Куколка миллионера

Два часа пролетело довольно незаметно. Я не видела ничего, я не слышала ничего – я просто лежала и думала. О чем я думала? Не знаю, честно, не знаю. Может о том, что моя жизнь подошла к концу. Святая, красивая и нежная жизнь подошла к концу, и не было никакого шанса того, что я смогу спасти эту жизнь. Не было никакой возможности увернуться от удара судьбы, но я так хотела этого, так мечтала об этом, что терялась в возможностях увернуться от этого удара. Я знала где-то внутри, что это сделать мне не удастся, но я так надеялась, что вот оно случится чудо, и всё станет хорошо. Всё станет замечательно, Джаспер – я не знаю, но я мечтала что он уедет, его переедет машина, переедет хоть что-нибудь, авария случится, можно и самолет упадет, главное, чтобы через два часа он был мертв и точка. Жестокое желание, но другого тогда не было. Я не знала, что делаешь. Я не хотела даже жить. Я ждала чуда, минуты летели – а я всё ждала. Знаете, полное молчание – это либо полное игнорирование, либо согласие – но у меня это было отрицание. И, кажется, это Джаспер понял хорошо, потому что начал исполнять свои угрозы, не выждав и часа. Спустя полчаса начались эти угрозы… О да, они оказались выполнимы! А может Джаспер просто был Богом, хотя скорее чертом, главным чертом – Дьяволом. И ему было доступно всё: и это было страшно. И чуда так и не случилось. Я очнулась от дрели телефонного звонка. Он звонил и звонил, не переставая. Не переставая был меня по мозгам. Я отключила первый раз телефон. Прошло еще немного времени, и звонок повторился. Я не могла понять, кто мне звонит – потому что номер не определялся. Я не знала такого номера, не знала, и знать не хотела. Я просто не хотела сейчас с кем-то говорить и отвечать на звонки. И пять раз я сбрасывала трубку, но звонок повторялся и повторялся. Вначале, я думала, что это звонит Джаспер – узнать ответ, и снова угрожать. На пару секунд я решила, что это просто его легкий пафос и только. Что он не может нормально и хорошо угрожать мне, он не сможет сделать этого, но при этом я понимала, это лишь моя наивность. Но потом я поняла, что Джаспер скорее посетил меня и угрожал бы лично, ведь это производило гораздо больший эффект, чем звонок. Он бы приехал, посмотрел, как я томлюсь под его взглядами, сама того не понимая и не осознавая – поэтому я и отмела мысль о том, что это были звонки от Хейла. Поэтому и подняла тогда трубку, ответила на звонок, и как оказалось, совсем не ошиблась. Раздался грубый мужской голос, совершенно непохожий на голос моего нового персонального, и забегая вперед – вечного, Дьявола: - Элис? - Да… а кто это? - Детектив Роус. Вы, я так понимаю, подруга Джессики Кельми и Лизы Канс? - Да, я… - я онемела, резко села на кровати и подтянула к себе ноги – А что случилось? Конечно, я знала, что случилось ужасное. Я точно знала, что произошло то, что я не смогу просить себе. И я уже заранее была уверена, что Джаспер был тут повинен. Я была уверена, что он совершил это, точно совершил, и от этого холодела кровь в жилах и застывала от ужаса, от того что он может сделать еще дальше. Это была его первая угроза, и она действительно была исполнена. - Сегодня они попали в аварию на машине. Мы звоним с больницы – вы можете приехать? - Да, конечно. Какие вообще могли тут быть сомнения. - Тогда диктую адрес… Я уже не помню ту самую больницу, и тот самый адрес – мне кажется уже, что эту больницу вообще снесли до основания, я даже не помню, как она звалась. Я помню, что она была маленькой, очень маленькой. У неё были белые стены, мерцающий свет, но в то же время в ней было очень уютно, слишком уютно, чтобы бояться больниц. Да, я всегда боялась и больниц и врачей – я всего боялась. Однажды, мне было пять лет или шесть лет, я точно не помню, я пошла в больницу с папой. Мы сидели и ждали дантиста. Тогда я их ещё не боялась, была у них первый раз. Я не боялась криков, и когда видела детей маленьких, которые также плакали, то я сразу думала, что они просто дураки, раз решили плакать. И так было пока, я не зашла к этому самому доктору и не увидела все эти машины. Это было просто отвратительно. Я так испугалась, как никогда в своей маленькой жизни. Но это было ничто по сравнению с волнением и страхом того дня, когда я открывала двери больницы. Джесс и Лизи выглядели просто ужасающе, настолько, что хотелось немедленно уехать отсюда, убежать, спрятаться от всего и не помнить их лиц. Уже тогда я знала, что эти лица, обязательно и точно эти лица будут преследовать меня в самых худших ночных кошмарах, приходить во снах, и я буду их бояться, как боялась их и в то мгновение. Они лежали на соседних койках, все в трубках и приборах, для меня ранее не известных и совершенно не понятных. Их сердца бились ровно, они хотя бы не в реанимации. Они были бледными. Были в гипсе. Я не могла на них смотреть и не реветь от испуга, от страха, что такое ещё случится. И от осознания того, что это и правда еще раз случиться, если я не соглашусь, а может, даже если я соглашусь – но такой мысли у меня пока не возникало. Меня долго успокаивали тогда, дали воды, дали таблетку, ведь я должна была дать показания. Я не помню уже вопросы полиции. Помню, что они спрашивали имя, спрашивали, как давно мы знакомы, спрашивали, знаю ли я их семьи, не было ли среди нас ссор и стрессов. Они это постоянно спрашивали – и пытали меня. Это было нелегко, но я продолжала отвечать – мне это нужно было, я надеялась отвлечься. Надежда была разбита шоком от одного единственного вопроса, который я посмела себе задать им: - Как это произошло? - Следствие ведется, но у них был подрезан шланг тормозов, так что... Полицейский отошел от меня, оставляя наедине с собой. А в голове его последние слова звучали набатом, а ещё слова Джаспера: «…умирать дорогие тебе люди… разрушу твою жизнь». - Нет! Нет, Господи, нет! Я осела на лавочку, смотря перед собой. Было больно. Больно и страшно. Я боялась, что всё действительно не случайно, это бы значило, что угрозы реальны – а значит, другого варианта кроме согласия у меня больше не было. Это понимала и наивность во мне. А ещё это значило, что я виновата в том, что они лежали там, и неизвестно сколько они еще будут выздоравливать… и виновата только я. Зазвонил телефон. Опять. И снова рядом со мной. Но у меня даже не было сил поднять трубку. Но он не замолкал. Ко мне подошла какая-то бабушка и сказала, что это некультурно, что нужно поднять трубку. Только по настояниям этой, почти сейчас для меня сумасшедшей, старушки я подняла трубку и похолодела от голоса в трубке: - Ну что Элис… все еще не согласна? Ай ай ай... сколько же крови должно быть на твоих руках, чтобы ты подчинилась? Это был он, это был Хейл, и теперь уже не было сомнений – он сделал то, что сейчас происходило. - Ты… - Мерзавец? Нет. Он замолчал, как и я. Кто знает, может, выдерживал моё терпение. Мне было тогда безразлично. - Все еще тут? Почему я ответила ему, я не знаю, но ответила: - Да. - Тогда встань… встань – да я вижу тебя! Я же говорила, он был истинный Дьявол или Бог, я не знаю, но он всегда точно знал, где находиться тот или иной человек. И я встала. И я прошла туда, куда он сказал. Туда, куда приказал. И то место было телевизором. И удивляться у меня даже сил не хватало. - Попроси включить новости. - Включите новости, пожалуйста. Нервно произнесла я и обомлела, увидев то, что там было. Это были срочные новости, которые гласили, что в центральной части Лас – Вегаса на пятидесятом этаже горит квартира… и адрес этой квартиры был МОЙ! - А теперь беги! В трубке зазвучали гудки. Минуты две я просто не могла оторвать взгляд от экрана, смотря, как горит моя квартира, как горит квартира, где я прожила шестнадцать лет. Я смотрела на это в шоке, не в силах оторвать взгляд. И, наконец то, поняла – там же мои родные. Я побежала. Потому что там были мои родные. И я точно знала, если они умрут – как я буду жить без них? Как я буду жить без них, без моих любимых мамы и папы! Я вызвала такси, и то так – выбросилась на дорогу и, объяснив в двух словах ситуацию, поехала. Благо, мне попался хороший дядя, который быстро меня довез. Приехала спустя пять минут. Пожар успели потушить. Он, оказалось, небольшим, да и отца дома не было. А мама – мама лишь была страшно напугана. Я еле уложила её спать, когда телефон снова зазвонил. Я, не глядя, интуитивно зная, подняла трубку. - Ну, что? Это был снова его голос, голос, который издевался надо мной. - Ты – подонок! - Ууу… зря ты, у тебя еще полчаса – а потом, я начну убивать. В трубке опять раздались губки. Он снова давал мне время, снова давал мне это дурацкое время, которое не могло пройти просто так и бесследно. Не могло, и не хотело. И я уже не могла поступить иначе… тем более… была еще одна последняя капля страха и ненависти.