Убеждение

Джеймс переворачивается на кровати, шаря рукой в поисках теплого мускулистого тела. Не находит. Садится на кровати, окидывая взглядом бедлам в комнате. Ну, блин, как могли устроить такой погром два трезвых человека?… В остальные комнаты страшно заглядывать. Джим запахивает халат и чуть жмурясь бредет на кухню. Ну полный пиздец… Реально – легче все сжечь нахрен, чем пытаться навести какое-либо подобие порядка. Значит, слинял. Джеймс обдумывает следующий шаг, жадно глотая воду прямо из графина. Это уже ни в какие ворота. Взять и свалить. Раздается звонок в дверь – Джим открывает, недовольно вглядываясь в лицо портье. - Ээээ… Вы … эээ… - Быстрей давай, - блин еще и голоса нет – только жутковатый хрип. - Вы вчера обронили, - консьерж протягивает футболку. Твою мать, полковник! Сложно сказать, кто краснеет больше – Мориарти или бедный парень. Обронили… Кажется, Моран швырнул ее на камеру в лифте. Джеймс выхватывает одежку, шарит рукой на тумбочке возле двери, всовывает консьержу купюру и захлопывает дверь. Нет, ну это полный пиздец… Джим возвращается на кухню в поисках еды. Жилье-то конечно элитное и в деньгах недостатка нет, но найти что-нибудь съедобное с утра просто невозможно. Нанимать кого-то готовить? От этой мысли Джеймса передергивает. Он и так периодически терпит этих безмозглых упырей, которые сбегают от капризного гения максимум через неделю и которые почему-то называются телохранителями, хотя пользы от них ни на грамм. Так, можно для престижа с собой потаскать, ну или в прихожей держать, если лень открывать дверь. На большее они все равно не способны. А смиряться еще и с кем-то, кто будет хозяйничать на кухне? Ну нет, лучше всю жизнь питаться американским фастфудом. Кухня … ну, в общем да… кухня… Все тело наполняется истомой, от воспоминаний о ночи. Вазу разбили. Мориарти вздыхает – хорошая была ваза, китайская. Странно, как умудрились не вмазаться в осколки. На дорогущей плите, которая на памяти Джима включалась один раз – мастер при подключении проверял – стоит накрытая крышкой сковородка. Пресвятой интеграл, Джеймс и не знал, что у него есть что-то кроме тарелок и вилок. И ножей. И кружек. Осторожно заглянув под крышку, лучший криминальный ум столетия обнаруживает теплый еще омлет. С сыром. Холодный, логический ум Джима не в состоянии адекватно оценить поступки полковника. Безумие безумием – но приготовить завтрак, вкусный между прочим, и слинять… И после всего этого у МЕНЯ странное чувство юмора, Я похотливый извращенец и Я долбанный псих. Охренеть! Джеймс злится. Джеймс в бешенстве. С ним так не поступают, во всяком случае живыми после такого не уходят. Но как же было хорошо… Проводит пальцами по шее, вспоминая прикосновения. Облизывает губы. Тонкие нежные пальцы пробегаются легкой трелью по животу, ниже… Звонок. Черт раздери этот громкий звук. Если это опять консьерж – дома его могут не ждать. «Сегодня кто-нибудь умрет», это точно. Открывая дверь, Джеймс открывает и рот в беззвучном вопросе «Что за на …?» В коридоре стоит Себастьян Моран, на расстоянии вытянутой руки удерживающий за воротничок форменной рубашки несчастного консьержа, честно старающегося выполнять свои обязанности. Бедный парень пытается объяснить полковнику, что нельзя вот так вот запросто врываться в дом, подобный этому. И уж точно не стоит курить прямо в холле. И жильцов без приглашения тревожить нельзя. Мориарти, плотнее запахивая шелковый халат, небрежно опирается о дверной косяк. - Я думал, успею вернуться до того, как ты проснешься. Убери этого,- Себ кивает на портье,- раздражает. Джим раздраженно шикает на мальчишку, и того как ветром сдувает. Снайпер по-хозяйски проходит в квартиру, скидывая на пол небольшую спортивную сумку. А вот гитарный чехол, весь в нашивках известных металл-бэндов, разрисованный акриловыми красками, ставит аккуратно, оперев о стену. В то, что внутри гитара Джим точно не верит. - Тебе идет черный шелк. Джим захлебывается воздухом от одного только прикосновения – киллер приобнимает его за талию, заглядывая в глаза. - Очень идет. Мне нравится. Чуть припухшие губы, огромные зрачки, рваный ритм дыхания. Полковнику с трудом верится, что «живая легенда и олицетворение криминального склада ума» может так выглядеть. Беззащитно, мило, сексуально. Руки скользят по тонкой ткани, прикрывающей нежное тело. Моран пытается восстановить дыхание и что-то сказать, но все, что ему удается - это издать тихий, властный рык, прижимаясь губами к истерзанной ночью шее. Прохладные пальцы нетерпеливо стаскивают тонкий шелк, обнажая белые, в засосах и следах от укусов плечи. - Ну так я останусь, ты же не против? – полковник целует хрупкие ключицы. - Оставайся, - тихий шепот, - попробуешь слинять – найду и убью, ты же знаешь, что я могу. - Хорошо, - Себастьян закрывает глаза, прижавшись губами к виску брюнета. - Работать надо, - Джим пытается вывернуться из крепких объятий. - Нет уж, - тигр низко и эротично рычит, сжимая бедра любовника. - Работа, Басти. Я не шучу. Снайпер улыбается, подняв руки и чуть отстранившись. - Ладно, ладно, шеф! Все понял. Подвижное лицо Джеймса озаряет счастливая улыбка. Снайпер умудряется наполнить своим присутствием всю квартиру – легкий запах сигаретного дыма, тихие уверенные шаги, музыка, раздающаяся из какого-то угла квартиры… - Бас, мешает! Музыка затихает, и киллер заглядывает в кабинет, с легкой усмешкой наблюдая за сидящим на диване, перед чудом уцелевшим ноутбуком, гением. Джим поднимает голову, глядя на своего снайпера. Столкнувшись взглядом с пронзительно синими глазами – улыбается. Рано или поздно, так или иначе – я тебя приручу. Или подчиню. И, может быть, буду о тебе заботиться. Я тебя люблю.