Моя прекрасная кицунэ

      Беременность кицунэ протекала без малейших осложнений — хотя какие могли быть осложнения у бессмертной биджуу? Наруто по-прежнему пропадал на работе большую часть времени, но теперь Кураму всегда окружало как минимум трое клонов джинчуурики, а сам он переодически отлучался с рабочего места, оставляя вместо себя двойника, чтобы проведать возлюбленную. Кьюби, как и все беременные женщины, стала очень капризной и сводила парня с ума своими немыслимыми вкусовыми предпочтениями — вот где это видано — бутерброды с селедкой, политой горячим шоколадом и сливочной помадкой? А вот Курама кроме них ничего даже в пасть брать не хотела, и уплетала экзотическое кушание за обе щеки, отчего дела ближайшей кондитерской и рыбной лавки резко пошли в гору, а как же иначе, если один только Хокаге покупал у них продуктов больше, чем все остальные посетители вместе взятые? Девятихвостая ведь и раньше отличалась неимоверной прожорливостью, а теперь и вовсе превратилась в утилизатор органики. Впрочем, как и говорил Наруто, для него беременность кицунэ не была слишком уж обременительной — денег у него было столько, что хватило бы на полдеревни, а желания повозиться с любимой девушкой было хоть отбавляй.       Время летело так быстро, что влюбленные и глазом не успели моргнуть, как наступил девятый месяц беременности. Живот кицунэ был очень большим, что дало парочке ясно понять — ребенок будет не один, и даже не два. Последние недели джинчуурики шмелем вился вокруг своей второй половинки, едва ли не ежеминутно интересуясь ее самочувствием и пожеланиями, окончательно отбросив свою работу на второй план, поручив ее клонам. Демонесса стоически переносила кипеш сердобольного папаши, продолжая ласково улыбаться беспокойному блондину. За эти девять месяцев он столько раз ублажал ее всеми мыслимыми и немыслимыми способами, что ей больше ничего не хотелось, кроме как нежиться в крепких объятиях самого сильного шиноби мира. И вот, крайне символично, девятого сентября, настал тот самый день, когда на свет появилось трое прекрасных малышей. Роды принимал сам Хокаге, за пару месяцев зазубривший наизусть несколько медицинских справочников и прошедший практику в роддоме Конохи, поразив видавших виды акушерок едва ли не до потери сознания, открестившись от расспросов утверждением, что правитель должен уметь все, и даже чуточку больше.       Курама рожала на все том же ковре, в окружении взволнованно мнущихся клонов, вытягивающих шеи, чтобы получше разглядеть не самый приятный процесс появления на свет новой жизни. Наруто был поражен до глубины души — биджуу лишь негромко шипела, крепко стиснув челюсти и зажмурив глаза, а ведь обычно женщины кричали от боли. Джинчуурики осторожно поднял визжащий маленький комочек счастья, не обратив внимания на то, что пуповина с тихим шипением испарилась под действием демонической чакры. Все его внимание было приковано к первенцу — у младенца были лисьи ушки и хвостик.       — Может, потерпишь немного? — прошипела кицунэ, бешено сверкая алыми глазами. Джинчуурики тут же передал ребенка клонам, укутавшим его в пеленки, и осторожно принял еще двоих младенцев с точно таким же наследством от их матери, после чего биджуу обессиленно обмякла, рухнув на спину и закрыв глаза.       — Кто? — слабым голосом спросила кицунэ, ускоряя свою регенерацию до предела, тихо моля богов о том, чтобы дети были хотя бы внешне похожи на людей.       — Мальчик и две девочки… — клоны осторожно вручили успокоившихся детей Девятихвостой. Кицунэ открыла глаза и тяжко застонала, увидев их уши и хвосты.       — Прости меня… — тихо прошептала биджуу. Демонесса совсем не разделяла радости джинчуурики — ей хотелось придушить младенцев, пока они еще не почувствовали на себе все ужасы этого мира, населенного ксенофобами.       — За что, глупышка? Ведь ты подарила мне то, о чем можно было только мечтать… — ставший отцом Хокаге нежно поцеловал каждого младенца в лоб, а затем шикнул на клонов — те укрыли несчастную мать, вышли из комнаты, чтобы не пугать детей, и развеялись.