Не просто химия

Он берет трубку после первого же гудка, и Лидия на секунду теряется. Глупо было звонить из-за одной только интуиции, но она банши. Интуиция – ее все, она спасала жизни, подчиняясь голосам в голове. Следуя зову каких-то никому неизвестных сил. Она не может. Поступить. Иначе. – Лидия? – Привет, Дерек. – Откуда ты знаешь, что я собирался тебе звонить? – Что? – она перекладывает телефон в другую руку. – Ты собирался мне звонить? Его голос немного изменился с тех пор, как она слышала его в последний раз. Он стал звучать более размеренно, спокойно, нет прежней грубой угловатости в звуках. Его голос словно стал мягче, и Лидия рада, что новая жизнь оказалась достаточно хорошей, чтобы Дерек почувствовал себя лучше. Они никогда не были особо близки, но она почувствовала его смерть. Она прекрасно помнит те ощущения – холод, насквозь промораживающий кожу, рвущийся из горла крик. Чужая боль, застревающая где-то между ребер. Она помнит, как кричала под его дверью ночью, а еще помнит страх в его глазах. Каким бы сильным, храбрым, бесстрашным не казался Дерек – смерти он боялся. Он не хотел умирать. – Это… долгий разговор. – Почему ты собирался звонить мне? – Я приеду. Мне нужно, чтобы ты помогла мне понять кое-что. Лидия сжимает трубку и подходит к зеркалу, рассматривая стену позади себя. – Надеюсь, что мы поможем друг другу.

***

– Он начал сниться мне неделю назад, – кружка ароматного кофе опускается на журнальный столик перед Лидией, и она обнимает ее пальцами, пытаясь вспомнить, готовил ли раньше Дерек кофе для кого-то из них? Делал ли он вообще что-либо, что делают обычные люди? Его лофт не изменился с момента его отсутствия, и Дерек успел немного прибраться здесь до того, как она пришла. – Сначала его голос. Звонкий, яркий и очень юный. Он говорил быстро. Словно все время спешил высказаться, это звучало раздражающе и одновременно забавно. Немного по-детски и глупо. Он говорил в моих снах. Обращался ко мне и заставлял пересчитывать его пальцы. Лидия вскидывает брови. Дерек кивает и садится в кресло напротив нее. – Пальцев на одной руке всегда было шесть. – Почему? – Он объяснял это тем, что в реальности их пять, а шестой палец – чтобы я сумел отличить реальность от сна. – Ты видел его лицо? – Да. Лидия смотрит на него и чувствует, как из глубины души, откуда-то, где спят вырванные Дикой охотой чувства, поднимается ревность. Она думала о нем, искала его, цеплялась за каждую мельчайшую деталь, как утопающий хватается за соломинку, а он снился Дереку. Это глупо – злиться, а уж тем более ревновать, ведь она даже не помнит его, но ощущения переполняют, и она крепко сжимает пальцы на ручке кружки и хватает ртом воздух. – Как он выглядит? Дерек встает и подходит к окну. Лидия видит, как в одну секунду его лицо преображается, когда он вспоминает. – Карие глаза. Очень яркие и живые. Длинные пушистые ресницы, каштановые волосы, родинки. Много родинок по всему лицу и шее. Большой рот, пухлые губы. Он…, – Дерек опускает взгляд на свои ноги. – Он красивый. Лидия сглатывает и встает, тоже подходит к окну. У нее миллиард вопросов, и ни на один из них она не знает ответов, но еще вчера, думая о Стайлзе, она чувствовала это тепло в груди. Она чувствовала свою связь с ним – крепкую и нерушимую, и, если этот парень был оборотнем, то она была его якорем, она верила в это, она это чувствовала. Но то, как Дерек говорит о нем, как описывает его – это больше, чем связь, это что-то священное, мифологическое, подкожное. И видеть это в его глазах… Больно и прекрасно. Как картина, написанная кровью. Они оба уходят в свои мысли на несколько минут. Лидия рассматривает алеющее небо на горизонте, а Дерек просто сверлит стеклянным взглядом окно. – Я говорил с Дитоном. Он сказал, что это Дикая охота и дал мне всю информацию, которая у него была, но мне все еще многое неясно. Кем был тот парень? Лидия поворачивается к нему. – Мы думаем, он звал себя «Стайлз». Это бывшее прозвище отца шерифа Стилински, и мы считаем, что он сам был сыном шерифа и Клаудии Стилински. И он… он был нашим другом. Нужно сказать ему, что остальные отказались от попыток найти Стайлза, найти информацию о нем и другие зацепки. Сказать, что они не нашли ничего, что Стайлз оставил им в виде подсказки. Нужно сказать так много всего. Дерек должен знать, что она позвонила ему, потому что больше не к кому обратиться, а она так устала кричать во сне, слышать шум поезда и видеть этих несуществующих людей, которые пытаются о чем-то ее предупредить. Она так устала от того, что никто больше не чувствует потребности искать, хотя для нее самой эта потребность давно стала чем-то, ради чего она живет и дышит. Вспомнить. Вспомнить. Вспомнить. Как будто кто-то заложил это в нее, как вбивают программу в компьютер. И нет права на ошибку, нужно сделать это или все полетит к чертям. – Я думаю, я любила его, – тихо говорит она. Дерек смотрит на нее со слабой улыбкой на губах. Потом наклоняет голову. В уголках его глаз крохотные морщинки образуют лучи, и Лидия понимает, что впервые видит Дерека таким спокойным и наполненным смыслом. – Я думаю, я тоже его любил. Лидия улыбается в ответ. – Тогда давай вернем его домой.