Ядерная программа третьеклассника Житенёва

Когда роботы, изрядно потрудившись, наконец закончили демонтаж оборудования — а по выражению Васиной мамы, наконец-то очистили квартиру от хлама! - над Черёмушками уже стемнело. Пименов не переставал сдержанно и как-то горько восхищаться тем, что натворил третьеклассник Житенёв. Бабушка грустновато молчала, изредка помогая что-нибудь открыть, мать оцепенело сидела, хотя бы могла признаться, что всё это в немалой степени её развлекало. Плиту, конечно, пришлось выключить — а процесс подготовки угощений, как и умоляла в своё время Анастасия Юрьевна, отложить. Теперь уже, правда, на неопределённый срок. Убедившись, что миновала опасность, выбежали из своего вынужденного затворничества и Иринка с Маринкой. Маринка осталась без ума от превращающейся программы-раскраски настолько, что её не сильно смущала и пропажа брата, Иринка оставалась задумчивой, но лишних вопросов маме с бабушкой не задавала. Девочка была рада уже тому, что они живы. А чужой голографический дядя и специализированные роботы её не смущали, как смутили бы ребёнка, рождённого даже в поколении Анастасии Юрьевны. Иринка растёт в таком мире, где это — норма и повседневность. Распорядившись последним поставить микросервер компьютера Васи, следователь указал глазами женщинам в сторону флаеров управления внутренних дел, пристыкованных к этажной площадке: - Пожалуйста, проследуйте со мной во флаер. Вам нужно будет ответить на несколько вопросов по Васиному делу. - А чего? Как что, так сразу — арестовывать, да? - недовольно возмутилась было Надежда Филимоновна, но мать тихо сделала ей замечание: «Надь! Ну нашла тоже время и место. Не спорь, поедем!» - За девочками приглядеть надо. На кого они останутся? - повысив голос, спросила бабушка у следователя, показывая на Иринку и Маринку. - Решайте до нашего отъезда, пожалуйста. - Не волнуйтесь, гражданка. На детского психолога! - в воздухе метнулась рука голограммы Пименова. - А вот уже и она. Встречайте, пожалуйста! Гравитационный лифт бесшумно открылся, и из кабины появилась Наталья Оладушкина. Застенчиво откланявшись старшим родственницам Васи Житенёва и получив от Анастасии Юрьевны кое-какие инструкции по дому, она быстро установила контакт с сестричками. Те с восторгом побежали с нею в комнату. Бабушка сухо и деловито проследовала в кабину флаера, криво улыбающаяся мама — за ней. В кабинете Пименова дам угостили чаем с пирожными из простенького кулинарного 3D-принтера, но самого следователя долгое время не было видно. Голограмма затерялась ещё при выгрузке из флаера. Бабушку это стало напрягать, но она не говорила ни слова. Быстро скушав свои пирожные и кусочек маминого, залпом выпив чай, Надежда Филимоновна раздражённо встала: - Ну чего он там застрял? Спать что ли здесь будем из-за него?.. Мать не успела её осадить привычным горестным взглядом измученной жертвы, как дверь открылась и перед ними появился живой Пименов, левой рукой ослабляя галстук: он сильно переменился в лице и выглядел просто как убитый горем. - Я пригласил вас... да-да, пригласил... в-вас?! - на последнем слове голос мужчины сорвался, как будто он испытал сдержанное рыдание, - чтобы побеседовать по поводу... ге... гениального изобретения... вашего... вашего бедного внука и сына... и... честно говорю, ничего плохого!.. только задать вам несколько вопросов об угрозах и бедствиях, к-которым... вас подвергали — если такие... были? - Случилось ещё что-то из-за Василия? В городе? - сухо спросила Анастасия Юрьевна. - Нет, город... спасён, эх... Плохие новости... очень плохие новости, - откашлялся следователь. - Василий во время выдачи вещей потерял сознание. По последним сообщениям, он сейчас в Институте имени Склифосовского. Врачи будут бороться за его жизнь, но... - Умер, что ли? - грубовато переспросила Надежда Филимоновна. Пименов мучился, пытаясь что-то сказать, но ему явно не повиновался собственный язык. - Царствие ему небесное! Господи! Упокой в царствии твоем душу раба твоего, отрока Василия! - смахнула скупые слёзы Анастасия Юрьевна и перекрестилась. - Доигрался! - крикнула Надежда Филимоновна. - Ну, чего? Ну и ладно! Давно уже от рук отбился, мать, бабку в грош не ставил. Всё к тому шло. Так... так, быть может, и лучше!.. - Надя!.. Да как ты?.. - бабушка посмотрела ей в лицо сквозь крупные слёзы, но расплакаться не успела, так как в этот момент внезапно ожил Пименов. - Успокойтесь, прошу вас, ради Вселенной, успокойтесь! - умоляюще крикнул он. - Медицина может и должна спасти Васю. Информацией о гибели не располагаем, а значит, не верим в неё и дальше распространять не рекомендуем. Вы только поймите! Мне очень стыдно за всё, что произошло. Уверяю вас, его никто не мучил и даже не допрашивал. Если бы произошло такое, сейчас уже положили бы пол-отдела, и мы бы сами отдувались на астероидах в состоянии невесомости, и было бы за что. Просто у директрисы и учителей такой конфликт с ребёнком... инспектор им не занималась... мне нет прощения, в целом. Мне — нет. А Васю — спасут. - Бог простит, и я прощаю, - вытерев слёзы, сухо прервала его Васина бабушка. - Все мы под богом ходим. Бог дал, бог взял. Вы хотите узнать, к чему причастна я? Да ко всему причастна. Грех мой, не углядела. Не оценила, наверное, степень опасности. Не поняла. Я в химической лаборатории всю жизнь проработала. Старалась Васеньку развлечь, ну и, полезными чтобы занимался делами, хотела. Горькая жизнь у ребёнка с самого с младенчества, у вас в деле ведь всё есть. Без отца же рос, всё такие неурядицы у матери. Вот я всё ему и приносила, что он просил: инструменты всякие, детали, устройства. Васенька науку любил. Я поощряла, грех мой, этим заниматься. Не думала, что он такие вещи делать будет. Но — должна была думать. Виновата. Не отпираюсь. Компьютер поставила — я, 3D-принтер — я, газоразделительный блок — я, ртути килограмм сорок, прости господи — тоже я. Мой грех... Что ж... Жизнь была — такая тяжёлая... Отец, дядя, брат... Все на суборбитальных фронтах полегли. Одинёшенька осталась, вот и её одна растила... Не углядела ни за дочерью, ни за... вот, теперь, внуком... Нет мне прощения, трудно жила — и конец жизни встречу в тюрьме. Заслужила. Забирайте... Анастасия Юрьевна горестно замолчала, покорно глядя в глаза Пименову. Тому было не по себе. - Мать, да чего тут перед ним выкобениваться? - недовольно крикнула Васина мама. - Ещё чего, за Ваську тут тебе унижаться!.. У нас на планете уже давно пропорционально-сознательное вменение вместо возрастного. Васька был шибко умный, говоришь? Вот сам по закону, значит, и должен за свою дурь отвечать. Тоже мне! Поколение рабов!.. Анастасия Юрьевна посмотрела на дочь осуждающе. - Надя! Это плохие люди изо всех сил не хотят быть рабами. Хороший человек понимает: рабом родился, рабом умрёт. Это во все века так было, и сейчас так. - Ну и иди, рабыня, в свою тюрьму! - проворчала Надежда Филимоновна злобно. - А я за него отдуваться не собираюсь. И вообще есть такое понятие, что мать за сына не отвечает, всё. - Извините, гражданка: нет такого понятия. Мать за сына как раз отвечает, - внезапно заметил Пименов, снова активизируясь и вступая в разговор. - Но мы сейчас об этом ведь с вами не говорим... - Да о чём же вы тогда тут с нами говорите! - всплеснула руками Васина мама, которая всерьёз рассердилась, да и обеспокоилась не на шутку. - Не знаю. Васька никогда меня не жалел, мне его тоже и не должно быть жалко. Он даже сегодня мне день рождения испортил. Если так, я его и вовсе рожать не хотела, уговорили. Не возьму в толк, причём тут я. - Да-а... А мы, вообще-то, располагаем информацией, что сын вас любил. И он хотел подарить вам на день рождения исполнение всех ваших мечтаний... - грустно заметил следователь. - Ему помешало одно обстоятельство: «придурки». На это он всё время жаловался... Ну да не об этом я же и хотел расспросить вас. Вас никто ни в чём не обвиняет! И вас, Анастасия Юрьевна, и вас тоже! Законы, на которые вы ссылаетесь, знаю и я. - Тогда какого чёрта... - начала было Надежда Филимоновна, и мать снова с немым укором было на неё уставилась, но Пименов примирительно поднял указательный палец вверх. - Анастасия Юрьевна! Надежда Филимоновна! Я хочу спросить у вас: кто конкретно вам когда-либо угрожал, оскорблял вас, обижал чем-то, попрекал или грозился предпринять в ваш адрес какие бы то ни было нелицеприятные действия? - Да все! Да весь мир! - презрительно повела было губами Надежда Филимоновна, но смолкла. - Я потому и говорю: конкретно, - серьёзно и печально продолжал Пименов. - Что в органах внутренних дел Шатурского района Подмосковья сейчас решается вопрос о задержании ряда лиц, являющихся дальними родственниками командира, под началом которого служил и погиб ваш, Анастасия Юрьевна, брат Фёдор Лобов. Обиды ребёнка не возникают на пустом месте, понимаете. У следствия в работе версия, что кто-то мог выступать с какими-то угрозами в ваш адрес, Анастасия Юрьевна, допустим, требовать, чтобы вы держали язык за зубами обо всех обстоятельствах, в которых погиб ваш... любимый старший брат, или... - Да господь с вами! - всплеснула руками бабушка Васи. - И не знаю я никаких... обстоятельств. До меня не доводили. Нам с мамой моей покойной только сообщение пришло... похоронное... встретить прах... всё, что от Феди и осталось... - Не сейчас, а, может быть, когда вы были девушкой, тогда, в годы Последней Звёздной войны? - подсказывал Пименов. - Пожалуйста, подумайте, вспомните. Эти преступления, вытекающие из военных преступлений, так же общественно опасны, как и подстрекательство к ведению войн между народами планет в целях установления имперского господства населения части планеты над целым. Они сейчас все наказываются по Галактическому своду законов очень строго. Ваши обидчики понесут заслуженное наказание. По вновь открывшимся обстоятельствам. - Да не надо... никаких наказаний... - Анастасия Юрьевна тихо заплакала. - Не ковыряйте вы старые раны... лучше бы мне в тюрьму пойти... старухе и жить-то осталось. Все и так себя сами наказали, это богу виднее. Рассказывала сдуру Ваське, возила его с собой на кладбище... Никто — ничего не сказал мне, говорю вам. Ничем не угрожал. Что тут угрожать... - Прикольный поворот! - удивлённо пробормотала Васина мама. - Анастасия Юрьевна! Надежда Филимоновна! Я очень вас прошу, не отвлекайтесь! - вернул их к теме разговора следователь. - Я просто хочу напомнить, что в связи с галактической важностью раскрытия такого рода преступлений, в случае, если вам не удаётся вымолвить что-то из ваших мыслей и чувств, вы можете быть привлечены к проверке с миелофоном. - Да пожалуйста! - хором воскликнули обе дамы. - Будет так называемая дружественная проверка, или проверка с взаимно открытым каналом, - уточнил Пименов. - Подсознание к подсознанию. Это вам лишний раз повод убедиться, что за преступниц вас никто не держит. Мне от вас скрывать нечего. Если нет возражений, если не хотите ещё чаю — давайте не будем откладывать, от этого зависят действия наших коллег. - Мне ещё чаю! - брякнула Надежда Филимоновна, снова ловя осуждающий взгляд матери. - А у меня вообще сегодня день рождения! Пусть торт хоть испекут, раз свой испечь не дали!.. - Заказываем, - обратился к роботу следователь. - Попьёте после проверки. Сразу же. Через минуту роботы выдали каждому миелофонные аппараты, и три сознания были скоммутированы воедино без дальнейшей волокиты. Но получилось так, что первым пошёл сигнал от подсознания Пименова. Женщины сразу ощутили, в каком тяжёлом нравственном состоянии пребывает этот уже не очень молодой, среднего возраста человек. «Да... как всё же безумно и жестоко всё с этим парнем получилось... Какой кошмар, какой позор... Для Земли позор — ведь узнают во всех мирах... Надо же, да как же собственная мать реагирует...» «А чего сразу я?!» - подумала Надежда Филимоновна, ощутив эти унылые мысли. - «Чуть чего — я. Какой тут учитель морали нашёлся... Вечно эти мужики без мыла в душу влезут, и ещё в какие-нибудь другие места... Все они сво...» «Надя, ты думаешь, что думаешь?!?» - мысленно окликнула её Васина бабушка, у которой даже лицо побелело. - «Боже мой, страх-то какой, стыда-то с ней не оберёшься!.. Ох, поскорее бы её выключили, она ещё тут таких подробностей навспоминает, хоть плачь!» Ощутив эти мысли дам, Пименов горько улыбнулся: «Так вот всегда!.. Ну, к делу же...» и, пересилив себя, поправив галстук, сказал: - Итак, Анастасия Юрьевна, пожалуйста, с вас продолжим. Что насчёт обид и угроз, исходивших от... (тут в подсознании женщин прозвучали фамилия и звание командира Последней Звёздной войны, мысль о том, что он тоже погиб на войне, и мгновенное чувство боли за нелепую судьбу и этого человека). Нет, конечно же, не военачальника, а, возможно, родственников или других его близких? (Обе ясно почувствовали имена сына и дочери, как если бы их услышали ушами). «Не знаю я этих людей!» - мгновенно отрапортовал канал Анастасии Юрьевны. - «Сколько же людей унесла война!.. Федечка погиб, и этот-то погиб... И ещё Петя из параллельного класса, который в восьмом классе всё норовил меня угостить пряничками на переменке... а однажды весенним днём, тоже, примерно, как сейчас, пошёл провожать меня домой после школьного дежурства и сказал, что любит... а листочки на берёзках были ещё такие маленькие... и над головой у меня кружили майские жуки, а небо — такое голубое... довоенное небо... а мне было так стыдно перед нашей семьёй, если кто узнает, и я сказала Петьке, что, прежде чем такое говорить, задал бы лучше вопрос священнику на исповеди или хотя бы по электронной почте... И с тех пор он стал меня избегать... как мне теперь жаль этого...» «Ну-ка, мать, за что это тебе там было стыдно перед семьёй?» - канал Надежды Филимоновны продемонстрировал живой интерес. - «А ты мне про этого Петю и не рассказывала... Тоже, небось, у вас там что-то вроде, как с моим отцом, вышло?» «Мерзавка! Нашла с кем сравнить! Да я... Да я... дочерью тебя после этого считать не буду, вот! Ах, проклятая техника, всё ведь открыла!..» - едва проявив эти мысли, Васина бабушка закрыла лицо руками и громко расплакалась, покачиваясь из стороны в сторону. Она не произносила ни слова, но оба собеседника по миелофону отчётливо слышали: «Вот так и кончилась жизнь... Зачем я жила, несчастная?.. В дом после такого не придёшь... В тюрьму хочу... Бог бы забрал на тот свет поскорее... За Васенькой... где-то он там теперь, что с ним делают?..» - Перестаньте ссориться! - вслух произнёс следователь, при этом его канал показал: «Да, зря я им доверил взаимно открытый канал... Впрочем, ясно, что измученная старушка затравлена жизнью настолько, что вряд ли о какой мести и помышляла... Парень всё выяснил сам? Но, конечно, это же он во всём этом ужасе рос...» - То, что горе всего народа затронуло каждую судьбу, известно и без вас. Извините, что процесс, конечно, имеет побочные действия. Но вам опасаться нечего. Миелограмма не ведётся и в протокол включена не будет. Анастасия Юрьевна, успокойтесь: Вася не умирал и вы с дочерью ему ещё понадобитесь тут, на свободе! Надежда Филимоновна! Теперь ваш черёд высказаться относительно ваших обидчиков! - Обидчиков? - машинально переспросила Житенёва, но миелофонный канал тут же передал: «Вот первая обидчица напротив сидит, маленькой мне ни разу больше одной штуки мороженого не брала, как я ни орала из-за этого... когда выросла, ни мини-юбки, ни топика одеть на себя не давала, всё уроками попрекала невыученными... на Луну от неё бежать была готова»... - Да вот в Грузовом Космофлоте все мои обидчики, и первый из них — муж, который меня бросил! (Следователь и Анастасия Юрьевна ощутили, как, словно тень, промелькнул образ скверной ссоры между мужчиной и женщиной, и затем сразу же мысль: «Хоть бы его и вправду убили космические пираты!») Да и в лунном ресторане одна сволочь, одни придурки работают! (От неожиданности и яркости сменяющих друг друга образов Васина бабушка, впервые на себе испытывающая в жизни миелофон в действии, перестала плакать, округлила глаза от ужаса и вцепилась пальцами в собственные колени — в следующую секунду она уже могла ощущать в полной красе ссору дочери с коллегой Шурой, заканчивающуюся пощёчинами и Надиной мыслью: «Хоть бы сдохла эта Шурка побыстрей!») - Они вам, что, угрожали чем-нибудь? - надеясь уточнить, переспросил вслух Пименов. - Вижу, она вас ударила... Но вас же уже перевели с этой работы на Землю, прошёл приличный срок... - Шурка-то?! Да шла бы она лесом — я тоже ей будь здоров наваляла! - ощетинилась Надежда Филимоновна, но миелофон показал, что она явно попыталась пофорсить в этом вопросе. - Да перевели, а что толку? Здесь работать тоже тяжело, и тоже обижают все до единого! - Вы же на управленческой должности, насколько следствию известно! - Да какой там управленческой, с этими роботами управишься разве! - махнула рукой Надежда Филимоновна, и тут же из её подсознания выплыла во всей красе её ссора с гиноидом Розой по поводу вязания и необходимости встать к прилавку кафе. Воспоминание отразило красочное желание Васиной мамы отломать роботессе какие-то части тела, а закончилось испуганной мыслью: «Ну всё, теперь о конфликте все узнали... Ну, точно уже с работы выгонят... Тьфу, опять дома сидеть да на мать глядеть, девчонкам носы вытирать...» - Да, с робототехникой управляться непросто, Вы ещё молодец — я человек старого поколения, и тоже далеко не всегда нахожу общий язык даже с моими роботами-полицейскими, - сдержанно улыбнулся следователь и подумал: «Яркая женщина, ей бы на сцене выступать, а не присматривать, как кто чашку вымыл... да пусть и вздорная...». - Не переживайте, в настоящее время к вашей работе нареканий нет, с работы вас никто не выгонит. Анастасия Юрьевна только головой качала и думала: «Вот век живёшь, не знаешь, от чего помрёшь». - А теперь вам обеим следующий вопрос! - Пименов снова обратился к дамам, задней мыслью подумав: «Долго не продержаться... этот интриган Медвежагинцев наверняка уже спустил какую-нибудь телегу про меня коллегиальному начальству». - Кто и когда угрожал Васе? Дрался с ним, бил его? Вы в курсе, что у ребёнка часто возникали драки? «Васеньку? Били?» - всполошилась в уме Анастасия Юрьевна. - «Надо же... А я, наверно, последняя, кто об этом услышала... Ох, горе горькое, недоглядела... Да кто же?» «Придурки все дети! И Васька такой же! Чего тут непонятного-то?» - пронеслось в голове у Надежды Филимоновны, а вслух она произнесла: - А что тут удивительного? Мальчишки же без драк дня прожить не могут! Мне он ничего не рассказывал. Но я знаю и причину. Не уважал он никогда никого, Васька-то. Вот и били, если за что. («Весь в меня» - беззвучно добавил миелофон). - Понятно, - ещё раз сухо улыбнулся Пименов, и миелофон показал женщинам картины из истории, в которых они не разбирались (там было что-то про мальчиков, и вообще людей, и взрослых тоже, которые замыкались в своём горе и делали какие-то самопалы, ковали ножи и прочее). - Вы хорошие люди, Анастасия Юрьевна и Надежда Филимоновна! Самокритичность развита, и на нормальном она у вас уровне. Что же вы друг к другу так-то нехороши? Да и к тому же Васе? Задав последний вопрос, следователь, наверно, видел его чисто риторическим, потому что отключил миелофон. Судя же по выражениям лиц обеих его собеседниц, он мог бы узнать немало интересного. Но это всё уже оставалось навсегда, как говорили в прошлом - «за кадром». Отставив мизинец, Надежда Филимоновна с трудом пыталась засунуть в рот большой кусок торта: полные немого укора, боли и осуждения, налившиеся слезами глаза матери преследовали её повсюду. - Надь! Ну как тебе только кусок в горло идёт!.. - плакала Васина бабушка. - А я вот... уши на себе вижу! Уши! Уши!.. Господи боже мой, какой день!.. Столько всего наговорить!.. узнать! Срам-то какой... Такое с Васенькой, а ты... Погубила ты его! Бесстыжая! - Да пошла ты, мать, сама знаешь, куда! Ты что — уже изо рта у меня кусок вынешь?! В мой день рождения? - пробормотала с набитым ртом Надежда Филимоновна. - Да... подавись ты своим... днём рождения! - выдавила из себя бабушка и закрыла лицо руками. - Прости господи! У-у-у-у... - Опять ругаетесь? - прозвучал за стенкой негромкий голос Пименова: следователь вернулся с осмотра перехваченных самолётиков и ракет. - Поберегли бы себя... Давайте я, что ли, вам составлю компанию, хоть в моём присутствии чтобы такого не было... Анастасия Юрьевна! Хватит рыдать! Внука оперируют лучший кардиохирург Восточной Европы и Ближней Азии и дочь известного космического биолога! Выживет ваш Вася, лучше прежнего здоровье будет... Он теперь будет одним из известнейших учёных мира! Чаю попейте! Совсем ведь вам так не достанется!.. Не переживайте, никто вас ни в какую тюрьму не отправит! - Да?! А почему мы, это... тогда... здесь сидим? - Надежда Филимоновна чуть не поперхнулась крошками. - Ты что, Надя? - оторопела Анастасия Юрьевна, перестала плакать и даже чуть не засмеялась. - Сама же... где ешь, там и... - Потому, что у следствия могут оперативно возникнуть дополнительные вопросы, - поспешно повысил голос следователь Пименов. Солнце ещё озаряло изгибы Дымбовицы, которые хорошо просматриваются с этажа, где живёт семья Бербеку, когда в дверь неожиданно позвонили. Мирча недавно прилетел со своего иннебуратора и был рад подступающим выходным. Явление роботов-полицейских в сопровождении жены-голограммы чуть не повергло его в шок. - Дети дома? - печально спросила голографическая Лучирада. - Пусть собираются. Поедем! - Далеко ли? - только и сообразил переспросить глава семейства. - Нет, недалеко. Да, и компьютер с микросервером пусть тоже возьмут с собой! - спохватилась Лучирада. - Погрузите его на роботов. - Мам! А ты почему в голограмме? - глупо спросил Эваристаш и замолк. В ювенальной квестуре одного из секторов Бухареста в этот вечер царило непривычное оживление. Ведь в будущем не в одной Москве инспекторам по делам несовершеннолетних делать почти что нечего. Пожилая Симина Муту работала в этой должности не одно десятилетие. Она очень уважала Лучираду, и семья юных авиамоделистов была у неё на хорошем счету. Сегодня она не знала, что и говорить. Поэтому предпочитала слушать. - А нам Василе не говорил, что решил взорвать свой город, - закончил рассказ Думитраш. - Так это ты должен был у него узнать! - напустились на него мама и инспектриса. - Прежде чем поставлять не пойми кому боеспособные модели самолётов. Столько времени потратили на помощь в подготовке преступления! Лучше бы уроки так учили! - А Василе — хороший друг, - обиженно заметил Эваристаш. - Он нам всю геометрию вперёд объяснил. Мы думали, не сдадим контрольную, правда, брат? И задачи по алгебре! У него голова светлая! Нам в голову не приходило! Что мы, обязаны... - Я тоже раньше так считала, - грустно прервала его мать, - что светлая голова исключает преступные намерения. Оказалась неправа. Какой позор для ИнтерГПола!.. А вас вообще надо лишить права заниматься авиамоделизмом. Один вред от него. Помните, ещё та трамвайная авария на набережной, и перевёрнутая лодка!.. Люди пострадали... Симина Муту, поджав губы, сокрушённо кивнула. - Мама, ты не права! - решительно возразил Думитраш. - Авиамоделизм ни в чём не виноват. Да, мы виноваты в той аварии, но это потому что не всё учли, малы были ещё. Но Василе, я уверен, тоже не виноват: у него были враги. Другое дело, что нам об этом он не рассказывал. А зря. Да если бы мы знали, что кто-то не даёт ему жить — разве бы мы не прилетели и не встали ему на подмогу? Правда, Эварист? Братишка кивнул. - Только это... просить о помощи... - пробормотал он. - Василе бы не стал. Не по-пацански это... - Точно. Не по-пацански, - согласился Думитру. - Чокнулись вы на своих мальчишеских заморочках, вот что я вам скажу! - подытожила мать. - Из-за них вообще все проблемы и аварии на свете! Ну, и из-за меня! Воли вам совсем давать было не надо... Вы хоть подумайте, какой позор — из-за вашего участия уже целый город на планете чуть не подвергся катастрофе! - Я понимаю, мама, - насупился Эваристаш. - И пойду в галактическую тюрьму. Мы помогали другу. Наверное, если такой хороший человек, как Василе, до такого дошёл — было от чего. - Да. Было. - Думитраш отозвался эхом. - «Помогали другу»!.. - презрительно повторила Лучирада. - Вот теперь из-за вашей помощи и будет наш папа один жить на свободе. И никто ему больше ни варенья из роз, ни мамалыги не заварит!.. - Роботы заварят, мам, - грустно, но твёрдо заметил Эваристаш. - Будем отвечать за свои дела. - Хорошие ребята, но глупые, - сухо процедила инспектриса. Она не увидела, что Лучирада покраснела — голограмма плохо передаёт цветоделение. На Марсе тем временем Фред Слейригг и ребята его звена просыпались от электронных сообщений — вызова явиться для дачи показаний в контрольный отдел. В том городе Марса, где живут они, было ещё раннее утро. А в городе Арбагеллар на далёкой первой планете системы Фомальгаута старый промышленный учёный горестно поводил усиками глаз, читая сообщение о том, что на далёкой Земле загадочным умненьким молодым существом, его учеником, его модель реактора, оказывается, была переработана для разрушительных целей. Его уму это было и вовсе трудно постижимо. Алиса сидела сбоку постели подключённого к аппаратам мальчика. Приходящий в сознание Вася продолжал бредить на тему ожидающей его страшной участи и невообразимой жестокости Алисы. Он не скупился на самые идиотские выражения: очевидно, были в ходу в его семье? Девочка «узнала» про себя немало забавного, но противного. - Да, да, Вась, я такая, - решилась она наконец прервать молчание. - И мерзкая, и жуткая, и страшная. Да называй ты меня какой хочешь. А я сижу тут, и счастлива. Просто оттого, что на свете вновь звучит твой голос... - Космобиолог она... И как же я сразу недосмотрел, придурок такой? Подлизалась, со своими персичками... Наверняка ещё и психотропными... Это значит, с малых лет вивисекцией занимается, - бормотал Житенёв. - Во-во... а теперь она счастлива... Удовлетворение своё специфическое получает... - Удовлетворение, да? - весело переспросила Алиса. - Получаю. Ещё какое. А сказать, от чего? - Ясное дело, от чего! - горько подхватил Житенёв. - Уже и не стыдится!.. Ну, скажи?.. - Да от того, что кое-кто, кому по всем законам биологии и физики сейчас пора было умереть, лежит тут и клянёт меня на все корки! - ласково заметила Алиса. - И силы, значит, есть... Житенёв озадаченно замолчал на полминуты. - Город сгорел. Тысячи москвичей и сотни подмосковных погибли в ядерной бомбардировке. Ещё сотни тысяч получили смертельные дозы облучения и ждут своей участи, - продолжил он наконец. - В бомбардировке виновен я. Пощады уже не будет. Было решено оживить меня, чтобы истязать. Доверено тебе. Ты профессионал, я чую. Не так? - Город спасён, Васенька! - Алиса привстала и слегка пригладила волосы на голове мальчика, на той части, где они не были убраны для проставления гибернационных наноканалов. - Не было никакой ядерной бомбардировки. Все живы, и никто ни в чём тебя не винит! - Не было? - Вася от изумления расширил глаза. - Что же, неужели техника не сработала? Плохо я рассчитал? - Нет, Васенька: техника твоя отличная, рассчитал ты всё правильно, просто ты не один гений на этом свете. К счастью, - добродушно пошутила Алиса. - Нашлись ещё гении, чтобы её обезвредить. Кстати, очень горят желанием пообщаться с тобой! Как учёный с учёным... - Так значит... - оторопело произнёс Вася и вконец затих. - Так вот. Значит! - слегка передразнила Алиса и погладила его по руке. Вася страдальчески заморгал. «Слезоотделение в норме... Водный баланс восстановился» - заметила про себя Алиса и приготовила салфетку. - Значит, пообщаться... - нахмурился он опять. - Это — чтобы окончательно вынуть из меня душу? Эти псы правопорядка считают, что ещё не все масло ты из меня ногами выжала? Отдай посланные файлы!.. Не смей знакомиться с моими разработками! Эх, поздно, поздно!.. Вижу, как ты рада... Вон у тебя сколько тут сенсоров под рукой, сейчас любой нажмёшь — и сделаешь со мной, что хочешь... Только знаешь что? - Вася вдруг почти вскрикнул, и Алиса забеспокоилась за положение некоторых трубочек и контактов. - Я... всё равно не сдамся! Мучайте меня, истязайте, ставьте опыты, рвите на куски, съедайте, препарируйте! Я больше ничего никому говорить не буду! Довольно с меня уже всего, что тебе сказал! Я защищался! - Ты храбрый мальчик, Васенька. Поцеловала бы тебя в носик, но ты мне запретил, - сказала Алиса. - А вот слёзы я тебе всё-таки и без разрешения вытру. Такая вот противная, да. Житенёв без злобы подвергся манипуляции. Осторожно промокая глаза мальчику, Алиса нарочно задержала незащищённый мизинчик у его лица, и он даже не попытался его укусить. Она с грустью, но всё так же ласково продолжала глядеть ему прямо в глаза, пока Вася их не прикрыл. - Но с тобой очень тяжело, - продолжила она. - Видишь, даже я вынуждена об этом сказать. У тебя есть все замашки диктатора. Даже радоваться ты мне не дозволяешь... Что ж... Потерплю. А того, что ты сказал, и правда, уже довольно. Говорить никому больше нечего. Всем всё и так ясно с тобой. А файлы я тебе перешлю сейчас обратно на твой адрес, а у себя уничтожу. Мне всё равно незачем и некогда в них вникать. Не моя специальность. - Не надо! - снова яростно перебил Житенёв. - Мой адрес наверняка уже перехвачен. Оставь их! - Хорошо, заархивирую и принципиально не буду к ним прикасаться без твоего разрешения, - покорно подытожила Алиса с едва заметным ехидством. - Кстати, о том, что ты мне их послал, ИнтерГПол не знает. А после такого их отношения к тебе у меня и желания нет им предлагать. Вася снова замолчал, думая. Выражение лица его принимало постепенно всё более спокойный вид. - А чего они там, тогда, в директорском кабинете?.. - вдруг, спохватившись, спросил он. - А я-то думала, что ты сам поймёшь, что... Умный мальчик. Совсем не придурок, опять же. Да? - подмигивала Алиса. - К чему ты клонишь? - недоверчиво покачнулся Вася. - Неужели... - А к тому, что не всё от меня от одной зависит в этой жизни. Но это — не повод её бояться! - выпалила Алиса. - И не я всё решаю. И у меня тоже могут быть ошибки, недоброжелатели, просто не понимающие меня люди... А ты уже считал меня чем-то вроде богини, да? То есть ты такой же, как мальчишки прошлого столетия? - Значит... ты привела меня к моим врагам, не сознавая, что они враги? - недоумевал Вася. - Ты что, маленькая девочка? Не поверю!.. Опять хитришь? - За то, что привела — виновата, Васенька. Прости меня, если сможешь, - на глаза Алисы вновь набежали слёзы. - Но и сделала всё, что могла, чтобы это исправить. Ты ещё узнаешь, как что было. А вот насчёт того, что враги — ты это бросай, Вась. Я тебе серьёзно сказала, что ты сам своим поведением создаёшь врагов. И ещё раз повторю. Поберегись, на каждый раз в жизни я могу рядом не оказаться. Я и так слишком поздно оказалась рядом, и за это тоже прости. - Значит, что же... мучить меня... больше не будут?.. - задумчиво переспросил Вася. - Думаю, нет. Ну... или, по крайней мере, теперь, наверное, уже только через мой труп, - сказала Алиса. - Пусть это непросто, но я не позволю. Вася устало закрыл глаза. Может быть, коммуникации притёрлись, может быть, дозатор-автомат уже подобрал оптимальную формулу обезболивания... А может, что-то ещё... Но теперь малыш улыбался. - Прости меня, Алиса! - наконец выдавил из себя он. - Ты и правда — очень, очень... хорошая. Прости... Оказывается, я и сам... во многом — этот... придурок. Да. Прости... придурка. - А к жизни стоило возвращаться хотя бы ради того, чтобы расти над собой, - многозначительно сказала Алиса. - Я очень рада, что ты прогрессируешь как учёный и как человек. Разрешаешь этому порадоваться, как ты? - Да брось ты! - шире улыбнулся Житенёв. - Забудь про мой бред... пожалуйста... Ведь если ты меня оживила, значит, это кому-нибудь нужно? Правда? - Правда, Вась. Это Маяковский сказал про звёзды: если их зажигают, и так далее, - заметила Алиса серьёзно. - Хочу... к звёздам, - прошептал Вася. - Там... много интересных существ... которые поймут... - Выздоравливай. Полетим, - заверила его Алиса. В этот момент в палату, привлечённый беседой, зашёл Пейсах Натанович. - Так, а разговариваем себе, кажется, ничего... Ну что, Наполеончик? Не сбылось-таки нашим честолюбивым планам сжечь Москву до основания? - шутливо наклонился к Василию доктор Шиманд. Вася сначала настороженно и даже злобно смотрел (на придурка-хирурга), а потом... вдруг улыбнулся тихонько — и рассмеялся над самим собой. Алиса тоже улыбалась, но сквозь слёзы радости. - Мы учимся понимать шутки, - сказала она. - У нас большие достижения. - Юноше Бонапарту нужен покой и сон. Впереди его ждут великие дела, - добродушно сказал Пейсах Натанович и даже слегка потрепал Васю по плечу. - Доктор говорит правильно, - приподнялась со своего места Алиса. - Спи, Васенька! Сном все болезни проходят... - Спасибо... доктор! - пробормотал Вася, пытаясь заглянуть в лицо Шиманду. - Ты уж только ничего не говори! - сказала Алиса, поправляя постель Житенёву. Она отключила совсем верхний свет и убедилась, что дежурный медбрат-андроид занял в палате свой пост неусыпного стража. Вася проводил её счастливой улыбкой. - Ох, как я устала!.. - наконец-то потянулась Алиса. - Пейсах Натанович, а у вас... не найдётся тут чего-нибудь поесть? А то последнее, что я вчера съела, был персик хзумпуа. Там, перед беседой с Василием. А до этого только завтрак. - Да конечно же, не вопрос, Алиса Игоревна! - всплеснул руками хирург. - Сейчас направлю заявку в пищеблок, роботы вам быстро приготовят, всё, как положено, из трёх блюд... - Я бы даже не отказалась от пяти-шести, - мечтательно уточнила Алиса. - Да пожалуйста, пожалуйста!.. Вы же и у нас теперь героиня дня... И будущих научных статей, - Шиманд многозначительно поднял вверх указательный палец. - Пока кушаете, вам направим флип для возвращения домой. Могу только представить, как же вы устали... - Флип не надо, - бодро перебила Алиса. - Заночую здесь, если не возражаете. Нельзя покидать Житенёва. Что-то мне подсказывает, что днём я буду ещё нужна. Да и... папу поднимать ночью нехорошо как-то. Роботы поставили перед Алисой обыкновенную больничную еду, и доктору оставалось снова только подивиться, как девчонка наскоро умяла добрых порций четыре каши, которую в будущем считают не самой вкусной едой. Впрочем, если бы ту кашу предложили людям из поколения прабабушки Алисы, они наверняка бы сочли её типом праздничного, оригинального угощения... - Возьмите ещё сладкое, - указал доктор Шиманд. - Не положено. Надо знать меру. Нехорошо, на ночь, - поблагодарила Алиса. - Правильно рассуждаете как биолог и медик! - обрадовался тот. - Приходите к нам работать! - Подумаю. На носу ещё много, много экзаменов, - чуть зевнула и прикрыла рот девочка. И всё же Алисе было ещё не до сна. Очутившись одна в палате с койкой для отдыха, она набрала по видеофону Милодара. Комиссар был рад видеть Алису, ведь он решил, что после спринта по Москве её саму забрали в больницу. Он не следил за подробностями. На заднем плане антарктической секции виднелась усталая Лучирада и ещё кто-то из криминалистов с других планет. - Комиссар, что там с Житенёвыми? - спросила Алиса без долгих вводных. - Ну, как положено! Забрали их, сидят у следователя Пименова в своём районе Москвы. Он с ними периодически ведёт собеседования... Всё как по закону! - отрезал Милодар. - Милодар, кстати, почему я до сих пор не арестована? - вдруг подошла к видеофону Лучирада. - Я же такая же будущая обвиняемая, такой же фигурант дела, как и эта Житенёва. Вы забыли, чьи дети поставили преступнику бомбардировщики? Так вот, мои. - Что за чёрт? - возмутился Милодар. - Откуда вы все на мою голову?.. Но ведь... но вы ведь не представляете общественной опасности, Лучирада? К чему эту комедию ломать?! - А какую общественную опасность представляют мама и бабушка Васи? - осторожно спросила Алиса. - Простите, я не очень хорошо просто знаю право Галактики. Милодар хмыкнул. Он открыл какие-то файлы на экзоэкранчиках, но при всём умении Алисы читать зеркальный текст навыворот, самой разобраться не удалось. - Строго говоря, никакой, - заметил он тихо. - Их показания свидетельствуют о косвенной форме вины и исключают продолжение преступления. Электронную подпись о невыезде они, наверняка, уже оформили. Если у Москвы не будет возражений, их надо по идее отпустить. - Давайте не только по идее! - настаивала Алиса. - Провидеофоните, напишете распоряжение? - Сделаем, - коротко кивнул Милодар. - У вас самой новые сведения есть? - Да какие тут уже могут быть новые сведения! - вздохнула Алиса. - Я из института скорой помощи, спасение Житенёва — нелёгкий труд. Кстати, а на кого же остались девочки?!? - Девочки? - Милодар недоумевал. - У Василия сестры две младшие есть, - пробурчала Лучирада, но Милодар уже и сам поднимал информацию. - Ну, они с детским психологом! - сказал он наконец, читая с экрана. - С этой, имя... Наталья О-ла-душкина. Алиса поблагодарила комиссара (и Лучираду!) и провидеофонила Оладушкиной. К её величайшему удивлению, она увидела необычайную картину — несмотря на второй час ночи, девчонки прыгали чуть ли не до потолка, вовсю носясь по квартире, радостно преследуя голограммы своих рисунков, а за ними весело следовала затаённая Наталья. - Алис, привет! - обрадовалась та звонку Селезнёвой. - Ты в больнице? - Наталья, извини, но у тебя, как, вообще, голова есть? - возмутилась Алиса. - Время — час ночи, а у тебя чем дети заняты? Им давно уже было спать пора. Ты хоть их покормила?! - Да, они ужинали, - отозвалась Оладушкина. - Просто им очень нравится рисовать... - А у нас... у нас сегодня — самый лучший вечер! - игриво затараторила Маринка, подбежавшая ближе на разговор по видеофону. - Ни мама нас почём зря не лупит, ни бабушка не плачет, не нудит, спать ложиться не упрашивает!.. - Ну, тогда вас попросит лечь спать Алиса Селезнёва, - строго сказала Алиса. - Режим дня надо соблюдать. - Ой! Алиса Селезнёва! Красная Шапочка! Красная Шапочка! - завопили наперебой Иринка и Маринка, увидев картинку видеофона Оладушкиной. Девочки, конечно же, знали и любили тот фильм, в котором снялась в заглавной роли Алиса немного лет назад, преодолев попутно все происки заржавелых извергов-роботов. - А сегодня я — белая шапочка, - серьёзно отвечала им Алиса. - И давайте ложитесь спать. А то сейчас к вам через двадцать минут прилетят мама и бабушка, а вы куролесите почём зря... И вообще утро вечера мудренее. Испугавшись к ночи помянутых мамы и бабушки, Маринка побежала к своей кроватке. - Мама, бабушка... Хорошо... А то я уже за них побаивалась, - призналась Иринка и спросила. - Алиса, а ты не знаешь, как там братик? Он куда-то уехал, да? - Вася проделал большую научную работу, результаты которой сейчас изучают во всём мире, - сказала Алиса. - Но его здоровье сейчас нуждается в восстановлении. Когда он наберётся сил, он придёт домой и сам вам всё расскажет. И вы будете играть вместе. Полученный ответ устроил Иринку. Обрадованная Наталья тихо улыбалась. - Хотите, пойдём в Заповедник Сказок, и я познакомлю вас там с реальной Красной Шапочкой? - предложила девочкам Алиса на прощанье. - Конечно, хотим! - хором крикнули Иринка и Маринка, которые уже вычистили зубы. - Тогда спокойной вам ночи! - сказала Алиса. - А тебе, Наташ, хорошо добраться домой... Далеко, кстати? - обеспокоенно добавила она (в будущем ночью не опасно ходить по улицам, но просто в темноте некоторыми флипами без специальных навыков управлять труднее). - Нет, я в соседнем доме живу! - заверила её детский психолог. - Пока, Алис! Едва легла на кушетку, Алиса мгновенно и крепко заснула. Но что, думаете, разве ей дали поспать? Как бы не так! Может, часок, не более... Даже сквозь сон девочка почувствовала вызов видеофона. Едва разомкнув глаза, Алиса увидела маму в воздухе палаты перед собой. - Алисонька! Доченька! Наш корабль только четыре галактических субфазы назад покинул опосредованное пространство и вошёл в зону устойчивого сигнала из Солнечной системы, и тут сразу столько ужасных новостей! Кошмар! Тебе столько довелось пережить за этот вечер! Ты спасала Москву! Ты — в больнице! Тебя пришлось приводить в сознание?! Как ты себя чувствуешь? Ох, что тебе пришлось испытать!.. - возбуждённо затараторила она, разглядывая заспанную и усталую дочь. - Мам... - прервала Алиса, дождавшись, когда та успокоится, в целом удовлетворённая её нормальным внешним видом. - Всё гораздо лучше, чем они там представляют. В сознание приводить пришлось не меня, а мне — и мальчика, про которого тебе, скорее всего, в новостях сказали. А тебе — отдельное спасибо за содержательную экскурсию, которая вывела меня к цели. И ещё, конечно — за замечательную кофточку! Я её очень люблю. - Ох, дочка!.. - ещё раз вздохнула мама. - Пожалуйста... Но вот я всё-таки поражаюсь, как ты в Москве, на ровном месте, умудряешься найти на свою голову столько новых приключений! - Мам! - Алиса слегка подбоченилась, и выдала свою коронную фразу. - Ты же знаешь: со мной ничего не случится!