздался в наушнике голос Тсуны. — Джаннини, Спаннер и Шоичи — максимально укрепите второй тренировочный зал. Остальные идут в этот зал вместе со мной. Если не угомоним Шики-сана, то базе конец. Киоко побледнела: она прекрасно помнила, насколько была велика сила Шики в будущем, и ей страшно было подумать, чего стоит ожидать сейчас, когда он, похоже, всё-таки потерял контроль над своим кольцом. — Юки, Адельхейд — выведите девушек и детей наружу, — покосился киллер на Хисаю. Та молча кивнула. — Влад, Хром и Энма — идёмте. — Но я могу сражаться! — воскликнула Блюбелл. Впрочем, встретившись взглядом с Реборном, она тут же потеряла всякое желание с ним спорить. Недовольно надувшись, она вместе со всеми ухватилась за руку Хранительницы Уныния, и та сосредоточенно нахмурилась. На секунду вокруг разлилась плотная темнота, и они оказались около храма Намимори, к которому как раз и вёл выход «С». Дети, не привыкшие к таким перемещениям, не удержались и упали на колени. Почувствовав, как дрожит земля, Ламбо опять затараторил что-то про землетрясение и спрятался за бледного как мел Фууту. — Не вздумай… — Сузуки не успела договорить: Хисая уже исчезла, очевидно, переместившись обратно на базу. — Чёрт. — Всё ведь будет хорошо? — с надеждой спросила Хару. — Конечно, — ответила Юни. Её голос звучал взволнованно, но уверенно, и поэтому всем стало немного спокойнее: интуиция редко подводила бывшую Аркобалено Неба. — Ребята справятся. К тому же с ними Реборн-сан и Савада-сан. Стоило ей закончить, как земля под их ногами задрожала сильнее. Ламбо испуганно заверещал и обхватил Фууту руками, спрятав лицо у него между лопатками. Пока Киоко и Хару пытались успокоить детей, Адельхейд и Блюбелл молча покосились туда, где располагался скрытый высококлассной иллюзией вход в убежище. Они тоже хотели вернуться и помочь, но понимали, что не могут этого сделать. У них была другая задача: в случае необходимости защитить тех, кто не может за себя постоять. Наушник надрывно хрипел помехами, и Сузуки, отключив уже бесполезную гарнитуру, переглянулась с понимающе нахмурившейся Юни. Сейчас им остаётся только верить в тех, кто остался внизу.