Заместитель

2 июня 2005 года Вчера состоялся этот проклятый аукцион. Под давлением общественности я представил на нем четыре картины, и все были проданы. Я молил Конрада не принимать участия в этой возне, потому что открыто бороться с Репиным бесполезно, теперь он — любимчик всего Ордена. Конрад согласился и вел себя, как джентльмен, даже поздравил того человека, который купил две мои картины по сумасшедшей цене. По крайней мере, Тита смогла приобрести одну из них; последняя картина досталась знакомому банкиру из Франкфурта. Конрад сказал мне, что ему уже два раза пришлось встречаться с Репиным. Клянусь, что на следующую Пасху я за неделю уеду из дома и вернусь через неделю после праздника. Если у них будет собрание на Рождество, я туда не поеду, что бы ни сказал или ни предложил Конрад, как бы он ни просил, ни угрожал и ни подкупал меня. Хотел бы я, чтобы поскорее наступил август, и я смог бы устроить нам с детьми каникулы. В Аргентину я не еду. Так что отправимся куда-нибудь недалеко. Дети взрослеют с каждым днем. Клаус недавно сказал «папа» Конраду… потом няне, Фридриху, мне… и Мопси. Карл решил начать с более полезного слова — «вода». Он использует его, когда ему что-нибудь нужно, неважно, что. 17 июля 2005 года, Зюльт Два дня назад я приехал с детьми на Зюльт. Это маленький островок на северном побережье Германии. Дом очень красивый. Он использовался Линторффами для семейного отдыха с XIX века, и они до сих пор владеют частным пляжем. Это спокойное, безлюдное место, и я все никак не могу привыкнуть к синеве моря и мягкости песка. Дети безмерно счастливы, что могут кувыркаться в песке, но на море они смотрят издали и с опаской. Даже Клаус. Уединенность этого места очень мне по душе. Вилла построена в традиционном островном стиле, и в ней восемь спален. Признаю, что тут особо нечем заняться, и если вы захотите сходить в ресторан, вам придется двадцать минут ехать на машине, но с другой стороны, здесь можно сидеть на берегу в абсолютном покое и расслабляться. Конечно, ветер иногда мешает рисовать, но не больше, чем двое малышей, пытающихся съесть твои карандаши и выпить твои чернила. Мне тут нравится, и я не понимаю, почему Армин назвал меня ненормальным, узнав, что я собираюсь сюда. «Majo, — он учит испанский, собирается провести каникулы на Ибице (должен ли я ему сказать, что там предпочитают каталанский?), — ты точно ненормальный. Там нет ничего интересного, только дряхлые аристократы, состоятельные люди и один хороший ресторан. Это как Кёнигсхалле, только с ветром и песком. Почему бы тебе не поехать с нами на Ибицу? Море спиртного и женщины!» Да уж, Армин, прямо-таки представляю себя там! Я не пью и не интересуюсь девушками; неужели ты не заметил, что я сплю с твоим дядей? Так что пока я почти не занимаюсь с малышами. Они ползают и играют в песок на берегу, пока я рисую их или читаю. У Конрада дела в Лондоне, но он обещал приехать в районе двадцатого. Я уже скучаю по нему. *** Мы с Ульрикой пытались покормить Клауса, он сегодня тренировался в упрямстве. Ведя льстивые речи, я ухитрился-таки затолкать в него половину пюре, но он до сих пор воротил нос от цыпленка. Я был так увлечен попытками скормить ему кусочек курятины, что не услышал, как Конрад подкрался ко мне со спины. Я чуть ли не подпрыгнул, когда он закрыл мне глаза своими большими ладонями. Оба малыша ужасно развеселились, увидев мой испуг, и начали хихикать. — Тебе помочь с Клаусом? — спросил меня Конрад после умопомрачительного поцелуя. Поклонившись, Ульрика благоразумно поспешила исчезнуть. — Нет, спасибо. Он ест, пусть медленно, но верно. Доктор сказал, что мы не должны заставлять их есть. Надо позволить им делать так, как им хочется, в их темпе. — Я в этом не уверен. Они должны привыкать к дисциплине. — Им всего лишь год, они даже еще не умеют вставать, не держась, — слабо запротестовал я. Конрад поцеловал Карла и Клауса и, сев на место Ульрики, стал кормить Карла быстрее, чем это получалось у меня; малыш был в восторге, что с ним возится отец. Они быстро закончили, и Конрад отнес Карла в сторону, вытерев ему рот. Я еще долго возился с Клаусом, потому что он решил сменить гнев на милость и получить как можно больше моего внимания. Думаю, он ревновал, что брат захватил себе отца. Наконец он покончил с едой, и я вынул его из детского стульчика. — Давай посмотрим, что там делают твой папа и брат, — шепнул я, беря его на руки. В ответ он радостно дернул меня за волосы. Карл и Конрад были очень заняты — малыш делал башенку. Конрад снял пиджак, жилет и галстук, бросив их на песок. Клаус немедленно ими заинтересовался и потянул на себя ткань. Галстук из итальянского шелка быстро оказался у него во рту, и он увлеченно принялся его жевать. — Не хочешь спасти свои вещи, Конрад? Я пригляжу за детьми, пока ты переодеваешься. — Не беспокойся, это всего лишь галстук. Я приехал сюда прямо с утреннего собрания в Берлине. Восторженный крик Клауса, который нашел отцовский мобильник, привлек внимание Карла, и он мгновенно его сцапал. — Нет, эту штуку нельзя, молодой человек. Эта игрушка для взрослых, — сказал Конрад, вытаскивая его из ладошки Карла. Я спас телефон до того, как он окончил свои дни в песке или в детском ведерке с морской водой. — Конрад, в самом деле, переоденься, пока они не заключили по твоему телефону биржевую сделку, — хихикнул я. — Это не проблема — если они получат хорошую прибыль, — рассмеялся Конрад, а Карл тем временем нашарил в его пиджаке авторучку. — Ладно, эти джентльмены убедили меня, — сказал Конрад, собирая свои вещи под хмурыми взглядами малышей. Через некоторое время он вернулся, переодевшись в рубашку-поло и домашние брюки. Мы еще час играли с детьми на пляже, потом они стали капризничать, так как им давно было пора на боковую. Я отвез их в дом и сдал Ульрике. Теперь они должны были спать до пяти. Выйдя из дома, я отправился искать Конрада. Он встал с песка и теперь сидел в одном из закрытых кресел лицом к морю. Я сел рядом,* и он, положив мне руку на плечо, прижал к себе и мягко поцеловал в лоб. В ответ на эту нежность я поцеловал его пальцы и почувствовал, что он еще крепче обнял меня. Я открыл рот, чтобы сказать, что счастлив снова его видеть, но он мягко прервал меня. — Ш-ш-ш, Гунтрам, наслаждайся тишиной. Мы долго сидели, обнявшись, глядя на море и слушая крики чаек. Меня переполняла любовь к нему. Впервые я чувствовал себя в мире с самим собой. Впервые у меня была семья. _______________ *Судя по фотографии, они широкие, и там могут поместиться двое. http://g4.delphi.lv/images/pix/659x380/VgMge6mjxgw/sylt-germany-beach-pludmale-47767511.jpg