Холодное сердце

Так больно не было даже в первый раз. Тогда Дженсен был совсем неопытным, поэтому пытался сопротивляться, зажимался, делая себе еще хуже. Но тогда Джаред не хотел причинить ему боль, тогда он утверждал свои права на Дженсена, для которого, воспитанного на свободном, веселом юге, это было дикостью. Сейчас же Джаред делал это намеренно. Он с силой вбивался в распростертое под ним тело, пытаясь отплатить за то, что Дженсен решился сбежать. Эклзу оставалось только цепляться за плечи Джареда, проглатывая стоны и пытаясь хоть как-то смягчить партнера. Когда внутри разлилось горячее тепло, Джаред на несколько мгновений рухнул на Дженсена, упершись лбом в подушки, а затем откатился в сторону и столкнул Эклза с кровати. - Надеюсь, тебе больше не нужны будут подобные уроки, Дженсен, - произнес Падалеки, глядя, как мужчина пытается встать и прикрыться остатками одежды. Имя Эклза было необычным для жителей Севера. Джаред сам долго пытался научиться его произносить правильно и без акцента. Теперь эти воспоминания приносили лишь глухую боль и раздражение. - Ненавижу тебя, - прошептал Дженсен. - Мне все равно, ты можешь ненавидеть меня, бояться, презирать, - раздраженно отозвался Джаред. – Это не изменит того факта, что ты принадлежишь мне. Навсегда. Я признал тебя своим перед моим народом, хотел скрепить наш союз перед богами, чтобы и после смерти мы были вместе. Хорошо, что я этого не сделал, ты и так возомнил слишком много. - Я никогда не признаю тебя своим хозяином! – как ни старался Дженсен, но его ярость не выглядела убедительной, слишком болело тело, слишком жалко он сейчас выглядел. - Ты уже сделал это, Дженсен, когда позволил мне взять себя, когда занял место рядом со мной, когда согласился стать отцом моего ребенка, - устало парировал Джаред, не желая продолжать этот бессмысленный спор. - Я сделал все, чтобы ты полюбил меня, а ты… - А я не пожелал быть рядом с тираном! – закричал Дженсен, - Я думал, что мы будем только вместе, а ты согласился отдать меня Йохану за хорошую службу! То, что я делил постель с тобой, не означает, что я буду делить постель с твоими слугами! - Йохан просил, чтобы ты пожил с ним пару недель и научил его сына читать, - горько ответил Джаред. – А ты поверил, что я могу отдать тебя другому. Тебя, которому я обещал достать звезды с неба, чтобы ты украсил ими свои одежды… Я не хочу об этом больше разговаривать. Ты видел себя только рабом, что ж не буду тебе мешать, ты действительно раб. Но теперь ты просто раб. Убирайся. Иди к Лисандру, он объяснит твои обязанности. - Джаред… - растерянно пробормотал Дженсен. В нем всегда боролась тяга к этому сильному, грубоватому Северному волку и южное воспитание, ставящее свободу человеческого тела и духа превыше всего. В этот раз победили гордость и высокомерие, разрушив то хрупкое счастье, которое они оба сумели обрести. Дженсен не чувствовал себя полностью виноватым. Он никогда не мог смириться с тем, что Джаред считает Дженсена полностью принадлежащим ему. Но та забота, ласка, которой Падалеки окружал его, смиряли его с положением раба. Хотя иногда хотелось, как дома, оседлать коня и уехать на несколько дней куда глаза глядят, но здесь, на Севере, он не мог себе этого позволить. - Ты меня не слышал? Или хочешь повторить? Убирайся! – рявкнул Джаред. Дженсен решил не злить мужчину и вышел в коридор. Там его уже ждал Лисандр. Мужчина окинул Дженсена презрительным взглядом и жестом приказал следовать за ним. Сложнее всего оказалось терпеть людские взгляды. В глаза ему никто не говорил ни слова, но Дженсен кожей ощущал чужое осуждение и негодование. В замке было мало слуг и много воинов, но каждому находилась работа. Замешкаешься, будешь долгими холодными вечерами сидеть голодным у погасшего камина. Дженсен помогал восстанавливать рухнувший загон для скота. Ходить все еще было больно, но Эклз не хотел показывать другим свою слабость, поэтому выполнял все поручения. Работа была довольно однообразной, но помогала отвлечься. По вечерам, когда Дженсен сидел на кухне в уголке, и пил травяной настой от тошноты, Фиона, старая кухарка, рассказывала ему предания севера. И раз за разом Дженсен убеждался, что это дикий край, дикий, прекрасный и опасный. - Белый волк – это верный спутник зимы, - говорила Фиона, помешивая в огромном котле суп для ужина. – Он хитер и не знает жалости. Он может быть ласков, но смерть идет за ним по пятам. Его могут видеть только люди, стоящие на грани. И никто не знает, подарит ли белый волк благословение или заберет твою душу в снежную пустыню, чтобы сделать тебя одним из рабов своей хозяйки… Дженсен почувствовал, как по телу прошла дрожь. Эта сказка особенно страшно звучала в полумраке кухни, когда ее рассказывала Фиона, освещенная только пламенем камина. Сейчас, в конце лета, свечи и дрова экономили, не тратили понапрасну. Хотя темнело так же рано, как и зимой. - Как зима нашла своего белого волка, так и каждый человек находит своего спутника, чтобы быть вместе до конца отпущенного нам срока, - лилась неторопливая речь. - А если человек понимает, что выбор спутника был ошибкой? – поинтересовался Дженсен. – Почему люди не могут отпустить друг друга? - Глупый вопрос, - нахмурилась кухарка. – Человек делает выбор один раз, и он должен уважать этот выбор! Человек должен делать все, чтобы спутнику было хорошо рядом с ним. Это на юге живут, не ведая забот, мы же чтим традиции наших предков. Тебя испортили там! Господину с самого начала следовало учить тебя нашим обычаям и традициям, но он понадеялся на твою разумность. А откуда разумность у легкомысленного южанина, я тебя спрашиваю? - Мы на юге привыкли сами собой распоряжаться! – буркнул обиженно Дженсен. - Вооот! – протянула довольно кухарка. – В этом и разница! Южане заботятся только о себе, о своем благополучии! Мы же думаем о наших спутниках! - То есть и Джаред думал только обо мне, когда насиловал меня?! – взъярился мужчина, раздраженно отставляя в сторону пустую кружку. - Господин пожалел тебя, глупец! – ответила Фиона. – Он мог отдать тебя воинам, мог выпороть и выгнать из замка, а он всего лишь взял твое тело! Взял то, что принадлежит ему по праву! Теперь ему придется доказывать своим людям, что он способен управлять тобой, из-за того, что у тебя хватило мозгов выкинуть такое! Дженсен только открыл рот, чтобы возразить, как получил по плечам полотенцем от кухарки. - Замолчи! И слушать больше ничего не желаю! Вот тебе тарелки, иди помогай накрывать на стол! В общей зале было очень шумно. Мужчины отдыхали после тяжелого дня, женщины прибирались и готовили ужин. На Дженсена недовольно косились, но не более, поэтому он быстро расставил тарелки и выскользнул из зала, намереваясь провести вечер в своей комнатенке. Когда Джаред вышвырнул его из спальни, оказалось, что у мужчины даже не было своей комнаты, поэтому сейчас он жил в маленькой темной спаленке. Летом там было хорошо, но Дженсен подозревал, что с наступлением холодов каменные стены покроются слоем льда и снега, что тогда делать, он не представлял. Однако дойти до своей комнаты ему не дали. - Куда собрался? – Джаред перегородил ему проход и положил ему руку на плечо, чтобы Дженсен не убежал. – Сейчас начнется ужин. - Благодарю. Я не голоден, - Дженсену действительно в последние дни не хотелось есть, а постоянная утренняя тошнота выматывала совершенно. - Можешь не есть, но присутствовать за столом ты обязан, - отчитал его Джаред. – Не нужно отделяться от всех. Дженсен опустил голову, не зная, как объяснить то, что ему стыдно смотреть всем этим людям в глаза. Ведь все они знали, что произошло. Кроме того ему совершенно не хотелось ни с кем общаться и получать очередную проповедь на тему своих грехов. - Мне… Я не очень хорошо себя чувствую, - наконец пробормотал он, пытаясь выскользнуть из крепкой хватки. - После ужина сходишь к целителю, - отрезал Джаред и, подхватив Эклза под локоть, втащил его в обеденный зал. - Запомни хорошенько, Дженсен, тебе следует научиться чтить и уважать наши традиции, - шептал Джаред, протащив мужчину сквозь весь зал и толкнув его на лавку рядом с собой. – И я прослежу, чтобы ты так и делал. - Не беспокойся, господин, я больше тебя не опозорю, - горько ответил Дженсен и уткнулся в тарелку. Джаред долго смотрел на своего провинившегося спутника. Он любил Дженсена все так же, готов был ради него на все, но теперь все изменилось. Так, как раньше уже никогда не будет.