***
Полночная улица была далековато от особняка Ли. Само место было в центра города, недалеко от судов и правительственных учреждений. Это был известный жилой район с красивыми домами для среднего класса. Такие дома можно было увидеть в книгах и на картинах. Они были выстроены в ряд в одном стиле, но разных цветов, с разными подъездами и для разных людей. Дома не были огромными, однако, и маленькими их назвать было нельзя. В последний раз Сонмин был здесь, когда проходил карнавал. Он стоял среди горожан среднего класса, чтобы посмотреть парад и, возможно, поймать кем-то брошенный букет. Казалось, что это было много лет назад, но прошло всего несколько месяцев. Как бы он хотел сходить на еще один фестиваль. Когда он вышел на дорогу, его взгляд задержался на противоположной, ведущей к такому знакомому поместью Чо, месту, которое он называл своим домом почти десять лет. Он горько улыбнулся, проходя вдоль домов по указанной улице. Он видел свет из каждого окна и слышал, как люди веселятся и празднуют. Все были счастливы, и Сонмин тоже хотел быть счастливым. Добравшись до дома 44, он почувствовал, что его начинает тошнить. Он чуть не задохнулся, и его зрение затуманилось. Он боялся того, что могло случиться, потому что не знал, что его ждет внутри. В отличие от других домов на улице, этот был старым и нежилым. В надлежащем порядке, но темный. Он заметил проблеск света где-то внутри, но ничего больше. В нем не было ни музыки, ни радостных возгласов. Шаг за шагом, постепенно. Он задавался вопросом, кому принадлежит дом. Интересно, как Кюхён узнал об этом месте и почему выбрал именно его. Хотя вторая мысль была довольно очевидной. Сонмин был слишком взволнован, чтобы осознать разумную причину. Он глотнул воздуха, когда, наконец, добрался до верхней ступеньки; дверь была в нескольких дюймах от него. Нужно ли стучать? Его вообще кто-то ждал? Будет ли там Кюхён? Вопросы взрывали мозг, вызывая у него головокружение. Он сжал кулаки и коснулся костяшкам пальцев в перчатках старой деревянной двери. Ответа не было. Он кивнул себе и постучал во второй раз, на этот раз громче. Он ждал, но ответа все не было. Внезапно он подумал, что Кюхён, возможно, не сдержал своего слова и бросил его. Возможно, что в этом доме кто-то жил, и сегодня решил проспать все Рождество. Изнутри не было движения, и Сонмин взял на себя смелость повернуть ручку и толкнуть дверь. Это был его единственный выбор. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. К его удивлению, дверь открылась. Сонмин вошел в дом, и он напомнило ему дом с фруктовым садом, в котором он рос много лет назад. Он был старым, но просторным. Он почувствовал запах лакированного дерева после холодного зимнего воздуха. Обычная мебель стояла на своих местах, но была покрыта пылью. Это какой-то случайный пустой дом? В хорошем состоянии он был бы такой красивый. Источником света был камин в гостиной, и Сонмин подбежал к нему, чтобы согреться. Он практически хлопнул дверью и тут же стащил перчатки. Он вздохнул с облегчением, когда почувствовал тепло огня. Некоторое время он стоял, почти забыв причину, по которой он был здесь, и просто улыбался самому себе. Он практически растаял от жары, протянув руки к камину. Тепло было прекрасным, а звуки с улицы успокаивали его запаниковавший разум. Но покой недолго длился. - Привет. И он замер.***
Тени в комнате колыхались от мерцающего огня. Треск горящего дерева смешался с в мелодиями, которые пели в соседних домах. Сонмин повернулся к теням слева от него, и был удивлен, что они перекрывают друг друга. Он был одет в пальто, но не стал его снимать. Его тень будто бы была в платье, и он не знал, рад он этому или нет. Кюхен приблизился, а Сонмин все не мог обернуться. Он стоял неподвижно, обхватив себя руками, словно защищаясь. Он обнял себя крепче, чувствуя, как молодой господин сокращает расстояние между ними. - Привет. Он немного склонил голову набок. Кюхён положил руки ему на плечи, наклоняясь к уху Сонмина. - Как ты? И Сонмин глубоко вздохнул. Вот и настал тот момент. Он повернулся, слегка отстраняя Кюхёна, положив руку ему на грудь. Расстояния между ними было достаточно, чтобы Кюхён увидел его таким, каким не видел никогда раньше. Сонмин снял берет и одернул пальто и рубашку. Его челка ниспадала на лоб, но ни одна прядь не касалась его плеча. Он расправил плечи и стоял, сминая в руках перчатки и берет. Его наставник говорил ему, что уверенность - это оружие номер один против запугивания. Она может сделать вас сильнее, даже если вы слабы. Она помогала устранить страх, который ощущают от вас другие; и вы выглядите в порядке, даже если это не так. Но сложно было проявлять уверенность, потому что Сонмин чувствовал - один взгляд в глаза Кюхёна, и он потеряет все. Один его взгляд - и все развалится. Тем не менее, он поднял взгляд и посмотрел в такие знакомые карие глаза. До этого момента он задавался вопросом, как они дошли до этого. Он спрашивал себя, потому что, честно говоря, он не ожидал, что все произойдет вот так. Он не хотел все усложнять. Он просто плыл по течению, но стоило поддаться один раз, и все было потеряно. Он увидел шок в глазах Кюхёна. Его бровь дернулась, и он сделал полшага назад; Сонмин почувствовал, как сердце разбивается вдребезги. Кюхён пристально смотрел на него, ссутулившись и разглядывая Сонмина с головы до пят. Это мучило его, он совсем не ожидал, что будет так больно. - Что...? - начал Кюхён, но Сонмин остановил его. Он опять положил руку Кюхёну на грудь, заставляя его замолчать. Он грустно ему улыбнулся. - Это... Это я, - он запнулся. - Кюхён... Это я, такой, какой есть. Голос прозвучал ниже и печальнее, чем он хотел бы. Но Кюхён просто смотрел на него. Ответа не последовало, и молчание молодого лорда было словно кинжал, пронзающий его грудь с каждым тиканьем часов. Сонмин ждал, и его глаза защипало. Он потянулся к Кюхёну, но молодой лорд просто отступил на несколько шагов... подальше от него. А потом Сонмин почувствовал это. Он почувствовал, как одинокая слеза скатилась по его щеке. Капля достигла воротника рубашки. В ней была вся его боль. Руки дрожали, и ему пришлось прижать их к груди, чтобы унять дрожь, но тщетно. Он уставился на Кюхёна. Он точно знал, что если отведет взгляд, то точно заплачет, а он не был готов показать Кюхёну всю свою боль. Это было несправедливо. — Простите, — сказал он в конце концов. Он хотел положить всему конец быстрее. - Я не принадлежал себе с тех пор, как меня пообещали в качестве оплаты. И произошло это еще до моего рождения. Ответа все еще не было. - Иногда я даже не знаю, кто я. И я понимаю, что Вы будете злиться на меня за то, что я солгал, но... неправдой был лишь мой пол. Все остальное... Из камина донесся громкий хлопок, а вдалеке стихли песни. Сейчас будто в этом мире существовали только он и Кюхён. -... настоящее. Они долго стояли там, не шевелясь. Сонмин позабыл о холоде, леденящим ноги, и о мурашках по затылку. Он просто стоял и ждал, пока Кюхён заговорит. Но он молчал. Сонмин улыбнулся, заставив себя отвести взгляд от Кюхёна и посмотреть за него. Там была закрытая старая дверь из красного дерева, и Сонмин сделал первый шаг к ней. Затем второй и третий. Он громко выдохнул, проходя мимо Кюхёна и, наконец, потянулся к дверной ручке, словно к спасательному тросу. – Прощайте... - он прохрипел, поворачивая ручку и толкая дверь. Часы на башне били полночь, и повсюду раздавались крики. Наступило Рождество. Он горько улыбнулся, делая один шаг за другим. И, наконец, он вышел на улицу. Сонмин стоял на заснеженной земле, выставив руки на холод. Не было больше тепла. Его не волновали радостные крики повсюду. Ему было все равно. В его сердце не было Рождества. Он горько улыбнулся и ушел. Всё было кончено. Так было лучше для всех.***
Боль была слишком сильна. Сонмин не знал, что падало на землю - снег или его замерзшие слезы. Он громко всхлипывал, сжимая в руках перчатки. Сердце раздирало от боли. Он слышал, как веселятся люди. Он слышал радостные поздравления отовсюду и задавался вопросом, чем он заслужил такие жуткие страдания. Каждый шаг от Полночной улицы был пыткой, словно его придавливало валуном к земле. Прошло несколько минут, когда Сонмин свернул от домов. Он не заметил, что его зрение затуманено; слезы все капали из глаз. Он хотел перестать, но не мог. Он злился на себя за свою слабость. Он остановился в переулке, наклонившись, его колени ослабли от боли. Сердце дико кололо. Тоска не утихала, и он спросил себя, почему это так больно. Подняв голову, он уставился на заснеженное небо. Звезд не было, а луна скрывалась за тучами. Он горько улыбнулся, позволив слезам вновь потечь по щекам. Хотелось убежать и спрятаться; хотелось, чтобы все закончилось. Сонмин был готов к худшему, но, похоже, все еще не осознавал последствия. Он не должен был так сильно страдать. Какие бы чувства у него ни были к Кюхёну, они не пересекали ту тонкую черту в его сердце. Он столько читал о них; он знал о них все, и все же его собственный разум не мог постичь эту боль. Несомненно, любовь имеет другое значение. Несомненно, в любви нет места боли. Он вспомнил "Одиссею", Кюхен говорил ему, что в реальной жизни никуда без боли и борьбы, а счастливый конец наступает после тяжкого труда и слез. Счастье и ощущение удовлетворения стоят больше, если ты пройдешь пот, кровь и боль. Неужели Сонмин на пути к своему счастливому концу? Неужели боль должна быть такой? Он этого не знал. Единственное, что ему было ясно, это его чувства к Кюхёну. Он наконец осознал, что сердце все-таки пересекло эту грань. Он начал замерзать, внутренности будто онемели. Пора было идти. Рык, вырвавшийся посреди неизвестной улицы, каким-то образом снял часть груза с души, стало чуточку легче. Тем не менее сердце продолжало гулко бухать в груди. Волоча ноги, он вернулся в особняк Ли, где было теперь его место. Там его примут, если он будет вести себя соответствующе. Даже при соблюдении правил там знают, кто он, и Сонмину не нужно будет убегать. Может быть, ему действительно стоит остаться со своей семьей, даже если он этому не очень рад. Может, он к ним скоро привыкнет. Они, в конце концов, забрали его обратно.***
В спальне было холодно. Матрас был ледяным. В ту ночь Сонмин плохо спал. Глаза болели, а кожа горела от лихорадки. Сонён и Хёри вряд ли будут довольны его состоянием, но уже поздно. Он повернулся налево и устроился на животе, крепко обхватив себя за плечи. Его трясло от страха, разочарования и печали. Боль становилась слишком утомительной. Он не мог дождаться, когда все пройдет. Суета из коридоров эхом разнеслась по его комнате, и лишь вопрос времени, когда его лакей постучит в дверь и объявит о его расписании. Сонмин все не мог вспомнить его имя. Лакей был маленьким и худощавым, но хорошо работал. Сонмину было его жаль. Он был проблемным господином. Мгновение спустя снаружи зазвонили колокола. Было утро Рождества, и Сонмин проводил его, дуясь, в своей комнате. И лучше уж так, чем притворяться счастливым перед другими, хотя было ясно, что это неправда. Еще через несколько минут раздался стук в дверь. Но Сонмин не сдвинулся ни на дюйм и ждал, пока войдет его лакей. Тот постучал еще дважды, и, не дождавшись ответа, заявил, что заходит. Сонмин закрыл глаза. - Господин Сонмин? Тишина. Его слегка трясло под покрывалом. - Молодой господин? Завтрак будет подан через час. Мне подготовить Вашу одежду? С каждой секундой Сонмин чувствовал себя все более виноватым, но он только слегка сдвинулся и натянул одеяло на нос. Юноша улыбнулся ему. - С Рождеством, молодой хозяин. Он изобразил кашель и хмыкнул. - Плохо себя чувствую. Пропущу завтрак. Маленькая рука сразу же легла ему на лоб, и Сонмин услышал тихий вскрик от лакея, когда он, наконец, понял, что у Сонмина лихорадка. - Молодой господин! Вы больны. Я сообщу старшему дворецкому, что Вы не сможете спуститься. А еще исправлю отопление в комнате и принесу вам суп и лекарства. Пожалуйста... Он быстро поклонился и направился на выход, громко хлопнув дверью, отчего у Сонмина заболели уши. Когда боль пройдет? Реук, он наконец-то спросил имя у своего лакея, все утро помогал ему, похоже, беспокоясь за его здоровье. Юноша бормотал что-то о жалости и беспокойстве за Сонмина и из-за того, что лихорадка настигла его в Рождество. Реук был настолько в восторге из-за праздника, что, кажется, разочаровался тем, что Сонмин заболел в такой радостный день. Сонмин чувствовал себя плохо, но не мог просто разболтать всем, что выскользнул на улицу прошлой ночью и плакал в холодном переулке по дороге домой. Сонмина оставили одного отсыпаться ближе к полудню. Он задремал, наконец, проспал целый час, и спал он намного лучше, чем прошлой ночью. У него все еще были опухшие глаза, когда Хёри вошла в комнату. Он был рад, что накрылся одеялом с головой. - Я знаю, что ты проснулся. - сказала она. - Сегодня Рождество, Сонмин, и нас ждут два важных приема. Сегодня мы, по идее, должны были познакомить тебя с нашими близкими деловыми партнерами. Сонмин не двигался. - И вот надо было тебе заболеть? Донхва был в восторге от встречи с тобой. Дети счастливы, что ты провел этот праздник с нами. И тебя угораздило заболеть. - последовал разочарованный вздох, и Сонмин разозлился на ее слова. Что Хёри хотела сказать? - Я надеюсь, что это было не специально. Отец был бы... Ну все. Она перешла черту. Сонмин откинул одеяло и впился в нее взглядом. У него было на это полное право. Он больше не прислуга. - Что ты говоришь? - прохрипел он. - Я делал все, о чем вы меня просили. Я ушел из поместья без предупреждения и прибежал к вам, думая, что эта семья знает, как лучше. Я выполнял каждую инструкцию, каждый приказ. Ты намекаешь, что я нарочно это сделал? - Нет, - твердо ответила Хёри. - Но ты держался настолько отстраненно со всеми, я решила, что ты предпочел заболеть, лишь бы не разговаривать с лордами и леди, с которыми мы ведем бизнес. Скажи мне, что это не так? Тишина. Хёри была права в своем предположении. - Чо Кюхён ту ни при чем, не так ли? Сонмин, защищаясь, покачал головой - действие, которое он научился делать с прошлой ночи. Он избегал взгляда сестры, желая, чтобы она оставила его в покое. Его бросило в жар. Он хотел отдохнуть. - У вас все равно бы ничего не вышло. Не в этой жизни, Сонмин. Прими это, и все будет проще. - Не стоит беспокоиться. - горько проговорил он. Уже все кончено. И Сонмин повернулся к ней, грустно улыбаясь. - Все, леди Хёри. Я весь Ваш.***
Рождество пролетело быстро. Наступил вечер следующего дня, когда Сонмин встал с кровати и посмотрел в окно. В комнате все еще горели дрова, и он почувствовал, что температура наконец упала. Длительный сон действительно помог, но веки все еще слипались. Сонмин смотрел на улицу, где, как обычно, курили шоферы. Было намного веселее, когда жизнь была простой, а ему не приходилось беспокоиться ни о чем, кроме работы по дому и выходных. Он улыбнулся увиденному. Рёук снова постучал в комнату и принес на ужин поднос со стейком и картофелем. Он упомянул, что Сонён недоволен тем, что Сонмин пропустил их первый рождественский ужин вместе. Но его это мало волновало. Раньше его рождественский ужин был простой - хлеб, дешевый сыр и кусочек ветчины. Сонмин жил многие годы, обходясь без стейков, но с улыбкой на всю ночь. Жаль, что в этот раз все иначе. Картофель был безвкусным, а стейк был слишком жирным; но, возможно, все дело в его настроении, а не в еде. Он наблюдал, как лакей расставляет поленья в каменном камине. У Реука плохо получалось. Поленья скользили и падали, и Сонмину захотелось помочь ему с этим. Но он не стал. Юноше потребовалось почти полчаса, чтобы поджечь огонь, и он наконец встал, его волосы и лицо были в грязи. Он радостно улыбнулся Сонмину. - Готово, - объявил он. - Простите меня, милорд, за то, что я провозился слишком долго. Теперь в комнате уютно и тепло. Сонмин улыбнулся. Реук был слишком невинным и милым. Он завидовал ему. - Спасибо, Рёук. Все в порядке. Можешь забрать посуду. Я хотел бы сейчас почитать. - Я рад, что Вам лучше, молодой хозяин. Мне просто жаль, что Вы не смогли по-настоящему насладиться Рождеством. Может, получится в Новый год? Сонмин кивнул и встал. Знакомый фолиант лежал у кровати, но он не знал, хочет ли он читать его сейчас. Он горько улыбнулся, проводя пальцами по обложке. - Молодой господин? - Я в порядке, Рёук. Можешь идти. Сонмин услышал, как тот топчется на пороге, и повернулся посмотреть. Реук задумчиво жевал губы. Многие люди обычно так поступают, когда скрывают что-то. - Что такое? Лакей пораженно вздохнул, смотря на Сонмина жалобными глазами. - Сегодня я встретил человека по имени Кюхён. Я шел на рынок за цветами к столу, когда он подошел ко мне. Сердце Сонмина остановилось. - Да, сэр. Он спросил меня, все ли у Вас в порядке, но мне приказали не говорить о Вас не членам семьи, поэтому я просто сказал ему, что с Вами все в порядке, - Рёук почесал в затылке, будто не зная, что сказать. Он ждал, что Сонмин что-то ответит, но молодой господин просто кивнул ему, чтобы он продолжил рассказывать. - Кажется, он беспокоится о Вас. Простите за любопытство, но... он был вашим другом в том поместье? Сонмин медленно кивнул и улыбнулся. - Тут все несколько сложнее. Но спасибо, Рёук. Я ценю это. Он ждал, что лакей выйдет из комнаты, но он остался. Юноша крепче вцепился в поднос, посмотрел на Сонмина и отвернулся. Он повторил действие трижды и снова вздохнул. - Я сделал что-то плохое, молодой хозяин. - заговорил шепотом Реук, медленно приближаясь к кровати Сонмина. - Пожалуйста, не выгоняйте меня. Я всегда хотел стать старшим дворецким, пожалуйста. Это была бомба. Рёук что-то сделал для Кюхёна, и Сонмин был в этом уверен. Он внезапно испугался того, что натворил этот парень. - Рёук, что ты сделал? - Я пообещал впустить его сегодня вечером и провести в вашу комнату в обмен на билеты на зимний карнавал с бесплатными закусками и сувенирами. Он тараторил, но Сонмин его понял. Ему хотелось посмеяться над Реуком и в то же время наорать на него. Реук повел себя по-детски глупо, но очаровательно, это и расстраивало, и пугало. Сонмин судорожно вздохнул и покачал головой. - Пожалуйста, не увольняйте меня. Я не пущу его, если не хотите. - И он будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. - Сонмин закончил за него. - Нет, просто... - что он вообще собирался сказать? Сонмин не умел ругаться, да и Рёук делал это для себя, а не для того, чтобы загнать Сонмина в угол. Парень даже не знает, что происходит. Он потер виски и сел на матрас, внезапно почувствовав головокружение. - Во сколько? —А? - Во сколько он придет? - Сонмин поднял голос и почувствовал себя виноватым за гнев. - Прости. - Около полуночи. Когда все уйдут спать. Пожалуйста, молодой хозяин, я не... - Все в порядке. Рёук. Просто... иди. И дверь за ним закрылась, снова оставив Сонмина в панике и грусти.***
Минуты превращались в часы, а Сонмин мерил шагами комнату, не зная, что делать. Рёук впустит Кюхёна. Почему? Зачем молодому мастеру возвращаться, когда все закончилось? Сонмин не был зол, но разочарование переросло в боль. Страдания становились все невыносимее. Почему Кюхён не может просто оставить его в покое? Так было бы проще. Часы пробили десять вечера, и ворота особняка закрылись. Все фонари и свечи погасли, и комнаты освещались только потолочным окном и каминами. Сонмин сидел неподвижно на своей кровати, его сердце билось во всех возможных смыслах. Сжимая простыни, он заставил себя успокоиться. Он вспомнил мирный сад из давнего прошлого. По заборам вились лозы, кусты колыхались на солнце; он вспомнил цветочные горшки, стоявшие вдоль кирпичной дороги, и старые деревья, затенявшие переднее крыльцо дома. Как же давно это было. Он подумал о простом ужине из холодной ветчины и теплого супа из капусты; жареную индейку, которую они ели, когда у тети было достаточно денег. Он все еще слышал крики ее сына и то, как она пела, чтобы он уснул, а Сонмин слушал ее со своего чердака, притворяясь, что она поет и ему. Он вспоминал ее как свою мать. Сонмин заснул под ее голос, затихающий в памяти. Он заснул, улыбаясь, несмотря на слезы. Когда Сонмин открыл глаза, в комнате что-то шевельнулось. Потирая веки, он повернулся, чтобы прикрыться. Огонь трещал на другом конце комнаты, и Сонмин понял, что он не один. Он мгновенно сел и осмотрел помещение. Теперь он полностью проснулся. - Рёук? - позвал он. И тогда его осенило. Тень на стене была выше. Знакомая голова отличалась от плоской головы его лакея. Как долго Сонмин спал? - Как ты себя чувствуешь? - последовал голос Кюхёна, и Сонмин буквально почувствовал, как подпрыгивает сердце. - Я слышал, что ты заболел. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но выдавил лишь бесполезное "Тебя здесь не должно быть", о чем сразу же пожалел. Кюхен приближался все ближе и ближе и остановился у края кровати. Сонмин почувствовал себя уязвимым. Он боялся Кюхёна. Если бы только он видел глаза молодого господина. Если бы только он увидел в них прежнюю нежность. Но полумрак не позволял ему увидеть Кюхёна, его лицо скрывала тень. Он говорил тихо, но безразличия в голосе не слышалось. Сонмин ждал его, и Кюхён наклонил голову. Сонмин сглотнул. Он не хотел ругаться. Не в его комнате. Не там, где ему не сбежать. - Сонмин... может... - Кюхён заикнулся, и Сонмин подумал, что тот нервничал не меньше. Они оба были неуверены и сбиты с толку. Кюхён откашлялся. Он обошел кровать и сел рядом с Сонмином. Лишь когда свет озарил его лицо, Сонмин увидел. Он увидел глаза Кюхёна, и они блестели. Не от слез, а как обычно, но и в них была неуверенность. Он был знаком с этим взглядом. Тогда он посмотрел на руку Кюхёна. Он держал книгу, вцепившись в нее пальцами, будто не желая отпускать. Лицо Сонмина смягчилось. Кюхён приподнял его подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом. Сонмин не мог отпустить. - Нам надо поговорить. И Сонмин немного приподнял уголки губ, а затем кивнул. Возможно, Рождество уже прошло, но внезапно в его голове зазвучали песни и колокольчики. И он широко улыбнулся.