Красное на белом

Весь первый учебный день шел снег. Из окна школы это смотрелось просто потрясающе: снежинки, танцующие на ветру, превращались в тяжелые хлопья, похожие на сладкую вату. Они покрыли всю видимую поверхность земли сплошь до линии горизонта, и мир стал похож на диковинного огромного зверя, плотно и надежно укрытого белым пуховым одеялом. Все, без исключения, – и учителя, и ученики – любовались этим роскошным природным представлением, однако, когда подошло время шестого урока, а обильный снегопад и не думал прекращаться, в рядах администрации школы начало зарождаться волнение, что не могло не отразиться на разговорах в учительской. Эта комната была очень большой, очень светлой и очень современной: стены были выкрашены каждая в свой цвет, при этом дизайнер использовал исключительно модные оттенки – Если так и дальше пойдет, завтра придётся отменить занятия, – постановила завуч по воспитательной работе – полноватая женщина средних лет, укладывавшая волосы в замысловатую прическу и откликавшаяся на имя Цой СонЁн. – Вы правы, – кивнул мистер Ан, сидя на краешке стола и перелистывая свой учебный план. – Ребята ходят от автобусной остановки до школы пешком, и, если даже сегодня с утра они утопали по колено в снегу, то я не рискну и предположить, что будет завтра. – Синоптики обещали снежные заносы, – досадливо проговорил директор школы. – Снегопад будет идти всю ночь, а с утра ещё и ветер поднимется. Боюсь, ни о каких уроках в таких условиях и речи идти не может. Сообщите своим классам об отмене завтрашних занятий. Учитель Ан, я хотел бы поговорить с вами. Дэниэл послушно отложил учебный план и пошел за Ли СенСу по направлению к кабинету директора. Сие помещение немного обескуражило заокеанского гостя своей скромностью: оно было небольшим, заполненным сугубо утилитарными вещами и мебелью. Никаких предметов роскоши, ничего лишнего, только стол директора, его кресло, пара стульев для посетителей, да необходимая офисная и оргтехника. Глава школы, скользнув на своё место, улыбнулся и положил подбородок на сцепленные пальцы. – Как прошел ваш первый день, учитель? – добродушно спросил он. Мистер Ан присел на стул и принялся за свой рассказ. *** Семь уроков пролетело, как один; КёнСу не успел опомниться, как учебный день закончился. Пока ему всё нравилось: и школа, поражающая своим современным видом и комфортом, и коллектив, состоявший сплошь из ярких и необычных личностей, и преподавательский состав, отличавшийся высоким профессионализмом и проникновенной любовью к своей работе. Юноша очень хотел бы остаться здесь подольше, но в этой жизни от него, казалось, ничего не зависело. Он был подобен одной из этих снежинок, которых влек ветер: никакой свободы выбора, просто жить, пока тебя кидает из стороны в сторону, чтобы закончить свой путь на промерзшей земле. – Эй! – сосед по парте потряс его за плечо. – О чем ты так глубоко задумался, КёнСу? Молодой человек перевел взгляд на китайца и, через силу улыбнувшись, пожал плечами. – Да так.., – неопределенно ответил он. – О разном. Лу Хань усмехнулся и, развернувшись к собеседнику всем корпусом, с любопытством на него посмотрел. – Так что там с хобби? – спросил иностранец. – Ты о чем? – не понял КёнСу. – На классном часе, перед тем, как я начал разоблачительную речь, – пояснил Лу Хань. – МинСок спросил тебя о хобби, но тебе так и не удалось ответить. Юный кореец замялся. – Это довольно глупо, – признался он. – Не знаю даже, что ты обо мне подумаешь… – Напоминаю ещё раз: здесь все свои, – китаец придвинулся поближе. – Смелее! – Ладно, – решился новый ученик. – В общем… Мне бы хотелось стать частным сыщиком, именно потому я и читаю все эти детективные романы. Я даже пробовал разработать свой собственный метод по раскрытию преступлений. Каждый раз, читая книгу, я стараюсь сам вычислить преступника, базируясь на известных мне фактах. – Ясно, – глаза Лу Ханя заблестели. – Да это же отлично! И чего в этом такого постыдного, хотел бы я знать? – Это так и останется хобби, – пожал плечами его одноклассник. – Для того, чтобы работать частным детективом, нужно, прежде всего, раскрученное имя. Или первоначальная клиентская база. – В любом случае, это довольно полезное занятие, – улыбнулся китаец. – И кто знает, когда это увлечение может пригодиться тебе. *** Директор школы оказался человеком словоохотливым, и, когда Дэниэл, наконец, выбрался из его кабинета, было уже около трех часов дня. Мистер Ан остановился посреди учительской и досадливо цокнул языком: не успел предупредить своих ребят о том, что завтра не будет уроков! Однако это не являлось проблемой, ведь в школе хранятся классные журналы с зафиксированной в них личной информацией учеников. Нужно просто узнать номер телефона старосты, и дело с концом! Преподаватель вышел из учительской и направился дальше по коридору. Классные журналы хранились в большом шкафу, стоявшем в комнатке, располагавшейся рядом с канцелярией. Обычно дверь этого помещения была всегда прикрыта, именно поэтому мистер Ан весьма удивился, когда обнаружил её распахнутой. Заглянув внутрь, учитель понял, почему: один из учеников как раз ставил какой-то том на место. – Эй! – окликнул школьника педагог. Тот вздрогнул, повернул голову и улыбнулся. Дэниэл удивился своему везению: это был мальчик из его класса, китаец, которого звали Лу Хань. – Я могу чем-нибудь помочь, учитель? – спросил юноша, закрывая дверцу шкафа. – Я думаю, да, – дружелюбно кивнул мистер Ан. – У вас тут всегда такие снежные зимы? – Нет, – помотал головой юный китаец. – Прошлая была совсем не такой. – Завтра обещали заносы, – поделился преподаватель. – Так что было решено, что уроки отменяются. Я не успел вам сказать, ведь господин Ли СенСу очень любит поболтать… Зря я сказал ему, что у меня тоже есть кошка. Лу Хань рассмеялся. – Я понял, учитель, – сказал он. – Я всё передам ребятам. – Огромное тебе спасибо! – Дэниэл ласково потрепал мальчика по затылку и, развернувшись, пошел в учительскую, преисполненный чувства выполненного долга. Школьник посмотрел ему вслед, а потом хитровато улыбнулся – Как удачно, – прошептал он, выходя из хранилища классных журналов и прикрывая за собой дверь. *** КёнСу добрался до дома без эксцессов. Ему повезло, что одному из его одноклассников – сдержанному и самую чуточку высокомерному красавцу Крису – было с ним по дороге. Иностранец обнаружил неожиданно неплохое чувство юмора, и обратный путь прошел для них и быстро, и легко. Вернувшись в квартиру, в которой всё ещё высились нераспакованные картонные коробки, юноша вздохнул и, бросив рюкзак в прихожей и освободившись от верхней одежды, принялся раскладывать вещи. Посуду – на кухню, в один из шкафов; стопку полотенец – в ванную; канцелярский набор, который папе подарили на юбилей, – в родительскую спальню. Вскоре почти все вещи лежали на надлежащих местах. «Долг хорошего сына выполнен», – подумал КёнСу, ставя электрический чайник и извлекая из кухонного шкафа упаковку лапши быстрого приготовления. Наскоро проглотив свой неаппетитный обед, мальчик засел за домашнее задание, бывшее не особо солидным, так как учебный год только начался. Покончив со всеми делами, школьник немного посмотрел телевизор, поглядывая на часы. Когда стрелки показали десять вечера, юноша вздохнул и, выключив устройство, пошел в душ. Так уже случалось: папу и маму задерживали на новом месте допоздна, но они и не сопротивлялись, ведь работа была их страстью. А сын был уже вполне взрослым, чтобы обслужить себя, вот они и пропадали на объектах или в офисе, забирая и проверяя пробы земли, высчитывая глубину скважин, анализируя грунты. – Никогда не стану геологом! – в сердцах проговорил мальчик, ныряя под одеяло. Почитав немного при свете бра, КёнСу, ещё раз сверившись с часами, отложил книгу и постарался уснуть, призывая громы и молнии на голову начальника своих родителей. *** Лу Хань вышел из школы и полной грудью вдохнул морозный зимний воздух. Уже совсем стемнело, и лишь мягкий свет фонарей, отражавшийся от покрытой снегом земли, позволял ориентироваться в пространстве. – Что-то ты припозднился, сынок, – проговорил седой сторож, закрывая за китайцем школьные ворота. Мальчик улыбнулся. – У меня накопилось очень много важных дел, которые нужно было провернуть именно сегодня, – пояснил он. – Да что ж за дела-то такие, если завтра занятий не будет? – развел руками старик. – Смотри, сколько снегу-то нападало… Ты уж поосторожней на дороге будь. – Не волнуйтесь, – Лу Хань поклонился на прощание. – Со мной всё будет в порядке. – Ну, раз в порядке.., – повторил сторож, поправляя перчатки на мозолистых руках. А школьник, тем временем, направился по направлению к автобусной остановке, насвистывая арию Риголетто себе под нос. Он был в превосходном расположении духа: а как же иначе? Ведь всё было готово для завтрашнего шоу, а лучшего и желать было нельзя. Теперь оставалось только надеяться, что за всё время, что китаец был знаком со своими одноклассниками, он сумел изучить их достаточно хорошо. Только бы этот новенький ещё не подвел! Хотя… С чего это он должен? Люди, как правило, весьма предсказуемы, а ему, Лу Ханю, повезло хорошо разбираться в хитросплетениях их породы, понимать мотивацию их поступков. Такой талант не должен простаивать без дела; его нужно использовать, пускать в ход, чтобы скрасить обычную пресную жизнь их класса. Юный китаец подошел к остановке и устроился внутри павильона, усевшись на лавку. Он дорожил дружбой со своими соучениками и больше всего на свете хотел, чтобы они всем сердцем доверяли ему. А они, почему-то, держали свои секреты при себе, предпочитая копить напряжение, которое, разрастаясь, как ком из того самого пресловутого снега, грозило снести все их хрупкие психологические барьеры. Лу Хань пожал плечами, ежась от холода и пряча руки в карманы. Дружба держится на доверии. И, раз его прекрасные и умные друзья этого не понимают, он им покажет. Больше никаких секретов, никакого вранья! Автобус затормозил у остановки, и мальчик, спрыгнув с лавки, подбежал к транспорту и вошел внутрь. Салон автобуса был отапливаемый, и китаец едва не замурлыкал от восторга. Он не любил зиму, считая, что в этом времени года нет ничего романтичного или красивого. Вот взять хотя бы тот же снег. Что в нем такого прекрасного? Ну, белый. Ну, благодаря этому, обладает почти стопроцентными отражающими свойствами. И что? То ли дело осень, наполненная драгоценными тонами золота и меди. Или весна, когда природа просыпается. Или кудрявое лето, когда желание жить наиболее стойкое и острое. «Я никогда не умру, – подумал школьник. – В всяком случае, случится это нескоро. Но я бы не хотел погибать летом. Пусть это будет мрачная зима, чтобы сама природа страдала вместе со мной». Водитель в дутой форменной куртке объявил конечную остановку, и Лу Хань легко сбежал со ступенек транспорта. Задрав голову, он посмотрел наверх, в темно-чернильное небо, всё ещё ронявшее хлопья снега на грешную землю. – Никогда не любил снегопады, но этот случился весьма кстати, – проговорил юноша, улыбнувшись. Он огляделся вокруг, а потом направился на одну из боковых улочек, беззаботно напевая что-то себе под нос. *** ЧонДэ быстро строчил в тетради короткое эссе, которое задали по литературе. Юноша покачивал головой в такт музыке, доносившейся из наушников кислотно-зеленого цвета, торчавших у него в ушах. Как ни странно, это его совершенно не отвлекало; строчки небольшого сочинения рождались у него в голове с огромной скоростью. Довольно скоро обе положенные тетрадные странички были испещрены его убористым почерком сверху донизу. Закончив, школьник откинулся на спинку кресла, обитого красной тканью, и издал победный клич. Оставались лишь устные уроки, что означало, что юноше нужно было всего лишь прочитать положенные параграфы, ведь память от природы у него была великолепная. Пробежав глазами текст и решив, что на сегодня с него достаточно знаний, ЧонДэ, выдернув, наконец, наушники из ушей, потянулся и начал собирать рюкзак. Дело уже шло к вечеру, но мальчик рассчитывал, закончив все дела, ещё чуть-чуть поболтать с ЧунМёном через Ай-Си-Кью, потому, не затягивая, сложил в сумку все необходимые тетради и учебники и сел за компьютер, преисполненный чувства выполненного долга. *** МинСок тихо, стараясь не разбудить младшую сестренку, тренировался, стараясь продержать футбольный мяч в воздухе как можно дольше, подбрасывая его то левой ногой, то правой. Он был в сборной школы и весьма гордился этим фактом. Футбол был почти всем в его жизни; юноша старался не пропускать ни одного мало-мальски важного матча. Летом он гонял на школьном стадионе вместе с командой, не в силах оторваться от любимого вида спорта. Школьник замечтался и, не успев попасть ногой по мячу, уронил его об пол. – Ой.., – он прикусил губу и подобрал круглый снаряд. – Три… Два… Один… Тут же раздался громкий плач его годовалой сестренки и резкий окрик матери: «МинСок! Я же просила!» – Извини, извини, – проговорил юноша, выглядывая из-за двери в свою комнату. – Я случайно! – Вечно ты со своим футболом, – вздохнула родительница, заходя к сестренке. *** У квартиры, которую снимал Крис, вид был обжитой и довольно приличный, хотя это жильё являлось самым дешевым в городе. Небольшая студия, располагавшаяся на последнем этаже одного из многоквартирных домов на северной окраине Янгу, являла собой настоящую квинтэссенцию экономии пространства. Помещение было всего лишь одно, если не считать совмещенный санузел. Пол был устлан уже порядком зашарканным ламинатом, а стены – оклеены светло-зелеными обоями. В дальнем правом углу лежал матрац, рядом с которым примостилась невысокая тумбочка. В ногах у «кровати» китайца стоял узкий платяной шкаф с потрескавшейся полировкой на дверях. Ближе к двери располагался письменный стол и стул, которые хозяин квартиры сколотил сам. В противоположном углу располагалась «кухня»: небольшой обеденный стол, покрытый синей клеёнкой; стоявшие на нем микроволновая печь и электрический чайник; деревянная табуретка, да небольшой старый холодильник, громко шумевший при переключении режима температур. На последнем стояла сушка для посуды, где и хранился весь небогатый обеденный сервиз Криса. Чуть поодаль была расположена маленькая раковина с губкой и средством для мытья посуды. Книги хозяин комнаты хранил прямо на полу, складывая их штабелями в пространство между письменным столом и стеной и рассчитывая в скором времени сколотить для них стеллаж. Занавески на окнах были светло-желтыми, оставшимися от предыдущих хозяев. Как ни странно, они прекрасно подходили к прочему интерьеру комнаты. Сам хозяин квартиры, облаченный в белую майку и черные спортивные брюки, сосредоточенно отжимался от пола. Он стремился развиваться гармонично и всегда старался быть сильным. Ему это было необходимо: он был иностранцем, жившим в чужой стране в одиночку. *** Тао и Исин сидели за письменным столом друг напротив друга. Первый уже закончил с письменным заданием; второй же всё ещё возился с эссе по литературе. Их родители снимали квартиру пополам, иногда по очереди приезжая проведать сыновей и оставляя им домашние лакомства, по которым оба китайца успевали соскучиться. Жилище было далеко не большим, но уютным и милым. Обоим друзьям вполне хватало места, и никому из них никогда не было одиноко, ведь товарищ, готовый всегда понять, всегда был рядом. – Как это сложно, когда корейский не родной язык, – пожаловался Исин, откладывая ручку. – Я подбираю каждое слово и внимательно слежу, чтобы не получилось тавтологии, но словарный запас-то у меня ограничен! – Попроси ЧунМёна помочь, – посоветовал его сосед. – Вы же с ним так сдружились. Тем более, ни у кого нет такого мощного лексикона, как у Мистера Совершенство. – Он телефон отключил, – мрачно проговорил первый школьник, гоняя ручку по столу. – Снова с ЧонДэ по интернету болтает. – Скоро наболтается, – уверенно отреагировал Тао. – Просто продолжай писать эссе. Уверен, у тебя всё получится. *** ЧунМён оглядел комнату ещё раз и выключил пылесос. Он добился своего: комната чуть ли не блестела. Ковер приятного шоколадного цвета, лежавший на полу, был настолько чистым, что сапрофиты ему только снились Мальчик разобрал и промыл пылесос, а потом спрятал его в кладовую. Все дела были завершены, и уборка – тоже. На закуску оставалась самая приятная часть программы. Школьник сел за письменный стол и, брызнув на руки немного антибактериального геля, аккуратно растер массу между ладонями и подождал, пока резко пахнущее вещество не улетучится. После этого ЧунМён включил свой ноутбук и спокойно стал ждать загрузки системы, машинально смахивая несуществующие пылинки со столешницы. Когда, наконец, на экране появилась привычная картина рабочего стола, юноша запустил программу Ай-Си-Кью и начал активно печатать что-то на клавиатуре, периодически улыбаясь. *** В комнате, стены которой были сплошь увешаны плакатами с изображением каких-то людей в костюмах, похожих на одежду для фигурного катания, почти никогда не смолкала музыка. Во всяком случае, тогда, когда хозяин был дома. Как сейчас, например. Проигрыватель, стоявший на одной из полок стеллажа для книг, разорялся, выдавая рваные ноты быстрой и ритмичной современной композиции. А Ким ЧонИн танцевал. Он представлял свою школу на соревнованиях по спортивным танцам и почти неизменно завоевывал первые месте. Движение для него и вправду стало жизнью; он не мог провести ни единого дня, не отдавшись агрессивным битам, дразнившим его ноги. Внезапно трель рингтона мобильного телефона, едва слышная из-за громкой музыки, прорезала помещение, нарушая гармонию звучания танцевальной композиции. ЧонИн не обратил на это внимания, продолжая танцевать. Сотовый зазвонил снова, создав звуковые помехи у проигрывателя. Хозяин комнаты вздохнул и, выключив магнитолу, нехотя принял вызов. *** ЧанЁль оборачивал учебники. Честно говоря, он ненавидел это делать, но каждый учебный год лоб в лоб сталкивал его с подобной необходимостью. По опыту юноша знал: лучше быстрее разделаться с этой пренеприятнейшей обязанностью, ни в коем случае не растягивая её больше, чем на один день, не то заниматься этим придется весь семестр. Только покончив с уроками, он разложил учебники на столе и начал это таинство. Самые худшие его ожидания, к сожалению, оправдались: многие из учебников были неформатными и не желали влезать в стандартные обложки. «Ничего страшного! – оптимистично подумал школьник. – Всё равно эти старые газеты никому не нужны!». Сходив в кладовку за означенными печатными материалами, мальчик, запасшись скотчем и ножницами, принялся за дело, от усердия высунув кончик языка. *** Трое маленьких детей играли на ковре, громко смеясь и кидаясь друг в друга игрушками. Казалось, они ничуть не мешали старшему брату, который, сидя за громоздким письменным столом, стоявшим у окна, делал уроки. СеХун дописывал упражнение по английскому языку, беззвучно шевеля губами. Ему понравился новый учитель: знающий, неравнодушный, ответственный, не лишенный добродушия и чувства юмора. Услышав о том, что к ним в школу приходит преподаватель-иностранец, мальчик ожидал увидеть либо типичного гротескного американца, всё время жующего резинку и отпускающего плоские шутки, либо заискивающего перед учениками статиста. «Повезло, – подумал молодой человек, посасывая кончик карандаша. – Хотя, у нас все преподаватели на самом высоком уровне». И это была чистая правда. Аккуратно надписав карандашом над словом его перевод на корейский, СеХун откинулся на спинку стула, и тут же в его голову попала плюшевая овечка. – Ой.., – раздалось со стороны внезапно притихших младших братишек и сестренки. Старший мальчик медленно встал и, подняв злосчастную игрушку с пола, подошел к плотно прижавшимся друг к другу детям. – Мы, кажется, говорили о том, что не нужно мешать брату, когда он делает уроки, – нахмурившись и чеканя каждое слово, проговорил он. – Это было последнее предупреждение. Ещё одно замечание – и я вас выгоняю, ясно? Братишки и сестренка покивали. СеХун бросил на пол рядом с ними овечку и вновь сел за письменный стол. – Ох уж мне эти мелкие, – вполголоса проворчал он. *** БэкХён пел. Это было его хобби, которое он втайне от родителей надеялся сделать профессией. Разумеется, его отец и мать желали для юноши совсем другой карьеры, считая, что высокооплачиваемая работа в офисе – это именно то, что нужно их сыну. Школьник не бунтовал открыто; он просто предавался любимому занятию, ожидая того момента, когда можно будет просто поставить родителей перед фактом. Его комната была довольно яркой из-за плакатов знаменитых оперных исполнителей, заполонивших все стены; один из них даже украшал дверь. Обои горчичного цвета сиротливо проглядывали кое-где между этими красочными постерами. Стеллаж был уставлен, помимо книг и учебников, дисками с записями знаменитых оперных арий, которые хозяин комнаты знал почти наизусть. Он жил ради мечты и потому считал себя счастливым.