Верни мою любовь.

Слез не осталось, мне кричать больно, Мое сердце умирает в темноте звезд. Мне пора уйти на минорных аккордах, Я не смогу слышать эту симфонию нот. POV Хибари. У меня на руках Тсунаеши, он все еще не пришел в сознание, но это и хорошо. Сзади Кусакабе тащит сумки. Я перевел взгляд с умиротворенно спящего парня на взлетную полосу: там стоял личный самолет Вонголы. Камикорос. Мне бы надо было сразу догадаться, что десятого босса мафиозной семьи не отправят в Мафиялэнд на обычном самолете. С мыслями о том, что я ненавижу мафию, и вопросами о том, откуда у мафии такие деньги, я и Тсунаеши на моих руках, поднялись в самолет и стали ждать отправления. Ну, точнее его ждал только я, а Савада преспокойно спал на соседнем сиденье, устроив голову у меня на плече. Я вновь тяжело вздохнул и посмотрел в иллюминатор – там занимался рассвет. Вспомнились слова Реборна о том, что и остальные Хранители отправляться на мафиозный курорт, но отдельно от Дечимо. Хоть на этом спасибо, а то сносить крики: «Экстрим!», «Джудайме!» мне не хватит терпения. А отправлять Саваду с ними я не хочу, он только мой! И по-моему из-за него я стал не только эгоистом, но и ужасным собственником! Эх, Тсуна, Тсуна… Все же я тебя люблю, но взаимна ли моя любовь? — Что ты чувствуешь ко мне, Тсунаеши? – Я уперся подбородком в его макушку. Руки непроизвольно обвились вокруг талии рыжего парня, и я прикрыл глаза. Так приятно обнимать любимого человека… — Хи…— я слегка отстранился и прислушался, — …бари, ты… нена…видишь…— мои зрачки в ужасе расширились, я замер, — меня… больно…боль… Мои руки стиснули Дечимо в стальных объятиях, теперь даже Боги не смогут нас разлучить, не то что Мукуро. «Он все знает, он слышал ту ложь из моих уст. Слышал!» — думал я, одна рука с талии Тсуны переместилась на его шею, заставляя буквально уткнуться носом в мою ключицу. — Боже… — мысли вернулись в тот день, в тот момент, когда я сказал «ненавижу» о любимом человеке. Я же подозревал, что этот чертов чернобыльский ананас что-то задумал, тогда почему же? Почему ложь, разрывающая сердце мои и Тсуны, была произнесена?!.. – Как же я слаб... Отверг того, кого люблю! – И тогда в школу он не приходил, потому что не хотел встречаться со мной? Я невесомо коснулся губами лба парня, ты еще полюбишь меня, Десятый Вонгола. POV Гокудера. — ДЖУДАЙМЕ! – я стоял и тянул руку к белому самолету. Как этот «хищник»— урод посмел улететь с нашим боссом, оставив нас?! Да я из него котлеты сделаю! — Ха-ха, Тсуне похоже там весело! – Этот бейсбольный придурок еще насмехаться будет надо мной?! Перед глазами такая картина: Дечимо забился под сиденье со слезами в уголках радужных глаз и этот… садист, с тонфа в руках, красными от гнева глазами, рожками в темной шевелюре и остроконечным хвостом… — Отправляемся ЭКСРИМально отдыхать! – Сасагава рванул к другому белоснежному маленькому самолету. А я, вновь вспоминая ту картину с испуганным Джудайме, застонал от бессилия. POV Тсуна. Просыпался я беспокойно, в душе остался осадок из неприятных чувств. Словно я в чем-то сильно ошибся и поступаю неправильно. Когда время сна прошло, я обнаружил то, что выбило из колеи меня на целый день: голова моя во сне устроилась на плече Хибари. Стоило мне только открыть глаза и осознать, что подушкой мне служит плечо Хранителя Облака, как душу заполнили страх и боль. А Хибари заметил, что я проснулся. И повел себя очень-очень странно. Прямо жесть, каким страннейшим образом: зарылся пальцами правой руки (он сидел дальше от иллюминатора) в мои волосы и спросил: — Выспался? – при этом голос был каким-то уж надломленным, будто Кёя перетерпел что-то ужасное. Я повернул голову, чтобы заглянуть в серебристые глаза, хоть чуть-чуть увидеть те чувства, которые он испытывает. Ведь я беспокоюсь о нем, как и обо всех Хранителях. Когда Хибари сказал «ненавижу», он заставил меня страдать. Из-за этого мне стало больно чувствовать, я до сих пор боюсь обжечься. Но стараться не чувствовать и ненавидеть в ответ – разные вещи, понимаете? — Прости меня.— Я дернулся, отстранился от хладнокровного парня и с ужасом посмотрел на него. Что случилось с нашим повелителем «камикорос»? За что он извиняется? Неужели… Я мгновенно отвернулся и уставился в круглое окошко. По щекам текли слезы, заставляя сжать зубы, чтобы не всхлипнуть. И слезы эти причиняли отнюдь не боль отчаяния. Благодаря тому, что я плакал, я чувствовал, как в сердце рождается чувство: когда надеешься на лучшее. В моем измученном сердце родилась надежда. — Да.— Едва слышно прошептал я, зная, что Кёя услышит, иначе он не будет собой. «Только простить – не значит полюбить. У меня уже нет на это сил» — подумал я. POV Занзас. Где этот рыжий мусор?! Я посмотрел на посадочную площадку. Находилась эта площадка на востоке острова мафиозного курорта. — Врааай! – Суперби отмахивался от Луссурии мечом, стараясь спрятать в карман фотографию. И на этом фото сам Скуало в «купальнике» пытается поймать в речке рыбу методом «тыка». А Лу хочет посмотреть, как выглядит наша русалочка в одних плавках. Как же это бесит! — Заткнулись, мусор! – не оборачиваясь, проорал я. Где-то сбоку разнеслось знакомое «Ши-ши-ши!» и я не вытерпел. Бокал, неизменно находящийся в моей руке, после того, как опустел, полетел в сторону принца — потрошителя. — О, смотрите, босс, самолет летит. – Порой меня поражают умственные способности Франа. Вопрос: а что еще может делать самолет, если не лететь? Плавать? Здесь, на заасфальтированной площадке, конечно можно попробовать… Я смотрел на то, как белоснежное чудо техники приземлилось, как подвели трап, затем как начали выходить пассажиры. Последним выгрузился этот рыжий мусор. Я ждал пока он вместе с Хранителем Облака подойдет. И с какой стати я должен встречать этих слабаков? Через некоторое время возле меня уже стоял Десятый Вонгола со своим сильнейшим (ага, как же!) Хранителем. Я сверху вниз посмотрел на рыжего паренька и скептически хмыкнул. Все-таки Девятый выбирал наследничка по своему подобию. Я молча повернулся и пошел в сторону Мафиялэнд: здесь идет не асфальтированная дорога, а затем рельсы с поездом. Я не проверял, идет ли кто-нибудь за мной, отстанут – будут сами добираться. В поезд мы загрузились в следующем порядке: Тсунаеши, подгоняемый Белом и Скуало (которые не хотели первыми встречаться с рассерженным мной), затем Кёя (который как-то странно исказился в лице, стоило ему только понять, что Савада и я оказались одни в вагоне), затем Скуало (желая скрыться от Лу и не желая встречаться со мной), потом естественно Луссурия, пытающийся догнать Суперби, затем Фран, возмущающийся тем, что в его странной шляпе вновь оказались чьи-то ножи **^___^ ну ясно же чьи…**, затем сам Бел, вечно ши-шикающий и странно смотрящий на иллюзиониста. Мармона и Леви с нами не было, им я дал одно задание, о котором Саваде знать не стоило. Как только все загрузились в поезд, начался гул. Излюбленные «ши-ши-ши», «Бел-семпааай!», «врааай!» разносились по всем вагонам. Мое терпение лопнуло. Но сделать я ничего не успел: Тсунаеши, слушавший от Луссурии что-то типа : «Тсу-тян давай встречаться!», разозлился. Красный, с каким-то тигриным блеском в отчего-то медовых глазах, он рявкнул на весь поезд: — Заткнитесь! – и затем уже тише добавил, — Достали. Все в изумлении, даже я и Кёя, уставились на Дечимо. Что это с ним такое? «Странный он какой-то!» — пронеслась шальная мысль. POV Тсуна. Боже, как же они меня достали! Я чуть ли не руками зажимал уши, чтобы не слышать вскрики Луссурии: «Ай, какой он мииилый! Франушка, а наколдуй мне еще одного Тсу-куна?» — от этого у меня задергался глаз. Но стоило мамочке Варии сказать: «Тсу-тян, давай встречаться!» — как мои нервы сдали. Причем бзик у меня произошел капитальный: на весь поезд проорал «Заткнитесь! Достали». А затем, схватив за руку Кёю (уж лучше быть вместе с бездушным монолитом, чем с Варией в неполном составе), пошел в другой вагон. И мое странное поведение на этом не кончилось. Усевшись в другом вагоне на лавочку, все еще сжимая руку Хибари-сана, я вдруг почувствовал, что мне плохо. Осознание того, что я сорвался, вдруг холодными тисками сжало душу. В голове мелькнул образ печального Джотто **с чего бы эт? Может глюки?** , а затем мир окрасился в чистую и приятную тьму. POV Хибари. Я ошалело смотрел на Тсунаеши. Он вдруг изменился, в нем будто что-то надломилось. Я видел, как он рванул в другой вагон, схватив меня за запястье. Причем обычно теплые, тогда руки у него были ледяными. Когда Савада сел на скамейку, все еще не отпуская меня, я увидел, как в шоколадно-медовых глазах отразился страх. Затем удивление, словно он увидел что-то неожиданное. А потом Тсуна потерял сознание. Я мгновенно оказался рядом, подхватывая на руки безвольное тело. И в первый и последний раз в своей жизни закричал: — Занзас! – а кольцо на руке Дечимо вдруг вспыхнуло пламенем.