Out of you

Иноуэ-сан, менеджер Dir en Grey, носился туда-сюда и досаждал ужасно тем, что вынуждал Каору совершать примерно те же действия: сверять список райдера и параллельно давать указания стаффу, уточняя сопутствующие мелочи. Гитарист мучился похмельем и, надвинув кепку на покрасневшие глаза, пытался скрыть устойчивый запах перегара. Он либо медленно кивал, соглашаясь с Иноуэ, либо отрицательно мотал головой, дополняя всё это многозначительными междометиями. Водитель микроавтобуса, готовый отвезти группу в аэропорт, зевал от безделья и в ожидании музыкантов что-то лениво искал в планшете. Вокалист прибыл одним из первых и, не удостоив Ниикуру вниманием, с каменным лицом тут же скрылся в недрах фургона, предпочитая общество техников, нежели компанию согруппника. «Сколько гонора!» Лидер вздохнул, откашлялся и выбросил окурок. В последнее время его не покидало ощущение, что этот грёбаный мир восстал против него, а Каору устал. Замучился нянькаться и тянуть на себе весь этот балаган. …На днях ему неожиданно позвонил лидер The Gazette. Извинившись за беспокойство, Кай начал разговор отнюдь не о погоде. Его интересовал Тошимаса. Будучи предельно корректным, Укэ с осторожностью мониторил тему, чем привёл Ниикуру в недоумение. Их диалог выглядел словно игра в пинг-понг: совершенно не понимая, что к чему, Каору только и делал, что отбивал летевшие в него мячи-вопросы, уклоняясь от ответов. Причина такого интереса со стороны лидера «Газэ» виделась ему лишь в одном: Хара в чём-то прокололся. Раз уж Кай позвонил не Тотчи, а именно ему! Начав раздражаться, Ниикура спросил напрямую о цели разговора, и Укэ с готовностью разъяснил, что, оказывается, их вокалист уже несколько дней как болен, а ещё не выходит на связь, и Кай беспокоился, ведь Матсумото, вроде как, близок с Тошимасой. Так «близок» или «вроде как»? Ниикура усмехнулся про себя... Хара игнорирует незнакомые номера, поэтому у Укэ просто не осталось выбора, кроме как решиться на этот звонок… и Каору вновь услышал тысячу пятьсот «извини». О романе своего басиста он знал — «птичка на хвосте принесла». Каору знал Тошимасу много лет и мог предположить, что тот в своих играх перестарался и причина недомогания Руки-сана кроется именно в этом. У лидера Dir en Grey появился значительный мотив возненавидеть всех живущих, поскольку ему снова «выпала честь» перетряхивать грязное бельё чужих отношений. Какого хрена они не могут сами разобраться и вечно впутывают его? Но Укэ, судя по всему, был не в теме и, переживая за друга, пытался просто узнать хоть какие-то новости. Осознав это, Каору выдохнул с облегчением. Он свернул разговор и, пожелав вокалисту скорейшего выздоровления, пообещал себе оторвать Харе яйца, если тот хоть каким-то образом причастен к этому безобразию. Ниикура не вмешивался в личную жизнь коллег. Чужой секс его мало заботил: время от времени каждый из них с кем-то спал. Но… Тошимаса, видимо, расслабился. В общем, обдумывать этот вопрос гитарист отправился в ближайшее питейное заведение… Буквально два дня назад Хара ушёл, не дождавшись окончания съёмок, примерно в это же время, кстати, и заболел Руки; затем Тотчи пропустил корректировку, заявил, что у него цейтнот, да ещё и попросил кого-нибудь забрать со студии его процессор. Кто-нибудь — это, разумеется, Каору… Вопиющая безответственность! А ещё лидера ужасно раздражал Терачи! Увлечение драммера персонажем русской мультипликации выносило Каору мозг. Чебурашки находились повсюду: заполняли студию, красовались на фото. Шинья щедро одаривал ушастыми фигурками согруппников и друзей, совершенно искренне умилялся чудному милашеству, реально не понимая, что кто-то может и не разделять его восторгов. Каору же молча терпел, сколько мог, наблюдая со стороны, как его драммер впадает в детство и, теряя разум, перестаёт быть мужиком. На просьбу забрать чёртов процессор Терачи начал ломаться, словно барышня на выданье, почему-де он, а не стафф, чем окончательно вывел гитариста из себя. Каору разозлился и, чертыхаясь, запустил в коллегу попавшим под руку Чебурашкой. — Чтобы здесь я больше этого дерьма не видел! Развели тут!.. А «что» да «почему» спрашивай у Хары! И, блять, умоляю, забери этот его грёбаный процессор, Шинья, у меня ещё дел по горло! — речь лидера прозвучала так проникновенно, что драммер решил отправиться на студию немедленно. …Стоило об этом вспомнить, как Терачи нарисовался собственной персоной: заспанный и медлительный. Его походка напоминала движения неисправного робота. Передвигаясь маленькими шажками, Шинья толкал перед собой огромный чемодан. «Ну, что за боже мой!» — тяжело вздохнул Ниикура: чехол айфона в руке Терачи «каваился» изображением мультяшки. — Утречка, — скрипуче резануло по ушам. — Хара уже здесь? «И это мой драммер! Ну, девка девкой... а эти его игрушечки мимимишные. Чёрт!» — Нет, Шин, — буркнул лидер в сторону, доставая сигареты, — Тотчи ещё не приехал. — На время посмотри. — У тебя часы спешат. Дая тоже нет, — сохраняя невозмутимый тон, проговорил Каору. — Не паникуй. Явятся. Казалось, голова Ниикуры вот-вот взорвётся. Отношения в группе были непростыми, и Каору давно плевал на понимание, он лишь старался поддерживать хлипкое равновесие, дабы сохранить хоть малую толику того, что их ещё связывало. Былая дружба сократилась до делового сотрудничества: с недавних пор каждый из них реализовывал себя на стороне, занимаясь личными сайд-проектами. Но за Dir en Grey у Каору душа болела особо, истекала кровью из-за каждой мелочи; Dir en Grey выпилил в нём стальную несгибаемую любовь, поэтому мысли о гастролях всегда его утешали: вдалеке от Японии иллюзия единства снова возрождалась, позволяя им всем вспомнить, что такое быть группой… Небо посыпалось моросящим дождём, но Као даже не сдвинулся с места. Капли охлаждали и проясняли тяжёлую голову, а воздух вокруг наполнялся свежестью. Вдыхая полной грудью, Ниикура улыбнулся. Не доезжая до парковки, чёрный «Ягуар» тормознул, распахивая блестящую дверцу, и из тёмного салона на свет бодро вышагнул Андо. Дайске — главный буфер между лидером и остальными, человек-воздух, способный сгладить острые углы и найти общее даже с Кё... Улыбка Ниикуры стала заметно шире и почти тянула на «Оскар» своей лучезарностью. Хорошо, что из-за кепки не было заметно его глаз, которые не выражали ни тени восторга. Аоя Каору не жаловал, а тот чувствовал и не горел желанием лишний раз пересекаться. *** Юу мрачно глядел на дорогу и хмурил брови. Вся его поза говорила, что «его величество» не в духе: пришлось вставать невесть в какую рань, чтобы доставить Дайске к месту сбора и отпустить на все четыре стороны. С момента как проснулся он не произнёс ни слова, за исключением односложного обещания встретить любовника, когда тот вернётся. Резко нажав по тормозам, Аой выгрузил гитариста прямо возле парковки — ничего, метров пятнадцать протопает, не рассыплется. — Дуй давай. Каору ждёт. Как бы Аой ни стремился остаться незамеченным, план провалился — Ниикура его увидел. Смотрел и даже улыбался! Чисто механически Широ поднял руку в знак приветствия, и ему так же махнули в ответ. — Ну и что? Нет, я не понял, какая муха тебя укусила? — ухмыльнулся Дайске, наблюдая очередную гримасу недовольства на небритом лице. — Утренняя, — Широяма ненавидел прощаться. — Ясно. Я позвоню, как долетим. — Ага. — Не грузись, ага. Снова эта ироничная улыбочка. Аой поморщился. — Без проблем! — пробурчал в ответ. — Проваливай. Андо казался Широяме солнцем, которое согревало изнутри, его улыбка возрождала к жизни, оплетая невидимыми лучами. А солнце неизбежно уплывало за горизонт, и Юу почувствовал, как прямо сейчас остаётся совсем один среди холодных айсбергов. Всё будет как всегда. Поток сообщений, звонки, уколы ревности, укусы совести и иногда похмельное нытьё за требованием всепрощения. И кто-нибудь из них обязательно сорвётся ночным рейсом за тысячи километров хоть на часок, чтобы заглянув в глаза, убедиться… Шаги навстречу лидеру проводили между ними границу, отрезая Андо от Юу; серый асфальт понемногу увеличивал дистанцию. Поправив рюкзак, Дай взглянул на небо. Затянутое в облака, оно напоминало Широяму — такое же тяжёлое и сонное. Дождевые капли посыпались на лицо, и, поддавшись импульсу, Дай неожиданно для себя вернулся обратно. — Я так и знал, — Аой равнодушно вынул изо рта сигарету. — Чего забыл? — Ты не сказал мне… — О! Не дождёшься, — заворчал Юу, — и более того — даже скучать не стану. Признания давались трудно. Обоим. Андо наклонился, притянув упрямца к себе за воротник. — Станешь, — сказал он, отрывисто касаясь губами чужих, капризно сомкнувшихся губ. — Знаю, что станешь, Юу. Нормально целуй. Вспоминать потом буду… *** Первое, что всегда привлекало в Андо — это солнечная улыбка и блестящие длинные волосы. Сейчас Каору видел перед собой напряжённый взгляд и поджатые губы. «Ему не хочется уезжать. От него — от Аоя…» — Что! — Глядя на то, как Ниикура прячет взгляд, Дай крепко стиснул его руку в приветствии. — Мне плевать, что ты о нём думаешь, Као. Ты знаешь. — Я разве что-то сказал? — парировал лидер, дыхнув на гитариста перегаром. — Не сказал, но подумал. — Андо вдруг выудил из рюкзака бутылку «Короны». — Держи вот! — Не стану спрашивать, зачем ты таскаешь с собой алкоголь... — Ниикура схватил пиво и, открыв, жадно припал к горлышку. — Скажи спасибо, — засмеялся Андо. — Спасибо, ты спас меня. Хара явился последним. Поздоровавшись, он плюхнулся на сиденье к Даю. Терачи удивлённо поднял брови: — Как дела, малыш? — На букву «Х», — отозвался тот. — Это означает — хорошо? — тон Терачи просто обязывал обратить на него внимание, но Тошимаса проигнорировал и ничего не ответил. *** Хара проворачивал в своей голове сотни возможных комбинаций из разряда «что было бы, если…». Пока фургон аккуратно выезжал со стоянки, он тупо пялился в окно, разглядывая людей и машины, одновременно старался запомнить всякие детали. Басист чувствовал потребность хоть как-то упорядочить внутренний раздрай — визуальный мусор для мозга тоже сойдёт. Тошимасу одолевали сомнения, правильно ли он поступил, соглашаясь с решением Матсумото закрыть страницу их истории. Хара чувствовал себя трусом, словно, выбрав удачный момент, он дезертировал с поля боя. Понятно отчего! Потому что, чёрт подери, нельзя никому и ничего обещать заранее! Сверкнув лакированным боком, мимо проехал синий «Лансер»; дама в салоне, кивая головой в такт музыке, следила за движением, а за углом здания напротив «Starbucks» взгляд Хары неожиданно приковал к себе красный «Мустанг». Броский раритет цвета бордо. Какой, интересно, год выпуска у этой «детки»? На перекрёстке появилась возможность рассмотреть его получше. Память быстро подкинула пищу для раздумий. Тотчи чувствовал, что близок к какому-то открытию, и это заставляло его нервничать. Хара уже видел эту тачку возле здания, где у «Газэ» проходила презентация, и точно помнил, как Дай рассказывал, что «Мустанг» принадлежит кому-то из музыкантов, только вот тогда он пропустил всё мимо ушей, а зря — стоило прислушаться! Яркая машина всегда приковывает взгляд, и Тотчи подумал, что мог встречать данный «Мустанг» где-то ещё. Например, возле кафе, в котором обедал, рядом с их репетиционной базой и… возможно, возле дома… Минуточку! Да мало ли где! Общий круг общения и простое стечение обстоятельств. Изучая улицу, Тошия случайно отыскал и хозяина. Выйдя из кафе, блондинистый парень вскинул руку с сигналкой и, переходя через дорогу, окинул цепким взглядом их серебристый фургон. Авто жалобно пискнуло в ответ, а незнакомец, открыв дверцу, не спешил садиться за руль. Хара нервно почесал переносицу: какого хрена? Внутри кольнуло неприятное чувство, что парень пялится именно на него, но это было исключено — стёкла микроавтобуса оказались покрыты тонировкой. Стойка «руки в боки» и манера держаться были узнаваемы, и Тошия мысленно представил парня с гитарой, но не в лидерстве, нет: на первый план тот явно не тянул, скорей ритм-секция. Даже с медицинской маской, которая скрывала его лицо, Хара разглядел в этом человеке что-то очень знакомое. Джинсовая куртка обтянула крепкий торс, незнакомец повёл плечом, ловко разворачиваясь вслед за движением микроавтобуса — значит, знал, что за авто и кто там находится; и неожиданно, не отрывая взгляда от фургона, неким апофеозом, он медленно стянул с лица маску, улыбаясь до того мерзко, что Хару передёрнуло. «Твою ж налево!» — Дай? — негромко позвал Тошия, схватив гитариста за штанину. Логическая цепочка неизвестного пазла ловко собрала недостающие сегменты, выстроив в умозаключениях басиста конкретный ответ. — Скажи-ка мне, бывший парень Матсумото — не Рейта, случайно? — Он самый, — ответил Андо и тут же чертыхнулся: признался в том, о чём Аой просил его не распространяться. — А почему ты… Тотчи снова кинул быстрый взгляд в окно. — Красный «Форд» — его тачка? Андо кивнул. — Ну да, «Мустанг». Тотчи? — Пожалуйста, остановите машину, — вежливо попросил Хара. — Чего?! — Отлить надо! *** «Тебе пиздец, сукин сын!» Рейта даже опомниться не успел, как его за шкирку сдёрнули с водительского кресла и, вытащив наружу, крепко приложили о капот. От внезапного удара под дых у него перехватило дыхание, а некто сзади, воспользовавшись этим, сильно заломил за спину его руку. — Попрощаться приехал, Акира? — Не понял… — Ща поймёшь, — Хара ослабил хватку, резко разворачивая парня к себе, и, оскалившись, ударил его кулаком в лицо. — Привет! — От неожиданности басист взвыл, вытирая ладонью разбитый нос, но, увернувшись, смог избежать ещё одного подобного «приветствия». Он понимал, что если не хочет остаться калекой, то должен как-то освободиться и, избегая прямого контакта, держать дистанцию. Но Сузуки находился абсолютно не в том положении, чтобы противостоять ярости этого гладиатора. — Ты очень разозлил меня, Рейта, — шепнул Хара, вцепившись двумя руками в чужое горло. Сузуки извивался ужом, пытаясь вырваться. Хара душил его, а тот беспомощно сучил ногами и, задыхаясь, терял силы. Внезапный удар по щиколотке заставил Тотчи на мгновение отвлечься, и Акира, воспользовавшись заминкой, получил свободу. Тошия еле успел отразить молниеносный хук слева. Тяжело дыша, Рейта перешёл в нападение, нанося жёсткие удары по торсу соперника. — Оставь его в покое, Хара! — отскочив назад, Сузуки напряжённо следил за действиями противника. — Сначала морду тебе начищу, тупой ублюдок! — Он тебе не нужен. Тотчи ухмыльнулся. — А ты дохера умный. Всё знаешь наперёд, кому и что нужно, — безэмоционально говорил он, надвигаясь на Рейту. — Руки хочет стабильности, а ты не из таких. Ему нужен человек, который будет рядом. — Ты не ошибся ли насчёт своей кандидатуры, Сузуки? — А почему нет? Он был моим до тебя, имею право. — Право насиловать? — Да что ты знаешь о нас! — Почти ничего. Но если тронешь его, я тебя убью. — Ха-ха! Да ладно! — прервал его Рейта. — Он ведь может и сам этого захотеть, — издевательски ржал Сузуки. — Тебе ли не знать? Гнев побеждал разум, заполняя сознание серой непрозрачной пеленой. Он давал скорость реакции, заменяя здравый смысл адреналином. Убить нахер! Сузуки был схвачен, как какой-то паршивый пёс, и тут же получил удар по голове о бампер собственного «Мустанга». Лицо Хары при этом не выражало никаких эмоций, взгляд был пустой и холодный, лишь на скулах заходили желваки. «Он вообще человек?» — пронеслось в мозгу Рейты, прежде чем Тошия начал избивать его так, словно тот был пиньятой на празднике. *** — …Господи, блять, Каору, ты что, слепой?! Он же убьёт этого пиздюка! — вдруг заорал Кё. — Блять, сделай что-нибудь! Ниикура стремительно рванул на выход, за ним — Дай и Шинья. Люди из стаффа облепили окна, напряжённо наблюдая за развитием событий, в любой момент готовые броситься на помощь. Иноуэ-сан в ужасе вытирал пот со лба. «А ведь говорил, что только отлить…» Кё с разбегу запрыгнул Тотчи на спину, пытаясь собственной тяжестью удержать его на месте, Терачи и Андо повисли у Хары на руках, оттаскивая от жертвы. Сузуки, матерясь и хрипя, вяло отползал в сторону, вытирая кровь с лица. Равнодушно взирая на то, как Рейта с трудом поднимается на ноги, Каору подумал, что тому очень повезло — в драку они вмешались вовремя. Хара по природе своей вспыльчив, но никогда не поднимет руку без веской на то причины, а значит, кое-кто реально это заслужил… Ярость сделала Тошию неуправляемым, и пытаться урезонить его в подобном состоянии — всё равно, что идти с палкой на медведя. Двойной риск, и Каору был рад, что сейчас не один. — Убирайтесь к херам, я вас не звал! — Одним лёгким движением Хара стряхнул с себя всех троих, но они кинулись к нему снова и скрутили, вцепившись сильнее и жёстче. — Уймись, блять! — Ниикура с размаху заехал кулаком в челюсть своего басиста. — Полегче, Као! — вступился Андо, повиснув на чужом плече. — Тотчи, остынь, хватит! — Тварь эгоистичная, — продолжал Каору, потирая кулак, — мне нет дела, из-за чего ты сорвался, но ты, блять, на глазах у всей улицы разукрасил грёбаного басиста известной группы! Включи мозг, блять! Нам проблемы не нужны ни с PSC, ни с The Gazette! — Ниикура искал зрительного контакта, но не получалось: взгляд Тошимасы фокусировался лишь на застывшем в ужасе враге, который еле стоял, держась за дверь машины. — Давайте Хару в автобус! Что замерли? Шевелитесь, ну! — Я ещё не закончил, — захрипел Тошия и вновь рванул к Сузуки, увлекая за собой висящих на нём согруппников. — Ты закончил. — Невысокая фигура Каору восстала на пути Хары непроходимой стеной. Татуированная рука развернула к себе его лицо, а другая упёрлась в грудь басиста. — Ударишь меня? — Лидер не отрывал взгляда от глаз напротив, к которым постепенно возвращалось осмысленное выражение. — Теперь слушай сюда: всё кончено. А если нет, ты соснёшь по полной, заплатив неустойку из собственного кармана. Тебя не посадят, но холивар гарантирован, так что в итоге придётся попрощаться с собственным брендом и должностью басиста Dir en Grey. Я сейчас немного утрирую, но пиздец твоей карьеры видится мне вполне очевидным. А тебе, Тотчи? — Я понял тебя, — раздался глухой ответ. — Тогда, пожалуйста, блять, вернитесь сейчас с Даем в автобус. — Хорошо. Терачи краем глаза наблюдал, как свидетели драки на другой стороне улицы указывали полицейскому на возмутителей спокойствия, чтобы тот, наконец, обратил внимание на возникший беспорядок. А так как допускать постороннего вмешательства ужасно не хотелось, Терачи, отцепившись от Хары, поспешил навстречу служителю закона, дабы скорее замять инцидент. — Кё, пойдём со мной, — проскрипел драммер, обращаясь к вокалисту, — помоги, пожалуйста. Думаю, здесь уже обойдутся и без нас. Ниикура проводил их взглядом, затем, убедившись, что Дай и Хара благополучно сели в фургон, уверенно шагнул к Сузуки. Он подал ему руку, позволяя опереться, и помог сесть в машину. — Вы целы? Вести сможете? — Смогу. Цел. — Окей, это ужасно неприятно, но... — Каору закурил, предлагая сигарету и оппоненту, но тот был категорически против. Пожав плечами, гитарист продолжал: — Как проблему решать станем? На месте или общественность призовём? — Держи Хару на поводке, и проблем не будет! Держи его как можно дальше от нашей группы, а то… — А то что? — Мрачное лицо Ниикуры расцвело выражением искреннего удивления. — Я, пожалуй, задам этот вопрос Укэ-сану. Чего же нам в этом случае ожидать? Будучи уверенным, что причина ссоры кроется именно в конфликте интересов личного свойства, Каору делал ставку на то, что басист Газэ ни в коем случае не захочет разглашать свой маленький конфуз. — Не впутывайте сюда… Кая. Это личное. — При всём желании Каору не мог скрыть снисходительной улыбки. Осознав, что прокололся, Сузуки униженно опустил голову. Слишком ушлым оказался этот Ниикура. — О, я понимаю. И всё же... вы пострадали, Рейта-сан. — Конфликт исчерпан. У меня нет претензий, — выдавил из себя Акира, — ни к вам, ни к Тошии.