***
На следующий день Донхэ появился в обычной одежде. Он ярко улыбался полуденному солнцу, глядя, как приближается Сонмин. Служанка сочла необходимым надеть широкую юбку и сиреневую блузку. На плечи он накинул шерстяную шаль, чтобы не замерзнуть. С каждым днем становилось все холоднее, и вскоре одних накидок будет маловато. Камины. Сонмин ненавидел их, потому что они были по всему дому. Чистить их было ужасно нудно, и работать приходилось больше и дольше. Отгоняя мысли о работе, он поспешил к черному входу, где его уже ждал лакей. Выйдя за пределы поместья, Донхэ улыбнулся ему. Сонмин спросил, могут ли они поехать на велосипеде, но Донхэ сказал, что не пристало девушке ездить на велосипеде. Сонмин надулся - девушке. - Ты очень миленькая, - сказал лакей. - Немного странная, но милая. Ты иногда сбиваешь меня с толку. Лицо Сонмина вспыхнуло. Донхэ обожал смущать его. Его слова заставляли Сонмина чувствовать робость и неловкость. И служанка уже знала, к чему весь этот разговор. Он взял друга за руку и чуть сжал ее. Когда Донхэ повернулся к нему, то он улыбнулся. Ресторан оказался очень неплохим. Он не был похож на паб или что-то в этом роде. Здесь была приятная, теплая обстановка. Блюда были превосходны, и Сонмин был благодарен лакею. хотя и опасался, что от его сбережений почти ничего не осталось, потому что Донхэ заказал все самое лучшее. - Мясо было замечательным, как и картофель, - произнес он во время обеда. - Поверить не могу, что есть кто-то, кто готовит лучше Санни или Юри, - он застенчиво улыбнулся, а Донхэ тихо засмеялся. - Тебе надо порой выходить в город и пробовать другую еду, ты почти не покидаешь поместья, - ответил Донхэ. - Мы сходим с тобой в другое место в следующий раз. Сонмин покачал головой. Он вежливо отказался от предложения. Он знал, что не стоит пользоваться добротой Донхэ и не нужно давать ему ложных надежд. Он никогда не хотел встречаться с кем-либо, особенно, если учесть всю ту ложь, в которой он живет. Он понимал, что ему не убежать от судьбы, потому что последствия будут ужасны, но что сделано, то сделано, и все, что он мог делать - это стараться избежать еще больших проблем. - Было бы проще, если бы ты приняла мое предложение, - проговорил Донхэ, и Сонмин почувствовал вину. - Сонмин, почему ты не даешь мне и шанса? Мы оба совершеннолетние. У нас одинаковое положение, нет ничего такого в том, чтобы мы были вместе. И это даже не повлияет на нашу работу. Служанка чуть улыбнулась. Все было не так просто. Мало того, что он был юношей, он совсем не был влюблен в лакея. Он считал, что отношения - это что-то серьезное, что-то, что нужно ценить, словно сокровище. Чтобы не разрывать их, как только они надоедят. Сонмин хотел быть особенным для кого-то. Он хотел слишком многого, но ему только и оставалось, что мечтать. - Мне действительно жаль, Хэ, - он хотел было взять его за руку, но тот отдернул её. Он вздрогнул. - Я не понимаю, - сказал лакей. - Я просто... почему, Мин? Что со мной не так? Неужели я тебе противен? Сонмин покачал головой. - Дело не в тебе. Просто есть несколько вещей, к которым я не готова... и одна из них - отдать кому-либо свое сердце. Я хочу, чтобы мы были друзьями. Более близкие отношения могут разрушить нашу дружбу. Донхэ разглядывал свою тарелку, проявляя смирение. Сонмин понимал, что снова сделал ему больно. Тот был само веселье и доброта. - Хорошо, - произнес Донхэ, едва Сонмин откусил кусочек от хлеба. Он немного ошарашенно смотрел на лакея. - Но это не значит, что я сдаюсь. Я буду ждать, пока ты не скажешь мне "да". - Хэ, пожалуйста. - Это окончательно. Давай просто закончим наш обед.***
Весь оставшийся день они смеялись и веселились. Донхэ, слава Богу, говорил о животных, о еде, да о чем угодно, кроме их отношений. Он шутил, валял дурака и смешил Сонмина. Он купил ему розу и стакан лимонада в парке. Сонмин был очень благодарен и сильно расстроен, когда осознал, что они возвращаются в поместье. Он не хотел, чтобы вечер заканчивался. Донхэ был прав. Он слишком долго держался в стороне от других, возможно, небольшие перемены ему не повредят. Он помахал лакею, когда они прошли чрез черный вход. Лакею надо было готовиться к приезду хозяев, которые совершенно точно вернутся уставшими. Сонмин улыбнулся и сделал реверанс. Это был отличный день.***
- Поверить не могу! - жаловался Чонун за завтраком в столовой для слуг два дня спустя. Все устремили на него свои взгляды, и даже Инён с Сонми вопросительно изогнули брови. Он наморщил лоб, оглядывая всех присутствующих за столом. Он замолчал и вздохнул. - Молодой господин попросил меня и только меня быть его камердинером, - сказал он. - Он не захотел повысить Донхэ или Хекдже, он даже обсуждал этот вопрос с его светлостью. - У тебя не будет других обязанностей, кроме как служить господину Кюхену? - полюбопытствовала Юри, и Чонун кивнул. - Но он разве не уезжает опять за границу? Ему не нравится обучение здесь. Чонун еще раз вздохнул. - Господин Кюхен преуспел по всем предметам здесь. Он считает, что обучение в нашей стране более старомодно, чем на Западе. Но его родители не позволят ему уехать, особенно после происшествия с барышней. Он заканчивает обучение весной. - Слышала, что сейчас он изучает музыку, - сказал кто-то. Новости в поместье распространяются очень быстро. Главная особенность слуг - расспросы и любопытство. Они задают много вопросов, но и слушают очень внимательно. Они о поместье и его обитателях почти все, все секреты - кроме секрета Сонмина. Сонмин слушал их разговор. По-видимому, уроки музыки молодого господина будут проходить в доме. Музыкант будет учить его основам игры на фортепиано и арфе. - На Западе не учат мужчин музыке. Их больше учат науке и технике. Госпожа и господин сочли обучение Кюхена искусствам необходимым. Ара уже овладела им в совершенстве. - Раз уж он не хочет других слуг, то придется мне работать за двоих, - закончил Чонун. - По-видимому, вы двое ему не нравитесь, - он сердито посмотрел на младших по званию. - Дело не в том, нравится или нет, а в том, чтобы усердно работать, - заговорил Инён, его громкий голос напугал всех в комнате. - Возможно, он заметил какие-то недочеты в вашей работе, и ему это не понравилось. Молодой господин вовсе не так уж требователен. - Он в последнее время не в духе, её светлость на это жаловалась, - добавила Сонми. - В любом случае, мы должны смириться. Давайте заканчивать с завтраком, у нас впереди еще много работы. Все кивнули и продолжили поедать завтрак. Сонмин смотрел на двух лакеев, и ему было немного жаль их, ведь отказ от повышения может плохо сказаться на их карьере. Ему было интересно, чем руководствовался молодой господин, принимая такое решение. Донхэ же, казалось, боготворил юного лорда до вчерашнего дня.***
Сонмин направился кратчайшим путем в гостиную сразу же после завтрака. Он принес с собой чистящие средства и опустился на колени возле очага. Камин должны были растопить в скором времени, и Сонмин с ужасом представил, сколько от него будет грязи по всей комнате. Он что-то проворчал. Он начал сверху, полируя медь, которая блестела от яркого света, проникавшего сквозь белые портьеры. Он провел пальцами по изгибам и улыбнулся. В последний раз, когда он наводил здесь порядок, приходил Шивон, а после этого исчезла леди Ара. Он удивился тому, как быстро все произошло. Это было сложно, но они должны справиться. Поместье было слишком велико для четырех, и оно еще больше для трех. Здесь становилось все более пустынно и одиноко. - Я сразу же передам молодому господину, - послышался голос Хекдже, и Сонмин, развернувшись, увидел очень красивого мужчину, одетого в строгий темно-синий костюм. Его черные как смоль волосы были аккуратно разделены на косой пробор, острый проницательный взгляд и ухмылка на губах. Он горделиво вошел в гостиную. Сонмин замер, словно громом пораженный, а мужчина расположился на одном из диванов. Нет, он ошибался. Мужчина был не просто красив, он был великолепен. Хекдже пощелкал пальцами прежде, чем направиться в покои молодого господина, напоминая таким образом Сонмину, что он должен покинуть комнату. Он, еще не придя в себя, быстро все собрал и поклонился посетителю. Он понял, что задержался дольше положенного. Присутствие этого человека пугало его. Поклонившись еще ниже, он направился к двери. -Эй, ты, - быстро окликнул его голос, и служанка развернулась. Темные глаза пристально смотрели на него, и он боялся, что упадет в обморок. Взгляд молодого господина был теплый и дружелюбный, этот же - скептический и резкий. Он вызывал страх, и Сонмин заставил себя опустить взгляд. - Ничего, - опять заговорил гость, махая рукой, чтобы он ушел. Сонмин был более, чем благодарен. Он торопливо прошел по холлу, пребывая в шоке от произошедшего. Он собрался войти в подсобное помещение, но услышал шаги по лестнице. На свое несчастье, Сонмин обернулся и поймал взгляд уже знакомых карих глаз. Он сглотнул, грудную клетку сдавило от нехватки воздуха. Сонмин только и мог, что смотреть, очнулся он, только услышав голос господина. - Добрый день, Сонмин, - поприветствовал он и улыбнулся, заходя в гостиную. Сонмин остался стоять возле лестницы, Чонун пристально посмотрел на него, а Хекдже усмехнулся.***
Того великолепного мужчину, как оказалось, звали Ким Хичоль, он - маэстро игры на скрипке и фортепиано. Он был тем самым наставником, который будет обучать молодого господина музыке, и Сонмин подумал, что тот идеально подходит на эту роль. Этот мужчина сам по себе был произведением искусства. Сонмина назначили работать в музыкальном классе два дня спустя. Вместе с ним был Чонун, они отвечали за напитки и еду для двух господ. Они стояли все вместе, слушая, как Ким Хичоль играет произведение. Санни принесла выпечку и стояла в паре шагов от них. Музыкальный класс ярко сверкал в лучах утреннего солнца. - Соната № 14, - гордо проговорил Хичоль, поворачиваясь к младшему, который разглядывал клавиши рояля. Инструмент цвета слоновой кости блестел на солнце, портьеры были раздвинуты. - Я сам сочинил ее. - Сонмин улыбнулся, ему было интересно ощущение от прикосновения к клавишам. Где бы он научился играть подобное? Когда же судьба сжалится над ним? Кюхен занял место перед роялем. На его лице была написана решимость, когда Хичоль уступил ему место. Он улыбнулся господину и знаком показал ему продолжать. Чонун стоял на месте, не двигаясь. Сонмин стоял очень близко к Юри, беспокоясь, что может в любое время потерять сознание. Почему же он чувствовал тошноту, он не знал. Его просто... подташнивало от нервов. Молодой господин коснулся указательным пальцем клавиши, и инструмент издал слабый звук. Сонмин прикусил губу. Мизинцем он коснулся другой клавиши, затем и средним, и большим, и безымянным. Он, внезапно, играл произведение. Оно было прекрасно и изящно, как хор, поющий во время Хануки. Музыка была словно создана для голосов ангелов и... - Стоп, - прервал Хичоль и взял господина за руку. - Вы знаете ноты, но не мелодию и смысл. Вы играете неправильно. - Моя сестра написала это, - ответил Кюхен. - Она сочинила это, так откуда Вы знаете, что я играю неправильно? - его голос был строг и суров. Сонмин никогда не слышал, чтобы тот так говорил. Он немного вздрогнул. Старший улыбнулся господину и сел рядом с ним. Опустил правую руку на клавиши. Сонмин вытаращил глаза. Это была та же композиция, та же мелодия, но что-то в ней отличалось. Она была более... нежная, более прочувствованная. Она была не менее красива и, если честно, звучала лучше. Сонмин не знал нот, но он понимал музыку. Он услышал между ними разницу. - Вы не чувствуете музыку. Мелодия - ключ к каждому произведению и чувствам, заключенным в них. Если вы хотите играть ради игры, то это все равно, что жениться без любви. Молодой господин ничего не ответил, уставившись на свои пальцы на клавишах. Сонмин нахмурил брови, изучая грустное выражение на его лице. - Очевидно же, что произведение было написано с любовью. Должно быть, Ваша сестра была влюблена, когда сочиняла это, - продолжил преподаватель. - И, кажется, Вам это чувство незнакомо, господин. В комнате была тишина, и вскоре Сонмин почувствовал, что корсет сдавливает ему грудь и не дает дышать. Казалось, что он становится все теснее и теснее. Кюхен был недоволен. Он поднялся, одернул свой идеально подогнанный костюм и повернулся к молодому композитору. - Я устал. Давайте на этом закончим, буду ждать Вас на следующей неделе. Хичоль ухмыльнулся господину и развернулся к слугам. Чонун последовал за Кюхеном, который немедленно вышел из комнаты. Сонмин остался стоять на месте с остальными служанками. - Что ж, он - человек настроения, - сказал Хичоль. - Но не настолько, насколько я. - Он поднял свой портфель и направился к двери. - Увидимся на следующей неделе, прекрасные дамы, - произнес он, но остановился и многозначительно посмотрел на Сонмина. Он ухмыльнулся служанке и, наконец, ушел. Сонмин поджал губы.***
Сонмин не хотел один бродить по поместью ночью. Больше не хотел, зная, что молодой господин может где-нибудь появиться. Он больше не находил темноту спасительной, потому что его пути с Кюхеном довольно часто пересекались, и у Сонмина появилась паранойя. Еще причина была в том, что он не хотел позволить тому незнакомому чувству расцвести. Он не был дураком. Девушки из романов, которые он читал, переживали всё то же самое. И Сонмин знал лучше. Ему нужно перестать испытывать трепет всякий раз, когда господин рядом. Он должен избегать любого проявления симпатии. Сонми была права, ему надо было перестать общаться с ним. Ему нельзя было общаться с господином, а их дружба только усугубила бы все. Кюхен нравился ему больше, чем должен был. Он понимал, он не был дураком. Он выключил все лампы и погасил все канделябры в доме. Он улыбнулся, закончив, и направился к себе отдыхать. Он прошел через холл и остановился, услышав музыку из гостиной. Хоть музыка была и тихая, но мелодия была безумной. Была торопливой и взволнованной. Она пугала. Он знал, что в гостиной стоял рояль, но его уже давно не использовали. Он обдумал, уже догадываясь, кто это мог быть. Он покачал головой и сделал шаг в противоположную от комнаты сторону. Наверное, это Кюхен. Музыка затихла, когда он собрался бежать по переходу. Сонмин остановился и повернулся, Кюхен смотрел на него в темноте. - Как это... - его голос был странный, Сонмин уставился на него. Его волосы торчали в разные стороны. Он смотрел осоловелыми глазами, рубашка была расстегнута. Он был пьян. Сонмин сделал шаг назад. - Как это.. почему я всё время вижу тебя? - спросил он, пошатываясь, он направился к служанке. - И всё же... ты избегаешь меня. - Господин, уже поздно. Вам нужно идти спать, - тихо сказал Сонмин, но не приблизился к нему ни на шаг. Пьяный человек всегда непредсказуем, и Сонмин хотел бы держаться на безопасном расстоянии. Он смотрел в потухшие глаза старшего. Даже покрытые пьяной дымкой, они все еще были прекрасны. Он взглянул на юношу, его сердце забилось быстрее, когда Кюхен ухмыльнулся ему. Сонмин хотел убежать и спрятаться в своей комнате, но он не мог, не сейчас, он застыл на месте, прикованный магнетическим взглядом Кюхена. - Ты такая... красивая. Пару мгновений спустя пальцы Кюхена коснулись его щеки. Господин смотрел на него с восхищением, словно он какая-то принцесса. Сонмин отвел взгляд. - Как ты можешь быть такой красивой? - спросил он невнятным голосом. - Что ты делаешь со мной? Он не понимал, что происходит, перед глазами все расплывалось, стоило Кюхену придвинуться ближе, чем когда-либо, их разделяла всего пара сантиметров. - Господин... Кюхен, - пробормотал Сонмин, практически умоляя юношу. Он прикусил губу, а старший горделиво улыбнулся, несмотря на свое состояние. - Сонмин... - эхом раздалось его имя, и Сонмин почувствовал, что от старшего пахнет цитрусовыми. Он хотел упасть в обморок, ему нужно было упасть в обморок. Он задержал дыхание, когда старший наклонился ближе. Затем, вот так запросто, Кюхен задал вопрос, который застал Сонмина врасплох. - Можно, я поцелую тебя? Он с усилием сглотнул так, что чуть не захныкал от боли. Руки Кюхена все приближались к нему, и вот старший уже держал его за плечи. Он не двигался и не отвечал. Он словно приклеился к тому месту, где стоял. Он хотел закричать, убежать, но его ноги стали ватными. Лицо Кюхена было так близко. Сонмин не мог толком даже думать, он совсем оглупел. - Если я поцелую тебя... ты закричишь? - спросил Кюхен, чуть приподнимаясь на цыпочках. - Ты убежишь? - он улыбался во все тридцать два, и от него пахло дорогим сортом виски, марку которого Сонмин не мог определить. Сонмину очень хотелось убежать, но он чувствовал себя беспомощным. У него было преимущество в силе, но тело его не слушалось. Он чувствовал абсолютную слабость. Он был в оцепенении, а господин наклонялся ближе... и ближе к нему. Единственное, что он смог сейчас сделать - закрыть глаза. А затем... Кюхен сократил расстояние между ними.