Swimming With Sharks/Плавая с Акулами

Эрик не очень хорош в том, чтобы быть обычным человеком. Он знает это. Его детеныши гораздо лучше вписываются в понятие «обычные дети». Они не моргают третьим веком, их кожа гораздо мягче, чем у него. И они спят. Час за часом, каждую ночь, а он просто смотрит на них и размышляет о том, является ли то, как сильно он их любит, частью его человеческой сущности. А может быть, он любит их потому, что им необходимо много заботы и тепла и больше нет никого, кто мог бы безвозмездно дать им это. Магда умерла, и Эрик невольно удивлен, почему ему до сих пор так больно. Его неистовую спутницу жизни не сломало ничто, но забрала болезнь. Он полагает, что до сих пор остался с детьми потому что они по большей части её и она хотела бы, чтобы он заботился о них, для их же собственного блага. Эрик всегда старался быть хорошим партнером для нее, но не уверен, что ему это хорошо удавалось. Он закрывает глаза и вспоминает воду, неспешное движение под поверхностью воды, до того, как колючий воздух ворвался в легкие, и ослепляющий свет проник под веки; до того, как Шоу выловил его в океане и переместил в странное место, названия которому Эрик не знал. Потом были эксперименты, испытания и нескончаемая боль, его скелет несколько раз скручивали, ломали и выпрямляли, прежде чем он сумел сбежать, и блуждал по полям совершенно обнаженным, пока Магда не нашла его. Эрик и существа, подобные ему, были защищены Актом о Последствиях Экспериментов. Поэтому даже после того, как Магда умерла, он может самостоятельно существовать в человеческом мире. И теперь у него просто нет выбора. Вспомнив об этом, Эрик открывает глаза. Он собирает ланч для детенышей. Большие сэндвичи с толстыми кусками мяса, чтобы они не проголодались в школе. Также он кладет в пакет немного хрустящих печений. Здесь их называют чипсами, и ещё есть то, что тоже называют чипсами, но это что-то совсем другое на вид и вкус. Чем бы они ни были, Эрик кладет ярко раскрашенные упаковки внутрь коричневых пакетов, а затем кладет туда по одному апельсину, потому что детский врач сказал, что близнецам нужно есть фрукты. Он недостаточно человечен, чтобы есть растения, и потому их холодильник всегда наполнен мясом и рыбой, среди которых лежат несколько фруктов и овощей, необходимых близнецам. Они все время жалуются, что зеленые овощи противные, но Эрик слабо представляет себе, как их нужно готовить. Он старается следить за тем, чтобы они ели их, и полагает, что этого достаточно. В конце концов, они кажутся здоровыми. – Ванда! – зовет он. – Пьетро! Детеныши с грохотом мчатся вниз по лестнице. Им уже по восемь, и они стали довольно самодостаточными. По человеческим меркам, разумеется. Ему все еще приходится расчесывать волосы Ванды, и он занимается этим, пока дети с огромной скоростью поедают тосты и бекон. Они взволнованы из-за своего первого дня в новой школе, и Эрику остается только надеяться, что на этот раз они не напугают людей. Это была не единственная причина, по которой они переехали, но одна из самых главных. – Помните, – говорит он, затягивая резинку на косе Ванды. – Не кусаться. Пьетро вздыхает. – А так же не мочить нашу одежду, не говорить о нашей электрочувствительности и пытаться действовать как люди. – Верно, – Эрик нежно кусает Ванду за щеку и идет на другую сторону стола, чтобы сделать то же самое с Пьетро, но тот тут же отодвигается. – Папа! – возмущенно вскидывается он, и Эрик фыркает. – Доедайте завтрак и поторопитесь, иначе мы опоздаем. Они не опаздывают только потому, что Эрик быстро водит машину. Вождение – это единственная вещь, которая очень сильно напоминает ему плавание таким, каким оно было до того, как он стал человеком: гладкое обтекаемое тело машины скользит в воздухе так же, как он раньше скользил в воде. Детеныши всю дорогу смотрят в окно яркими и жадными глазами. Эрик задумывается, может ли он съесть их учителя, если она или он вдруг окажется недоброжелательным по отношению к детям. Скорее всего, нет, но каждый человек-акула имеет право помечтать. Все еще думая об этом, он паркуется около школы и ведет детей внутрь. Детей, не детенышей. Сейчас они кажутся очень похожими на обычных человеческих детей, убежав далеко вперед и с искренним детским любопытством разглядывая все вокруг. В школе светло и чисто, и Эрику здесь нравится. Пока что. Они подходят к нужному классу, дверь которого приглашающе открыта. Эрик испытывает обычное для таких моментов желание схватить своих детей в охапку и убежать куда-нибудь, где никто не сможет неправильно понять или напугать их, но он знает, что это безнадежно, и не поддается искушению. Детеныши даже не замечают этого, с интересом подаваясь вперед. Большая часть мест уже занята, но учитель приветливо улыбается, так что они, должно быть, вовремя. Это молодой мужчина с большими синими глазами, одетый в вязаный свитер. От него исходит запах искренности. Эрик слегка расслабляется. – Привет, – говорит учитель, вставая из-за своего стола и подходя к ним. – Вы, должно быть, близнецы Леншерры. – Это мы, – говорит Пьетро, с любопытством оглядываясь вокруг. – Рад видеть вас обоих. Меня зовут мистер Ксавьер, я – ваш новый учитель.