Два дня из жизни гномов

Утро следующего дня ознаменовалось радостным событием – Пауля таки настигло возмездие в виде коллективной экзекуции. Получилось это так. Помня свою клятву накормить Тилля самой большой порцией травы, он несколько поспешно и неуклюже выскользнул из дома. Флака, всегда очень чутко спящий, услышал его шаги и, когда Пауль исчез, срочно разбудил всех остальных. Притворившись спящими, друзья нетерпеливо ждали пакостника. Довольно похрюкивая, Пауль втащил в комнату огромную кучу травы, не обращая внимания на то, что его рубашка тоже насквозь промокла. Подкравшись к Тиллю, он собирался одной рукой приподнять одеяло, другой запихнуть ворох мокрой зеленой массы, потом быстро накрыть все это безобразие и отправиться к следующей жертве. Не тут-то было! Откинув одеяло, он застыл с охапкой зеленой травы, как комсомолка со стогом сена. На него сурово, но вместе с тем насмешливо смотрели пронзительные глаза Тилля. Пауль взвизгнул, развернулся и кинулся к выходу, но там уже стояли, скрестив руки, Олли и Риха. Шнайдер, сонно протирая глаза, наблюдал, как Пауль волчком носится по комнате, стараясь избежать длинных рук Флаки и мощных бицепсов Тилля. В конце концов, Пауль был пойман и придавлен к полу, а на него торжествующими друзьями был навален тот самый ворох мокрой травы. Полик яростно вырывался, но в результате этого трава еще больше проникала везде, куда не нужно. Наконец Пауля отпустили, и он, отплевываясь и шмыгая носом, уселся посреди комнаты. - Нехристи! Изуверы! Я буду жаловаться в комиссию по правам гномов! – хныкал он. - Прекрати стонать, Пауль. – поморщился Тилль. – Кто и может жаловаться, так это мы. Мало что ли ты над нами издевался? Когда-то и над тобой надо. А то совсем от рук отбился. - Ах так? Я же по-доброму, по-дружески! – чуть не плача, проговорил Полик. – А вы все злобные, жестокие! Шуток не понимаете! - Шутки шуткам рознь, - глубокомысленно заявил Флака. – А тебе небольшая взбучка не помешает. В воспитательных целях. - Неужели все против меня? – со слезами в голосе спросил Пауль. – Ну хоть кто-нибудь меня пожалеет? Шнайдер? Кристоф, услышав свою фамилию, воззрился на друга. Как он ни злился на него за все дурацкие выходки, но Пауль все равно всегда был ему ближе всех. Они понимали друг друга с полуслова, иногда даже вообще без слов. Крис посмотрел на обиженную физиономию Пауля и расхохотался. Откинув голову назад, он от души смеялся, его плечи ритмично вздрагивали, гладкая, без единого волоска, грудь блестела в неярком утреннем свете. Тилль, как завороженный, смотрел на него, даже перестав дышать. Риха изумленно наблюдал, как Тилль, забыв обо всем на свете, впивается взглядом в Кристофа. На лице Тилля можно было прочитать все, что он в этот момент чувствовал. Риха обеспокоенно дотронулся до его плеча. - Тилль, с тобой все нормально? – не дождавшись никакой реакции, Круспе начал с силой трясти друга. - А, что? – Тилль захлопал глазами, словно очнувшись ото сна. - Я спрашиваю, что с тобой? Ты застыл, как статуя, даже дышать перестал. - Нет, все в порядке. Тебе показалось. – Тилль покраснел, закашлялся и отвернулся от Рихарда. Тот недоуменно пожал плечами и продолжил общую перебранку с Поликом. В конце концов, Пауля запихнули в душ отмываться от зеленого травяного сока. Остальные заправляли кровати. Пару раз взглянув на Тилля, Шнайдер поспешил одеться. Провоцировать его своим обнаженным телом ему совершенно не хотелось. Завтрак прошел в относительном спокойствии, потому что Полик сидел молча, надувшись на весь свет. Затем мужчины переоделись в рабочую одежду и направились в шахту. Добытого золота было уже довольно много, но оно периодически обменивалось в городе на съестные припасы для Тилля, книги для Флаки и парфюмерию для Рихи. Однако основные запасы золота уходили на горячительные напитки, которые очень любили Полик и Шнайдер. Так что нужно хорошо поработать, если потом хочешь хорошо отдохнуть. В шахте все было как всегда – кругом грязь, пыль и сажа. Куски породы вылетали из-под кирок и молотков, норовя ударить гномов в самые уязвимые части тела. Вспотевший Пауль размазывал грязь по лицу, становясь похожим на героя боевиков. Рихины волосы стали жесткими от смеси пота и каменной пыли и торчали кверху, как сталагмиты. Тилль походил на какого-то жуткого негра, сверкая оскаленными зубами и белками глаз на черном лице. Олли предусмотрительно надел очки, защищая глаза от каменной крошки, кроме того, он был лысый, так что грязь не сильно задерживалась на его голове. Флака с трудом катал туда-сюда тележку с отвалами, руки ныли, ноги подкашивались. Шнайдер, стоя на коленях, изо всех сил дробил молотками твердую породу, высекая из нее искры. Подошло время обеда. В дом, разумеется, в таком виде никто не пошел, предусмотрительно взяв с собой пищу. Друзья молча пережевывали остывшее мясо, скрипя на зубах песком и каменной пылью. Флака достал бутылку с кристально чистой водой из родника, текущего неподалеку. Все ждали своей очереди и жадно пили прохладную жидкость. Тилль сделал вид, что чем-то занят, когда Пауль протянул ему бутылку. Пожав плечами, Полик передал воду Шнайдеру. Тот с наслаждением сделал несколько глубоких глотков. Отняв бутыль ото рта, он оглянулся, взглядом спрашивая, кто еще хочет пить. Тилль жадно схватил бутылку и, глядя прямо в глаза Кристофа, обхватил горлышко губами, слизывая языком остатки его слюны. Крис покраснел, затем побледнел и резко отвернулся. Демонстрация Тиллем своей страсти начала его доставать. Не хватало еще, чтобы это заметили остальные! Крис сердито встал и, не глядя на Тилля, пошел на свое рабочее место. Работу закончили после полудня. Дольше просто невозможно было находиться в сырой и темной шахте. Флака давно уже составил расписание безвредной, по его мнению, продолжительности пребывания там. Пока никто не жаловался, так что можно было считать его исследования продуктивными. Грязные как черти, уставшие друзья медленно брели к своему дому. Одежду снимали и выколачивали на улице, потом по одному заходили в душевую и подолгу отмывались. Иногда кто-нибудь помогал другу, если грязи было слишком много. Тилль попытался было навязать свою помощь Шнайдеру, но тот резко отверг это предложение. Конечно никто, кроме Тилля, не понял причины такого категоричного отказа. Все списали на то, что Тилль вчера жестоко обошелся с Крисом, и теперь тот не хочет подпускать его близко. В конце концов, с мытьем было закончено, и почти падающие от усталости мужчины снова собрались за столом. Сначала все молча жевали. Немного утолив голод, друзья начали переговариваться. - А здорово будет на выходные махнуть в город?! – мечтательно предложил Пауль. - А что ты там забыл? – неприязненно спросил Флака. Ему никогда не нравился город, расположенный с другой стороны горы. - Там есть: выпивка, - стал загибать пальцы Полик, – девочки, и вообще, там очень весело! - Людские девочки выше тебя в два раза, Пауль, – напомнил Риха. – Чем тебе гномихи не нравятся? - А мне, может, приятно, когда такая большая девочка подчиняется мне, такому маленькому, – озорно подмигнул Пауль, – и вообще, люди умеют веселиться. В отличие от нас. Ладно мы с вами еще в лесу живем, а остальные всю жизнь из гор не выходят! Так что если где и отрываться – так у людей! - А я вот люблю людские книги, – протянул Флака. - Хоть они очень большие и тяжелые, но в них много интересного. Там описаны далекие страны, в которых люди совсем не похожи на здешних. - Ладно, хватит сочинять, Флака! – сказал Тилль. – Как это они могут быть не похожи? У них что, по три головы? - Голова одна, но у них разный цвет кожи и телосложение! Вот, например, в Африке живут абсолютно черные люди! А еще дальше на восток живут люди с желтой кожей и узкими глазами! Шнайдер поперхнулся кашей. - Вот уроды-то! – с отвращением сказал он. - На себя посмотри! – пискнул Пауль, съеживаясь. - Ах, так! – Шнайдер притворился возмущенным, но на самом деле он не злился. – Кажется, тут кто-то опять нарывается на неприятности! Он обхватил сидящего рядом Пауля за шею и притворился, что душит его. Пауль размахивал руками и просил о помиловании. Все покатывались со смеху, глядя на них. Лишь Тилль сосредоточенно и мрачно смотрел на эту сцену. Рихард заметил, что с Тиллем опять что-то не так. - Эй, ты снова начинаешь? – он толкнул его локтем в бок. – Проснись, спящая красавица! Тилль вдруг резко встал. Тарелки запрыгали. Ложка Олли убежала под стол, и он пустился в погоню. Остальные в недоумении уставились на Тилля. - Я хочу кое-что вам прочитать, – серьезно сказал он. – Новые стихи. Я их только что сочинил. - Надеюсь, они не такие же страшные, как твои прошлые, - пробормотал Пауль. – А то я в тот раз до полуночи уснуть не мог. - Нет, они не страшные. Они про любовь, – мрачно сказал Тилль, всем своим видом опровергая собственные слова. – В общем, слушайте. Я целую тебя в губы, Оставляя на них капли крови. Сладкий сахар - белые зубы, Жгучий перец - черные брови. Ты дрожишь подо мной в испуге, Порождая шторм в моем теле. Твои нежные, сильные руки Мне мешают пробраться к цели. Но бесплодны эти попытки. У меня есть ключ к твоей дверце. Позабудь былые ошибки И пусти меня в свое сердце. Я тебе подарю небо - То, где страсти стон бесконечен, Где никто из нас еще не был, Где я буду любить тебя вечно. Читая стихи, Тилль не отрываясь смотрел на Шнайдера. Крис, подняв на него глаза, сразу же опустил их в тарелку и сидел так, пока Тилль не остановился. Было яснее ясного, что он читал их ему и никому больше! Крис почувствовал, как у него начинают гореть уши и щеки. Этого еще не хватало! Что он, девчонка какая-нибудь, чтобы краснеть? Зажмурив глаза, Кристоф прерывисто задышал. Он чувствовал страсть Тилля, она просачивалась сквозь каждую строчку, вибрировала в интонации, тембре его голоса. Кожа покрылась мурашками; Крису было стыдно, душно, но вместе с тем очень приятно. Безумная страсть Тилля начала заводить и его, независимо от его желания. Он пытался сопротивляться, но устоять перед таким пламенным чувством было невозможно. В глубине души он уже даже желал, чтобы Тилль не ограничился только стихами и словами, но разумом пытался подавить эти ростки запретного желания. Риха опять с удивлением заметил отрешенное выражение на лице Тилля. Проследив за его взглядом, он увидел Кристофа, уткнувшегося в тарелку, тяжело дышащего и отчаянно краснеющего. Прокрутив в голове события последних двух дней, Риха пришел к однозначному выводу. Он похлопал Криса по спине и сочувствующе улыбнулся. Шнайдер покраснел еще больше, нахмурил брови и пулей вылетел из-за стола. Остальные, открыв рот, наблюдали, как он выбежал из дома, хлопнув дверью. - Что это с ним опять? – удивленно протянул Пауль. – Я его не трогал! – поспешил он отмести вероятные подозрения. - Ничего, – мрачно проговорил Тилль. – Вернется. - А я, кажется, понял, – твердо глядя в глаза Тиллю, сказал Рихард. – Это правда? - Что правда? – влез Пауль. – Ты о чем? - Тилль, скажи, это правда? – не обращая внимания на Полика, настаивал Риха. Тилль не ответил. Он лишь взглянул на Рихарда, но его взгляд не оставил места сомнениям. Круспе опустил голову и задумался. Он не был потрясен, он давно уже был готов к такого рода отношениям между ними. Иногда он даже удивлялся, что так долго ничего не происходит. Постепенно он привык к мысли, что между ними никогда не будет чего-то более близкого, чем крепкая дружба. Но, несмотря на это, он давно уже любил Тилля, с тех самых пор, когда первый раз заглянул в его бездонные глаза и увидел в них свое отражение. Однако он никогда не стремился высказать свое чувство, думая, что Тиллю это не понравится. И что же теперь? Оказывается, Тилль сам переступил черту! Но не ему навстречу… И это было обиднее и горше всего. «Интересно, - печально рассуждал Риха, - сколько времени он держал это в тайне? И как я раньше ничего не замечал? А ведь мне стоило только намекнуть! И Тилль, возможно, уже давно был бы моим!» Погруженный в свои мысли, Рихард не заметил возвращения Кристофа. Тот встал посреди комнаты и скрестил руки на груди. По-видимому, он принял решение покончить с мучительной тайной раз и навсегда. Он стоял, закрыв глаза, на его скулах играли желваки, тело было напряжено как пружина. Пауль, Олли и Флака с удивлением воззрились на него. - Крис, что случилось? – Пауль первым обрел дар речи. – Почему ты такой нервный? - Есть одна небольшая проблема, Пауль, – вместо Шнайдера ответил Риха. – И она довольно серьезна. - Что такое? – воскликнул Пауль в удивлении, что кто-то может знать о Кристофе то, чего не знает он. - Тилль, объясни, – не поднимая головы, сказал Риха. Три пары глаз уставились на Линдеманна. Тот продолжал угрюмо молчать. Кристоф не шевелился. Казалось, двое мужчин превратились в ледяные статуи. Рихард поднял глаза на Тилля. - Ну же, Тилль, объясни им, что происходит, – потребовал он. – Если я заметил, то скоро и все узнают. - Это касается только Шнайдера и меня, – процедил Тилль. – И я сообщу вам об этом, когда посчитаю нужным. Сейчас я так не считаю. А ты Риха, - повернулся он к Круспе, – постарайся держать язык за зубами и не лезь не в свое дело. - Ты в своем уме? – воскликнул Рихард. – Ты требуешь от меня молчания, а сам ведешь себя как последний извращенец! Стоит только посмотреть на тебя в присутствии Шнайдера, и все становится ясно, как день! - Чтоооо?!! – Пауль от изумления чуть с лавки не упал. – Что здесь творится?! - А творится то, - наконец ожил Кристоф, - что Тилль вдруг решил, что воспылал ко мне страстью. Не знаю, что его по голове ударило, но мне это уже надоело! Меня достали твои намеки! – подойдя вплотную к Тиллю и вонзив в его лицо ледяные глаза, крикнул Шнайдер. – Меня достала твоя безумная страсть и твои попытки соблазнить меня! Хватит! Я сказал тебе наедине и повторю при всех: ты мне безразличен как мужчина! Я уважаю тебя как друга, но спать с тобой я не собираюсь! И избавь меня от проявлений этого безумства, если не можешь справиться с собой! Кристоф задыхался; он выкрикивал фразы в лицо Тиллю, стараясь причинить ему как можно больше боли. Так он мстил ему за пытку, которой подвергался эти два дня, и за то, что иногда она ему даже нравилась. Тилль мрачно смотрел на Шнайдера, его глаза ничего не выражали. Если он и был уязвлен, то постарался ничем не выдать своей обиды и ярости. Кристоф замолчал и, тяжело дыша, продолжал смотреть на Тилля. Потом развернулся, обошел стол и плюхнулся на свое место. Взяв ложку, он механически стал перемешивать кашу на тарелке. Пауль в немом изумлении таращился на него. Он никак не мог поверить в реальность происходящего. Как, Тилль влюбился в Шнайдера?! Немыслимо! Пауль сидел, открыв рот, растеряв все свое красноречие. Флака задумчиво протирал очки, словно это могло помочь решению проблемы. В самом деле, положение было серьезным. Если Тилль действительно испытывает такое жгучее чувство, он не сможет прятать его в себе. Если Шнайдер будет сопротивляться, Тилль может выйти из себя, и кто знает, чем это закончится? В лучшем случае, дракой. О худшем Флака не хотел даже и думать. Если же Шнайдер уступит, как это отразится на его состоянии? Он может сломаться, впасть в депрессию, потерять уверенность в себе… Да, Тилль несколько неправильно выбрал объект любви. Взять того же Риху. Он наверняка остался бы только доволен, прояви Тилль свое чувство к нему. Но что ж теперь говорить? Время назад не повернуть, надо решать, как поступать дальше. - Прошу внимания. – Флака встал и постучал ложкой по стакану. – У нас сложилась нездоровая психологическая обстановка. Предлагаю всем разойтись и для начала остыть. Потом мы все вместе решим, как быть дальше… - Заткнись! – рявкнул Тилль. – Не хватало мне еще твоих гребаных советов! Если кто-то имеет что-то против, то это его проблемы. Я не собираюсь выслушивать ваши жалобы и предложения! Я буду делать то, что считаю нужным! – он с трудом взял себя в руки и сдавленно проговорил. – Да что вы вообще можете понять! Хоть кто-нибудь из вас чувствовал что-то подобное? - Даже если и не чувствовали, ты должен держать себя в руках! – взорвался Оливер. – Что ты себе позволяешь? Мы ничем не ниже тебя и не обязаны выслушивать твои оскорбления! Если твоя страсть сводит тебя с ума, то это не должно отзываться на нас! Этак каждый может придумать себе вселенскую проблему и грузить всех ею! Мы хотим помочь тебе, но только если ты сам этого хочешь. Если же тебе больше нравится устраивать тут трагедию, мы в ней участвовать не собираемся! – выпалив эту гневную тираду, Олли устало опустился на лавку. - Олли прав! – наконец-то пришел в себя Пауль. – Тилль, что с тобой? Ты сошел с ума? Подумай, что ты говоришь и что делаешь! Ты же видишь, Шнайдер не отвечает тебе взаимностью, оставь его в покое! – голос Пауля предательски задрожал, на глазах появились слезы. Все в изумлении уставились на него. Только Кристоф продолжал копаться в тарелке, не поднимая головы. Рихард встал и подошел к Тиллю. Линдеманн молча смотрел на него, скрестив руки на груди. Риха попробовал похлопать его по плечу, обнять, но Тилль резко отпрянул. Рихард медленно опустил руку. Обстановка накалялась. Ярость, страх, негодование и страсть перемешались и сгустили воздух. Все были как на иголках, ожидая лишь малейшего повода для того, чтобы взорваться. Пауль сидел, крепко сжав губы, его глаза сверкали от слез и гнева. Покрывшийся малиновыми пятнами Флака лихорадочно соображал, какое действие будет наиболее правильным. Оливер сжал руками голову и уткнулся взглядом в тарелку. Рихард продолжал стоять возле Тилля, надеясь успокоить его своим присутствием. Кристоф застыл с ложкой в руке, не смея нарушить гнетущую тишину даже малейшим звуком. Тилль продолжал безмолвно стоять, лишь в бездонных глазах отражалась буря, бушующая в его душе. Наконец, Кристоф медленно поднял голову и посмотрел Тиллю в глаза. Не говоря ни слова, несколько мгновений мужчины пристально глядели друг на друга. Затем, словно отвечая на немой вопрос, Кристоф отрицательно покачал головой. Тилль глубоко вздохнул и уверенно шагнул вперед. - Итак, вопрос, я полагаю, исчерпан, – с металлом в голосе сказал он. – Кристоф решительно отвергает мое чувство, и мне ничего больше не остается, как найти ему замену. Все застыли, не веря своим ушам. - К-как, замену?! – первым очнулся Пауль. – Какую еще замену?! - Обычную, - развязно заявил Линдеманн. – Надеюсь, все понимают, в каком я сейчас состоянии? Мне срочно необходима разрядка. Если вы не хотите, чтобы я разнес тут все по камешку, кому-то из вас придется помочь мне остыть. - Ну ты и урод! – воскликнул Пауль. – Ты что ж думаешь, мы тут так просто возьмем и все по очереди будем тебя удовлетворять?! Ты вообще сам-то понимаешь, что несешь?! - Отлично понимаю, – голос Тилля приобрел твердость гранита. – И раз уж никто не горит желанием, тогда я сам выберу себе партнера. - Попробуй! – прорычал Пауль. – Ребята, да вы что, собираетесь сидеть и ждать, пока он вас всех не отымеет? Давайте устроим темную этому фрику! - Не советую сейчас со мной связываться, – жестко предупредил Тилль, беря в руки тяжелое полено. - Нет, он совсем рехнулся! – завопил Пауль, вскакивая с места. – Скорее, все на улицу! Он сейчас нас всех поубивает! - Тилль, на надо, прошу! – Рихард попытался успокоить Тилля, но тот с силой оттолкнул его в сторону. Рихард отлетел к очагу, ударился головой о поленницу, упал, и на него посыпались дрова. Пауль изо всех сил тянул из-за стола Шнайдера, который впал в ступор и ни на что не реагировал. Флака растерянно глядел на приближающуюся массивную фигуру, до хруста сжимающую в руках полено. Оливер продолжал сидеть, уткнувшись носом в тарелку. - Итак, - подойдя вплотную к столу, процедил Тилль. – Кто-то из вас сейчас отправится со мной в гостевую времянку. И если остальные не хотят получить поленом по черепу, им не стоит рыпаться. Пауль неверяще смотрел на Линдеманна. Неужели это тот же самый человек, который еще недавно был его другом? Что же случилось с его добродушным и грустным товарищем? Как это исправить? Нужно что-то срочно решать, иначе потом может оказаться уже слишком поздно. Пауль выбежал из комнаты и помчался к корыту с водой. Рихард все еще лежал без сознания. Флака прирос к лавке и широко открытыми глазами следил за каждым движением Тилля. Кристоф безучастно сидел, глядя в одну точку. Тилль навис над столом и пристально смотрел на Шнайдера. В глубине души он ужасался тому, что сейчас делал, но зверь, пробужденный неистовой страстью, был сильнее человека, и Тилль уже не мог с ним справиться. В комнату ворвался Пауль с ведром. Подбежав к Линдеманну, он выплеснул на него холодную воду. Тилль медленно повернул голову и вдруг резко ударил Пауля кулаком в грудь, отчего тот захрипел и упал на пол, хватая ртом воздух. Пришедший в себя Риха с ужасом смотрел на Тилля, такого знакомого внешне и такого до жути неизвестного внутри. Тилль медленно подошел к Флаке и ткнул в него пальцем. - Ты пойдешь со мной, – процедил он. - Тилль, опомнись, - пролепетал несчастный Флака. – Я же твой друг! - Возражения не принимаются. Давай, быстро вставай и за мной. - Тилль, ты же сам потом жалеть будешь, очнись! – Флака чуть не плакал. - Я кому сказал? А ну, живо! – Тилль для убедительности шарахнул поленом по столу. Посуда посыпалась на пол, Олли уронил голову на руки. Пауль отполз в сторону и затих в углу. Тилль наклонился к своей жертве и схватил Флаку за шиворот. Вытащив его из-за стола, он поволок отчаянно сопротивляющегося товарища к выходу. - Прекрати! – резкий окрик заставил Тилля обернуться. Шнайдер стоял, выпрямившись во весь рост, тяжело дыша и крепко сжав кулаки. – Ты, больной извращенец! Немедленно отпусти его! Слышишь? Немедленно! - Крис, - простонал Пауль. – Лучше не нарывайся. Он совсем сбрендил. Ни хрена не понимает! - Это вы не понимаете! – Глаза Кристофа налились яростью. – Он все это устроил лишь с одной целью! Вся эта комедия разыгрывается для того, чтобы вынудить меня уступить его больной страсти! Он хочет, чтобы я чувствовал себя виноватым, когда из-за моего отказа пострадает мой друг! Только чокнутый извращенец мог придумать такое! Тилль молчал, не подтверждая и не опровергая слова Шнайдера. Пауль и Риха в изумлении уставились на него. - Тилль, это правда? – прошептал Пауль. – Тогда ты еще большая сволочь, чем я думал… - Заткнись! – Тилль повернулся и продолжил тащить упирающегося Флаку к двери. - Стой! – опять крикнул Кристоф. Он зажмурил глаза и закусил губы до крови. – Я согласен! Ты доволен, жирная скотина? Я согласен! Я пойду с тобой! Только отпусти Флаку! - Крис, опомнись! – воскликнул Пауль. – Ты понимаешь, на что идешь? Он же невменяемый! Он ни перед чем не остановится! Крис, – из глаз Пауля покатились слезы, – не надо! Прошу тебя! Ты потом горько пожалеешь! - Я горько пожалею, что позволил этой скотине издеваться над моим другом! Нет, пусть лучше издевается надо мной! – Крис твердо посмотрел в глаза Тилля. – Но учти, сидеть сложа руки и ждать, когда ты меня возьмешь, я не буду! Хочешь меня получить? Попробуй! Тилль угрюмо ухмыльнулся, отпустил Флаку и вышел из дома. Кристоф последовал за ним к небольшому деревянному строению, называемому гостевой времянкой. Оно было построено специально на случай приезда каких-нибудь гостей, которые, впрочем, приезжали очень редко. Поэтому домик стоял закрытый, и лишь иногда там появлялись гномы, чтобы вытереть пыль и выколотить ковры. Вообще обстановка в домике была очень уютной. В отличие от дома, где постоянно жили гномы, тут был красивый камин, удобная мягкая мебель и пушистые ковры на полу и стенах. Тилль снял с двери засовы, вошел внутрь и стал разводить огонь в камине. Кристоф обхватил себя руками, он весь дрожал. Но от страха, холода или от чего-то еще, он не мог сказать. Пауль не терял надежды отговорить друга от безумной затеи. Он схватил Криса за руку, безостановочно прося его одуматься. Но Крис не слышал его. Внутри его тела разгорался огонь, лихорадочно стучало сердце, по спине пробегали электрические разряды, кожа покрылась мурашками. Крис закрыл глаза и облизнул пересохшие губы. Что с ним? Неужели он тоже этого хочет? Неужели он хочет остаться наедине с обезумевшим Тиллем, рискуя за это сильно поплатиться? Кристоф тяжело дышал, голова пылала, все его тело дрожало от острых ощущений страха и желания одновременно. Сквозь пульсирующую в ушах кровь он услышал голоса друзей. - Шнайдер, возьми себя в руки! Не расслабляйся! Заедь ему по башке чем-нибудь тяжелым и сматывайся оттуда! – это Риха. - Крис, прошу, ради всего святого, не ходи туда! Умоляю! – это Пауль. - Шнайдер, спасибо что вмешался. Постарайся вырубить Тилля. Мы его вылечим. Просто надо его обездвижить, – это Флака - Кристоф, удачи тебе! Но если тяжко придется, кричи, мы придем на помощь! – это Олли. Крис обвел товарищей мутным взглядом, открыл рот, но не нашел слов. Пожав всем руки, он шагнул внутрь. В домике уже было тепло, камин весело трещал и пускал огненные стрелы на железный настил. Тени от пламени причудливо плясали по стенам, складываясь в невиданные фигуры. Посреди комнаты лежал пушистый темный ковер. Возле стен стояли: комод, кровать, стол и несколько тяжелых стульев, обитых мягкой материей. Крис зажмурился от яркого света и некоторое время, не двигаясь, стоял у двери. Постепенно глаза привыкли к отблескам, и он разглядел сгорбившуюся у камина фигуру Тилля. Тот молча и неподвижно стоял, видимо, ожидая, когда Кристоф приблизится. Сглотнув, Шнайдер оглянулся на дверь. «В случае чего можно и убежать», – успокоил он себя. Набравшись смелости, он направился к застывшей фигуре. - Ну что, доволен? – как можно увереннее произнес Крис. – Тилль, я тебя не узнаю! Никогда бы не подумал, что ты можешь дойти до такого ради удовлетворения свой прихоти. - Это не прихоть, Шнайдер! – угрюмо проговорил Тилль. – Я не знаю, как это назвать, но такой бешеной страсти я еще в жизни не испытывал. Знаешь, что я чувствовал, когда ты сказал при всех, что отвергаешь меня? Я старался сосредоточиться на каком-нибудь предмете – на ножке стола, на тарелке с кашей, на чем угодно, только чтобы не слышать твоих слов! Я боялся, что если позволю им проникнуть в мою душу, я просто убью тебя прямо на том месте, где ты стоишь. Я безумно люблю и хочу тебя, Кристоф! Так сильно, что это мучит меня и жжет как расплавленный металл. Я постоянно думаю о тебе, вижу твое лицо. – Тилль вцепился пальцами в каминную доску, чтобы успокоиться. – О, если бы ты знал, что я чувствую! - Тилль, давай не будем кидаться фразами. Если бы да кабы, да во рту росли грибы… - Шнайдер попытался пошутить, но встретил яростный взгляд Тилля и прикусил язык. – В общем так. Я пришел сюда. Все, как ты хотел. Но помни, что я пришел сюда не по своему желанию, а по принуждению. Физическому или моральному – без разницы. Так что я намерен сопротивляться и не думаю, что победа достанется тебе так же легко, как вчера. - Вчера… - Тилля пронзило воспоминание о том, что произошло всего лишь сутки назад. Он застонал и сжал голову руками. - Тилль, - мягко произнес Кристоф. – Давай не будем продолжать этот фарс? Пойдем, Флака наверняка придумает, как тебе помочь. Может, выпить валерьянки… - Нет! – рявкнул Тилль, резко повернувшись. Зверь внутри него снова взял верх. – Я не для того тебя сюда затащил, чтобы все так просто закончилось! Неет, - прохрипел он сквозь зубы, жадно глядя на Шнайдера, - тебе придется сильно постараться, чтобы вырваться отсюда, раз уж пришел! Кстати, а почему ты не сбежал? Ведь у тебя была такая возможность! Что, адреналин в крови играет? Или ты уже сам хочешь этого? - Заткнись! – вскипел Крис. Еще чего не хватало! Чтобы ему ЭТОГО хотелось! Он не извращенец! – Я здесь, потому что ты сыграл на моей совести. Я не мог уйти, потому что ты снова напал бы на Флаку, и я никогда бы себе этого не простил, хотя моей вины здесь нет ни капли! Это ты заставил меня чувствовать себя виноватым! – выкрикнул Кристоф. – Ты больной, чокнутый извращенец! Не ставь меня на одну планку с собой! Я ненавижу тебя!!! Он, задыхаясь, смотрел Тиллю в глаза. Тот медленно подошел к Крису и процедил: - Отлично. Теперь мы во всем разобрались. Ты меня ненавидишь, а я готов на все. Не удивлюсь, если через час кто-то из нас уже будет мертв. - Я не собираюсь заканчивать свою жизнь в руках психа! – высокомерно заявил Шнайдер. – Если ты не понимаешь по-хорошему и слово «дружба» для тебя пустой звук, тогда я буду драться с тобой до последнего, как с диким зверем. Попробуй победить, если сможешь! Тилль криво усмехнулся и, оттолкнув Шнайдера, направился к двери. Прерывисто дыша, Кристоф увидел, как он взял дубовую перекладину и вложил ее в скобы на двери. Волосы на голове Криса зашевелились от ужаса. Путь к отступлению был отрезан! Более того, теперь остальные не смогут прийти на помощь, даже если он закричит. Окна были закрыты ставнями изнутри, так что выхода не было! Крис встряхнулся и приказал себе не бояться. Он должен оставаться хладнокровным – это единственный шанс справиться с ослепленным безумием Тиллем. Тилль медленно повернулся и начал дико смеяться. Его глаза больше не были человеческими, они превратились в звериные, жадные, голодные, безжалостные. Крис снова содрогнулся от страха. Теперь в нем ничего не осталось от того возбуждения, с которым он сюда пришел. Каким он был дураком! Шутки закончились, и теперь ему придется расплачиваться за свое легкомыслие. Кристоф быстро оглядел комнату. Нужно завладеть каким-нибудь тяжелым предметом, чтобы вырубить Тилля. Как назло, ничего более подходящего, чем дубовые стулья, он не видел. Взгляд остановился на висевшей у двери веревке, но пока Тилль в сознании, связать его будет почти невозможно. Крис встал на середине комнаты, напряг мускулы и приготовился к нападению. За окном слышались возня и сдавленные голоса. В ставнях были небольшие щели, через которые можно было с трудом разглядеть кое-что в комнате. Пауль сразу же отвоевал себе самую большую щелку и теперь, лихорадочно дыша, наблюдал за происходящим. Остальные по очереди заглядывали в оставшиеся просветы, но в них практически ничего не было видно. Поэтому все наблюдали за реакцией Полика, чтобы быть в курсе происходящего. Тилль не спеша приблизился к противнику, окинул взглядом его стройную фигуру, окрашенную охрой от пламени камина, заглянул в его ледяные глаза и нетерпеливо облизнул губы. Желание обладать этим прекрасным телом, подчинить непокорного мужчину своей власти, бурей захлестнуло сознание Тилля. Он больше ничего не замечал, кроме дрожащего от волнения Кристофа. Помедлив пару секунд, Тилль бросился на Шнайдера, стремясь повалить его на ковер. Кристоф молниеносно отпрыгнул и метнулся к стене. Тилль помчался за ним, но наткнулся на брошенный в него стул. Злобно рыча, Линдеманн отшвырнул мебель в сторону и опять бросился на противника. Крис отступал вдоль стены, пока не нащупал другой стул. Сжав его за спиной, он ждал, когда Тилль подойдет ближе. Как только Линдеманн очутился в пределах досягаемости, Крис взмахнул тяжелым стулом и опустил его Тиллю на голову. Реакция Тилля была поразительна. Видимо, проснувшийся в нем зверь придал ему нечеловеческие способности. Он отпрянул назад, и стул рухнул на пол. Крис по инерции наклонился вперед и тут же получил сильнейший удар по шее. Упав на четвереньки, он больно ударился локтями и коленями. Ошарашенно мотая головой, Крис пытался вытрясти из глаз мутные пятна и сфокусировать зрение. Не дав ему опомниться, Тилль с размаху ударил его ногой в бок. Крис вскрикнул, закашлялся и свернулся в клубок. Тилль навалился на него, пытаясь прижать его голову к полу и распрямить ноги, но Шнайдер отчаянно брыкался. Один удар попал Тиллю в солнечное сплетение и отбросил его на комод. Не теряя времени, Крис вскочил и бросился к двери. Линдеманн утробно зарычал и в одном невероятном прыжке нагнал его почти у цели. Сбитый с ног тяжестью тела противника, Крис шлепнулся на пол совсем рядом со спасительной дверью. Его лицо было прижато к колючим доскам, руки неестественно выгнуты, причиняя сильную боль. Тилль придавил его поясницу коленом и выкручивал его запястья, заставляя извиваться на полу. Крис хрипел, из глаз катились слезы, пропитывая сухое дерево, слюна смешалась с кровью из разбитой губы. Хрипло дыша, Тилль продолжал прижимать его к полу, не давая возможности вырваться. Взгляд Линдеманна пробежал по комнате и остановился на веревке. Стараясь не выпускать Криса, Тилль медленно приподнялся, чтобы достать ее. Почувствовав некоторую свободу, Шнайдер внезапно рванулся, выскользнул из рук Тилля, кинулся к двери и попытался откинуть доску, запирающую вход. Когда ему почти удалось, на его голову обрушился сильный удар, и он медленно осел на пол. Дрожащий от страха за друга, Пауль нетерпеливо вглядывался в щель. Он горестно вскрикнул, увидев ужасную картину: Тилль вытащил тяжеленный стол на середину комнаты, почти к самому камину, и крепко-накрепко привязал к его резным ножкам запястья лежащего без сознания Шнайдера. Крис беспомощно растянулся на полу, его лицо пылало, с губы стекала кровь, волосы прилипли к потному лбу. Тилль несколько мгновений завороженно глядел на свою восхитительную жертву, затем опустился рядом с ней на колени. Глаза Шнайдера были закрыты, грудь тяжело вздымалась, из полуоткрытого рта вырывалось хриплое дыхание. Тилль легонько похлопал Криса по щекам, приводя в сознание. Крис медленно разлепил веки, осторожно оглядел комнату и испуганно вскрикнул. Над ним горой возвышался Тилль, жуткая ухмылка кривила его лицо. Кристоф рванулся вперед, но тут же почувствовал сильную боль в запястьях. Запрокинув голову, он увидел то, что заставило его облиться холодным потом. Его запястья были несколько раз обмотаны толстой веревкой (которой он хотел связать Тилля) и крепко притянуты к перекладине стола. Не было ни малейшей возможности высвободить руки из этого плена. Крис закусил губу, чтобы сдержать отчаянный крик, и зажмурил глаза. Ресницы слиплись от слез, во рту чувствовался солоноватый вкус крови. Дрожащий вздох вырвался из его горла, и по телу пробежала судорога. Крис старался успокоиться, но не мог не думать о том, что его сейчас ожидает. Тилль продолжал сидеть рядом, наслаждаясь видом поверженного противника, стараясь уловить каждое его движение, каждый вздох. Сердце Тилля стучало в каждой клеточке его тела, горячая волна заставляла волоски на руках и ногах подниматься от удовольствия. И это еще только начало! Тилль блаженно зажмурился в предвкушении долгой, безумной, страстной схватки. Теперь Крис лишен возможности передвижения, но это не значит, что он сдался. Тилль не сомневался, что его ждет долгая борьба, до того мгновения, когда Крис больше не сможет сопротивляться и не окажется полностью в его власти. За окном послышалась шумная возня. Пауль яростно кричал, остальные с ним спорили. Очевидно, Пауль настаивал на том, чтобы помочь Крису. Действительно, после увиденного не оставалось сомнений, что победа будет на стороне Тилля. В конце концов, Пауль убедил товарищей в необходимости помочь. Они направились к двери, но тут их ждало жестокое разочарование. Дверь не думала поддаваться. Пауль бешено толкал ее внутрь, но скобы глубоко сидели в дереве, и толстая перекладина была очень прочна. Заметив безрезультатные попытки взломать дверь, Тилль торжествующе расхохотался. За дверью послышались возмущенные крики. - Тилль, ну-ка пусти нас, немедленно! Не сходи с ума! – истерично голосил Пауль. – Не смей его трогать! Понял? Я тебя убью, если ты его тронешь!!! - Спокойно, Пауль, - Тилль подошел к двери. – Я не причиню ему вреда. Он получит незабываемое удовольствие. Ему такое даже не снилось! - Ты, мать твою!!! – завопил Пауль. – Не смей, слышишь? Не смей!!! – он снова заколотил руками в преграду. Остальные пытались оттащить его, чтобы он не разбил себе суставы в кровь. - Остынь, – проговорил Тилль. – Ты ничего не сможешь сделать. А своими воплями ты только накаляешь атмосферу. Не забывай, он сам сюда пошел, так что успокойся и не мешай. - Не мешать?!! Ты, ты… - Пауль от ярости не находил слов, - ты пожалеешь об этом, слышишь? Очень сильно пожалеешь! Снова послышались удары, звуки борьбы, потом все стихло. Видимо, остальные смогли утихомирить Пауля. Каким способом, осталось загадкой. Тилль отошел от двери, не обращая внимания на задаваемые ему вопросы, и повернулся к Шнайдеру. Кристоф с тревогой ждал результата переговоров. Он надеялся, что Тилль все же образумится и внимет просьбам друзей. Но скоро он понял бессмысленность такой надежды. Шнайдер попытался развязать веревку, грубо впившуюся в кожу. Он подтянулся к столу, напряг мускулы и попробовал растянуть узлы, чтобы петли стали посвободней. Казалось, еще немного, и он сможет вытащить одну руку. Но бесполезно! Веревка была тугая, кроме того, обмотанная не один раз, поэтому после нескольких бесплодных попыток Кристоф отчаянно откинулся на ковер. Он начал лихорадочно соображать, что еще можно сделать, чтобы избежать непоправимого, попутно проклиная свое легкомыслие и глупость, которые привели его в эту ловушку. Теперь оставалось надеяться только на чудо или на великодушие Тилля. И то и другое было маловероятно. Тилль издали наблюдал за пленником. Он усмехнулся, увидев провал попытки Криса освободиться. Еще бы! Он так тщательно привязал его не для того, чтобы дать хоть малейшую возможность побега. Тилль неспеша подошел к камину и перевернул угли. Затем повернулся и посмотрел на Шнайдера. Кровавые блики пламени пробегали по лицу Кристофа, отражаясь в голубых глазах. Белые руки, точно вылепленные из алебастра, были вытянуты за головой и слегка дрожали от напряжения. Черная майка, обтягивавшая плоскую грудь, не только не скрывала, но наоборот, подчеркивала все линии и изгибы восхитительного тела пленника. Взгляд Тилля задержался на двух небольших бугорках в верхней половине груди, которые равномерно поднимались и опускались. Наблюдая за этим процессом, Тилль почувствовал, что его брюки становятся все теснее и уже. Нет, это было бы слишком рано! Он еще не до конца насладился этой игрой! Тилль поспешно перевел взгляд дальше. Но то, что он там увидел, было еще более возбуждающим. Майка, облегая впалый живот, соскальзывала под широкий кожаный ремень на таких же тесных обтягивающих брюках. Узкие бедра приподнялись над полом, длинные ноги были напряжены. Крис собирался защищаться и дальше - как только сможет! Тилль довольно усмехнулся. Чаще всего непробиваемая упрямость Кристофа выводила его из себя – но только не в этот раз! Сейчас Тилль наслаждался его непокорностью, это было гораздо слаще, чем даже если бы Кристоф добровольно отдался ему. Тилль приблизился к Шнайдеру и уселся на ковер возле него. Кристоф с тревогой вглядывался ему в лицо, пытаясь отыскать следы сочувствия или раскаяния. Ничего подобного! Лицо Тилля выражало лишь ненасытное желание, животную страсть, готовность преследовать свою жертву до полного изнеможения. Крис горько вздохнул и напряг все мышцы. Нападение не заставит себя долго ждать. Однако Тилль не спешил на него набрасываться. Он протянул руку к голове Криса и запустил пальцы в его волосы. Кристоф резко отвернулся, но пальцы Тилля тут же схватили его за волосы и развернули обратно. Второй рукой Тилль крепко сжал подбородок Шнайдера и приподнял его голову над ковром. Наклонясь так близко, что Крис мог чувствовать его дыхание на своих губах, Тилль прошептал: - Ну что, ты еще хочешь сопротивляться? Подумай, зачем? В этом нет никакого смысла. Ты в моей власти. Признай поражение, и я не причиню тебе боли. - Пошел ты! – прошипел Кристоф. – Я был дурак, что пошел сюда. Но у меня еще достаточно сил, чтобы бороться, и ты меня так просто не возьмешь! - Крис, ты думаешь, что расстроил меня этим заявлением? – Тилль презрительно усмехнулся. – Совсем наоборот! Чем дольше ты сопротивляешься, тем большую страсть ты во мне разжигаешь! Ну что ж, пожалуй, я начну. Если я буду сдерживать себя еще дольше, то просто тронусь! - Да ты уже давно безумен! – Крис пытался отвернуть голову, но железные пальцы Тилля впились ему в челюсть. Жгучее дыхание почти ощутимо обжигало кожу щеки. Наконец, губы Тилля коснулись его губ, язык пробежал по ним, слизывая кровь, смешанную со слюной. Кристоф сжал зубы, не позволяя Тиллю проникнуть внутрь, но тот лишь ухмыльнулся и резко дернул назад руку с зажатыми волосами. Крис невольно вскрикнул от боли, и тут же горячий язык Тилля ворвался ему в рот, заполнив собой все пространство, его жесткие губы обхватили губы Шнайдера с неимоверной жадностью. Он словно хотел слиться с Крисом, проникнуть внутрь него, стать единым целым. Кристоф задыхался, ненасытный рот Тилля не давал ему вздохнуть. Чем отчаяннее он пытался вырваться из этого плена, тем сильнее Линдеманн набрасывался на него. В конце концов, Тилль удовлетворенно поднял измазанное кровью и слюной лицо и позволил Крису перевести дыхание. Шнайдер слегка застонал, закрыв глаза, его искусанные губы болели, на подбородке от пальцев Тилля остались синяки. Не отпуская волосы Шнайдера, Линдеманн запрокинул его голову назад, так, что шея Кристофа выгнулась. Пробежав по ней пальцами, Тилль едва удержался от желания с силой ее сжать. Она выглядела так беззащитно и так притягательно, что Тиллю пришлось сделать неимоверное усилие, чтобы не вонзиться в нее зубами. Он наклонился над белой кожей и стал покрывать ее горячими поцелуями. Крис не мог шевельнуться – его волосы были крепко сжаты железными пальцами, а грудь придавлена локтем Тилля. Он мог лишь чувствовать, как обжигающие, причиняющие боль поцелуи продвигались от его подбородка к основанию шеи. Дойдя до впадинки внизу шеи, Тилль впился в нее так яростно, что Крис вздрогнул. Он испугался, что одержимый страстью противник прогрызет ему горло. Тилль кусал и мял зубами беззащитную гладкую кожу, упиваясь стонами и вскриками своей жертвы. Оторвавшись, наконец, от нежной шеи, Тилль увидел результаты своего неуемного желания – багровые полукружья от его зубов резко выделялись на фоне белой кожи. У Тилля закружилась голова, он со стоном отпустил Кристофа и отвернулся к огню. Крис решил, что Тилль образумился и окликнул его. Но когда Линдеманн обернулся, на его лице была написана такая бешеная жажда обладания, что Кристофу стало по-настоящему жутко. Тилль приподнялся, перешагнул через Шнайдера и уселся ему на живот. Хрипло вскрикнув, Кристоф попытался сбросить его с себя, но ничего не добился. Тилль сильно сдавил его бока коленями, почти проникая под ребра. Крис стонал и извивался, стараясь облегчить жгучую боль. Наклонившись, Тилль схватил руками мокрую от пота майку и резко дернул в разные стороны. Раздался треск, и майка разлетелась на две половины. Отшвырнув рваную материю в угол, Тилль вонзил пальцы в плечи Кристофа. С силой вывернув их назад, он заставил Криса выгнуться дугой над ковром, приближая голую влажную грудь к его ненасытным глазам. Крис застонал, его вывернутые под углом запястья ужасно болели, плечи были слово в тисках. Сухие губы приоткрылись, он хрипло дышал, крепко сжатые веки дрожали, на ресницах блестели слезы. Тилль исследовал пальцами грудь Шнайдера, воплощая в реальность самые смелые свои фантазии. Он ощупывал каждую выпуклость, каждую впадинку между ребрами. Слева он почувствовал бешеное биение сердца и долго держал там руку, наслаждаясь его мерными ритмичными ударами даже в таком, близком к шоку состоянии его хозяина. Затем, не спеша, нащупал пальцами небольшой бугорок, что привлек его внимание еще раньше, и ласково потеребил его. Крис выгнулся еще больше, из полуоткрытого рта вылетел протяжный стон, его лицо покраснело, он задыхался от охватившего его жара. Он не мог поверить в происходящее. Неужели он еще может чувствовать какое-то удовольствие в таком положении?! Это было невероятно, но факт – он находился в таком стрессовом состоянии от боли и страха, что все его ощущения, приятные и неприятные, многократно усиливались. Крис сходил с ума, чувствуя ловкие пальцы противника, теребящие его затвердевшие соски, он метался, как в агонии, не понимая что с ним творится. Довольно ухмыляясь, Тилль наклонился над потной обнаженной грудью и стал ласкать ее губами и языком. Он слизывал соленую влагу, неуклонно приближаясь к заветным бугоркам. Крис прикусил губы и со страхом ждал этого. Ему казалось, что более сильных ощущений он уже не вынесет, потеряет сознание или сойдет с ума. Когда Тилль добрался до его соска, Крис попытался отодвинуть грудь от его жадного рта. Тилль с силой дернул тело Шнайдера на себя, и тот почти оторвался от пола. Привязанные руки затекли, голова Криса беспомощно откинулась назад. И в этот момент Тилль обхватил губами и зубами его сосок. Крис вскрикнул от невероятно острого удовольствия, его глаза широко распахнулись, но ничего не видели вокруг. В висках билась кровь, горячая волна прокатилась по всему телу. Тилль продолжал ласкать его соски, безумно возбуждаясь от этого и от того желания, которое переполняло Криса. Когда он оторвался от груди Шнайдера, тот обессиленно уронил голову на ковер, тяжело и прерывисто дыша, крепко сжав веки. На его лице ясно читалось возбуждение, настолько сильное, что уже граничило с болью. Тилль удовлетворенно кивнул головой и слез с пленника. Крис медленно приоткрыл блестящие от слез глаза. Хрипло дыша, он разумом старался успокоить разгоряченную плоть. Получалось плохо. Несмотря на боль в запястьях и ноющие ранки на губах и шее, Крис ощущал необыкновенное удовольствие, жаркое томление, волнами разливающееся по его телу. Такого он никогда еще не чувствовал! Его душа разрывалась от противоречивых эмоций: страх, желание, стыд, злоба и возбуждение переполняли все его существо. Он пытался взять себя в руки, бороться с охватившими его чувствами, потому что понимал – все еще впереди. Расслабляться нельзя! Словно в подтверждение его опасений, Тилль поднялся на ноги и, мрачно глядя на пленника, стал снимать одежду. Отбросив в сторону ненужную жилетку, он потянулся к брючному ремню, но замер, встретив взгляд Шнайдера. Крис молча смотрел на него, полуоткрытые губы слегка дрожали. Его глаза были похожи на глаза прекрасного дикого животного, загнанного до изнеможения, потерявшего надежду на спасение. Они просили, умоляли о пощаде, не веря, однако, в великодушие охотника. Крис старался придать лицу сосредоточенное и отрешенное выражение, но глубокие озера глаз выдавали его страх перед тем, что может произойти дальше. Тилль вдруг почувствовал укол совести и оставил пряжку ремня в покое. В конце концов, разве не он сам убеждал Криса в своей любви? Разве не он заявил об этом во всеуслышание? И что он теперь делает? Собирается взять его силой? Тилль зажмурил глаза и тяжело вздохнул. Нет, он не в состоянии причинить Крису ТАКУЮ боль. Он на самом деле любит его, так сильно, что вся животная страсть не сможет заставить его настолько жестоко поступить с Крисом. Тилль принял решение и опустился на колени возле Шнайдера. Не глядя Крису в лицо, он протянул руки к его кожаному ремню и взялся за пряжку. Крис не выдержал. Он резко рванулся вверх, подтянул ноги и со всей силы пнул Тилля в грудь. Линдеманн кубарем покатился к стене и ударился в нее спиной. Медленно поднявшись, он снова подошел к пленнику. - Тилль, стой! – стараясь, чтобы его голос не дрожал, крикнул Шнайдер. – Хватит! Шутки закончились! Приди в себя, наконец! Тилль, не отвечая на его отчаянный крик, снова сел рядом с Кристофом. - Послушай, Тилль, – отрывисто проговорил Шнайдер. – Ты мне уже все доказал. Не надо переходить грань. Я тебе никогда этого не прощу. Мне было приятно, даже очень, если ты это хотел услышать! Но теперь все. Давай закончим на этом. Развяжи меня! - Шнайдер, – глухо сказал Тилль. – Я не могу тебя отпустить сейчас, просто не могу! Я еще не закончил. Поверь, – поспешно добавил он, увидев гримасу отчаяния на лице Криса, – это совсем не то, что ты думаешь. Я хочу сделать еще кое-что, и я уверен, что это тебе понравится больше всего. - Тилль, – хрипло проговорил Кристоф. – Для нас обоих будет лучше, если ты сейчас же отпустишь меня. Я не хочу продолжать это безумие! Я больше не буду покорно подчиняться тебе! Еще раз попробуешь до меня дотронуться – снова получишь. Тебе это надо? - Крис, прошу, успокойся! – почти умоляя, пробормотал Тилль. – Если ты будешь сопротивляться, я могу потерять над собой контроль и совершить что-то ужасное. Доверься мне! Я не причиню тебе вреда. Я люблю тебя! - Ну да! – горько усмехнулся Кристоф. – Довериться тебе! Я уже доверился. На будущее буду знать. Твоя любовь безумна, Тилль. Как ты сам этого не видишь? Очнись, пока еще не слишком поздно. Но не жди от меня сочувствия и понимания. Надо было раньше говорить о таких вещах! Сейчас назад уже не повернуть. - Раз ты не хочешь сам понять меня, придется заставить, – в голосе Тилля снова закипела ярость. – Я хочу тебе сделать нечто необыкновенное, а ты оскорбляешь меня! Ладно, твое дело. Можешь сопротивляться, можешь нет, но я все равно сделаю то, что собрался! Кристоф понял, что спорить дальше бесполезно и приготовился к последней схватке. Его трясло, он с трудом держал себя в руках, чтобы не закричать изо всех сил. Подтянув ноги к груди, он сжался в комок, ожидая нападения. Тилль встал и обошел вокруг своего пленника, внимательно наблюдающего за его передвижениями. Он понимал, что сейчас Крис в отчаянном положении и будет биться всерьез. Получать жестокие удары сильных ног Тиллю совсем не хотелось. Значит, надо как-то обездвижить противника. Тилль пожалел, что не связал Крису сразу и ноги. Оглянувшись вокруг, Тилль увидел несколько тяжелых стульев. Не пойдет. Во-первых веревки больше нет, а во-вторых, стулья все же недостаточно тяжелые, чтобы Крис не смог их поднять. Вдруг недалеко от стены Линдеманн заметил поблескивающее кольцо на люке, закрывающем небольшой погребок. Это было то, что надо! А вместо веревки можно использовать ремни! Правда, у Тилля был только один, но Крису его ремень тоже скоро не понадобится. По крайней мере, не для обычной цели. Тилль ухмыльнулся, зашел с другого конца стола, к которому был привязан Крис, и стал осторожно подталкивать его в нужном направлении. Шнайдер не понимал, что он делает, но помешать ему не мог. Пододвинув стол ближе к стене, настолько, чтобы вытянутые ноги Криса могли достать до кольца, Тилль начал расстегивать ремень. Он стоял вне поля зрения Шнайдера, чтобы лишний раз не нервировать его. Вытащив длинную жесткую кожаную полосу из брюк, Тилль подошел к кольцу и стал завязывать петлю. Кристоф с отчаянием наблюдал за его действиями, отлично понимая его цель. Но он решил больше не произносить ни слова и не просить о пощаде. Он уже просил, больше унижаться не будет. Даже если Тилль сумеет сделать то, что хочет, Крис не смалодушничает и не станет умолять его. Он просто отомстит потом, жестоко отомстит. Представляя в голове желанные картины отмщения, Крис крепко сжал губы и напряг все мускулы. Закончив возиться с ремнем, Тилль направился к пленнику, раздумывая, как лучше произвести нападение. Стараясь не глядеть Крису в глаза, он попытался схватить его за лодыжку. Крис резко дернулся и ударил его обеими ногами в грудь. Тилль покатился по полу, затем поднялся, натужно дыша. Внутри него просыпалась животная ярость. С глухим рыком он кинулся на Криса. Шнайдер сгруппировался и вновь резко пнул Тилля, попав в бок. Тилль согнулся, закашлялся, его губы окрасились кровью. Вскипев от злости, он бросился на соперника, не успевшего подтянуть ноги, схватил его лодыжки, сжал их так, что Шнайдер вскрикнул от боли, и потащил упирающегося пленника к кольцу. Крис бешено извивался, стараясь вырвать ноги из цепких рук, но ярость придала противнику невероятную силу. В одно мгновение он подтянул Криса к кольцу и быстро привязал ремнем одну его ногу. Шнайдер отчаянно закричал и врезал Тиллю свободной ногой в поясницу. Линдеманн отлетел в сторону, с трудом приподнялся на руках, сплевывая кровь. Его глаза сузились, из горла вырвалось звериное рычание. Он, как тигр, кинулся на Криса, навалился на него и прижал его шею предплечьем. Кристоф задохнулся, перед его глазами поплыла серая мгла, губы судорожно задергались. Он не чувствовал ничего, кроме бешеного пульса, разрывающего его горло. К счастью, Тилль вовремя опомнился и ослабил давление. Пока Шнайдер приходил в себя, он успел расстегнуть ремень и вытащить его из брюк. Не дожидаясь, когда к Крису вернется сознание, он схватил его вторую ногу и привязал рядом с первой. Теперь Кристоф был абсолютно беспомощен и находился полностью в его власти. Но эта мысль не обрадовала Тилля. Он уже жалел, что заставил так страдать любимого человека. «Что со мной? – лихорадочно думал Тилль. – Неужели я правда сошел с ума? Разве я ЭТОГО хотел? Я лишь желал доставить ему удовольствие, а причинил только мучения. И если он убьет меня после всего, что я с ним сделал, я не буду возражать…» Тилль тяжело осел на пол рядом с Крисом. Он глядел на его полуобнаженное стройное тело, дрожащее на ворсистом ковре, на его восхитительное лицо, искаженное гримасой боли и страха, и боялся дотронуться до своего пленника, чтобы не причинить ему еще больших страданий. Но отступать было поздно. Кроме того, Тилль решил сделать нечто такое, что могло бы перечеркнуть в глазах Кристофа все пытки, которым он его подверг. Тилль осторожно протянул руку и дотронулся до живота Шнайдера. Мышцы напряглись под его пальцами, Крис резко отодвинулся, стараясь избавиться от ненавистного прикосновения. Тилль прижал руку сильнее, заставляя Криса бешено извиваться. Шнайдер крепко зажмурил глаза, закусил губы и изо всех сил сдерживал готовый вырваться крик. Линдеманн медленно провел ладонью по гладкой потной коже, чувствуя судорожное сокращение каждого мускула на животе пленника. Добравшись до пояса брюк, он осторожно начал его расстегивать. Крис судорожно дернулся, его отчаянный крик эхом отразился от стен и проник в самую душу Тилля. Продолжая свои действия, он шептал ласковые слова, надеясь успокоить обезумевшего Шнайдера. Нежно гладя его грудь одной рукой, он, наконец, справился с пуговицами и расстегнул брюки Криса. Шнайдер был в полубессознательном состоянии, он инстинктивно продолжал извиваться, пытаясь избавиться от своего мучителя. Сдавленно хрипя, он метался из стороны в сторону, его затекшие руки дрожали, крепко сжатые веки были мокры от слез. Тилль осторожно взялся за пояс брюк и медленно стянул их Кристофу на колени. То, что Линдеманн увидел дальше, заставило его прикусить губы от бешеного желания. Узкие бедра Криса дрожали, тугие черные плавки скрывали от глаз Тилля то, чем он жаждал обладать больше всего. Во рту Тилля пересохло, когда он начал стягивать плотную черную ткань. Крис уже даже не хрипел, он почти потерял сознание, проваливаясь в спасительное беспамятство. Наконец, Тилль обнажил самую сокровенную часть его тела и теперь любовался этим беззащитным островком плоти, находящимся в полной его власти. Нежно погладив его рукой, он запустил пальцы между бедер Криса и с силой прижал ладонь к бугристой коже. Крис бешено дернулся, но пальцы Тилля словно приросли к нему. Шнайдер, сам того не желая, вдруг почувствовал сильный жар внизу живота, вся кровь устремилась в единственное место, ласкаемое Тиллем, бешеный пульс бился в ушах, в горле, в каждой клеточке его тела. Он застонал, чувствуя, как сильные пальцы исследуют каждый сантиметр кожи, как они обхватывают его плоть и двигаются вдоль нее, сначала медленно, потом все быстрее. Крис распахнул глаза, но ничего не видел вокруг, кроме разноцветных пятен и размытых очертаний предметов. Его тело тряслось, как в лихорадке, он чувствовал пальцы Тилля, грубые, горячие, настойчивые. Безумное блаженство разливалось по телу Шнайдера, заставляя его кусать губы и стонать от невероятно сильных ощущений. Тилль продолжал ласкать его обеими руками, пока с удовлетворением не увидел результата своих действий. Тогда он наклонился над бедрами Криса и нежно коснулся губами его твердого возбужденного органа. Крис вскрикнул от неожиданного удовольствия, выгнулся над ковром и, дрожа всем телом, впитывал необычайные ощущения. Тилль обхватил его плоть мокрыми горячими губами и, лаская ее языком, стал ритмично двигаться по всей длине. Крис громко и прерывисто стонал, обжигающие губы Тилля сводили его с ума, казалось, что все его существо сосредоточилось в нижней части живота, остальное практически перестало существовать. Бешеный темп, заданный Тиллем, заставлял Криса забыть обо всем на свете и отдаться бурному потоку наслаждения, сметающего на своем пути страх, боль и ненависть. Не пытаясь сдерживать себя, дрожа всем телом, Шнайдер хрипло вскрикивал каждый раз, когда чувствовал себя до основания погруженным в обволакивающую и обжигающую бездну. Молнии пробегали по его телу, напряжение становилось невыносимым, оно мучило, сводило с ума. Наконец, безумная лавина полностью захлестнула Криса, он громко вскрикнул и почувствовал сокращения мышц живота и резкие толчки. Он не мог вздохнуть, глаза заволокло туманом, его словно несло куда-то на волнах невероятного наслаждения, он упивался неизведанным ранее блаженством, боясь упустить хоть мгновение этого волшебства. Тилль еще некоторое время продолжал ласкать Шнайдера, затем поднял лицо и посмотрел на своего пленника. Крис обессиленно вытянулся на пушистом ковре, его лицо горело, прерывистое дыхание слетало с полуоткрытых губ. Веки дрожали от еще не до конца покинувших Криса восхитительных ощущений. Тилль поднялся, вытер рот рукой, с непонятной нежностью смотря на белую жидкость, оставшуюся на коже. Его ноги подкашивались, он с трудом добрался до кровати и тяжело опустился на нее. Через некоторое время сердце стало биться не так бешено, и он немного пришел в себя. Удивленно взглянув вниз, Тилль увидел мокрое пятно, расползающееся на брюках. Он не понимал, что случилось. Видимо, он настолько увлекся, лаская Криса, что сам перешел ту же черту. Возбуждение куда-то улетучилось, осталась лишь усталость и грустная боль. Поднявшись, Линдеманн обеспокоенно посмотрел на Шнайдера. Тот все еще лежал без движения, находясь за гранью реальности. Осторожно, чтобы не потревожить его, Тилль приблизился и развязал тугие петли на ногах и запястьях Криса. Увидев на бледной коже багровые следы от веревки, Тилль почувствовал сильное раскаяние. Имел ли он право так мучить Криса? Чем оправдать такую жестокость? Страстью? Любовью? Тогда эта любовь на самом деле безумна, как и сказал Крис. Тилль горько вздохнул и отвернулся к камину. Он не будет удивлен, если Кристоф больше никогда не подойдет к нему и не пожмет ему руки. Он не удивится, даже если Крис захочет отомстить. Он был удивлен лишь тем, что мог натворить ТАКОЕ. Закрыв лицо ладонями, Тилль неподвижно стоял, боясь взглянуть на жертву своей безумной страсти. Крис медленно пошевелился. Почувствовав, что свободен, он с трудом приподнялся на локтях, сел и бессильно опустил руки. Он тяжело дышал, голова гудела, по телу пробегала сильная дрожь. Ему понадобилось несколько долгих минут, чтобы прийти в себя. Наконец, его перестало трясти, и мускулы вновь начали подчиняться воле разума. Осторожно поднявшись на ноги, Шнайдер натянул плавки, застегнул брюки и взглянул на своего мучителя. Тилль стоял у камина спиной к нему, не двигаясь, прижав руки к лицу. Кристоф медленно подошел к двери, внимательно наблюдая за противником. Так аккуратно, насколько позволяли все еще дрожащие руки, он вынул запор и распахнул дверь. Оглянувшись на Тилля в последний раз, он, слегка шатаясь, вышел из домика. Трое друзей, караулившие все это время, бросились к нему. На ошалевшего Шнайдера посыпался град вопросов. - Крис! Ты как? Что он с тобой сделал? Все в порядке? Как ты себя чувствуешь? Чем тебе помочь? - Потише, не все сразу! – отбиваясь от товарищей, простонал Шнайдер. – Дайте хоть опомниться немного! - Ты только скажи, что нам делать, а уж мы его! – крикнул Флака, размахивая лопатой. - Не надо, – тихо проговорил Кристоф. – Правда, не надо. Мы сами разберемся. - Не понимаю! – удивился Флака. – Насколько мы могли судить по тому, что было видно через щель, Тилль с тобой очень жестоко обошелся. И ты хочешь спустить ему это с рук?! - Я не хочу сейчас об этом говорить, - устало ответил Шнайдер. – Мне сейчас совсем не до этого. А с Тиллем мы разберемся сами. Ваше вмешательство только усложнит ситуацию. - Ну ладно, как скажешь, – подозрительно разглядывая Криса, пробормотал Флака. - А где Пауль? – Кристоф, наконец, заметил отсутствие своего лучшего друга. - Он чуть с ума не сошел, когда представил, что Тилль собирается с тобой сделать, бился в дверь, кусался, царапался, поэтому нам пришлось закрыть его в душевой. Там нет окон и запоры крепкие. Кивнув, Шнайдер повернулся и побрел к дому. Остальные остались стоять, раздумывая, последовать ли за ним или войти к Тиллю. Рихард уже направился к времянке, но тут дверь резко захлопнулась и изнутри послышался звук запираемого засова. - Он заперся! – воскликнул Риха. – Тилль! – позвал он, стуча в дверь. – Открой! Это Рихард. Я хочу помочь тебе! Правда! Пусти меня внутрь! Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, и уверен, что тебе необходимо с кем-то поговорить. Пусти меня! Только меня. Ответом было молчание. Рихард, Флака и Олли растерянно переминались с ноги на ногу, не зная, как поступить. Кристоф вошел в дом и направился к душевой. Из-за двери доносились приглушенные всхлипывания. Крис быстро отпер замок и вошел внутрь. Пауль сидел на полу, прислонившись к стене и прижав кулаки к глазам, и тихонько плакал. Услышав звук шагов, он поднял голову и посмотрел на Криса, моргая мокрыми ресницами. Не успел Кристоф сказать хоть слово, как Пауль кинулся к нему, обхватил его поясницу и прижался лицом к его груди. Шнайдер ошалело стоял, гладя Полика по волосам, чувствуя его лихорадочное дыхание на своей коже. - Тише, Пауль, успокойся, - ласково сказал Крис. – Почему ты в таком состоянии? - Крис, - Пауль поднял заплаканное лицо вверх и посмотрел в глаза другу. – Я так боялся за тебя! Как ты? Что Тилль с тобой сделал? - Ничего страшного, - стараясь казаться спокойным, проговорил Шнайдер. – Он не тронул меня. По крайней мере, не так, как я опасался. Так что не переживай. Я в полном порядке. Конечно, ходить туда не стоило, но я думаю, что Тилль тоже извлек из произошедшего хороший урок, и в будущем подобного безумия не повторится. - Я в этом не уверен! – воскликнул Пауль. – Ты видел его глаза, когда он на тебя смотрел?! Крис! Это только начало! - Нет, Пауль. – покачал головой Шнайдер. – Я правда думаю, что Тилль опомнился. Он был не в себе сначала, но потом я увидел, что он раскаивается и жалеет о том, что наделал. - Я… я так боялся за тебя, – снова прошептал Пауль, пряча лицо на груди Шнайдера. – Я думал, что с ума сойду, когда они заперли меня здесь! Я представлял, что Тилль с тобой делает, и никак не мог тебе помочь! Прости! Я не должен был вообще допускать, чтобы дошло до этого. Я должен был любой ценой удержать тебя! Мне очень стыдно и горько. - Пауль, да что с тобой? – Шнайдер не мог узнать своего обычно веселого и ехидного друга. – Твоей вины нет ни в чем! Это Тилль виноват в том, что случилось. Ну и я тоже. Почему же ты так переживаешь? - Крис, ты разве еще не понял? – голос Полика был едва слышен. – Потому что я люблю тебя! Люблю давно и сильно! - Что-о?! – Кристоф покачнулся и оперся о стену, чтобы не упасть. – И ты тоже?! - Да, - прошептал Пауль. – Но ты этого не замечал. И я никогда не давал тебе повода это заметить. Я думал, что так будет лучше. Я дразнил тебя, выводил из себя, чтобы привлечь твое внимание. Я хотел, чтобы ты не был ко мне равнодушен. А как ты объяснишь то, что я всегда тебя понимал лучше всех и делал то, что ты хочешь, даже если ты об этом не просил? - Пауль… - Крис не находил слов. – Прости, я был глупцом, когда злился на тебя. Но я на самом деле не мог представить себе такое… - Ничего, Крис, - Пауль снова поднял лицо и посмотрел в глаза Кристофа. – Я не в обиде. Я просто хотел, чтобы тебе было хорошо и не собирался напрягать тебя своими чувствами… Но теперь ты понимаешь, каково мне было видеть то, что произошло между тобой и Тиллем! Я думал, что свихнусь, когда ты сам решил туда идти. Я подумал, что ты тоже этого хочешь! - Прости, Пауль, – вздохнул Шнайдер. – Я уже говорил, что был дураком. А теперь я вижу, что давно уже веду себя как последний идиот. Но сейчас я так устал от всего, что просто не могу об этом думать… - Прости, Крис! – воскликнул Полик. – Это я идиот, что гружу тебя этими разговорами, когда тебе нужно отдохнуть! Пойдем, тебе нужно выспаться. А насчет меня можешь не волноваться. Так вести себя, как Тилль, я в жизни не буду. Если ты не захочешь, мы больше никогда не вернемся к этому разговору. Я буду просто любить тебя, как люблю уже очень давно. И ты не обязан любить меня в ответ. Просто будь моим другом! Это все, о чем я смею просить… - Пауль! – Кристоф не находил слов. – Ты и есть мой друг! Мой лучший друг! Я это знал всегда! Спасибо тебе за понимание. Я не забуду твоих слов. Но дай мне время. Я должен во всем разобраться… - Та-ак! Что у нас тут?! – Риха с улыбкой стоял в дверном проеме, а из-за его широких плеч выглядывали удивленные физиономии Олли и Флаки. – Второй акт драмы? Шнайдер покраснел и отодвинулся от Полика. Пауль опустил руки и голову, отошел в сторону. - Ладно, можешь не притворяться. – весело сказал Риха. – Думаешь, я ничего не замечал все это время? Я, конечно, не был уверен на все сто, но подозревал, что ты относишься к Шнайдеру не просто по-дружески. - Так, все, закрыли тему, – сердито сказал Кристоф. – Или вы думаете, что мне на сегодня недостаточно? - Прости Крис, - виновато пробормотал Рихард. – Я увлекся. - А что там с Тиллем? – спросил Шнайдер. - Да ничего. Он заперся в домике и не отвечает на наши вопросы. Думаю, он хочет побыть один. - Сейчас это будет для него лучше всего, – кивнул Кристоф. – Ну а мне надо выспаться. У меня голова раскалывается, и вообще я себя чувствую так, словно меня кипятком ошпарили. Пауль схватил Шнайдера за руку и потащил в спальню. Там он уложил его на постель и заботливо накрыл одеялом. Расслабившись и почти засыпая, Крис слышал рядом прерывистое дыхание Полика и приглушенные голоса друзей. Вскоре Крис провалился в сон, но успел подумать о том, как много всего странного, непонятного и волнующего произошло за эти два дня. А что произойдет завтра? Этого не знал никто, даже улыбающаяся Луна, нежно глядевшая на притихший мир.