Лавка пряностей

Два дня тянулись бесконечно долго, словно время вступило в сговор с Лафейсоном. Неугомонный врачеватель несколько раз на дню накладывал на многострадальную конечность Тора серо-зеленую липкую жижу. Одинсон втайне подозревал, что ничего не получится. Нет, он как никто другой знал, какой силой обладает Локи. Но одно дело – потусторонние материи, и совсем другое – вполне реальные кости. Ведь и дураку понятно: для лечения перелома нужен гипс и время. Много времени, а уж никак не два дня и даже не две недели. Поэтому Тор лишь снисходительно улыбался, наблюдая, как Локи творит свою волшбу, размешивая снадобья и бормоча заклинания. В такие моменты колдун словно преображался: его глаза, казалось, мерцали в полумраке комнаты нездешним зеленоватым блеском, лицо бледнело, тонкие черты еще больше заострялись, а худощавая фигура словно таяла, расплываясь в полутьме. Тор не мог оторвать взгляда от этого завораживающего действа, стараясь молчать, чтобы не помешать и словом. И несмотря на то, что он прекрасно понимал – ничего у Локи не выйдет, он проиграет спор, – в глубине души Тор очень хотел, чтобы у его любимого чародея все получилось. И не столько потому, что желал залечить свою ногу, а, скорее, потому, что хотел поверить в чудо и увидеть победную улыбку на лице колдуна. И чудо случилось. Как, почему, разве так бывает? Тор не знал ответов на эти вопросы и, наверное, не хотел знать, но на исходе второго дня стало ясно: Лафейсон сотворил невозможное. Никакой боли и ломоты Тор не чувствовал уже с утра. А в полдень, когда Локи ушел по своим делам, Одинсон смог – сначала осторожно, а потом уже увереннее – встать на поврежденную ногу. А потом спокойно дойти до кухни и сварить себе кофе. У него появилось ощущение, что никакого перелома не было вообще. Но как же так, ведь это невозможно? Его пугала мысль, что это лишь иллюзия, и вот сейчас он, сделав пару шагов, почувствует резкую боль, оступится, упадет и будет корчиться на полу, пытаясь доползти до кровати. Но ничего подобного не произошло. И Тор ощутил, как его просто распирает от гордости и восхищения: его Локи не просто колдун, он – настоящий волшебник. Удивительный, творящий чудеса, самый невероятный, самый-самый... А когда эйфория схлынула, он вспомнил о споре. И еще о том, что в эти два дня Локи будто нарочно ложился спать, когда Тор уже видел десятый сон, а вставал так рано, черт побери, что Тор, проснувшись, загребал рукой лишь успевшую остыть подушку. Лафейсон что-то объяснял по поводу того, что во время лечения Тор не должен растрачивать свою энергию, жизненные силы, ну, и разную такую муть, как обычно. Но Одинсон подозревал, что Локи просто дразнит его, уверенный в своей победе. Конечно, Лафейсон победил, это понятно. Но... Нет, он не будет обманывать Локи, признается ему, поблагодарит, расцелует, заласкает, но сначала... Ведь можно немного поиграть, совсем чуть-чуть? Стоило Тору лишь на секунду представить колдуна, беспрекословно выполняющего его желания, как он почувствовал жар, растекающийся по телу. Конечно, Локи, когда узнает правду, разозлится, но ничего. Ведь он выиграл – а значит, сможет потешаться над Тором всю следующую неделю. – Тор, давай, иди сюда, хватит притворяться! Я же знаю, что нога у тебя уже полностью здорова, – Локи вошел в комнату, прижимая к груди объемистый пакет с едой. – Я набрал тут разного, так что вали на кухню, поможешь мне. Тор демонстративно проковылял на костылях до кровати и улегся с громким оханьем. – Ты серьезно? – скривился он. – Да я пошевелить своей лапой не могу, болит жутко. Еле в душ сходил, чуть не загнулся там. Еще хуже стало. В общем, завтра отвезешь меня в больницу, пусть обратно гипс накладывают. – Ну вот зачем ты врешь? – Локи водрузил пакет на стол и подошел к Одинсону. – Ничего у тебя не болит, и ходить ты уже можешь. Вот попробуй встать на ногу, увидишь. – С чего такая уверенность? Думаешь, то дерьмецо, которым ты меня намазывал, помогло? Ни фига, чтоб ты знал. Болит – еле терплю. А прошло уже два дня. Так что давай, исполняй теперь мои желания, как обещал! – Вот как, – Локи присел рядом с Тором и положил руку на его поврежденную щиколотку. – Болит, значит. Он легонько сжал ногу, от чего Тор вскрикнул и дернулся, пытаясь отодвинуться. – Отпусти, придурок! Больно же! – Нет, я не мог ошибиться, – Локи убрал руку и задумчиво пробормотал: – Должно было получиться. Я сейчас попробую немного изменить состав и... – Ну уж нет! – Тор поймал его за руку и притянул к себе. – Больше никаких зелий. Надеюсь, ты помнишь, что теперь должен делать? – И что ты хочешь? – Я хочу... – Тор мечтательно закатил глаза. – Я хочу, чтобы ты прямо сейчас встал вот тут, – Тор указал на середину комнаты, – и начал медленно-медленно раздеваться, а я буду смотреть. – Прямо сейчас, ты уверен? – уточнил Локи. – А ужин? – Потом, – губы Тора растянулись в похотливой ухмылке. – Сначала десерт. – Ладно, я проиграл, – неожиданно легко согласился Локи. – Так и быть, сделаю что велишь. От этих слов Одинсон засиял пуще прежнего. А Локи тем временем встал, где было сказано, прикоснулся пальцами к верхней пуговице своей рубашки и медленно расстегнул. – Так? – Да, – Тор немного привстал и удобно уселся, опершись спиной на подушки. – Продолжай, красавчик. И это... может, музыку включишь? А, хотя не надо, и так сойдет. – Как скажешь, – усмехнулся Лафейсон, не спеша расстегивая следующую пуговицу. – И еще... Покрутись там, повиляй задницей, – Тор сделал неопределенный жест рукой, – ну, сам знаешь. Чтоб красиво было, а то я не засчитаю задание. – Вот извращенец хренов, – тихо выругался Лафейсон, но все же послушно развернулся спиной, расстегнул еще пару пуговиц и лениво повел плечом. Ткань поползла вниз, Локи обернулся к лежащему Тору, показывая обнаженную грудь. А затем резко сорвал рубашку, от чего пуговицы полетели в стороны, и метнул ее в Одинсона. – О, да! – Тор поймал рубашку и зарылся в нее лицом, шумно втягивая воздух. Он весь буквально светился от радостного предвкушения. Локи скользнул внимательным взглядом по фигуре «больного» и с облегчением вздохнул. Не то чтобы он чувствовал себя униженным, исполняя прихоти Одинсона – даже наоборот, эта ситуация в какой-то мере заводила его. Но в то же время было очень обидно, что все его старания пошли прахом, ведь он потратил уйму сил на приготовление целебного зелья. Однако теперь ему стало понятно, что Тор пытается развести его как мальчишку. Его якобы незажившая нога сейчас была согнута в колене, а ступня нетерпеливо притопывала, приминая покрывало. «Ну хорошо, сейчас ты у меня получишь стриптиз», – подумал Локи и лучезарно улыбнулся. Он опять повернулся к Тору спиной и, расстегнув ширинку, медленно приспустил джинсы, обнажая ягодицы. Услышав, как Тор громко задышал, Лафейсон плавно покрутил оголенной задницей, а потом, натянув джинсы обратно, стремительной кошкой скользнул к Одинсону на кровать. – Эй!.. – только и успел вскрикнуть Одинсон, но Локи было уже не остановить. Он оседлал бедра Тора, изогнулся, скользнул губами по губам, затем ниже, еще ниже; сполз, потираясь задницей, до самых лодыжек, уселся на них и стянул с Тора штаны, выпуская на волю уверенно набухающий член. – Мой сладкий, – то ли прошептал, то ли прошипел Лафейсон, и провел языком от основания до головки, слизывая каплю смазки. – Хочешшь десерт... получишь все, что пожелаешшь... – Локиии, – просипел Одинсон, двигая бедрами навстречу ласкающим губам и языку. Коварный колдун сполз еще ниже, прогнулся в спине и, наклонившись к паху любовника, обхватил губами головку отвердевшего члена, при этом с силой сжав ладонями щиколотки. Тор лишь жарко выдохнул, прикрыв глаза, и пролепетал: «О, Локи, да, да…» – И тебе не больно? – Одинсон резко вынырнул из забытья, увидев над собой два зеленых немигающих глаза, будто заглядывающих в самую душу. – Эээ... – он быстро захлопал глазами, пытаясь прийти в себя. Стоящий колом член требовал разрядки, той сладкой и прекрасной, которую обещали тонкие губы любовника и его горячий рот. Однако... – Я так и знал, – Локи тут же отстранился. – Нет, Локи, – взмолился Тор, – пожалуйста! Он попытался схватить Лафейсона за руку, но тот уже резво вскочил с кровати, на ходу застегивая штаны. – Мы обязательно продолжим, любимый, – подмигнул Локи насмешливо. – Но я должен кое в чем удостовериться. – Нет, ты не понял, Локи. Мне было больно, правда! Просто, когда ты рядом, я… Мне так хорошо, что я обо всем забываю, правда. Однако Лафейсон был неумолим. Он подошел к шкафу и достал одежду Тора. – Собирайся, болезный мой, съездим кое-куда. – Куда это еще? – напрягся Одинсон. – И вообще, так нечестно, мы же договаривались. Так что давай продолжай. – Не волнуйся, это займет не больше часа, – заверил его Локи, бросая на кровать одежду. – А потом любой каприз, какой пожелаете, сэр. – Вот блин, – вздохнул Тор, с тоской глядя на свое не получившее разрядки естество. – Локи, какой же ты жестокий все-таки... – Да что ты, неужели? Спор есть спор, Одинсон. И мы оба должны быть уверены в том, что один из нас проиграл, разве не так? Тор не нашелся, что ответить. * * * – Локи, это не очень хорошая идея, – бормотал он, нервно ерзая на пассажирском сидении, когда колдун зарулил на парковку больницы. – Хоть я и страдаю, но вполне бы мог потерпеть до утра. Пусть гипс наложили бы завтра. – Нет, Одинсон, сегодня, – Локи хитро усмехнулся и открыл дверцу. – Зачем терпеть? Меня же совесть заест – я уговорил тебя на эксперимент, а ты мучаешься. Нехорошо это. – Ну, если честно, то болит уже меньше, – потупился Тор. – Может, самую малость... – Вот и проверим. Выходи из машины. И костыли не забудь, страдалец. Одинсон молча подчинился. Он понимал, что Локи просто поймал его в ловушку – но уговор есть уговор. – Это просто невероятно! Такого в моей практике еще не было! Если бы я лично не делал вам рентгенограммы, то сказал бы, что здесь какая-то ошибка, – врач-травматолог с недоумением разглядывал снимки. Тор сидел у стола лекаря, понурившись, а Локи стоял возле двери и неприязненно буравил Одинсона взглядом. Назад возвращались молча. Вернее, Тор несколько раз пытался заговорить с Локи, но тот лишь кривил губы и смотрел на дорогу. На душе у Одинсона было мерзко и неуютно. В самом деле, к чему он устроил этот дурацкий цирк? Не хотелось проигрывать спор? Не терпелось насладиться властью победителя, загадывая желания? Да черт знает, почему он так поступил, он сам не знал ответа. Зато теперь прекрасно видел: Локи обижен на него, Локи зол, Локи та еще вредина – и дома устроит ему такую экзекуцию, врагу не пожелаешь. Ну и пусть. Главное, что он рядом – хоть и дуется, но никуда не уехал, не пропал, не убежал. А все остальное – такие мелочи... * * * – Прости меня, пожалуйста, – как только они вошли в квартиру, Тор схватил Локи за руку и развернул к себе. – Я сделаю все, что ты захочешь, как договаривались. – Иди на хуй, – Локи резко вырвал ладонь из его рук. – Подожди, – Тор взял колдуна за плечи и буквально припечатал спиной к стене в прихожей. – Ты не понимаешь... Я просто хотел... я пошутил... я... Ну прошу, не сердись. – Отпусти, блядь! – Локи дернулся, но бесполезно: Тор крепко обхватил его за плечи и приблизился лицом к лицу, заглядывая в глаза. – Убери свои лапы, если не хочешь схлопотать по морде! – Локи кулаком уперся Тору в грудь, с силой нажал, пытаясь отстранить от себя наглого Одинсона. – Скажи, что мне сделать? – с отчаяньем произнес Тор и опустил руки, больше не пытаясь удержать любовника. – Какой же ты все-таки мудак, Одинсон, – в сердцах выплюнул Локи. – Неужели ты не понимаешь, насколько это важно для меня... то, что я делаю? Ведь я почти не спал две ночи, я... я потратил столько сил, энергии, ведь ничего просто так не дается, а колдовство... это то, что я умею, чем живу. Я так хотел помочь тебе, избавить от боли, залечить травму, все сделать правильно, а ты... Блядь, ты тупой ублюдок, ты не понимаешь. – Понимаю, – Тор вдруг скользнул вниз, опускаясь на колени. – Я не только понимаю – я ценю, я уважаю, я знаю, какой ты талантливый, сильный, самый чудесный. И я так тебе благодарен, ты даже не представляешь... Мой чародей, мой волшебник, прости меня, – Тор обхватил Локи за талию и уткнулся лицом в живот. – Я люблю тебя, прости, что иногда веду себя как последний идиот. Я не хотел... – Если ты думаешь, что таким образом избежишь наказания, ты ошибаешься. Тор поднял голову и взглянул на Локи. Тот насмешливо смотрел на него сверху вниз. – Так ты простишь меня? – Посмотрим, – задумчиво произнес Лафейсон и, схватив Тора за волосы на затылке, потянул вверх. – Я люблю тебя, очень сильно люблю, – все повторял Одинсон, вставая на ноги. – И буду делать все, что захочешь, как договаривались. – Вот и хорошо, дорогуша, – Локи немного оттолкнул его от себя. – Иди накрывай ужин, а после... – он смерил Тора взглядом и продолжил: – Будешь исполнять все, что прикажу, мой раб. Порка тебе явно не помешает. – Как скажете, сэр. Тор послушно поплелся на кухню. Он еле сдерживал улыбку, чувствуя невероятное облегчение. И в очередной раз дал себе слово больше никогда не пытаться обмануть, подшутить или как-то еще обидеть своего колдуна. Он будет стараться, и у него обязательно получится. * * * Локи ходил по вновь отремонтированной лавке и придирчиво осматривал стены, потолок, пол. Нанятые рабочие постарались на славу – в помещении больше не было ни следа от недавнего пожара. Тор с утра отправился в участок. Сегодня туда прибыли какие-то чины из Лондона, и, собственно, именно сегодня должен был решиться вопрос о профпригодности инспектора Одинсона. Собираясь утром на работу и наглаживая рубашку, брюки и галстук, Тор очень нервничал. Лафейсон, как мог, успокаивал его, хотя и сам ощущал тревогу. В отличие от Одинсона, он видел ситуацию со стороны, объективно и непредвзято, и понимал – сложившиеся обстоятельства не на стороне Тора, ему придется несладко. Нет ничего сложнее, чем доказать посторонним равнодушным чинушам, что ты абсолютно нормальный, пригодный для службы полицейский. Они никогда не узнают и не поймут того, что на самом деле случилось в той квартире с несчастным инспектором. Услышав громкий удар в дверь лавки, Локи резко обернулся. На пороге, чуть пошатываясь, стоял Тор. По его лицу блуждала глупая нетрезвая улыбка. – Привет, колдун. Ты даже не представляешь, как у меня все зашибись, – пьяно усмехнулся Одинсон и громко икнул. Локи похолодел. Насколько все «зашибись», было понятно по виду Тора: таким до безобразия пьяным Локи не видел его еще никогда.