Холодное сердце

Вересковая пустошь раскинулась до самого горизонта. Сейчас в северные земли прилетели южные ветра, они играли на вересковых полях, заставляя Дженсена вспоминать море. Мелкие волны раз за разом разбивались о каменные стены замка, а запах вереска перемешивался с запахом вечерней свежести. Дженсен наслаждался вечерней прохладой, укутавшись в плащ и легонько поглаживая свой живот. Середина осени, как утверждали слуги, выдалась в этом году теплая, камины приходилось топить только ночью, днем людям хватало своего тепла. Дженсен был непривычен к такому климату, свадьба с Морганом была в конце весны, когда уже потеплело, поэтому он многого не знал о северных землях. Сегодня утром, например, он впервые увидел снег, не привезенный торговцами, не искусственно созданный, а настоящий. Дженсен выбежал на улицу в одной легкой рубахе и, не обращая внимания на добродушные подтрунивания обитателей замка, с интересом то собирал снег в ладони, то пробовал его на вкус, то пытался слепить из него шарик. К вечеру все растаяло, но Фиона сказала, что раз уж первый снег выпал, то совсем скоро нужно ждать настоящую зиму. Дженсен ждал этого и одновременно боялся. С одной стороны ему было жутко любопытно, на юге зима отличалась от лета только тем, что не цвели некоторые цветы, да птиц становилось больше, здесь же все было совершенно иначе. С другой стороны к наступлению зимы уже не удастся скрывать беременность. Дженсен понял, что ждет ребенка пару недель назад, сразу понятны стали и утренняя тошнота, и головокружение, и зверский аппетит. Как сказать Джареду о том, что у них будет ребенок, Эклз не представлял. Для себя он уже твердо решил, что будет рожать. Он знал, что на севере умели делать специальные настои для женщин слабых здоровьем и для мужчин, не желающих детей, тогда ребенок внутри просто засыпал, а затем его вырезали. Конечно, это было только в исключительных случаях, когда родитель мог погибнуть или когда ребенок был слишком болен, чтобы выжить. Тем не менее, Дженсен не знал, как отреагирует Джаред на известие о ребенке. В последние полтора месяца они почти не общались. Джаред был слишком занят подготовкой замка к зиме, а Дженсену хватало своей работы. Да и не стремились они к общению. Не сказать, чтобы решение оставить ребенка далось легко. Эклз понимал, что теперь путь на родину ему точно заказан. Джаред никогда не позволит увезти своего ребенка, а у самого Дженсена не хватит мужества оставить свое дитя здесь в одиночестве. Он уже заранее любил малыша и с нежностью представлял, как будет заботиться о нем, рассказывать ему легенды юга и севера, чтобы малыш знал обе свои родины. На губах мужчины застыла мечтательная улыбка. На вересковом море тем временем разразился настоящий шторм. Волны становились все крупнее и все чаще врезались в каменные стены. А на горизонте показалась темная туча. - Дженсен! Немедленно спускайся со стены! – услышал Эклз и, обернувшись, с удивлением увидел злого Джареда. – Ты что, не видишь, буря надвигается! Черная туча быстро приближалась, Дженсен пригляделся и увидел, что она словно состоит из нескольких точек. - Дженсен, выпорю! – вновь закричал Джаред. Люди внизу спешно загоняли скот в сарай, укрывали колодец, закрепляли все, чтобы не унесло ветром. - Не заставляй меня подниматься наверх! - Там люди! – воскликнул Дженсен, наконец сумев разглядеть маленькие человеческие фигурки. – Они едут к нам, нужно открыть ворота! - Какие люди! – возмутился Джаред. – Да сейчас только сумасшедший на улицу высунется! - Сам посмотри! – обиделся Дженсен и демонстративно отвернулся, зная, что Джаред не выдержит и лично придет, чтобы проверить. - Вот же жь б…, - удивленно протянул Джаред и тут же, коротко взглянув на Дженсена, ехидно продолжил, - Наверняка это ударенные головой южане, странствующие рыцари, блин. Открыть ворота! – закричал он. С неба уже хлынули первые потоки воды, больно ударяя по плечам. Дженсен подумал, что ночка будет веселой, а еще Фионе придется готовить в два раза больше, и нужно будет ей помочь. Дженсену очень нравилось помогать старой женщине хозяйничать на кухне, как выяснилось, к готовке у него настоящий талант. Мужчины сначала над ним подтрунивали, однако, попробовав его стряпню, теперь сами частенько гнали его на кухню, заваливая пожеланиями. Джаред тем временем, громко ругаясь, отправил Дженсена внутрь, предупредив, чтобы немедленно шел сушиться, сам он остался встречать нежданных гостей. Через некоторое время в замке все забегали, стараясь обогреть, накормить и приготовить комнаты для рыцарей. Оказалось, это действительно были южане, решившие на спор провести зиму в северных краях, но совершенно не готовые ни к суровому климату, ни к небольшому числу поселений. Узнав об этом, Дженсен поразился их глупости и заносчивости. Хотя сам он, честно говоря, когда отправлялся к Моргану, совершенно не задумывался ни о сложностях выживания, ни о холоде. Его голова была забита совершенно другим. Он боялся Моргана, слухи о жестокости которого достигли даже южных провинций, отец не дал ему права на выбор, просто поставив перед фактом, что с этого момента Дженсен себе не принадлежит, что ему предстоит провести жизнь среди снегов и холодных угрюмых северян. В действительности все оказалось совершенно не так, как Дженсен предполагал. Бояться нужно было зимы, а не людей, учиться нужно было ему, а не требовать, чтобы другие подстраивались под него. Но, как и все благие идеи, эта пришла слишком поздно, когда уже было сделано множество ошибок. Тем не менее Дженсен был бы рад пообщаться с южанами, но Джаред, недовольно хмурясь, на ужине посадил его рядом с собой, хотя до этого Эклз сидел в далеком углу. В ответ на вопросы незваных гостей Джаред что-то неохотно бормотал, а Дженсен прямо кожей ощущал, как в Падалеки растет раздражение. Действительно, рыцарей было около десяти человек, но своими криками они заглушали голоса всех обитателей замка. Громкие тосты в честь хозяина, льстивые восхищения замком и его окрестностями даже у Дженсена вызвали пренебрежительную усмешку. Как люди, едва не погибшие во время бури, ведь сами рыцари утверждали, что наткнулись на замок совершенно случайно, могли вести себя так легкомысленно? Когда один из гостей с хохотом ущипнул одну из женщин, Джаред сломал ложку, с силой сжав ее руками. На севере женщин было мало, и относились к ним с большим уважением, ведь именно они были хранительницами очага, именно они лечили больных, именно они рожали будущих воинов. - Пожалуйста, господин! – Дженсен испуганно коснулся ладонью сжавшихся в кулаки рук Джареда. – Всего пара дней, и мы их больше никогда не увидим. Днем они будут под постоянным присмотром, а ночью можно поставить у их комнаты человека. Услышав его судорожный шепот, Джаред посмотрел на Дженсена, накрыл его ладонь другой рукой, поднес к лицу и легко поцеловал. - Спасибо. Пока онемевший Дженсен сидел с разинутым ртом, Джаред встал и поднял кубок. - За дружбу севера и юга и уважение традиций! – провозгласил он, залпом выпил вино и вышел из зала. Ночь прошла относительно спокойно. Дженсен быстро заснул, слушая шум дождя за окном. Посреди ночи он проснулся от чьих-то голосов и возни в коридоре. Не придав этому значения, он вновь заснул. Рано утром его разбудила Фиона, сказав, что сегодня он будет весь день ей помогать. Дженсен был даже рад весь день провести в теплой кухне, а не на улице, где было холодно и сыро после дождя. О ночном происшествии он даже и не вспомнил. На завтрак была простая овсяная каша с лесными ягодами, и снова сидевшему рядом с Падалеки Дженсену, привыкшему к искренней благодарности, было немного неприятно видеть, как гости с недовольными лицами ковыряются в тарелках, а затем отставляют их в сторону. Джаред, заметивший это, наоборот попросил добавки, всем своим видом показывая, как вкусно. Дженсен благодарно улыбнулся мужчине. На кухне было, конечно хорошо, но слишком душно, Дженсен несколько раз просился наружу, но Фиона раз за разом находила для него дело. Когда вконец измученный Дженсен упал на лавку, обмахиваясь руками, старая женщина наконец сжалилась. Она сунула ему в руки ведро и сказала принести воды. - Только одна нога здесь, другая там! – сурово предупредила она. Дженсен уже был готов согласиться на все, лишь бы вырваться из этой одуряющей духоты. От радости он даже позабыл плащ, выскочив в одной тонкой рубашке. Колодец был в углу двора, около конюшни и загона для скота. Сейчас рядом никого не было, все приводили в порядок двор, кузницу и проверяли крышу. Эклз с наслаждением дышал свежим воздухом, закрыв глаза. Он наклонился, чтобы снять ведро полное воды с крюка и чуть не полетел в колодец от мощного шлепка. Вскрикнув, он возмущенно обернулся. Перед ним стояли, посмеиваясь четыре рыцаря, несмотря на раннее время они были уже изрядно навеселе, что испугало Дженсена еще больше. - А вот и маленькая сучка нашего гостеприимного хозяина, - хохотнул один из них, видимо заводила. - Только вот хозяин оказался не очень гостеприимным, - подхватил второй. – Он даже не прислал для гостей девочек, чтобы развлечься. - А мы взрослые мужчины, и не привыкли оставаться долго одни, - мерзко протянул третий. - Послушайте, - осторожно проговорил Дженсен, отступая. – Это просто недоразумение. Здесь так не принято… - Конечно недоразумение, - перебил его заводила. – Поэтому мы сами развлечемся. Ты же не будешь против? Какая разница чей член в твоей дырке? Мужчины, хохоча, попытались схватить Дженсена за руки, но он ловко увернулся, а затем огрел одного из них ведром по голове. - Не надо! Послушайте, давайте просто разойдемся и все! – Дженсена колотило от страха, не столько за самого себя, сколько за ребенка. Вокруг по-прежнему не было ни души, поэтому на помощь прийти было не кому, а сам он с четырьмя мужчинами бы не справился. - Не сопротивляйся! Тебе понравится! – не слушали его мужчины, подходя ближе и хватая его за плечи. - Пустите! – Дженсен не на шутку разозлился и зарядил одному из них кулаком в лицо. - Ах ты сука! – вызверился тот и со всей силы ударил Дженсена по губам. Эклз отлетел к колодцу, чувствуя, как лицо заливает кровь из разбитого носа. Он поднял взгляд на разозленных мужчин, которые явно не собирались останавливаться, и крикнул: - Не надо! Пожалуйста! Я жду ребенка!