Игра

Конец весны. Наверняка должно быть тепло и солнечно. Все должно цвести и благоухать, наполняя воздух смешанными запахами всевозможных цветов. Последние дни весны - это та черта между началом жаркого июньского лета, и теплой весной, дающей надежду на зарождения всего живого. С самого утра все указывало на значительную перемену погоды - природа была не в настроении: темные тучи закрывали все небо, не давая ни одному лучу солнца пробиться сквозь мрачную занавесь, холодный ветер заставлял чувствовать озноб и мурашки по всему телу, сила дуновения была впечатляющей. Не часто в Мистик Фолз, небольшом тихом городке, была такая погода .Я не была здесь четыре года, и надеялась приехать к отцу по совсем иной причине. Я смотрю на небо, которое вот-вот разразиться дождем: сильным, безжалостным, не дающим ни малейшего шанса укрыться, как - будто напоминая о всех погрешностях, и наказывая за все злодеяния. Слезы застилают глаза, не давая возможности различать фигуры людей, столпившихся около могилы моего отца. Первые тяжелые капли падают, стекая по лицу, рукам, и тем самым помогая мне пробудиться от сна всепоглощающей пустоты. Я убираю взгляд от неба, часто моргая, заставляя слезы течь по щекам, а глаза проясниться. Несколько человек стоят около недавно вырытой земли, куда только что опустили гроб. Пришли только самые близкие, но некоторых я даже ни разу не видела. Плач и всхлипывания моей мачехи Эдит заставляют меня отвернуться от этой актрисы из малобюджетного театра. Она никогда не скрывала своей неприязни ко мне, а я никогда не показывала, что меня это задевает. Впрочем, из-за неё я и уехала в Атланту, не желая быть обузой в новоиспеченной семье. Я в замешательстве: как человек может умереть так внезапно, не попрощавшись, не думая о людях, которые его любят. Черта, которая присуща всему человечеству - эгоизм. Мы уходим, сбегая от проблем, бросая близких на произвол судьбы. Умираем, не заботясь о дальнейшей участи своих родных в этом жизненном круговороте. Как говорила моя мама: "Мы умрем, и со временем о нас даже никто не вспомнит". Возможно и так, но пока я жива - я помню. Не замечаю, как оседаю на мокрую землю, прижавшись подбородком к коленям. Холодно. Не обращаю внимания на дождь, который до нитки промочил моё не без того местами влажное от слез платье. Когда сегодня утром мне позвонила Эдит и сообщила, в котором часу состоятся похороны - я немедля начала собираться. Поэтому я не особо различала ткани, висевшие в моем шкафу, надела первую черную вещь, попавшуюся на глаза - это оказалось платье выше колен с толстыми бретельками. До Мистик Фолз от Денвера ехать несколько часов, но актриса из малобюджетного театра соизволила предупредить меня о похоронах только сегодня утром. Чтобы успеть доехать во время, мне пришлось стремглав броситься бежать за последним вагоном электрички. Это было увлекательно. Несколько поддатых мужчин даже предложили мне свое место взамен на мою сговорчивость. Отстраненным взглядом я смотрела на рыхлую землю перед собой, и даже визг и срежет шин, по мокрому асфальту не смогли заставить меня обернуться. Я осталась одна. Только я и папа. Я любила отца, даже не смотря на то, что мы практически не общались с тех пор, как у него появилась другая женщина, после смерти мамы. Он перестал уделять мне должное внимание, ссылаясь на то, что я сама в состоянии о себе позаботиться. Грубо, но тогда я посчитала это правильным, и в 18 лет, ни имея никакого жизненного опыта - отправилась в Атланту искать приключения в общажной комнате с одним окном, выходящим на изумительный вид двух ржавых контейнера с местной помойки. Папу я посещала не часто, но он был единственным, кто у меня остался. И я любила его. - Не пора ли вам домой, юное создание? - улыбаясь, спрашивает пожилой мужчина. - А вам-то, какое дело, подвезти хотите? - Это прозвучало слегка грубовато. Я даже удивилась своему внезапному порыву нахамить охраннику кладбища. Дрожа от холода, я ухожу, не удосужившись взглянуть на ошеломленного старичка. Я не даю прийти чувству вины за грубость дружелюбно настроенному человеку, убеждая себя в том, что мое состояние крайне нестабильно, и плавает как поплавок в бескрайнем море страдания. Стоит только потянуть удочку, и я снова стану прежней, вот только тянуть теперь некому. Широкая трасса и лес с обеих её сторон. Машины ездят в этой глуши с переменчивостью в ноль или один раз в час. Пешком до города я дойду к утру, если не буду делать никаких остановок, увы, но ничего другого мне не остается. Идти по асфальтированной дороге, и надеяться на благословление свыше. Я замерзла уже настолько, что не чувствую, как передвигаются мои ноги, а руки давно уже не получают тепла от моего окоченевшего тела. К тому же на улице так темно, что равносильно идти с закрытыми глазами. Когда я уже готова упасть замертво на этой пустующей дороге, я вижу свет, льющийся из-за моей спины. Я быстро оборачиваюсь, и следующее, что я вижу - это мчащийся на меня автомобиль. Дальше тьма, сгущающаяся, с каждой секундой все больше и больше.