Коп моих грёз

По оживленному шёпоту цветочков Чанёль понимает, что к ним нагрянул очередной клиент «из ряда вон», и, судя по всему, представляет собой неслыханного красавца. И сейчас один из редких моментов, когда появляется особая тяга к работе. Но не у Ракелия, понятное дело. Он семенит за остальными и молится, чтобы выбрали не его. Заходя в комнату, держится позади последнего и не поднимает голову, чтобы не встретиться взглядом с клиентом, а то ведь именно такие нюансы и решают исход подобных дел. Взгляд, как учил папа Хон, говорит о многом: о скрытом потенциале, любви к своему ремеслу (даже такое бывает), в конце концов, может выдать страх и застенчивость (такое тоже не редкость, особенно у новичков), а на это многие клиенты ведутся. Слиться с общей массой не особо получается, учитывая выдающийся рост, и Ракелий начинает по сантиметрику – другому ссутуливаться и сгибать ноги в коленях. И тут как тут строгий надзиратель папа Хон тычет пальцем между лопатками, чтобы не горбился. Это была демонстрация самого действенного родительского метода коррекции осанки – затыкать ребёнка до смерти, чтобы всегда помнил – если согнётся, острый материнский коготь вопьётся в спину. Чанёль будто помолодел лет на пятнадцать. В своё время мама тоже истыкала его спину. Дико захотелось двинуть Хону за такую подставу. Именно подставу, так как Ракелий ойкнул и подскочил на месте от неожиданности, да и больновато как-то было. Возглас без внимания не остался, и теперь все взоры направлены на того, кто хотел бы стать невидимкой. И снова детские воспоминания: как опаздываешь в школу, заходишь в класс, и все на тебя смотрят; или что ещё абсурднее: на литературе, герой произведения - твой тёзка, и снова все смотрят на тебя. Вернёмся к смотринам. Из всего ассортимента выбирают-таки Ракелия. И виновен тут вовсе не его рост, и даже не Хон с его пальцами, а тот факт, что клиентом оказывается Бён Бэкхён собственной персоной. И слава Всевышнему, ему хватает ума не заорать что-то вроде «Пакчан кобелина ты е*учая, сейчас получишь у меня!». Он спокойненько указывает на Ракелия изящным пальчиком и сообщает Хону о своем выборе ещё до того, как тот успел всех представить. - Так его зовут Ракелий... Какое красивое имя. Прямо как он сам. – Заявил Бён. Все услышали приторный комплимент, но Чанёль расслышал насмешку, произнесённую с язвительным торжеством. И, зная своего парня, Чанёль понял, что ему придется несладко. - О, у Вас поистине великолепный вкус! А глаз какой зоркий! Хотя не заметить нашего Ракелия сложно... в общем, вы сделали отличный выбор! – Лесть от Хона это что-то с чем-то – мужик с дерматитным лицом рассыпается в комплементах с видом торгаша, впаривающего покупателю дорогущую безделушку. Бэкхён морщит носик, глядя на Хона, и поднимается с дивана, чтобы сцапать несчастную жертву и увести на казнь. Когда Ракелий проходит по вестибюлю, у него возникает чувство дежавю: то же место и те же обстоятельства - как накануне. Только если вчера он опасался за свою пятую точку и испытывал отвращение от перспективы спать с престарелым мужиком, то сейчас он боится избиения. Но если подумать трезво, то объясниться действительно надо. А то всё, что знал Бэкхён, это то, что его парень на чрезвычайно важном задании и донимать его звонками нельзя. Бэкхён даже поверил в брехню о том, зачем Чану нужны длинные волосы. Что же вынудило его всё разнюхать и заявиться? Чан боялся обернуться на своего парня и шёл весь скованный и задумчивый - обмозговывал стратегию обороны. Лучший вариант – растянуться на полу, свернуться калачиком и заявить, что лежачего не бьют и, уповая на благородство Бэкки, протараторить философию о вынужденной необходимости, а потом на коленях вымаливать прощение. За всю дорогу Бэкки не проронил ни слова, что совсем на него не похоже. Молчаливая агрессия - высшая степень злости, какую только может испытывать Бэк. Обычно он злился, когда не мог выклянчить очередную цацку. Его потенциал в этом деле был так велик, что он не получал желаемое только в том случае, если у Чанёля действительно заканчивались деньги. Но Бэкхён всё равно истерил, потом обижался и не шёл на контакт. Объяснить ему что-либо невозможно, и Чанёль становился лишенцем до следующей зарплаты. В этот раз он был взбешён настолько, что Чанёль боялся услышать, что же он потребует сегодня. Когда они зашли в комнату, Бэкхён ногой пнул дверь и с нехарактерной ему силой, схватил Чана за грудки, прижав того к стене. В порыве ярости он даже зубы обнажил, как бы жалобно Чанёль не смотрел на него. Несколько секунд Бэк прожигал взглядом, а потом заорал бранные слова, отпихнув Чанёля в сторону, и выудил из своей сумки коробочку с нарисованной на ней неведомой розовой хренью. Что это такое, Чанёлю сложно было определить, но он предположил, что это орудие пыток, и оказался не далёк от истины. - Блядствуешь, паскуда ушастая!? - И как тут оправдаться, если поймали с поличным? Сказать, что решил просто так пожить в публичном доме – не вариант. Лучше рассказать всё как есть. - Ты не думай, что я тут сплю с кем-то! – И сам думает: поверил бы, будь он на месте Бэкхёна? Нет, не поверил бы. – Я знаю, что в это сложно поверить, но я прилагаю все усилия, чтобы не спать с клиентами. У меня всё под контролем! – Заверил Пак, стараясь быть как можно более убедительным. - Тогда на черта тебе анальные виброшарики?! Твой некудышний друг тебе просто так решил их подарить? Случайно зашел в сексшоп и подумал: «А не купить бы мне Чанёлю анальные виброшарики?»?! Никогда не поверю! Я знаю, как всё было! Ты попросил его купить их тебе, чтобы ты мог играть со своими клиентами! Так всё и было! - Да ничего подобного! Ты же знаешь какой я верный, разве я посмел бы так поступить с тобой!? Я даже не знал про эти шарики!!! Кёнсу только сказал, что купил для меня подарок! – Чанёль кинулся успокаивать Бэка, но это не помогло. Он начал драться и больно ткнул коробкой в нос, потом под глаз. Против таких резких приёмчиков не поможет даже многолетняя физическая подготовка полицейского. Раздавая тумаки куда попадёт, озверевший парень загнал Чанёля на кровать, точнее, уложил - просто не было сил сдерживать такой натиск. - Виброшариков в жопе тебе захотелось? Так я сейчас утрою! – С этими ужасными словами расстегнул молнию на штанах сопротивляющегося Чана. - Ты что это, насиловать меня собрался??? – Испуганный взгляд. Требования купить дорогущую машину уже не кажутся такими страшными. - Тебе же положено подчиняться клиенту! И я что, зря обналичил твой банковский счет? - Ты купил меня за мои же деньги? У меня ведь больше нет ни гроша! За что ты так со мной?! - Ещё спрашиваешь?! Это только начало! Выдеру тебя как последнюю шлюху! Да что там, ты и есть шлюха! - Бэкки, у меня ведь никого кроме тебя нет и не было. Почему ты мне не веришь? - Вот проверю состояние твоей задницы и решу: верить тебе или нет. – Стягивает штаны с трусами и нагибает беднягу. Чанёль внезапно понимает что это никакие не игры и не забава. Он легко смог бы справиться с Бэкхёном, но решил не делать этого. Какое удовольствие может быть от такой проверки? Вот Чанёль и закусывает свою ладонь, чтобы не вскрикнуть, когда в него проникает инородный предмет. Один шарик за другим. Начиная с небольшого и заканчивая довольно-таки внушительным. Шоколадный красавчик видимо не особо помог, да и на сухую обычно не бывает безболезненно. Бэкки намерен наказывать, но никак не нежничать. В связи с их ссорой грубость Бэкхёна не возбуждает. Не ясно, намерен он помириться через секс или оскорбить. Чан заключает, что второй вариант вероятнее, когда его хватают за волосы и тыкают в лицо членом. Добровольно рот не раскрывает, а отводит голову, после чего получает несильный шлепок по губам; щеки сжимают так, что он невольно открывает рот, так как острые коготки впиваются в кожу. Бэкки, видимо, заигрался, раз с прежней злостью цедит сквозь зубы: – Только попробуй укусить. А он и не собирался кусать. Бэкхён такой миниатюрный. Он кажется беззащитным, что будит в Чане характерную мужскую потребность защищать. Хоть сейчас его парень и не похож на себя, Чанёль не сделает ему больно. Спокойно принимает в рот и терпит грубые толчки. Сам ничего не может делать, ибо немного в ступоре от происходящего. Только давится время от времени. Бэкхён никогда не был таким грубым. Может, он вообще захочет порвать отношения? Чанёль поднимает взгляд и видит злость и садисткое удовольствие от происходящего на лице парня. Контакт их глаз видимо служит бессознательным сигналом для Бэкхёна. Он тянется руками к пульту управления от шариков и, вытащив покрасневший мокрый член (мера предосторожности, чтобы не прикусили), включает самый мощный режим. Вибрирующая игрушка начинает ходить ходуном, разрабатывая узкий проход и задевая чувствительную точку, а возбуждение болит и требует внимания, но любые попытки прикоснуться пресекаются. Когда болезненных ощущений больше нет, и Чанёль немного расслабляет мимику лица, Бэк снова засовывает член ему в рот и резко двигает тазом, погружая свой орган глубоко внутрь, а сам в это время тянется к чужой попе и вытаскивает игрушку. Затем, собрав смазки с возбуждения своего парня, увлажняет его разработанный проход. Мысли Чанёля где-то далеко, и о реальности происходящего напоминает только раздражённое горло. Рвотный рефлекс уже сложно сдерживать, и Бэк, решив больше не терзать его рот, переключается на попку. Он наваливается сверху и, прижав тело под собой к кровати, начинает совершать поступательные движения, слушая стоны. Для полноты ощущений не хватает только придушить, что с успехом он и делает. Асфиксия становится для Чанёля полной неожиданностью. Прикосновения в шее неприятны, и, когда доступ воздуху перекрыт, Чанёль вдруг пугается за свою жизнь. Бэкхён ослабляет хватку только когда Чанёль начинает хрипеть. Адреналин, вызванный опасностью, делает своё дело, и Чанёль кончает. Когда член покидает его тело, Чан ощущает тёплую влагу на спине и ягодицах. Впервые в жизни оргазм не доставляет удовольствия. Пусть физически и приятно, но всё это меркнет от унижения. Бэкхён молча одевается, после чего садится на кровать. Он вымотан, и злость, вроде как, нашла свой выход. - Ты вроде узкий, я поверю тебе и прощу. – Проводит рукой по щеке Чанёля и как ни в чем не бывало смотрит ему в глаза. – Мне понравилось быть сверху, дома обязательно повторим. Его ладонь долго на щеке не задерживается - её отталкивают. - Вряд ли я захочу повторить. Я имею в виду – с тобой.

***

Чанёль покидает комнату сразу после Бэкхёна и, потирая ноющую задницу, идёт в свою спальню, где запирается в ванне. Отмокает и вымывает мысли. Они точно так же как и обида сидят внутри и недосягаемы для воды. Выйти приходится когда Камелий, вернувшийся от клиента, начинает тарабанить в дверь и требовать освободить ванну. Чтобы не нарваться на лишние вопросы, Чанёль придаёт своему лицу привычный радостный вид, и сосед ничего не замечает. Что надо делать, когда случается неприятность? – Искать плюсы! Теперь можно не бояться за зарплату, жить и тратиться только на себя. А вклад можно открыть ещё раз! А если Чанёль распутает дело, то получит премию, и до неё уже не дотянутся загребущие ручонки Бэкхёна. – «Да кого я обманываю? Я теперь одинок». – А мириться он не намерен. День получился слишком насыщенным, и Чанёль вырубается, как только добирается до постели. Снов нет совсем, а на утро - чувство опустошенности. Но это не надолго. Суматошная бордельная жизнь затягивает. Дом оживает как обычно - в обеденное время. Запоздалый завтрак под разговоры о клиентах. Все такие веселые: сплетничают о посетителях, в подробностях рассказывают о процессе своей работы. Камелий вышел из спальни, чтобы перекусить, поздороваться со всеми, а после он снова унёсся куда-то. У него всегда дела, о которых он не распространяется. Камелий вообще неразговорчивый. Зато, когда удаётся расшевелить, треплется похлеще других. Но опять же, о ком угодно. Кроме себя. Хочется узнать его настоящее имя, но язык даже не поворачивается спросить. Кажется, личные темы для него под запретом, иначе он что-нибудь да рассказал бы. Все что Чанёль знал, так это только то, что Камелий профессионал своего дела, и то, что у него есть поклонник - олигарх, который влюблён без памяти, готов на всё, чтобы забрать свою драгоценность к себе, холить и лелеять, спускать на него бешенные деньги. И плевать, что Камелий – пропащая душа. Папа Хон, игнорируя своё сутенерское кредо, советовал бросить всё и вцепиться мёртвой хваткой в олигарха. Какая разница, что ему полтинник, Камелий спит и с более старыми, должен был привыкнуть. Тем более, при своих талантах он вполне может вынудить мужика переписать на него всю собственность, а там можно и до инфаркта довести известными методами. Но Камелий был непреклонен и на чужие деньги не велся. Вот и сегодня несчастный влюблённый заехал за Камелием, чтобы отвести его в ресторан или еще в какое-нибудь шикарное место. Как оказалось, мужчина пытался очаровать своими джентльменскими ухаживаниями и ярко выраженным обожанием. Платил за время, кормил деликатесами, иногда возил отдыхать и терпеливо ждал, когда оттает ледяное сердце. Ракелий сидел вместе с папой Хоном на диванчике у окна и смотрел на олигарха, сидящего на заднем сидении автомобиля. Хон вздыхал, махал руками и причитал, что на месте Камелия без раздумий укатил бы в закат с этим ходячим кошельком. Кошелёк звали Ким Джунмён. Помимо зарабатывания денег и преследований Камелия, его увлечением была поэзия. Он даже выпустил парочку томов со стихами, которые посвятил своей зазнобе. Зазноба нифига не ценила и, чтобы не цитировал свои шедевры, впихивала ему в рот лобстера, или что там еще едят олигархи. Когда Камелий ворвался в поле видимости Джунмена, то тот выскочил навстречу, сгрёб в охапку, потом нехотя выпустил и усадил свою драгоценность в машину. Его глаза горели и, кажется, грудь вздымалась чаще. «Пропал мужик». Пронаблюдав за этой печальной сценой, Ракелий заметил своего мексиканского мужика. Протрезвев некоторое время назад, он шёл за новой порцией алкоголя. Ракелий, дабы показаться незаинтересованным, самозабвенно заболтал с Хоном. Это сработал эффект «влюбленной школьницы» – привлечь внимание, громко заржав (неважно, есть повод ржать или нет), показать, что общительный и во всяких там парнях не заинтересован. Мол, посмотри на меня, какой я. И если не боишься - рискни. Вдруг снизойду. Вообще, Чанёль действительно пытался не раскрыть своего интереса, но получилось совсем наоборот. Ву подошел, поздоровался с Хоном и поманил Ракелия за собой. Отвёл в сторону и начал разговор с подкола. - Не стоило верещать, я бы итак тебя заметил. - О чём это Вы? И вовсе я не пытался привлечь Вашего внимания, господин Ву. - Ладно, не суть. Мы с тобой сейчас поедем на одно мероприятие, поэтому иди переоденься, а я пока договорюсь с твоим наставником. – Подталкивает к лестнице. Видимо не собирается ничего объяснять. - А куда? Зачем? Почему я? – «Хотя чего это я так реагирую, ведь выпадает возможность увидеть наркобизнес изнутри. И в расследовании продвинусь». - Я-то поеду, но, может, объясните: куда и зачем? - Это своеобразное примирительное мероприятие. Там будет дедок, который очень любит красивых молодых мальчиков. Тебе просто нужно поворковать с ним. Насчёт интима не переживай - у него проблемы с этим, поэтому вряд ли он захочет позориться перед тобой. «Звучит обнадеживающе. Интима не будет, да ещё и вся информация сама в руки плывет!» - Тогда я мигом! – И довольный убегает. – «Наверняка там и хавчика навалом!» Расследование расследованием, хавчик хавчиком, а Ву не должен сомневаться в профессионализме Чанёля, поэтому он сейчас подводит глаза. Получается не очень, ибо времени потренироваться не было. «Ну хоть как-нибудь». В завершение - каплю блеска на губки, и он уже спускается в низ. Выглядит как первоклассный соблазнитель: обтягивающие штаны, белая футболка с глубоким вырезом, а сверху - чёрная кожаная косуха. Вместе с мейком выглядит потрясающе (если не присматриваться к подводке). Ракелий при полном параде шествует к Ву, ожидающему у входа. Цветочки как обычно повыглядывали кто откуда и начали пялить. На их глазах происходит событие мирового масштаба, которое будет главной темой для обсуждения еще долго. А папа Хон даже увековечит его в своей памяти: неприступного холодного парня Ву Ифаня-таки удалось совратить с пути истинного. И не какому-нибудь бывалому искусителю с многолетним стажем, а новичку! Под напутственные речи Хона пара покидает "Цветочную лавку". Пока парни идут к машине, Ракелий рассчитывает услышать комплимент, но разве от его спутника дождёшься? Тогда любопытствует сам, и Ву, в типичной для него манере отвечает, что глаза красивые, причём один красивее другого – «тонкий» намек: подводить их всё-таки не стоило. - Вот Вы, господин Ву, сами киноцитатки изрекаете, а меня в этом обвиняли! - Когда такое было? – Недоумённый взгляд из под нахмуренных густых бровей. - Когда вы ещё говорили, что будете баиньки у заиньки. – Ракелий начинает ржать над своим клиентом, снова забыв об этике заведения, и его смеряют недовольным взглядом. - Всё, замолчи уже. И с улыбочкой поосторожней, а то всех распугаешь.