Лавка пряностей

Тор сидел за столом и нехотя приводил в порядок бумаги – нужно было закрыть дело по Гринсби и Кроу в связи со смертью подозреваемых. Требовалось заполнить кучу документов, и Тор в который раз понимал, как он ненавидит бумажную работу. Для него все было ясно, как божий день: доказательства о причастности к убийствам и ограблениям – налицо, что произошло потом – тоже более чем понятно. Один подельник укокошил другого, то ли из мести, то ли из жадности. А затем у Кроу просто сдали нервы – такое часто случается с преступниками, Одинсон за свою недолгую службу уже успел повидать всякого. Но правила есть правила. Единственное, чем он себя мог развлечь, занимаясь рутинным делом – это мысли о колдуне. Странный парень, Тор таких никогда не встречал. И тянуло к нему невероятно. Да, Локи был красив: стройный и темноволосый, хорошо сложен – такие мальчики всегда нравились Одинсону. Но, помимо внешности, было в нем что-то еще, притягивающее и неизведанное. Какая-то загадка, которую хотелось разгадать. И Тор пока не смел себе признаться в том, что сейчас испытывает те же ощущения, что и в юности, когда он подолгу засматривался в школе на стройную фигурку Джеймса. Вспоминая сегодняшнюю совместную трапезу, а затем визит в лавку Локи, Тор невольно улыбался. Даже Хилл пару раз спрашивала, чему это так радуется ее напарник, но тот лишь отшучивался в ответ. – Эй, Одинсон, пошли на перекур, – вырвал его из раздумий как всегда жизнерадостный голос Старка. – Что-то ты засиделся, так и зачахнуть над бумагами недолго. – Ты мне дактилоскопию должен, – Тор поднял глаза, отрываясь от документов. – И баллистику. Мне подшить нужно. – Ой, да никуда твои бумажки не денутся, – Тони подошел к столу и покрутил перед носом Тора сигаретой. – Пошли! Они вышли на крыльцо, и легкий морозец приятно защипал щеки и нос. Тор слегка прищурился, привыкая к белизне снега, лежащего маленькими сугробами вдоль тротуара. – Старк, я не шучу, – строго начал Одинсон, вытаскивая из пачки сигарету. – Крайний срок – послезавтра. – Тор, не нервничай, все будет, – Старк улыбнулся и поднес зажигалку к сигарете Одинсона. – Расслабься. Тор прикурил и сделал первую глубокую затяжку. Тут же вспомнилось сегодняшнее «колдовство» Локи. Одинсон хотел уже было рассказать Тони о «великом чародее», чтобы вместе посмеяться, как вдруг почувствовал, что горло, а затем и легкие, обожгло огнем – словно он вдохнул не привычный вкусный дымок, а проглотил огнедышащего дракона. – Тор? Что с тобой? – встревожился Тони, глядя на выпученные глаза коллеги. – Тебе плохо? Тор схватился за горло, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сигарета выпала из рук, перед глазами все потемнело. Подступила тошнота. А в голове прозвучал ехидный голос: «Ты больше не будешь курить». – Пиздец, – только и смог прохрипеть Тор и бросился назад в участок. Попив холодной воды прямо из-под крана и тщательно прополоскав рот, Тор немного отдышался. Хотя волны тошноты то и дело подкатывали к горлу, ему стало немного легче. Когда он бежал в туалет, то был уверен – у него во рту, в горле, а может быть, даже где-то в легких образовались страшные ожоги, от которых он непременно умрет. Но, взглянув на себя в зеркало, порадовался, что не успел напугать сотрудников истеричными воплями «я умираю, вызовите врача!» Никаких ожогов не было. Но испытать нечто подобное еще раз Тору совершенно не хотелось. – Одинсон, ты чего? Тор резко обернулся. За спиной стоял Старк, от него несло табачным дымом. И Тор, не выдержав, склонился над раковиной и тут же украсил ее остатками обеда. Его выворачивало, в желудке и груди гуляли спазмы, обжигая и перехватывая дыхание. – Бля, да что с тобой? Вызвать доктора? – не на шутку всполошился Тони. – Все в порядке, – пробормотал Тор, умываясь и судорожно отплевываясь. – Наверное, отравился. Уйди, Тони, мне уже лучше. – Ну смотри, – Старк направился к двери. – Если что, у меня есть замечательное лекарство от отравления. – Спасибо, – просипел Тор. Когда Старк ушел, Тор снова посмотрел в зеркало на свое бледное – ни кровинки – лицо. – Что за херня? Может, и правда отравился... Одинсон с трудом досидел до конца рабочего дня. Таблетки, которыми угостил его Тони, все же принесли облегчение. Во рту больше не было жжения, тошнота отступила. Тор вышел из участка в темноту зимнего вечера, чуть морозного и снова снежного – маленькие снежинки кружили в воздухе, жизнерадостно искрясь в свете уличных фонарей. Уже привычным движением руки Тор выбил из пачки сигарету. Поднес зажигалку... Хорошо, что в родном отделении почти никого не осталось. Только дежурная группа – но, к счастью, они все сейчас пили кофе-чай на небольшой кухоньке в другом конце офиса. – Сука, сука, сука, – шептал Тор, рассматривая в зеркале свое бледное лицо и синяки под глазами. Сейчас он уже понимал, что Лафейсон сотворил-таки с ним гадкую вещь. Невероятно жестокую по своей сути – ведь желание курить никуда не исчезло. Организм требовал своего, испытывая никотиновый голод, даже голова немного кружилась. Но Тор для себя решил: во-первых, он ни за что не пойдет к колдуну и не признается. А, во-вторых, не исключено, что он действительно отравился или подцепил какую-нибудь инфекцию – тот же грипп, к примеру. Ну и что, что он до сих пор практически не болел? Со всяким когда-нибудь случается в первый раз. Когда Одинсон приплелся домой, он, даже не раздеваясь, плеснул себе в бокал немного виски. И несколько минут спустя понял, что напрасно, алкоголь лишь усилил желание закурить. Тор с опаской посмотрел на пачку сигарет, валяющуюся на столе. Очень аккуратно поднес сигарету к губам и чиркнул зажигалкой. ...Тор лежал в постели, закутавшись в одеяло, и бездумно смотрел в окно, за которым кружились в танце сотни и тысячи белых звездочек-снежинок. Боль от спазмов немного отступила, в груди уже не так пекло. После душа и двух бутылок минералки, выпитых залпом, вроде бы полегчало. «Все-таки отравление», – решил Тор и закрыл глаза. Курить хотелось невероятно, но он сказал себе, что потерпит до завтра. Утром в окно кухни бил яркий солнечный свет. За ночь зима опять намела столько снега, что работы дворникам хватит, наверное, до вечера. Тор, улыбнувшись новому дню, сыпанул в джезву пару ложек кофе, залил водой и поставил на плиту. Аромат свежесваренного кофе приятно защекотал ноздри. Одинсон привычно уселся за стол и придвинул к себе пачку сигарет и зажигалку. Как же он любил этот ежедневный утренний ритуал! Унитаз приветливо встретил его, как старого знакомого, веселым журчанием в бачке. Но, кроме пары глотков кофе, в желудке Тора ничего не было, да после вчерашнего и быть не могло. – Вот же, блядь, сраный колдун, – ругался Одинсон, умываясь и чистя зубы подрагивающими руками. – Я тебе, сука, устрою! Одевшись потеплее, Тор вышел на улицу. Полной грудью вдохнул свежий морозный воздух. Хотелось курить... * * * Во время утреннего совещания у Фьюри Тор едва мог сосредоточиться. В голове стоял сплошной туман. – Ну что, на перекур? – сразу после совещания к Одинсону подошел Старк. – Я тебе сейчас такое расскажу! – заговорщицки подмигнул друг, кивая в сторону двери. – Тони, у меня много дел, – попытался отказаться Тор. – Потом, позже. И я себя не очень хорошо чувствую. – Да ладно! – не унимался Тони. – Пошли, надо мозги проветрить, а то у меня в голове до сих пор вещает Фьюри. Одинсон нехотя поплелся к выходу. Как только Старк затянулся и выпустил в морозный воздух струйку дыма, Тору стало совсем невмоготу. – А ну, дай затянуться, – Тор нерешительно взял у Тони сигарету. – Тор, ты что, беременный? – ржал сзади Старк, пока Тор хлебал ледяную воду из-под крана, чтобы хоть как-то погасить невыносимый пожар, обжигавший его изнутри. – Да сгинь уже! – огрызнулся Одинсон, зло сверкнув глазами. – Может, тебе тест купить? – не унимался эксперт. – Или к врачу сходить? – Блядь, не уйдешь, я тебя сам к врачу отправлю!!! Старк мигом испарился, оставив Одинсона наедине с беспощадным зеркалом и унылыми мыслями. Все-таки придется идти к этому колдуну и признаваться, что был не прав. Вот же говнюк! Тор сплюнул и взял бумажную салфетку, чтобы вытереть лицо. * * * Локи так устал за день, что не чувствовал ни рук, ни ног. К концу рабочего дня он уже еле передвигался меж многочисленных коробок с товаром, которые ему доставили еще в обед. На носу Рождество и Новый год, а значит, нужно обновлять ассортимент, в предпраздничные дни торговля пойдет бойко. Только его это не очень-то радовало: в последнее время Локи все чаще задумывался о том, чтобы завести помощника. На одной из коробок была наклеена открытка с поздравлениями – подарок от поставщика. Локи присел возле нее и разрезал картон. Внутри лежала гирлянда с множеством разноцветных лампочек в форме звездочек, животных и еще черт-те каких фигурок. – И нафига мне гирлянда? – пробормотал Лафейсон. Он вовсе не собирался украшать лавку всей этой мишурой. Подумаешь, праздники! Как пришли, так и уйдут, а потом все это снимать, путаясь в проводах и блестках. Дверь в лавку резко распахнулась. Локи даже не успел подумать о том, что надо было бы закрыть магазин, а уж потом разбираться с ящиками, растыканными по углам. Сильная рука стремительно схватила его за шиворот и вздернула вверх. Мгновение спустя Локи припечатали спиной к стене, и он увидел перед собой пышущее гневом лицо инспектора Одинсона. – Ты, мудак, верни все как было, – прорычал Тор, тяжело дыша и буравя Локи синими глазищами. – Иначе... Лафейсон быстро пришел в себя и что было сил оттолкнул Одинсона. Но тот отступил лишь на шаг. – Ты охуел? – закричал Локи. – Какого хрена тебе нужно? – Верни. Все. Как было. – Нет, – отрезал Локи и нагло ухмыльнулся, глядя прямо в глаза. – Это невозможно. – Чтооо?! – Тор схватил его за плечи и опять вжал в стену. – Ты, придурок, ты хотя бы понимаешь, что натворил? Я все равно хочу курить! ХОЧУ! КУРИТЬ! И не могу! – Ну правильно... – Локи постарался взять себя в руки. В конце концов, не убьет же его этот полицейский. – Что правильно? Мне плохо! Ты... ты не понимаешь... Вот если бы тебе запретили есть или пить, тогда как? – Я бы умер, наверное, – спокойно ответил Лафейсон. – Вот и я... – запнулся Тор. – Умрешь без сигарет? – Короче, возвращай все как было! Или я так тебе накостыляю, что сам будешь не рад! Понял? – Ты посмеешь ударить человека лишь за то, что он беспокоится о твоем здоровье? Будешь бить меня за то, что я желаю тебе прожить много лет и не подхватить букет гадких болячек? Невинные зеленые глаза смотрели на Тора с таким участием и добротой, что ему даже стало стыдно за свой сиюминутный порыв. Просто день, проведенный без сигарет, сделал его ужасно дерганым, а к вечеру злость на колдуна достигла своего апогея. Но сейчас... Локи улыбнулся, и на его щеках появились ямочки. – Неужели посмеешь, Тор? Одинсон, сам не понимая что делает, сжал плечи колдуна еще сильнее. Тот нервно завертелся, пытаясь освободиться. Но Тор не дал – он поймал его губы и впился в них. Жадно, страстно, вложив в этот поцелуй весь свой гнев и невероятную тоску, что преследовала его с тех самых пор, как он остался один. Локи задохнулся от возмущения и от того, что воздуха вдруг стало не хватать. Крепкая рука схватила его за подбородок – не отвернуться. Губы обдало жарким дыханием, а требовательный язык начал бесцеремонно вылизывать и ласкать его рот. Лафейсон ожидал чего угодно, только не такой безграничной наглости со стороны грубоватого инспектора. Которого, чего греха таить, он вспоминал сегодня не раз. И пришел к выводу, что от Одинсона все же нужно держаться подальше. Локи даже жалел, что вчера так неосмотрительно втюхал ему свое зелье. Непозволительная глупость, сиюминутный порыв. Ему, наследственному колдуну, все это ни к чему. И все равно он целый день посматривал на дверь, как последний дурак в ожидании чуда. Дождался... – Ммм... – замычал Локи, пытаясь разорвать поцелуй. Он с ужасом ощутил, как его бросило в жар, как по телу прокатилась теплая волна, оседая тяжестью где-то внизу живота. Этого еще не хватало! Он вцепился руками в плечи Тора, пытаясь его оттолкнуть. Завертел головой в надежде избавиться от чужих жадных губ и широкой ладони, сжимающей подбородок. Но Тор сам прервал поцелуй и немного отстранился. Сейчас он смотрел на Локи, как хищник на свою добычу. Рука Тора, соскользнув с подбородка колдуна, переместилась на шею, поглаживая и лаская. – Что? – усмехнулся Тор, тяжело дыша. – Испугался? – Отпусти меня, – тихо, но твердо сказал Локи. – Я верну тебе способность курить. Только не делай так больше... Это не смешно. – Вот дурак ты, Лафейсон, какой же ты дурак... – Тор еще несколько мгновений смотрел в зеленые глаза, в которых металось возмущение напополам с желанием, на покрасневшие губы и румянец, разлившийся по бледным щекам, а потом опять приник к сладким губам, чтобы насытиться их вкусом, чтобы выпить всю сладость до конца. Чтобы услышать тихий стон и почувствовать, как под ладонями трепещет молодое тело, отзываясь на ласку. Локи опомнился, когда одна рука Одинсона бесстыже залезла под ремень его брюк, а другая оказалась на ягодице, сжимая и поглаживая. – Нет! – Лафейсон наконец-то смог вынырнуть из сковавшего его разум жаркого и липкого тумана. – Хватит! – Ты же хочешь, – хрипло прошептал Тор, нехотя отрываясь от шеи, которую он целовал и вылизывал, наслаждаясь гладкостью кожи и свежим, пьянящим запахом темных как ночь волос. – Дверь не закрыта, – брякнул Лафейсон первое, что пришло в голову, и решительно отодвинул от себя Тора. – А, вот оно что, – недовольно протянул Тор, облизнув губы. – Давай закроем. Локи нетвердой походкой направился к двери лавки, на ходу застегивая рубашку, которую Одинсон уже успел расстегнуть. – И это... – Локи обернулся на застывшего в ожидании Одинсона. – Уходи, Тор. Я не хочу... – Ты не понял, Локи, ты мне нравишься. Очень нравишься. Я бы не стал... – Я понимаю, – Локи отвернулся. Сейчас ему почему-то было стыдно смотреть на Одинсона. – Ты мне тоже нравишься. Просто у меня еще много дел сегодня. Вон сколько товара надо разобрать, – взгляд Лафейсона наткнулся на коробку с гирляндой, и он грустно добавил: – Украсить все надо к праздникам. Давай как-нибудь в другой раз? Если не передумаешь. Если мы оба не передумаем... – Нет, ну чего ты такой нудный? – возмутился Тор. – Ты же хотел, я видел, чувствовал. Ты взрослый человек, чего ты боишься? – Наверное, себя, – задумчиво произнес Локи и встретился с Тором взглядом. – У тебя кто-то есть? И поэтому ты... – Нет у меня никого. Просто мне это не нужно, понимаешь? – Понятно, – вздохнул Одинсон. – Ладно, прости, я был несдержан, – Тор поднял с пола куртку, которую успел скинуть в порыве страсти. – Не обижайся. И зелье можешь не готовить. Я давно хотел бросить курить. Вот, зашел сказать тебе спасибо. Тор больше не смотрел Локи в глаза. Он наклонил голову, прошел мимо и решительно взялся за ручку двери. Лафейсон вдруг подумал, что Тор больше не придет, и при этой мысли сердце в груди сжалось и заныло от тоски. Да что ж такое... – Не поможешь мне развесить гирлянду? Если никуда не торопишься, – изящная ладонь накрыла руку Тора, не давая открыть дверь. Одинсон вздрогнул от неожиданности и поднял голову. Сейчас Локи выглядел растерянным и совсем юным, он виновато улыбался и смотрел на Тора с надеждой – словно боялся, что тот скажет грубость в ответ и уйдет. – Конечно, помогу. Запросто! – Тор весело подмигнул. – Обещаю, я не буду к тебе приставать. – Договорились, – Локи щелкнул замком, запирая дверь, и перевернул табличку с надписью «Закрыто».