Аллоды онлайн. Новеллизация (3 части)

      — Демоны давно не приближались так близко к аллодам. А уж чтобы находиться на земле…       Жукин, казалось, постарел еще лет на десять. Теперь он совсем не был похож на знаменитого героя Астрального Похода.       — Если случится еще одна… Ночь Астральных Порталов… мы ведь к этому готовы, да? — неуверенно произнес я.       — Не знаю, Никита, не знаю.       Событие вековой давности — едва ли не самое страшное, после Великого Катаклизма — еще было свежо в памяти всех рас, населявших Сарнаут. Наверное, случись оно еще раз, последствия уже не должны быть такими ужасными… Но все пребывают в уверенности, что демонической угрозы больше нет, Врата Джунов закрыты и никакие чудовища из другого мира никогда уже не появятся на этих землях. А вдруг мы сейчас так же беспомощны, как и тогда, четвертого марта девятьсот десятого года?       — В Зосимовой Пустыне живет Великий Схимник, — сказал полковник негромко, рассматривая пламя крохотной свечи на своем столе, словно видел там что-то особенное. — До того, как он посвятил свою жизнь служению Свету, это был мужественный воин Зосима Всесветов. В Великом Астральном Походе мы сражались вместе, плечом к плечу. И даже… да, мне не стыдно это признать, его плечо на сантиметр всегда было ближе к опасности.       Имя казалось слишком лигийским и, поколебавшись, я все же задал этот вопрос.       — Теперь это уже не имеет значения. После Астрального Похода Империя и Лига вспомнили о своей вражде, и я продолжил войну против тех, с кем когда-то шел в бой… А Зосима — нет. Прошло сорок пять лет, и все эти годы, пока я по-прежнему толок пыль солдатскими сапогами, он совершенствовался. Поток паломников, ищущих его благословения, не иссякает. Кто знает, возможно, его внутреннему зрению открыты такие глубины астрала, которые нам и не снились.       — Хотите посоветоваться с ним?       — Нет… нет… я напишу… Хотя нет, передай ему просто на словах, что ты от меня. Мы больше не встречались после той битвы, но я знаю, что он меня не забыл.       Солдаты из враждующих государств, волею судьбы ставшие на короткий срок друзьями? Уточнять я постеснялся.       На Медвежью поляну было решено не соваться, пока там все не утихнет, пусть торговцы сами выясняют отношения. Что же до информации, то я даже не сомневался — Усеркаф ничего не упустит. А у меня пока голова трещала от восторгов Матрены, узнавшей о предстоящей встрече с Великим Схимником — знаменитым Зосимой. Она с энтузиазмом вываливала на нас все, что слышала о нем — а слышала она очень многое, и когда мы прибыли в его скит, я уже готовился узреть настоящее божество в образе человека.       Келья монаха отшельника оказалась отнюдь не уединенной — вокруг нее уже вырос небольшой поселок, где толпилось множество представителей самых разнообразных рас.       — Я буду жаловаться! Писать самому Яскеру! Как можно так обращаться с паломниками?       — Разве сотрудники компании, которая организовала вам тур, не предупреждали, что это дикий аллод: здесь надо быть начеку, передвигаться только по дорогам, лучше палочку с зарядами иметь и комариную сетку?       — Предупреждала, конечно. Но такое?! Разве оборотни входили в программу тура? Что-то я не припомню!       — Да! И где этот знаменитый Схимник Зосима? Мы прошли такой утомительный путь, пережили астральное путешествие! Ах, как меня укачивало!       — А у меня экзема, мне обещали, что Зосима вылечит ее одним прикосновением. Сколько золота я потратила, чтобы сюда добраться!       — Я прошу всех соблюдать спокойствие…       — Повторяю, я буду жаловаться!       — Как можно отправлять кого-то в такие чудовищно организованные туры?! Государство прикроет эту лавочку, я обещаю!       Гвалт стоял невообразимый. Беснующаяся толпа напирала на несчастных монахов, те защищались как могли, но их оправданий никто не слушал. Мы хотели было подойти ближе, чтобы узнать причину недовольства, как один из послушников вдруг выскочил вперед, размахивая тяжелым серебряным амулетом, и завопил, разом перекричав всех:       — Чую… Чую Тьму! Прямо здесь, в скиту! Уж не оборотень ли? Уж не волколак ли лютый? — и со всего маху огрел амулетом по голове мужчину, стоявшего рядом.       Тот взвыл. И не успел я прийти в себя от такого варварства, как пострадавший паломник начал кататься по земле и меняться прямо на глазах — тело удлинялось, одежда рвалась, кожа быстро покрывалась черным мехом.       — Волколак! Бей, бей его, супостата!!!       То ли от неожиданности, то ли от количественного преимущества, но испугаться никто не успел. Толпа с воплями кинулась на оборотня, позабыв о своих претензиях.       — Смешались в кучу кони, люди… — продекламировал Лоб с философским видом. — Эта, как ее… лигийская поэзия, гы!       И пока мы обалдело таращились на него, драка закончилась.       — Оправдались мои страхи! — возвестил монах с амулетом. — Не зря я Зосиму слушал и все заповеди его прилежно исполнял! Есть и у меня чутье на Тьму! Низкий поклон вам за помощь, братья и сестры!       Разгоряченные братья и сестры выглядели при этом так, что готовы были наброситься и на служителя скита, и тот, ясно осознав для себя этот печальный факт, поспешил убраться с глаз долой.       — А тут ничего, весело, — поделился Орел впечатлениями. — Схимник явно не скучает.       — Вот только как к нему попасть, если здесь такая очередь… — с сомнением произнесла Матрена, оглядывая толпу паломников.       — Где-то здесь должен быть комиссар Триединой Церкви, Азиза Лампадина. Может она устроит нам встречу с Зосимой?       Лампадину мы разыскали без проблем, только она озадачила нас заявлением, что Зосима ушел в неизвестном направлении, а саму ее даже не пускают в скит!       — Я сама хотела бы знать, куда пропал Схимник! Во всем виновата проклятая Лига! Она использует запрещенное оружие — гибберлингов-провидцев. Они могут на расстоянии воздействовать на сознание способом, который выходит за рамки обычных способностей мистиков! И это демонические силы! Прямое нарушение «Конвенции о неиспользовании демонических сил нигде, никогда и ни для чего». Когда Империя и Лига подписывали этот документ, мы были союзниками и вместе воевали против демонов. Но и после окончания похода испокон веку Конвенция была незыблема, и это правильно: она защищает аллоды. Но, как оказалось, так думаем только мы, имперцы! Подлая Лига тайно разработала ментальное оружие, рядящееся в милые белые шкурки. Но мы выведем их на чистую воду, выведем!       Лампадина пылала негодованием, которым я бы возможно и заразился, если б не знал наверняка, что Империя сама давным-давно наплевала на эту Конвенцию и изучает в своих лабораториях демонические силы. И в одной из них, как раз касающейся ментальной магии, мне довелось побывать самому. Тринадцатая лаборатория, унесшая жизнь наследника Великого Орка, командира Ястребов Яскера, и еще многих ученых, лаборантов и охранников.       — Великий Схимник — единственное разумное существо на аллодах, которое уважают обе стороны, — продолжила Лампадина, немного выпустив пар. — Его дух чист, а сила проклятия велика. И он обязательно проклянет Лигу, как только увидит наши отчеты. Да, сейчас он ушел… Он не мог больше выносить того вздора, которым потчевал его лигийский протоиерей! Выставил нас обоих из скита, а вскоре исчез и сам.       Скорее всего, Схимник не вынес не только лигийского вздора, но и имперского. Даже я успел устать от Лампадиной за эти несколько минут общения.       — Кого-то Зосима оставил вместо себя?       — Поговорите с Прохором, хотя он тоже вряд ли знает, куда ушел Схимник… Вон там его келья.       Прохором оказался тот самый монах с серебряным амулетом, что меня совсем не воодушевило. Принял он нас охотно. Говорил нараспев, высокопарно, и казался немного спятившим.       — Горе черное! Ушел Зосима, ничего никому не сказав, будто солнышко зашло. Солнышко зашло, лучи Света угасли, и накрыла Тьма Пустынь. Когда Зосима тут сидел у скита своего, мудрым мыслям меня научал — только пташки небесные пели, добро и тепло разлито было по миру. Ушел Зосима — и Тьма принесла с собой хищных воронов и лютых оборотней. Бросил бы я все и отправился искать Зосиму! Но наказывал он мне, что вперед всего не мое хотение быть должно, а существа разумные и им служение. Прибывают к скиту паломники, не слышали они, что пропал Зосима и леса стали опасными. Звери-оборотни нападают средь бела дня. Сказывают, не все уже доходят до скита… Сколько кровушки еще прольется, пока Зосимы нет! Будто чуют звери-оборотни, что Свет наш погас, солнышко закатилось — и можно лютовать безнаказанно и путников поедом есть…       Его беспрерывный монолог мы с кислыми лицами слушали минут пять. Суть ее, однако, сводилась к одной простой мысли: Зосимы нет, и где он, никто не знает. Мы вышли из аскетичной кельи монаха с опухшими головами и в полной растерянности.       — Ну и что теперь?       — А теперь идем к Лампадиной, вон она, исполняет какие-то ритуальные танцы.       Комиссар, подзывая нас к себе, экспрессивно махала руками и подпрыгивала.       — Товарищи, я только что получила срочное сообщение! Сюда прибывает личный эмиссар Яскера со всеми необходимыми документами и отчетами для Зосимы. Но на причале разгорелся бой. Там сейчас батальон майора Саранга Монту! С эмиссаром ничего не должно случиться! Ни в коем случае!!!       Какой еще эмиссар Яскера, какие документы, откуда на берегу наш батальон? На вопросы времени не было. Мы рванули к краю аллода со всей скоростью, на какую были способны, и застали битву у причала в самом разгаре. А в это время к небольшому пирсу, маневрируя голубыми лопастями и выбрасывая из сопел потоки маны, уже швартовался имперский корабль.       Я с ходу влетел в стан врага на дрейке, не глядя подрезав кого-то мечом. Старик сшиб как минимум троих крыльями и хвостом, вцепившись в четвертого зубами. Нас сразу атаковал маг — я почувствовал упругий удар, как от взрыва, от которого перехватило дыхание, но в седле удержался. Лигийцы старались держаться подальше от дрейка, я же лез в самую гущу, потому что это самая лучшая защита против магов — трудно атаковать магией врага, не зацепив своих. Но вскоре, несмотря на явное преимущество кавалеристской позиции, мне все же пришлось слезть. Старик был слишком массивной фигурой и отличной мишенью.       На меня сразу накинулось двое лигийцев — каниец и прайден, причем второй доставлял мне неудобств сразу за троих. Кот переросток — гибкий, сильный, с невероятными для своих габаритов скоростью и реакцией — орудовал двумя короткими мечами так ловко, что мне пришлось какое-то время отступать под его натиском. Я мало видел представителей этой расы. Большинство из них жило на своем родном аллоде, сохранившем независимость, но некоторые прайдены решили вступить в войну — кто-то на стороне Империи, а кто-то на стороне Лиги.       За эти пару минут боя я понял, насколько это грозный соперник. В физической силе прайден почти не уступал орку, но был по-кошачьи вертким и хитрым, и блестяще владел обеими руками. Два коротких лезвия мелькали передо мной слишком быстро и в опасной близости — он вертел ими, как мельница, и мне стоило больших усилий не попасть в эту мясорубку и просто увернуться, не говоря уже о том, чтобы самому атаковать. И только когда стрела пронзила крутившегося под ногами и отчаянно мешавшего мне канийца, я сумел перехватить инициативу и прекратить пятиться назад.       Укоротить его мохнатую лапу мечом у меня не получилось, но выбить один клинок я сумел. Размахивая длинным хвостом, помогавшем ему удерживать баланс своей здоровенной туши, он как-то извернулся и с места прыгнул на высоту в полтора моего роста с намерением оставить без головы. И ему наверняка бы это удалось…       Время замедлилось и зрение обострилось, как это всегда бывало, когда адреналин в крови зашкаливал. Я отчетливо видел каждый волосок на получеловеческом-полузверином лице прайдена, его по-своему изящный прыжок казался неправдоподобно долгим. Но я прервал этот полет.       После прайдена остальные соперники не выглядели такими уж серьезными. Разве что маги нервировали своими залпами, но перевес все равно оказался на нашей стороне. Хоть и с потерями, но нам удалось оттеснить лигийцев от причала, и когда с корабля на берег сошла восставшая Зэм в окружении свиты Хранителей в парадной форме, все уже было кончено.       Зэм величественно осмотрела поле боя, где вперемешку лежало множество тел имперцев и лигийцев, а выжившие выглядели сильно потрепанными.       — Это так здесь встречают личного эмиссара Яскера?! — произнесла она.       Направившегося к ней майора, тоже восставшего, перекосило, но он сдержался и ответил без эмоций.       — Майор Саранг Монту, — отрапортовал он, козырнув. — Враг решил действовать хитростью. Согласно донесению, волшебники Лиги совершили на берегу некий магический ритуал. Предположительно, они открыли портал, через который призвали солдат.       — И как после этого можно верить победным реляциям о том, что Святая Земля уже почти наша?! Хотя странно было бы ожидать чего-то большего от наших горе-вояк. Я все доложу Яскеру! Все!       Мне казалось, что теперь майор Монту ответит ей пожестче, но он и в этот раз сумел сохранить самообладание.       — Портал закрыт, волшебники уничтожены, товарищ Неферти. Кроме того, убит сотник Лиги, возглавлявший операцию.       — Отлично, — снизошла до похвалы Зэм. — Без командира Лига превращается в стадо неорганизованных крестьян. Впрочем, они и так напоминают стадо…       Вместе с остатками батальона Саранга Монту мы сопроводили Неферти в скит, и всю дорогу она громко вещала о важности привезенных ею документов, обличающих демоническую природу лигийских провидцев, и о расхлябанности местных войск, не сумевших организовать должный прием.       — Вы должны немедленно написать рапорт своему командованию и доложить о вопиющих нарушениях воинского Устава!       Я сочувственно поглядывал на майора, но тот держался молодцом и на провокации не поддавался, хоть и сжимал покрепче зубы.       — Так точно, товарищ Неферти.       В поселении ничего не изменилось. Зосима не появлялся, и съехавшиеся со всего Сарнаута паломники по-прежнему возмущались и постоянно грозились кому-то пожаловаться. Эмиссарша прямо-таки раздулась от негодования, узнав, что проникнуться гласом истины, изложенной в ее документах, некому.       — Как это — нет? А где он? Когда он вернется?! У меня важная информация! В наших документах все по полочкам разложено. Лига — рассадник Зла, Тьмы и Смерти! Зосима сразу все поймет, нам нужно срочно провести переговоры…       — Я понимаю, но сейчас это невозможно…       — Смотрите!       Галдеж стих. Я повернул голову в том же направлении, куда уставились все. Из леса вышел ослепительно белый, как снег, единорог. Он в абсолютной тишине, под направленными на него удивленными взглядами, спокойно прошел мимо толпы и остановился возле Прохора.       — Здесь какое-то послание, — с растерянным видом произнес монах, и принялся отвязывать с шеи единорога свиток. Все замерли в ожидании. — Счастье-то какое! Зосима прислал весточку!       После этого последовал новый взрыв голосов. Толпа быстро, немедленно, сию же секунду требовала предоставить либо самого Великого Схимника, либо его точное местоположение. Прохору даже пришлось спрятаться за спинами других монахов, чтобы его не смели, пока он читал письмо.       — Пожалуйста, соблюдайте спокойствие! Сейчас мы все выясним! — надрывались служители скита.       — Видел Зосима гостя из Империи, для него послание есть! — объявил Прохор, и Неферти радостно шагнула вперед.       — Я знала, что Великий Схимник не проигнорирует столь важные сведения, которые я…       — Нет, не для вас, — остудил ее монах и посмотрел на меня. — А для вас.       По взглядам присутствующих стало понятно, что ищущие просветления паломники уже готовы забить меня камнями. Мы быстро скрылись в келье монаха, но даже там были слышны возмущения с улицы.       — Зосима пишет, что давно уже узрел следы Тьмы на Святой Земле, — запричитал Прохор, пока я пытался разобрать бисерные закорючки в свитке, подставив его свету из маленького окошка. — Ах, где же мои очи были? При мне он ничем не выдавал своей сердечной муки…       — Следы Тьмы? — переспросила Матрена.       — Демонопоклонники! Вот кого он учуял! Чаял Зосима, жители аллодов лицом к лицу встретят великую опасность и совместно оборонят Святую Землю! Не тут-то было! Протоиерей и Комиссар явились пред очи его, дабы лаяться, друг на друга напраслину возводить и тешиться с демоническими силами. Очень расстроило это Зосиму и покинул он скит, отправился один-одинешенек Тьму воевать… аж в само Глухоморье.       — Оттуда же бегут все звери…       — Вестимо. Пишет Зосима, в Глухоморье страсть что творится. Звери невинные во Тьму обращены. Но возрадуемся: нашел он корень всех бед и собирается вырвать его! Одного из прекрасных единорогов он уже излечил и послал к нам с сей доброй вестью. Теперь понятно. Сила Веры его и наш скит до сей поры обороняла: ушел он — и лес заполонили лютые монстры. Ах, как жалею я в сей миг, что тратил жизнь свою дух совершенствуя, а не ратное умение… Кто ведает, сколько силушки надобно, дабы корень зла извлечь!       С горем пополам я разобрал, где искать Зосиму, правда прогулка в Глухоморье вряд ли то, о чем я мечтал. Но выбора не было. Выйдя на улицу, мы обнаружили, что нас там все еще поджидает эмиссарша.       — Я хочу увидеть письмо Схимника! — тоном, не терпящим возражений, заявила она, едва мы показались на пороге.       — Оно адресовано не вам, — не дрогнул я.       — Это приказ, капитан!       — Вы не можете мне приказывать, я подчиняюсь только Хранителям.       Сверкнув глазами, Неферти повернулась к присутствующему здесь же майору Монту, и я скривился. Проигнорировать приказ вышестоящего по званию я уже не смогу.       — В своем рапорте о вопиющих нарушения воинского Устава я подробно изложу командованию ваше пожелание ознакомиться с данным письмом! — отчеканил тот и, отдав честь на прощание, развернулся на каблуках и удалился, прихватив своих солдат.       — Я немедленно свяжусь с вашим руководством и вы получите приказ! — взвизгнула Неферти, поглядев на меня, и принялась что-то втолковывать одному из прилетевших вместе с ней Хранителей.       — Угу, — кивнул я, повернулся к своим и прошептал: — Быстро сматываемся.       Никто не возражал. Мы в спешном темпе покинули скит вслед за майором, не дожидаясь ничьих указаний.       Возможно это было всего лишь предубеждением из-за слухов, но лес Глухоморья выглядел темнее обычного и действовал угнетающе. На пути нам не попадались дикие звери, но наши животные заметно нервничали. Даже отчаянный Старик ступал по земле неуверенно и пригибал шею, что было совсем на него не похоже. Тем не менее, мы легко добрались до места, указанного в письме Схимника — оно находилось не так уж далеко, но там оказались всего лишь джунские развалины, и никаких следов пребывания Зосимы.       — Э-э-эм… точно здесь? — нахмурился Миша и, взяв у меня из рук свиток, принялся перечитывать.       — Может, нам стоит его подождать? — предложила Матерна, но мне эта идея не нравилась.       Глухоморье — не самое приветливое место, и оставаться здесь не хотелось. Дилемма решилась сама собой.       — Единорог!       Возможно даже — тот самый! Во всяком случае, он был такой же белоснежный, спокойный и красивый. Единорог посмотрел на нас большими глазами и, величественно переступая, скрылся в зарослях. Мы, не сговариваясь, тронулись за ним. Удивительно, но наши питомцы перестали нервничать, хотя единорог вел нас за собой в густую чащу, куда даже свет почти не проникал. От него исходило ровное, чистое сияние, и вместе с тем умиротворение. Умом я понимал, что ситуация выглядит абсурдной: мы идем за каким-то существом неизвестно куда, но интуиция молчала.       — Это он?.. Это Великий Схимник?..       Сомнения Матрены имели основания: лысый, сморщенный старик, к которому подошел единорог, на величие тянул слабо. Он сидел на земле в потертом, тонком, несмотря на холод, балахоне, откинувшись спиной о камень, и глядел на своих гостей усталым взглядом из-под полуприкрытых век.       — Есть ли Свет в тебе и Сила, имперец? — сказал он очень тихо, поглаживая одной рукой гриву единорога. — Ведаешь ли ты, что может изменить природу разумного существа, что может изменить… мир?       Мы переглянулись. Казалось, что умалишенный старик говорит сам с собой.       — Подойди же. Дай я внимательно посмотрю на тебя…       — Иди, Никита, он тебя зовет, — прошептала Матрена.       Я, как завороженный, слез с дрейка и неуверенно сделал несколько шагов к старику.       — На твоих руках немало крови, но в твоем сердце я не вижу Тьмы.       — Фух, аж груз с души свалился, — услышал я бормотание Орла за спиной.       Его дурацкие шутки иногда действовали отрезвляюще. Тряхнув головой, чтобы избавиться от некстати накатившего оцепенения, я спросил:       — Кто вы такой?       — Зосима — имя мое. Со мной искал ты встречи, Никита.       — Откуда вы знаете мое имя? Откуда вы знаете, что я искал с вами встречи?!       — Живя в этой глуши, немало времени я посвятил не только молитвам, но изучению. Теперь вижу я все ясно и отчетливо, будто взгляд мой проникает сквозь холмы и деревья. Садись, Никита. Садитесь ближе и вы, разговор наш будет долгим…       Мы расселись вокруг Схимника кто куда — на камни, выступающие корни деревьев, поваленные ветки, и чувствовали себя не в своей тарелке. Зосима долго молчал, но и мы не знали, что сказать.       — До прихода Тьмы эти леса были землей обетованной, — произнес он наконец, — для могущественных древней, для величественных единорогов. Стражи Эльджуна — так я звал их. Но потом пришла Тьма. Теперь это не стражи — это проклятые существа. Проклятье их — моя боль. Рыдая, покидал я скит. Думал, кончено все. Жители аллодов погубят себя сами, потонут в коварстве своем, в ненависти и злобе. Сердце никогда не научится любить, коли не устало ненавидеть… Но есть еще в мире такие, кто выстоит, верой и доблестью своей выстоит!       Речь его журчала, как ручеек, и действовала гипнотически. Я вдруг понял, что слушаю Схимника с таким вниманием, что даже забываю моргать.       — Демоны окутали Тьмой Глухоморье. На аллоде, не в астрале, они живут: дышат воздухом и по земле ходят. Страшно это! Как природа такое допустила? Что же будет с миром, если астральные демоны смогут населять аллоды? Ни для кого больше не будет здесь места: ни для пушистого гибберлинга, ни для прекрасного эльфа, ни для самоуверенного человека, ни для свободолюбивого орка… Убил ты демона, что в озере жил, и полегчало мне, шепот деревьев радостным стал, пташка где-то вдали чирикнула… сгинул проклятый. Но не единственный то демон был в Эльджуне. Краем Вечной Ночи правит Царь Теней. И, судя по черным плодам дел его, силищи в нем во сто крат больше.       — Царь Теней — это демон?       — Так я его называю. Черпает он силу древней магии. Когда-то давно стоял в Краю том джунский храм, так и нарекли его — Храм Вечной Ночи. Не сыскать его развалин: раскололась твердь земная, упал он в астрал. Но осталось замест него Место Силы, самое мощное на Святой Земле. Его и заразили демонопоклонники… Теперь исходит оттуда Тьма.       — Как на Асээ-Тэпх? — подался вперед я.       — Было подобное и там, — согласился Зосима. — Но на нашу долю много более тяжкое испытание выпало. Много больше теперь силы у демоновых адептов, много больше зла они сеют… Как их побороть? Один есть путь, только один…       — Какой?       — Вера! Есть ли она в тебе?       — Вера?!       Я хотел расхохотаться, но от досады смог только фыркнуть. И ради этого мы сюда пришли? Тоже мне — способ борьбы. Вера!       — Честно говоря, я ждал более действенного совета, чем абстрактные слова, — произнес я сухо. — Я видел демонов и точно знаю, что умирают они от оружия, а не от веры.       — Есть сила в тебе, Никита, но глаза слепы. Только Вера может изгнать Тьму! С ее помощью излечил я этого единорога… — Зосима повернул голову к белому животному, которое все еще стояло возле него. — Он был проклят, но теперь в нем Свет. Вот, возьми… Это амулет. Но нет в нем магии, нет Силы.       Я взял в руки протянутую мне стекляшку на тонкой цепочке, похожую на неумелую поделку школьника для урока труда.       — И зачем он мне?       — Не бывает легких путей, не бывает — это все обман! Должно наполнить этот амулет твоею собственною Верой, — сказал старик, — понимаешь?       — Нет.       — Собери все светлое, что есть в сердце твоем: любовь, надежду, красоту… Наполни Силой своей души сей амулет. И ты излечишь единорога. А как излечишь, скатится по щеке его чистейшая слеза. Иди же, и за друзей своих не бойся, я буду ждать тебя здесь!       Я повернулся к остальным, надеясь увидеть поддержку, или скептицизм на лицах, но увиденное повергло меня в шок.       — Что вы с ними сделали?!       — Они просто спят…       — Вы с ума сошли? Разбудите их немедленно!!!       — Побудь наедине с собой, со своими мыслями. Найди в себе Веру! Только в тишине и покое можно услышать зов Истины! Иди, Никита, и возвращайся с добрыми вестями.       Я не знаю, зачем согласился на это! Зачем поверил в этот абсурд, зачем пошел у него на поводу и отправился один по лесу на поиски единорогов. Схимник обладал даром говорить так, чтобы его слушали открыв рот, хотя никакой конкретики в его словах не было! Он не поставил никакой четкой задачи, я не понимал, что от меня требуется, и это злило.       На Эльджун мягко опускалась ночь, и без того темное Глухоморье становилось совсем мрачным и пугающим. Раздосадованный и взвинченный, я шел через заросли, не утруждая себя аккуратно раздвигать ветки, а просто прорубая дорогу мечом. Вокруг стояла тишина, если не считать производимого мной шума, привычные лесу шорохи отсутствовали, словно он вымер!       — Даже хищники отсюда сбежали…       И только я пробормотал это под нос, как услышал движение и сразу замер.       Проклятый был единорог, или нет, но он так же сиял в сгустившихся сумерках неправдоподобной белизной. Он шел в мою сторону — похожий на маленькую лошадь, с густой гривой и длинным рогом на лбу, красивый зверь приносящий удачу в сказках любой из рас. Откуда это повелось? Ни один ученый не подтвердит наличие в единорогах магии, но в это почему-то продолжали верить. Слишком сказочными казались их чистота и миролюбие.       Я уже хотел подойти к единорогу и погладить его, как он вдруг бросился на меня, выставив вперед рог. Уклонившись, я инстинктивно схватился за меч. Животное явно не имело сноровки нападать на кого-либо, но весило прилично и скорость развивало неслабую. Мной овладел не страх, а скорее — растерянность. Меньше всего ожидаешь агрессии от такого невинного существа. Единорог снова сделал попытку проткнуть меня рогом, странно при этом рыча, что ему вроде бы несвойственно. Я отшатнулся и взмахнул мечом, оставив на белоснежной шкуре кровавую полосу. Рана оказалась глубокой. Единорог завыл и завалился на бок, в агонии забив копытами по земле.       Знай я хоть немного лекарское дело, возможно, я смог бы ему чем-то помочь. Но я был просто воином и мне ничего не оставалось, как прекратить его мучения.       Может Зосима ошибся, и нет во мне никакого Света и никакой Веры? Убрав меч и достав амулет — по-прежнему пустой и невзрачный, я уселся на землю рядом с мертвым единорогом и прислонился спиной к стволу дерева.       — Не повезло тебе, приятель. Видать, я не тот, кто должен был тебя спасти.       Протянув руку и погладив белую гриву, похожую на тонкие шелковые нити, я почувствовал себя опустошенным. Мне казалось, что я только и делаю, что бегу, выбиваюсь из сил, но каждый раз превозмогаю себя и снова бегу, но на самом деле не продвигаюсь ни на миллиметр. А то и вовсе — откатываюсь назад от своей цели. Хотя какая у меня цель? Есть ли она вообще? Я просто Хранитель и выполняю приказы командования. Как там сказала Рысина — я должен сделать для Империи что-нибудь хорошее? Убийство единорогов точно никак не помогает моей стране. И уж тем более никак не меняет мир в лучшую сторону. Все это бессмысленно. Над Сарнаутом довлеет вполне реальная угроза, а я вместо того, чтобы бороться с демонами, как маньяк бегаю по лесу и убиваю ни в чем неповинных существ. И все это в попытке обрести какую-то «Веру»!       — Бред…       Если во мне еще и были крупицы этой самой Веры, то сейчас они растаяли окончательно. Усталость и апатия давили на плечи. Я лег прямо на стылую землю и положил голову на спину единорогу — она еще была теплой.       — Прости, дружище, я не хотел тебя убивать, — произнес я, уставившись в небо, едва выглядывающее сквозь ветви деревьев и стремительно наливающееся чернотой. — Я снова в тупике. Не знаю, что делать… Думал, ты мне подскажешь.       Но единорогу уже не было дела ни до меня, ни до того, кто его проклял. Зосима сказал, что на моих руках много крови. Я не считал себя плохим, не собирался заниматься самобичеванием и оплакивать каждую свою жертву, потому что каждый раз поднимая меч, я точно знал, ради чего это делаю! Но сейчас у меня не было никакого оправдания. Зачем Схимник послал меня сюда? Бессмысленное убийство не рождает во мне Веру, а только разрушает ее.       Больше никаких единорогов! Нужно забирать своих друзей, возвращаться назад и искать иные пути… С этой мыслью я начал погружаться в полудрему.       Шорох выдернул меня из вроде бы неглубокого сна не сразу. Какое-то время я слушал его, одновременно пребывая где-то у Пирамиды Тэпа на Асээ-Тэпх, и проснулся лишь когда почувствовал дыхание на своем лице.       Я так и не понял, как подпустил к себе кого-то так близко, и почему меня это нисколько не напугало. Большие черные глаза, в которых я даже видел собственное отражение, глядели пристально и с интересом. Единорог склонился так низко, что его грива коснулась моего лба и мне стало щекотно. Неосознанно я протянул руку и погладил его по голове. Наши взаимные гляделки продолжались несколько секунд, пока я пытался сообразить, как он мог воскреснуть, ведь животные умирают только один раз… Потом до меня дошло, что убитый мной единорог все еще мертв, а этот, ласковый, пришел сам и не проявляет агрессии. Может, не все они прокляты?       — Не бойся, я тебя не трону, — зачем-то сказал я, ведь он меня и не боялся.       Гладить его было приятно. Шелковая грива скользила сквозь пальцы, и это странным образом успокаивало мечущиеся мысли. В таком полутрансе я просидел довольно долго, пока из подсознания на передний план не выплыло понимание, что что-то давно уже греет мне грудь под рубахой. Я полез за пазуху и вынул амулет Зосимы — теплый, испускающий мягкое, золотистое свечение. В какой момент он изменился? Значит ли это, что он наполнен той самой, непонятной мне «Верой»?       Разглядывая крохотное солнце на своей ладони, я вскочил на ноги. Разве я сделал что-то особенное?! Хотя стоит ли искать ответы, если все равно не понимаешь сути происходящего? Слова Схимника так и остались для меня просто словами, в которых трудно что-то для себя усвоить.       — Вера! Твоя Вера спасла одного единорога — может спасти она и весь Эльджун! — воскликнул Зосима, едва я появился в поле его зрения, но еще до того, как я показал ему амулет.       С одной стороны, его рассуждения об эфемерных вещах раздражали, с другой… откуда он все знает?!       — Я ничего не сделал.       — Ты сделал многое. Веришь ли ты в это? Амулет теперь полон твоей Веры, он может очистить и проклятое Место Силы в Краю Вечной Ночи. Ступай туда, Никита!       — То есть как это — «ступай»? — оторопел я. — Во-первых, туда можно добраться только на корабле…       — Есть более короткий путь, я укажу тебе его. Ты должен освободить Эльджун! Очистить от заразы!       — …во-вторых, по словам торговцев, там полно демонопоклонников и демонов!       — На Краю не осталось ни единой доброй души аль невинного неразумного зверя. Никто не ведает наверняка, что тебя там ждет. Не ведаю и я. Но, дабы достигнуть его, не одна Вера тебе понадобится — сила рук, ловкость ног, острота ума…       — Вот спасибо, что предупредили, а то я уж хотел помолиться и в путь!       — Пошел бы я с тобой, Никита, стремится туда моя душа, но не слушаются ноги. Все, что я могу, — благословить тебя! — продолжал Схимник, будто не замечая моего ехидного тона.       — Вы что это серьезно? Я должен один пойти в Край Вечной Ночи, прямо в лапы к демонопоклонникам, чтобы очистить Место Силы? Я правда похож на идиота?! Это же… бред!       — Веришь ли ты мне? Веришь ли ты в себя? Веришь ли ты в свою правоту, в искренность своих помыслов и в твердость намерений?       — Верю, но… Послушайте, если я искренне и твердо вознамерюсь научиться летать и сброшусь с аллода, вера не поможет мне в полете отрастить крылья. Я совершал достаточно глупых поступков, и некоторые из них закончились для меня печально.       — Ты умер.       — Вот именно!       — Но ты убил демона…       — Мне помогли водяники! И они достали мое тело со дна. Даже если мне предлагается геройски погибнуть в Краю Вечной Ночи, ведь там спасать меня будет уже некому, каковы шансы, что я хотя бы просто доберусь до места в одиночку?       — Ты доберешься. И ты вернешься назад. Верь мне, Никита! Сомнения гложат твое сердце, но дорога у тебя длинная. И даже смерть твоя не была случайной, ведь настоящий путь извилист… Не было тебя еще на свете, когда сражался я в Великом Астральном Походе. Долго я этим гордился, но вижу теперь, что у каждого свой Великий Поход. И неизвестно еще, чей путь доблестней… Ступай!       Нет, Зосима не гипнотизировал, я не чувствовал вторжения в разум, как это бывало, когда мистики пытались применить свою магию. И все же слова Великого Схимника обладали удивительной силой, проникающей не в мысли, нет… Они бередили что-то в груди! Он не открывал сакральных знаний, не давал никаких объяснений, не говорил ничего такого, что заставило бы меня хоть что-то понять. Но все равно как-то убеждал. Наверное поэтому к нему съезжались паломники со всего света — ради этой странной уверенности, что все, что ты делаешь, правильно, что все так и должно быть. Почва под ногами обретала твердость и идти по ней становилось легче. И я снова шел. Прекрасно осознавая все безумие происходящего, и что если за этой цепочкой гор, уже видневшейся впереди, меня ждет вторая смерть, то на этот раз она станет окончательной.       Нельзя сказать, что мне не было страшно, сложно заглушить голос инстинкта самосохранения. И все же мне казалось невозможным примириться с мыслью, что я, возможно, нахожусь на пороге чего-то важного, но из-за страха не решаюсь шагнуть. Это было похоже на то, как я стоял у края ледяного озера с намерением нырнуть, однако сейчас опасность имела куда более четкие очертания… но при этом и уверенности отчего-то стало больше.       Я шел пешком по настоянию Схимника и остро ощущал свое одиночество. Лес был страшен и пуст. Никто не нападал на меня, но мрак вокруг, сдавливающий грудную клетку и мешающий дышать, пугал гораздо сильнее любого зверья. Глухоморье угнетало. Но когда я вышел к лысым горам, это чувство не исчезло, а наоборот — усилилось. Из-за усталости я не мог сообразить, сколько времени прошло. Бледное, холодное солнце поднялось и снова укатилось за аллод, нисколько не согрев землю. Я немного поспал перед закатом и по опасной дорожке между скал пробирался почти в темноте. Нет, вовсе не за секунду перед смертью вся жизнь пролетает перед глазами. Она пролетает именно тогда, когда ты один, в тишине, и дорога все не кончается.       Каменные стены расступились неожиданно, и я наконец увидел именно то, что и предполагал. Край Вечной Ночи — сумеречный, лишенный растительности берег Эльджуна, где астрал то и дело взрывался багровыми всполохами, освещая множество фигур в ритуальных балахонах. Их действительно оказалось много — целая армия, которую мне не побороть ни за что. И самое отвратительное в этом зрелище было то, что под ногами у них стаями кишели мелкие демоны — астральные бесы, чувствующие себя вольготно. Здесь, по эту сторону горной гряды, все пространство оглашало их мерзкое «похрюкивание».       Окинув взглядом берег, я заметил вдалеке мерцание — столб света поднимался вверх среди камней. Путь неблизкий. И как я должен пройти сквозь всю эту свору? Убить одного, надеть балахон и прикинуться своим? Внутри зрела уверенность, что меня сразу раскусят. Понятия не имею, почему я так решил, но мне казалось, что я с тем же успехом могу торжественно явиться очам демонопоклонников в одеянии священника — разницы не будет никакой.       Можно попробовать пробраться тайком, держась поближе к горам и прячась за камни, благо здесь темно! И эта идея не лишена смысла — демонопоклонники оккупировали край аллода, поближе к астралу, где мельтешили какие-то тени. Я даже думать не хотел, что это там… но в глубине души все понимал. Демоны! Только уже покрупнее и поопасней. Хорошо, что я со своей позиции не мог ничего толком разглядеть, вид своры астральных чудовищ даже самым отчаянным и храбрым может пошатнуть настрой. Сами демонопоклонники не особо глядели по сторонам, сосредоточенные на своих ужасающих питомцах, парящих в астрале, и небезосновательно чувствовали себя защищенными.       Проблемой стали мелкие, крутящиеся под ногами бесы — круглые, толстые лягушки цвета сырого, подгнившего мяса, на тонких лапках, с шипами на спине, множеством глаз на безобразной морде и маленькими острыми зубками. Бесы прыгали повсюду! Лезли во все щели от берега до гор, галдели и вызывали у меня острые приступы брезгливости. Навалившись всей кучей, они могли доставить много неприятностей! И даже если я смогу от них отбиться, они все равно выдадут меня с головой, а идея сражаться в одиночку с теми, кто их призвал, меня не вдохновляла. Но не возвращаться же назад! Обидно будет спасовать перед такими жалкими тварями.       Я осторожно стал продвигаться вперед, к Месту Силы. Интересно, что имел в виду Схимник, когда обмолвился о неслучайности моей смерти? Наверное, она сделала меня еще более безрассудным… Иначе как объяснить то, что я упрямо продолжаю идти, осознавая, чем для меня обернется визг астральных бесов, когда они меня заметят и, если не набросятся, то как минимум привлекут внимание демонопоклонников? Чем я сейчас отличаюсь от разведчицы Майи и ее друзей, обожавших дразнить смерть?       Здравые мысли в моей голове не заканчивались, но меня это не останавливало, а скорее… подзадоривало, что ли? Я преодолел приличное расстояние, умудрившись не попасться, и поначалу все списывал на удачу. Но потом до меня стало доходить, что одной удачей тут явно не обошлось. Астральные бесы сами убирались с моей дороги, будто их что-то отвращало! Рациональная часть меня отказывалась принимать объяснение Великого Схимника… И все же я достал его амулет, по-прежнему испускающий тепло и свет, и крепко сжал в руке. Вера? Да хоть надежда и любовь! Я на все согласен!       Вскоре я уже перестал обращать внимание на отползающих от меня, как тараканы, демонов, потому что чем ближе оказывалась Место Силы, тем сильнее мои волосы вставали дыбом.       Джунский постамент, источающий древнюю магию, находился в самом центре пятна, похожего на отравленную, нарывающую язву среди скал. Из этой коросты торчали огромные, шевелящиеся шипы: то ли щупальца исполина, то ли средоточия какой-то заразы. Земля была больна, и очаг ее заражения разрастался. Я подумал, что возле Места Силы, должно быть, есть охрана, ну или как минимум какие-нибудь демонические жрецы, проводящие ритуалы. Но демонопоклонники толпились у берега. Это, правда, облегчения мне не принесло.       У самого постамента, лениво раскинув щупальца и запуская их в столб света, сидел демон. Он, кажется, был еще больше, чем тот, что обитал на дне озера. Вот только водяников здесь нет и некому меня поддержать в неравной схватке. Как там на счет Веры, товарищ Зосима? Самое время мне прыгать с аллода и отращивать крылья.       На этот раз доводы разума пришлось не то что отодвинуть на второй план, а запихать их в самый пыльный угол. По-другому сделать шаг к Месту Силы у меня просто не получалось! Даже глупые звери массово ушли из этого места, а я наоборот пришел… Сгину. Зато с Верой в сердце! И никто не узнает, что со мной случилось — вряд ли Схимнику поверят, что я добровольно пошел один в логово демонопоклонников. Империя старалась вернуть погибших солдат домой и похоронить на своей земле, но сейчас даже сгинуть в открытом астрале не казалось мне таким уж плохим вариантом. Противно думать, что эта пульсирующая погань, покрывшая берег, будет разъедать мое тело.       Как-то незаметно смирившись с тем, что отступать уже не имею права, я шел с лихой отчаянностью безумца на верную смерть. Мне нужен был какой-то лозунг, но ничего, кроме пафосного «За Империю!», на ум не приходило. Но я не особо и старался. Какая разница, под каким девизом умирать? Главное, что на этот раз я понимал свою цель: мне не справится в одиночку со всеми демонами, но убить одного я хотя бы попытаюсь.       Демон заметил меня и подался вперед. Громкое хрюканье мелких бесов по всему берегу заглушило его рык. Хоть какая-то польза от этих бестий! Щупальца толстыми змеями поползли в мою сторону и я, уже ощущая взрыв адреналина, сгруппировался, готовясь нанести удар и отрубить хотя бы парочку гибких конечностей. Но демон резко дернулся и поджал их.       — Играешь со мной, тварь?       Он был сильнее меня, но странно осторожничал, старался ударить и при этом боялся ухватить своим щупальцем, словно видел во мне опасность большую, чем, как мне казалось, я для него представлял. Слишком близко я подобраться не мог — он был ловким, быстрым и очень большим. И все же я наступал, а он пятился назад, к Месту Силы. Наверное, проклятая магия давала ему энергию, и нельзя его к ней подпускать. Но как остановить этого монстра?       Зосима бы мной гордился в эту минуту. Я вынул амулет. Демон зарычал, кинулся вперед, но было заметно, что меча он боится гораздо меньше, чем крохотной безделушки в моих руках. Я исхитрился приложить амулет к его лоснящейся коже, демон взвыл и еще откатился назад.       — Что, не нравится?       Я попер на него с наглостью дредноута. Если амулет причиняет астральному монстру боль, то я доконаю его этой стекляшкой. И хорошо бы сделать это как можно скорее, пока нашу схватку не заметили демонопоклонники. Из-за нагромождения камней им нас не было видно, но шум мы издавали приличный. Демон выл, бил щупальцами по земле и Месту Силы, кроша его чуть ли не в пыль, но отступать я не собирался, тем более, что уже почувствовал свое превосходство. Странно видеть, как более сильный противник тебя боится.       Извернувшись, я все-таки сократил количество его ног, рубанув по ним мечом. Болтавшийся на цепочке вокруг запястья символ «Веры» возможно в этом здорово помог, но мне все же пришлось с ним расстаться. Демон снова завыл, и я, не растерявшись, швырнул амулет прямо ему в пасть, с целью как минимум заткнуть, как максимум — прикончить.       Нет, монстр не распался прахом, но ему стало не до меня. Он конвульсивно задергался и захрипел. Дожидаться развития событий я не стал — вера верой, а меч меня еще не подводил ни разу. Добить демона не составило большого труда, хотя я все еще опасался его щупалец, которыми он размахивал. Еще некоторое время тело чудовища подрагивало, но потом оно так же, как и его собратья, просто растворилось в воздухе, и сноп гаснущих искр быстро унесло дуновением ветра. На месте, где он находился, остался лишь лежать амулет.       В ушах стучала кровь. Я постарался успокоить дыхание и прислушаться к шуму с берега, подсознательно ожидая нападения демонопоклонников, но оттуда раздавался только оглушительный визг множества астральных бесов. Спустившись немного вниз и выглянув из-за камней, я удостоверился, что никто не спешит мне мстить за убиенного демона. И все же не стоило тянуть время, демнопоклонники могли явиться для демонопоклонения в любой момент. Зосима сказал, что я смогу очистить Место Силы, и этот факт уже вряд ли получится скрыть — изменившийся столб света не останется незамеченным. Можно, конечно, понадеяться на внезапность и попробовать быстро унести ноги, но в этом плане зияли дыры размером в астральную червоточину. Мне не преодолеть путь назад под натиском демонопоклонников, а другого пути я не знал.       Я думал об этом, возвращаясь к Месту Силы и задумчиво крутя в руках амулет. А вдруг очистить проклятие вообще невозможно? Лигийские жрецы не смогли это сделать на Асээ-Тэпх, так с чего Схимник взял, что мне удастся?       Древняя магия, льющаяся из каменного постамента, слепила глаза. Несколько секунд я просто смотрел на нее, видимо от изумления ничего не предпринимая. Там был силуэт. Прозрачный, бесплотный, но определенно принадлежащий человеку. Не то, чтобы я раньше не видел призраков, но отчего-то тело пробрало до самых костей.       — Кто вы? — прохрипел я, потому что в горле все пересохло за секунду.       Лица я не видел, но был уверен, что призрак смотрит мне прямо в глаза. И от этого взгляда бросало и в пот, и в холод одновременно. Даже демон не произвел на меня такого сильного впечатления!       — Я — Тенсес, — просто сказал он тихим, глухим голосом.       Мыслительный процесс переклинило.       — Погибший Великий Маг? — тупо переспросил я.       Призрак молчал. А мне начало казаться, что я сплю, и сон мой весьма странен.       — Что вы тут делаете? — вслух этот вопрос звучал еще глупее, чем в мыслях.       — Я пришел на зов…       — Я вас не звал, — ляпнул я.       — На зов Света. Я увидел его в тебе.       Не знаю почему, но я подумал про свою смерть и про слугу Тенсеса, охранявшего вход в мир мертвых. Все-таки его меч сдвинулся, когда я пытался туда заглянуть, или нет? Зачем я думаю об этом сейчас?       — Моя Искра долгие годы томится в Пирамиде Тэпа, не имея возможности покинуть ее. Она — залог бессмертия жителей Сарнаута. Пока еще… Гурлухсор пробрался в Пирамиду. Он стоит во главе демонопоклонников. Его цель — уничтожить меня окончательно, уничтожить мой Дар.       — Гурлухсор… — наморщил лоб я, что-то мы проходили о нем в школе по истории, но что именно — я вспомнить не смог.       — Хадаганский Великий Маг. Я слабею… Теперь демонопоклонникам уже не обязательно осквернять Места Силы. Вокруг меня тьма, скверна и порча. Долго так продолжаться не может! Они сломают меня! Хуже всего на плато Коба… Те места осквернены еще Тэпом, и сила Света не нашла возможности пробить себе дорогу. То, что было наполнено исцелением и спасением, теперь несет в себе зло и разрушение. Если так будет продолжаться, то сам Свет превратиться во Тьму! Ты должен помешать Гурлухсору, — с каждым словом призрак становился все более прозрачным, и я боялся, что он не успеет сказать мне самое важное.       — Подождите! Как ему помешать? В Пирамиду сейчас не попасть!       — В твоих руках будущее мира… Поспеши…       Это было последнее, что я услышал, когда силуэт исчез окончательно.