***
— Чаплин вызывает Зануду, Чаплин вызывает Зануду, приём, — который раз безуспешно повторял в эфир Кёллер, используя позывные Джеймса и свой. — Мэлори, ну же… Ответь же, блин, козёл обидчивый! Положив руку на шею и зажав нужную кнопку до щелчка, Эрих поспешил освободиться от шлема. — Бесполезно, Эрих. Не в нём проблема, — сказала Трисс, наблюдая, как её напарник деловито вертит в руках шлем, временами постукивая по нему и им же по стене, отчего профессор нервно вздрагивала. — Я тоже не могу связаться с Мэлори, а Браун даже не знает, как это делается. — Я не виновата в том, что проход закрыт, — вспылила я, не в силах терпеть бесконечные «не знает». — Да, не знаю! И что с того? Я вас вообще впервые вижу! — Боже, она меня в могилу сведет, — устало взвыла Фишер. — Совсем с катушек съехала-а… — Эй, а ну прекратили! — прикрикнул на нас Кёллер. Он стоял напротив загерметизированной ветки коридора, которая раньше вела к выходу. — Лучше бы подумали, как нам к челноку выбраться! Если вы не заметили, дамы: нам путь отрезали! Мужчина с силой пнул стену тяжелой подошвой и, с шумом выдохнув, закинул голову назад, обдумывая что-то. Другое можно было сказать о Трисс, которая не смогла удержаться от очередных комментариев (в том числе, и в мою сторону): — Нет, Эрих, я слепая. Зря Мэлори радовался, когда в его подчинение приписали Браун. У этой психопатки мозгов нет. — Знаете, что я вам скажу? Катитесь к черту! — чаша моего терпения лопнула. — Мне надоело терпеть! Уже поперек горла засели! Я ищу выход! — Офицер, куда вы? — с нескрываемым испугом в голосе спросила женщина в белом халате, наблюдая как я решительно направилась к одному из оставшихся не тронутым коридору. — Браун! Рядовая, чтоб тебя! Ты куда? — пришёл в себя Кёллер. За спиной послышался бег. — Выход в другой стороне, и он закрыт! Нужно подождать! Когда я обернулась, он стоял у входа в коридор, в пятидесяти метрах от меня: — Не дури, Дэниз! У всех сейчас нервы на пределе. Очухавшаяся Трисс подбежала к напарнику с запозданием в несколько секунд. — Дэниз, ты совсем тупица? — заговорила блондинка, ошарашенная моим поведением. — Браун, живо вернись! Назад! Тебя же сейчас убьёт! — внезапно закричал Кёллер. Он с паникой смотрел то на меня, то на потолок надо мной. Не удержавшись на ногах после рефлексного прыжка назад, я лежала и ошалело смотрела туда, где ещё секунду назад стояла. Там теперь была стена. Она в какое-то мгновение разделила меня и моих напарников по разные стороны коридора. Колющий мерзкий холод пробежался по моим венам от осознания того, что ещё бы секунда и меня расплющило под вылетевшим с потолка толстым «занавесом». Я попыталась встать, но не смогла — мои ноги дрожали от страха и пережитого шока. Вот и осталась я одна: по другую сторону закрывшегося коридора, и чуть было не погибшая. — Проклятье, — обреченно вздохнув, я упёрлась спиной о металлическую стену. Звук хлопка эхом прокатился по пустому белому коридору. Вдали замигала лампочка, и, будто немного посомневавшись, гореть или нет, она решила вырубиться. Вслед за ней, словно зараженные, почти как запущенное падать домино, стали гаснуть другие. «Это всё глюки, Дэниз! Это глюки». Жадная темнота хищно мчалась ко мне на своих когтистых лапах, пожирая по пути оробелый свет. «Проснись, пожалуйста».***
В какое-то мгновение Трисс поверила в то, что Дэниз не успеет увернуться. И она закрыла глаза, уже готовая услышать ее предсмертный вскрик вперемешку с хрустом ломающихся костей. Презрение к истеричному новобранцу сменилось на неподдельный страх за жизнь рядовой Браун, который в свою очередь сменился на ярость, когда капрал с облегчением обнаружила, что шатенка неизвестным чудом всё-таки спаслась от вылетевшей створки. — Скажи мне, Эрих, кого я должна пристрелить за то, что Браун поступила служить именно на наш корабль? — Если бы я знал, то сам пристрелил бы ублюдка, — признался боевой подруге Кёллер. Он не отрывал пристального взгляда от загерметизированного отсека. — Я даже понятия не имею, как её вызволить оттуда, — зло сплюнул он. — Действительно, эта идиотка подкинула нам проблему не из легких, — согласилась с ним Трисс. — Что же мы тогда будем делать? Внезапно Эрих обеспокоенно развернулся в ту сторону, откуда они только что прибежали. — А где Холли? Она не с нами? — Кажется, осталась позади, — с немного взволнованными нотками в голосе ответила Фишер. Мужчина тихо выругался. Из-за недалекости Браун они совсем забыли о профессоре. Неожиданно для всех по всей станции с низким гудением вырубилось электричество. Переключив визор в шлеме в режим ночного видения, Кёллер обратился к другому капралу: — Возвращаемся. — Стой. А как же Браун? Бросим её? — А что нам остается? Будем надеяться, что она сама выберется и найдет нас. Трисс кивнула. И хоть поведение Дэниз не лезло ни в какие адекватные рамки и её следовало выловить хотя бы для того, чтобы та не натворила каких-либо дополнительных бед, а не наказывать согласно уставу — это не давало им право ослушиваться приказа Мэлори: они должны были доставить возможно единственного выжившего на борт «Разящего». К счастью военных, с профессором ничего не случилось. Эрих и Трисс нашли женщину на прежнем месте. Холли стояла, прислонившись к стене, и что-то задумчиво набирала на своем универсальном инструменте.***
Было темно, тихо и неподдельно страшно. Я сидела, забившись в угол, и чувствовала, как мурашки волнами в панике сновали от одного участка тела к другому. Боялась даже шелохнуться. Но, как бы мое существо ни было напугано, как бы оно ни тряслось, я понимала, что нельзя просто взять и просидеть тут вечность и пора что-то предпринимать. Неизвестно, сколько времени прошло в ожидании появления света. И чёрт знает, когда загорятся эти лампочки. К тому же другой вопрос стоял ребром: загорятся ли они вообще? «Либо наберусь храбрости и смогу выжить, либо умру. По крайней мере, не буду гнить заживо», — с этими невеселыми мыслями я всё-таки решилась включить инструментон. Палец скользнул по месту, где примерно находилась матово-черная линия, которая должна была вызвать светящуюся оранжевую голографию на левом запястье. Слабый свет полился из возникшего гаджета, окрашивая белые глянцевые стены коридора в оранжевый. И пусть поле зрения оказалось не широким, но этого было достаточно, чтобы понять, что на данный момент мне ничего не угрожает. Всё это время находящиеся в каменном напряжении плечи с облегчением опустились, и последняя волна из мелких мурашек успокоилась где-то в районе ключиц. Я не понимала, что со мной происходит, что происходит вокруг и почему я здесь, а не в том заброшенном доме с друзьями. Хотела найти всему логическое объяснение, но натыкалась на очередное «невозможно». Так как я не смогла снять с себя шлем и добраться до щёк, просто стукала себя по нему, пытаясь проснуться. Глупое и бесполезное занятие, как оказалось: только голова разболелась. Единственное, что удалось понять за это время — все мои действия были напрасны: как бы ни старалась — я оставалась в плену своего воображения. Вспомнив первые минуты пребывания в этом мире, я усмехнулась. Тогда Джеймс Мэлори дал мне воистину подходящее прозвище: действительно, я как истинная муха (2) снова и снова билась головой о стекло, пытаясь вылететь наружу, и офигевала от того, почему у меня это не получается. «Что ж, допустим, Питер оказался прав и зря я не приняла его слова всерьез. Но тогда как можно объяснить то, как быстро он определил, где мы? Неужели это было для него так просто? Или всё это проделки моего воображения и Питера здесь нет». Стоит добавить, я начала сомневаться в том, что здравый рассудок сохранился при мне. «Ладно, Дэниз. Тебе нужно просто выбраться отсюда. Голову ломать можно и в другое время, в другом месте, — обратившись сама к себе, вгляделась в темноту, лежащую передо мной. — Пора уже делать хоть какие-нибудь движения». Отбросив все мысли в стороны, упершись локтём о стену, я, наконец, собрав всю свою перетрясенную волю в кулак, побрела вглубь темного коридора. Один поворот сменялся другим, длинный коридор — коридором поменьше, либо очередной комнатой со всякими склянками, компьютерами и непонятными мне приборами неизвестного назначения. Несколько раз я натыкалась на тупики, и приходилось возвращаться обратно, где снова гадала, с какой стороны завернула. Белые стены были везде одинаковы, но решить головоломку «как не затеряться» мне удалось по еле видимым — из-за слабого оранжевого света голограммы уни-инструмента — буквам и символам, маячащим над дверьми. Мой долгий зигзагообразный путь продолжался до тех пор, пока впереди не услышала голоса. Без всяких задних мыслей, забыв про осторожность, я рванула на них. Сердце на радостях стало отплясывать бешеную чечетку, когда в конце тоннеля появился свет. Не сбавляя скорость, я неслась по коридору в надежде увидеть людей. И вот уже стояла на металлическом балконе, переходящем в лестницу, посреди многочисленных коробок и, щурясь, смотрела вниз на трех солдат в белой броне, которые сновали туда-сюда, будто бы что-то искали. Набрав побольше воздуха в грудь, я готовилась окрикнуть их, как кто-то резко схватил меня за руку и развернул на себя. От неожиданности я вскрикнула. Человек в чёрной броне моментально оттащил меня за высокую стену из коробок. — Боже, заткнись! — он стукнул ладонью по стеклу шлема, после чего я в удивлении замолчала. — Ты нас выдашь! Оставив меня в покое, он осторожно выглянул из-за коробки, но раздался выстрел, и мужчина резко ретировался на прежнее место. Кратко, но довольно насыщенно выругавшись, он посмотрел на меня: — Чёрт, ты уже нас выдала! Я потом у тебя поинтересуюсь, какого хрена ты тут делаешь и что здесь потеряла, а сейчас соизволь помочь: помешай дрону до нас добраться, а еще лучше — убери, пока я разбираюсь с теми тремя. После мужчина, пригнувшись и прячась за коробками, отбежал от меня на приличное расстояние. Началась бурная перестрелка между солдатом в чёрном и неизвестными мне людьми в белом. Боясь высунуться, я наблюдала, как мужчина на доли секунд выглядывал из укрытия, пускал очередь, а после искал другой металлический ящик, за которым вновь прятался. — Браун, может, хватит на меня пялиться? — прокричал он. — Живее ломай дрона! Я была жутко напугана, и лишь благодаря ругательствам мужчины мне удалось очнуться и взять себя в руки. — Как?! — я попыталась перекричать звук пальбы. — И где этот дрон? — Чего?! — ошеломленно уставился на меня мужчина, на какой-то момент прекратив вести огонь по противнику. Ситуация оказалась ужасно идиотской. Я молчала и кусала губы, не зная, с чего начать, а мужчина, еще раз пробежавшись по мне взглядом и, судя по тяжелому молчанию, взглядом страшным, сказал: — Очень надеюсь на то, что я ослышался. — Прости, я ещё во многом тут не разобралась, и многое мне тут в новинку, — запинаясь, стала объяснять ему. — Скажи мне, пожалуйста, куда нужно нажать, чтобы… — Делай, что хочешь, — перебил меня мужчина, уже сконцентрировавшись на противнике, — но дрон — не моя головная боль! С этими холодными словами солдат покинул меня, перекатившись к ящику подальше — ближе к лестнице — тем самым дав понять, что ничего не собирается объяснять новобранцу. Противники, снова заметив солдата, пустили ему вслед запоздалые очереди, которые заиграли искрами, встретив на своем пути металлические преграды из решеток и ящиков. Вновь в помещении, похожем на просторный ангар из двух этажей, завязалась жуткая перестрелка. Я смотрела на незнакомого мне солдата широко раскрытыми глазами: он в одиночку противостоял троим. В его движениях не было нервозности и испуга — все его действия казались отточенными и полными уверенности. Насколько я понимала, передо мной был профессионал своего дела. И, черт, он дал мне задание, понадеялся на меня, а я сижу тут, испуганно забившись в угол, пока он… Раздался вскрик, и следом что-то тяжелое шлепнулось на пол. Отстреливающийся солдат был в порядке, значит, он зацепил кого-то из вражеских. «Блин, мне страшно!» Всё было реальным. Даже слишком реальным. Жужжание за спиной заставило меня оторваться от своих наблюдений. Сглотнув, я аккуратно выглянула из укрытия на странный звук. Неужели этот голографический шарик, пролетающий медленно, словно крадучись, мимо меня, и есть тот самый дрон? Я не знала, являлся ли электрический пульсирующий «шар» дроном и что он может наделать, но, в любом случае, ничего хорошего с его стороны ждать не стоило. «Шарик», окрещенный дроном, неторопливо пролетел справа, так и не заметив меня. Но что-то внутри подсказывало, что не я являлась его настоящей целью. Боже, он летел прямо к тому человеку, благодаря которому я ещё дышу! Сердце в страхе замерло. Я не могла его подпустить к солдату, но и пошевелиться боялась. Что же делать? В панике заозиралась по сторонам. Времени на принятие решения было катастрофически мало. Взгляд остановился на пистолете — на том самом: серо-чёрном с желтыми надписями, который всё ещё жалко болтался на моем поясе рядом с плоскими гранатами квадратной формы. Вцепившись в пистолет и вспоминая стрельбу из «воздушки» (3), я направила ствол в сторону дрона. Цель недалеко от меня — попасть обязана. Нужно было всего лишь спустить курок, пока малая погрешность в прицеле ещё допустима, ибо вытянутые руки продолжали неимоверно дрожать. Палец зажал курок. Я зажмурила глаза, ожидая выстрел. Но он не последовал. Почему?! Дрон продолжал лететь к солдату. Неужели нужно было давить сильнее? Тряхнула головой и, не выпуская из-под дрожащего прицела «шар», я тщетно зажала курок до онемения пальца. Что же я делаю не так? Дрон подлетал всё ближе и ближе к моему соратнику. Отбросив бесполезный пистолет в сторону и сорвав с пояса гранату — мою последнюю надежду, я поспешила предупредить напарника о своих взрывных намерениях: — Эй, пригнись! Мужчина оглянулся. Я запустила в электрический «шар» гранату. Она летела прямо в цель и вот должна была уже с ним встретиться, как тонкая молния, выскочившая из дрона, ударила по выпущенному мною чёрному квадратику и отбросила его за борт балкона с ящиками. Моментально сменив приоритет, дрон со скоростью рванул на меня. Я стояла в оцепенении, не зная, что делать. Взрыва за балконом так и не последовало. Солдат хотел было высунуться и помочь мне, как в его сторону снова полетела насыщенная очередь, и он был вынужден пригнуться, прячась за коробками. Он занял не самое выгодное положение, чтобы мог защитить меня: та группа ящиков, через которые он перепрыгнул, разделили нас и тем самым не позволяли ему даже выглянуть в мою сторону. А враг снизу только этого от него и ждал. Электрический шар оказался в метре от меня. Это конец? Я попыталась закрыться руками от вылетевшей из дрона молнии. Зажмурила глаза. Послышался глухой треск. Надетая на мне броня завибрировала. Вся жизнь пролетела перед глазами. — Дэниз, не стой на месте — беги! Он же тебя поджарит! — донесся до меня крик напарника. Открыв глаза, я не могла не заметить, как по моим перчаткам бегали голубые волны. Нет, не только по перчаткам — по всей броне. — Щиты не выдержат второго удара! Это были щиты? Я в состоянии шока подняла взгляд на «шарик», который завис надо мной. Электрическая сфера быстро набирала обороты вокруг своей оси, отчего светилась ещё ярче. Кажется, она готовилась ударить меня новой молнией. Дыхание остановилось. Куда же мне бежать? Вперед? К дрону и под обстрел? Нет, не полезу, ни за что. Справа от меня стоял высокий забор из сложенных друг на друга металлических коробок, слева — стена, сзади — два ящика у перил и «обрыв». Я оказалась в тупике. Куда бежать? Как только сфера снова знакомо зажужжала, решение было принято мгновенно. Я развернулась, быстро, как только могла, и с разбегу спрыгнула с балкона. Как оказалось, с десятиметровой высоты.***
Какое-то внутреннее чувство заставило его опустить тяжелую штурмовую винтовку, когда он заметил впереди три фигуры. Прибор ночного виденья зафиксировал двух вооруженных до зубов людей и ещё одного — не представляющего видимой угрозы. Мэлори не ожидал встретить по дороге к центральному компьютеру, да ещё и в полной темноте, ребят из своего отряда и тем более женщину ученую с ними — он считал, что те давно покинули станцию. — Кёллер, Фишер, что вы здесь делаете? — громко поинтересовался лейтенант Джеймс, на всякий случай прячась за углом поворота. Чем чёрт не шутит: вдруг опытные бойцы ненароком пальнут в него. Хотя могло быть гораздо хуже: возможно, это были не его люди. Он не мог себе позволить рисковать сейчас и подвергать риску ребят, которые шли вслед за ним. — Зануда, ты ли это? — также опустил свое готовое стрелять оружие Кёллер. Он тоже заметил движение впереди. Какого же было его счастье, когда они наткнулись на своего командира. — Я же тебя чуть не пристрелил, мудила! Облегченно выдохнув, Мэлори вышел из укрытия навстречу к своим солдатам: — Ты явно переоцениваешь свои возможности, Эрих. Подожди, почему вас трое? Где Браун? — только сейчас заметил лейтенант отсутствие рядовой, хотя ранее он хотел расспросить ребят о том, почему те не покинули станцию. Эрих отвел виноватый взгляд в сторону, раздумывая о том, что скажет своему командиру. Джеймс попытался разглядеть Флай за спинами десантников: вдруг попросту не заметил ее, но встретился взглядом с Холли Маккарти. — Где рядовая? — обеспокоенные нотки появились в голосе Мэлори. — Почему молчите? — Джеймс, она сбежала от нас, — ответила Трисс. — Мы пытались нагнать ее, но отсек коридора, куда Дэниз вбежала, захлопнулся. Мы ничего не смогли сделать. — Что? Как?! Сбежала? Новобранцы — это самая больная тема Джеймса Мэлори. Все члены отряда не понаслышке знали, как их бравый лейтенант трясся над «зелеными», как опекал первые годы службы, помогая новичкам освоиться: многие из них сами когда-то побывали в этой шкуре. Но никто, кроме самых приближенных, не знал, что же им двигало, когда он брал под своё крыло очередного «желторотого птенца». Ходили слухи, что это из-за первого командира Джеймса, под чьё командование тому в свое время не повезло попасть — мол, печальный опыт, больное прошлое. Дурная репутация бежала далеко впереди бывшего командира Джеймса, хотя сам Мэлори утверждал обратное. — Ваш солдат говорит правду, — подтвердила Холли, сцепив пальцы в замок у живота и выдвигаясь немного вперед. — Я сама видела, как та девушка бросила своих напарников. Мягко говоря, её поведение нельзя было назвать адекватным. Ваши солдаты ничего не смогли бы сделать. Джеймс сжал губы в тонкую линию. — Сэр, наш план не меняется? — поинтересовался Джереми, всё это время стоящий рядом с лейтенантом. Сказать честно, этот чернокожий мужчина знал своего командира лучше его самого и всегда чувствовал, когда нужно было вставить то или иное слово, чтобы Мэлори не потерялся в себе. Лейтенант был не тем командиром, который мог быстро принимать решения: он часто сомневался, долго взвешивал решения, складывал факты воедино, подходя к каждому вопросу максимально дотошно, чтобы вывести окончательный вердикт. В этом плане Джереми Гордон дополнял его. И в этот раз он не остался в стороне: — Если мы вернем управление над станцией, то сможем найти местоположение Браун. Джеймс согласно кивнул.***
Приземление мягким было не назвать — особенно когда весь удар пришелся по коленям — за что спасибо коробке, так неудачно расположившейся подо мной. В глазах от боли играли искры, подступили слезы, мне казалось, что бедренные кости выскочили из своих мест. Получив удар, я отлетела в сторону и теперь бессильно лежала на полу. Ноги невыносимо горели от боли, в частности и из-за того, что броня, прежде чем успокоиться, какое-то время продолжала вибрировать. В такт ей помигивало и окутывающее амуницию голубое поле, которое через несколько секунд с легким гудением потухло. Сквозь пелену и пульс в висках я слышала непрекращающуюся пальбу и чей-то крик. Но даже пошевелиться из-за боли не могла. Передающееся изображение было расплывчатым и приобрело красноватый оттенок. — Дэниз! — еле донеслось сквозь жужжание нависшего надо мной дрона и стрекот перестрелки. Больно. Мне больно. Так дико больно, что было всё равно на то, кто выкрикивает моё имя. Попытки встать даже не предпринимались. Однозначно: мне больше не жить. Закрыла глаза. Вздох. Жаль. — Дэниз, нет! Где-то совсем рядом раздался взрыв, и громозвучный гул атаковал мои уши. Теперь я не слышала ничего. Оглушённая, в муках и с силой сжимавшая зубы, ждала своего конца. Конца, который довольно подозрительно затянулся. Когда я с усилием приподняла веки, чтобы узнать причину, то увидела, как мелкие осколки, дождём поблескивая, струились вниз, оседая хлопьями на решетчатом полу. Также сквозь парящие тонкие стеклышки я еле разглядела чей-то тёмный силуэт, мчащийся в мою сторону. Чёрная фигура отстреливалась на ходу, не замедляя своего бега. Всё это было таким мутным, как в тумане, и происходило словно в замедленной съёмке: бегущий человек не пытался прятаться за ящиками и тем самым каждую секунду подвергал себя большому риску, стрелял скорее наобум, чем прицельно; но в кого-то всё же попал — один из противников тяжелым мешком рухнул с ящика наземь. В скором времени фигура «камикадзе» нависла надо мной. Склонившийся силуэт человека что-то говорил мне, только я не могла разобрать его слова. — Я не понимаю, — напрягшись, прошептала ему, — не слышу тебя. Он сжал мою руку и, не переставая говорить, хотел было приподнять моё тело, но, видимо, услышав болезненный выкрик, слишком поспешно опустил обратно — я снова вскрикнула от адской боли, когда стукнулась о пол.***
— Где лейтенант? — в комнату, где сидело несколько десантников из группы «Зета», влетел разведчик. — Где Мэлори? — Что случилось, Колм? — обеспокоенно спросил один из солдатов, поднимаясь со стула. Он не рассчитывал, что разведчик мог вернуться так скоро. — Мэлори — он там? — разведчик спешным шагом направился к двери, ведущей к центральному компьютеру. — Да, но ты так и не ответил. Остановившись у двери, Колм бросил: — К нам идут гости, готовьтесь. Дверь захлопнулась. Времени было в обрез, и Колм Линдлэй, оказавшись на лестничной площадке, перешел на бег. Ему нужно было как можно скорее добраться до шестого этажа: до комнаты центрального управления, где сейчас находится лейтенант. Лифты не работали, как и освещение. Станция до сих пор была лишена электричества. Колм ловко преодолевал ступени, перепрыгивая через три-четыре, и в скором времени оказался на месте. Он сразу узнал Мэлори в одном из силуэтов, отображающихся в его визоре. — Сэр, позвольте доложить! Джеймс, всё это время наблюдавший за Джереми Гордон, колдовавшим над проводами в попытках вернуть станцию к жизни, развернулся в сторону разведчика. Не дожидаясь его согласия, Линдлэй заговорил: — К нам направляется группа неизвестных и сильно вооруженных людей. Возможно, это те самые террористы, про которых говорил адмирал. И скоро они будут здесь. — Гордон, остаешься с профессором, — произнес Джеймс, поднимая со стола штурмовую винтовку. — Линдлэй, за мной, — скомандовал лейтенант, направляясь вниз. Колм кивнул, и вскоре лидер группы с разведчиком скрылись за дверью, оставив Джереми с Холли Маккарти, которая всё это время искала какие-то файлы в смежной комнате, одних. — Где ты их заметил? — задал вопрос Джеймс, обращаясь к Колму, когда они спускались по лестнице. — Они шли через столовую. Я насчитал около двадцати человек. Джеймс присвистнул. — Сэр, я был рад служить под вашим началом, — неожиданно тихо признался Линдлэй, когда они с лейтенантом оказались на первом этаже у комнаты, где сидели остальные десантники. Джеймс замер: — Балбес, ты что, уже хоронить нас собрался? — Но преимущество, сэр, — с сухим смешком заметил Колм, — не на нашей стороне. — Мы выживем! — гаркнул лейтенант и потянул дверную ручку на себя. — Под моим командованием никто не умрёт, запомни! В этом и был весь Джеймс Мэлори. Даже если всё катилось к чертям, даже если был зажат в угол и выбит из сил: он категорически отказывался принимать поражение и сопротивлялся, борясь до самого конца. И только благодаря своему чрезвычайному упорству Мэлори всегда выходил победителем, чем Колм, как было не раз замечено, не мог не восхищаться. «Я всё ещё умею трезво оценивать ситуацию — не дурак, сэр, — подумал разведчик и, кивнув, вошёл в помещение вслед за своим лидером — человеком, за которым готов следовать в любое пекло, — и так точно, сэр! Мне нравится ваш настрой». Оказавшись в помещении, не теряя ни минуты, Мэлори стал отдавать приказы: велел Трисс подняться к Джереми, дабы помочь тому в нелегком деле, Эриху стоять на шухере у дверей, пока с остальными членами на скорую руку организовывают баррикады из столов и других подручных предметов мебели — рисковать жизнями нельзя. — Думаете, выстоим? — прошептал последний новобранец в отряде после краткого и скорого инструктажа. Укрывшийся за перевернутым столом он в страхе жался спиной к сидящему рядом солдату и нервно сжимал пальцами свой дробовик. — Успокойся, пока с нами Джеймс — мы непобедимы, — спокойным и уверенным голосом заверил его солдат, который сидел рядом. — Наш командир и не в таких передрягах бывал. Он знает, что делать. — Идут! — прокатилось по комнате. Сердца десантников замерли.***
Пока растерявшийся Питер сидел рядом с Дэниз, Николас, оказав первую помощь новобранцу, перешёл к павшим в бою вражеским солдатам. Обшарив трупы, он нашел много чего интересного в их КПК (4), например: из ещё сохранившихся личных переписок он узнал, что противник оказался никем иным, как организацией террористов, в последнее время набирающей большую популярность — «Цербером», также от него не могла укрыться промелькнувшая строка об одном интересном человеке. — Дэниз, ты слышишь меня? — Питер настырно хлопал по щекам свою подругу, пытаясь вернуть её к сознанию. — Чейз, оставь её хоть на минуту в покое. Ещё слишком рано. — Как ты мог, Ник? — не поворачиваясь к напарнику, с отчаянием в голосе проговорил Питер. — Как ты мог заставить её спрыгнуть?! — Чёрт, Питер, который раз тебе нужно повторить? Я не заставлял её. Я лишь сказал, что не стоит стоять на месте, но эта дура решила побежать туда, — фыркнул ему в ответ Николас Джэй. — Глупо было прыгать. Радуйся, что хоть живой осталась. — Если бы ты… — заговорил Питер, но заметил неладное. — Стой! Ты куда?! — Не стоит благодарить. Питер резко поднялся с места: — Эй, Николас! Десантник остановился и, слегка склонив голову вбок — в сторону напарника, бросил: — Нужно доложить командиру о «Цербере». И, да, если встретишь женщину в белом халате, будь осторожен.