Двадцатый век возвращается

"Где же ты? – взаперти или в долгом пути, На развилках каких, перепутьях и перекрестках? Может быть, ты устал, приуныл, заблудился в трех соснах И не можешь обратно дорогу найти?" В. С. Высоцкий       Потребовалось совсем немного времени, чтобы дойти по почти пустынной улице до Андрейкиной хаты. Та ничем не выделялась в ряду других. Такие же почерневшие доски, резные узорчатые наличники на маленьких окнах, печная труба, возвышающаяся над крытой дранкой крышей. К дому примыкали ещё несколько хозяйственных построек. Алиса с любопытством осматривала двор и сам дом, ведь он был для неё старинным!       Навстречу, видимо увидав их в маленькое подслеповатое оконце, вышла небольшого роста пожилая женщина в белом платочке, одетая в тёмную юбку с фартуком, и в накинутой на белорусскую рубаху жилетке, которая, как показалось Алисе, состояла из множества сшитых между собой лоскутков. На её загорелом лице, испещрённом сетью мелких морщинок, выделялись василькового цвета глаза, лучившиеся добротой.       – Добры дзень, дзяўчынка(*7) – поздоровалась она с Алисой.       – Здравствуйте, бабушка, – немного робея, ответила она.       – Гэта мая бабуля Стася – представил её Андрейка, переходя на белорусский язык.       – Станіслава Яновна, – чинно кивнув, представилась хозяйка.       – А гэта Аліса, – поспешил представить Алису Андрейка. – Яна заблудзілася (*8), – предварил он дальнейшие бабушкины расспросы.       – Да, мы ехали в Минск, я отстала от родителей и заблудилась в лесу, – не вдаваясь в детали, подтвердила Алиса, глядя в землю. – Теперь думаю, как мне быть дальше, – ей нужно было время, чтобы принять решение, остаться под каким-либо предлогом в деревне и ждать спасателей, или же использовать возможность попутешествовать до ближайшей станции, если, конечно, таковая имелась не слишком далеко. Впрочем, и если бы далеко, это её не слишком пугало. Алиса обладала богатым опытом выпутываться из сложных ситуаций, в которые она сама себя периодически загоняла.       – Дык ты напэўна галодная (*9), – всплеснула руками баба Стася. – Ідзіце хутчэй у дом, у мяне бульба гарачая(*10), – отворяя низкую дверь хаты и исчезая в ней, пригласила она детей.       Перешагнув через высокий порог, Алиса прошла через сени, заставленные разными вещами и инвентарём, и очутилась в сравнительно небольшой чисто прибранной комнатке с деревянным полом, занимавшей примерно половину хаты. Алиса с интересом осмотрелась. В центре комнаты стоял длинный стол, покрытый по виду не очень новой, но чистенькой скатёркой с вышивкой. Вдоль двух стенок располагались ровно оструганные лавки. Из мебели в комнате были лишь застеленная никелированная кровать с грудой подушек на ней, два сундука и комод. На стене украшенная вышитыми рушниками висела большая портретная рама с семейными фотографиями. Пока баба Стася гремела чугунками на кухне и накрывала на стол, Алиса остановилась у фотографий, вглядываясь в лица людей.       – Это мой дедушка – Василий Богданóвич, – с гордостью произнёс Андрейка, показывая на молодцеватого военного с несколькими крестами на груди. – У него три Георгия за храбрость в Империалистическую. Только погиб в шестнадцатом году, – вздохнул он и произнёс, показывая на соседний снимок. – А вот это мои батька с мамкой, в Могилёве, – на фотографии красивая молодая женщина в белом длинном платье стояла под руку с молодцеватым чубатым военным с залихватскими усами. Алиса разглядела на его петлицах по два квадрата(*11) и эмблемы в виде скрещённых стволов пушек.       – Ой! – вдруг вспомнила Алиса про сухпаёк, глядя на суету бабы Стаси вокруг стола. – У меня же там консервы есть, – сунулась она в рюкзак.       – Не надо, не надо, – замахал на неё Андрейка. – Ещё самой пригодятся в дороге.       Девочка вопросительно посмотрела на бабу Стасю.       – Схавáй, унучка (12), – кивнула та.       Поразмыслив, Алиса достала из рюкзака плитку шоколада и, отломив от неё два куска, протянула Андрейке и его бабушке.       Станислава Яновна неодобрительно покачала головой       – Спачатку бульба (*13) – отбирая шоколад у Андрейки, и откладывая его в сторону, произнесла она непререкаемым тоном.       Потом они, ели показавшуюся Алисе необычайно вкусной рассыпчатую бульбу с солью, заедая её квашеной капустой. Алиса обжигала пальцы, хватая картофелины и Андрейка, тихонько прыскал в кулак украдкой. Бабушка ела степенно, не торопясь, стараясь не ронять крошки, пошикивая на вертевшегося внука. Чугунок быстро пустел.       После завтрака Алиса вызвалась помочь убрать со стола. Занося чугунок на кухню, она заметила висящий на стене рядом с печкой отрывной календарь. Большие чёрные цифры «20» читались издалека. Затаив дыхание Алиса подошла ближе к стене и вдруг цифры и буквы на календаре, поплыли у неё перед глазами. Ей показалось, что пол качнулся, как на корабле при первом ударе внезапно налетевшего бешеного шквала. Алиса чуть не уронила чугунок, враз как будто ставший на несколько килограмм тяжелее, с трудом поставила его на полку, и опустилась на табурет. Под числом «20» более мелкими буквами было напечатано: ИЮНЯ 1941 ГОДА. – «Двадцатое июня тысяча девятьсот сорок первого года», – еле слышно прошептала девочка, не в силах оторвать взгляд от листка.       На Алису как будто обрушилась громадная волна, закрутив её в стремительном пенном водовороте. Она почувствовала себя листиком, сорванным с ветки, и увлекаемым в пучину. Смесь самых разных эмоций разом обрушилась на девочку, перехватив дыхание. Меньше двух дней, всего лишь меньше двух дней оставались до рокового дня, который, несмотря на своё плохое знание истории, Алиса не могла не знать – даты нападения фашистской Германии на СССР, а Белоруссия, где она оказалась как раз располагалась на западе Советского Союза.       К девочке встревожено склонилась баба Стася:       – Аліса, унучачка, што з табой? Ты ж змянiлася з твару! (*14) – запричитала она.       Алиса замотала головой:       – Да нет, всё в порядке, бабушка, сейчас пройдёт. Просто, наверное, устала, – сделала вялую попытку улыбнуться она.       На кухню влетел встревоженный, ничего не понимающий Андрейка.       – Андрэйкаў, дапамажы, адвесці Алісу на паветра,(*15) – распорядилась баба Стася.       – Не надо, я сама, – слабо отмахнулась Алиса, поднимаясь.       Она вышла на крыльцо и опустилась на завалинку. Андрейка вертелся рядом, не зная чем помочь. Вышла баба Стася с жестяной кружкой в руке.       – Выпі гэта унучачка,(*16) – сунула она кружку в руки Алисе. Девочка послушно поднесла кружку к губам. В ней оказался холодный квас, который немного привёл Алису в чувство.       – Мне, наверное, надо часок отдохнуть, – посмотрела Алиса на бабу Стасю.       – Вядома, унучачка, вядома, ідзі, адпачні, (*17) – ласково гладя её по голове, проворковала Андрейкина бабушка. – Завядзі госцю,(*18) – подтолкнула она Андрейку.       – Мне только надо рюкзак захватить, – девочка сделала шаг к крыльцу.       – Подожди, я быстро, – Андрейка пулей влетел в двери и через мгновение уже протягивал Алисе её рюкзачок. Алиса благодарно опустила ресницы. Проводив её до сеновала, куда Алиса взобралась по шаткой лестнице, он убежал помочь бабушке натаскать воды из колодца, а Алиса, оставшись в одиночестве, получила возможность достать компьютер.       Лёжа на душистом сене, девочка углубилась в изучение информации. Перво-наперво нужно было решать, оставаться на месте или искать станцию. Она открыла список работающих станций на 1941 год. Ближайшая из них находилась в городе Минск, как раз там, куда по Алисиной легенде она и направлялась. Располагалась она на Садово-Набережной улице. План города с отмеченной улицей и домом прилагался. Там же находилась информация о смотрителе. Его звали Франц Леопольдович Радзюкевич. Паролем на 1941 год был: «Здравствуйте, я ваша племянница из Конотопа», на что Франц Леопольдович должен ответить – «Дочка Полины, значит?». В комментариях Алиса прочла, что станция работает до 23 июля 1941 года. Значит, у неё оставался примерно месяц.       На всякий случай, Алиса просмотрела и другие станции. Вторая станция располагалась в Витебске и работала до 9 июля 1941 года. Киевская, Харьковская и Московская станции отстояли слишком далеко, не говоря уж про Ленинградскую. Но Алису встревожило, что и те работали только до сентября – октября 1941 года. Она изучила и оставшиеся варианты, но все они располагались ещё дальше и, чтобы добраться до любой из них, ей потребовались бы предпринять весьма смелое путешествие.       Алиса выкопала из глубин компьютера карту и довольно быстро нашла на ней Цель. До Минска было всего не больше ста километров и месяц времени. До Витебска – больше двухсот километров по прямой, а до остальных станций и того больше. Алиса не сомневалась, что даже пешком, сто-то километров она сможет пройти меньше чем за месяц. Но она тревожилась, не зная, как будут развиваться события. К сожалению, в книге-компьютере она смогла найти только самую общую информацию о ходе войны в сорок первом. Там упоминались Смоленское сражение, Московская битва, блокада Ленинграда, но ничего не говорилось о Витебске. Про Минск авторы ограничились всего несколькими строками – «В июне 1941 года город подвергался ожесточённым воздушным бомбардировкам немецкой авиации,… оставлен 28 июня 1941 г. Западнее Минска погибли 3-я, 10-я и частично 13-я армии Западного фронта. Ряду частей и соединений, понеся большие потери, удалось выйти из окружения».       Возможно, где-то ещё в компьютере хранилась более подробное описание хода боевых действий, но девочке пока не удавалось найти его. Ведь там размещались тысячи файлов и, чтобы просмотреть их требовалось немало времени. Составители постарались снабдить аварийную базу данных максимально возможным количеством полезной для потерпевшего крушение информации на самые разные случаи. Ведь неизвестно, в какую эпоху и место закинет взбесившаяся техника хронопутешественника. Однако, как известно, чем больше материалов, тем сложнее искать среди них, даже с использованием автоматического поиска. К тому же заряд батарей компьютера был хотя и внушительным, но всё же не бесконечным и Алисе хотелось его поберечь, ведь подзарядка батареи от солнца являлась довольно длительным процессом.       Конечно, ещё оставался вариант – просто остаться на месте, и дожидаться спасателей. Но, во-первых, неизвестно, насколько точно приборы института смогли засечь координаты аварии, и, во-вторых, Алиса просто не привыкла сидеть на месте, сложа руки. Она представила, как она мается, изнывая от неизвестности и скуки в ожидании, когда появятся хроноспасатели и отведут её в спасательную кабину. Она возвращается к себе, выходит, её встречают множество корреспондентов с вопросами, а что она может рассказать? – «Тихо сидела, как мышка в деревне, кормила корову, трёх коз и тучу комаров». – Алиса поёжилась, настолько явственно она представила реакцию окружающих на такое заявление. Нет, она не будет ждать! Раз уж она оказалась в этом времени, нужно как можно больше узнать про эту эпоху по пути к ближайшей станции.       Конечно, взрослый хронопутешественник скорее всего не пустился бы в такой поход, не имея нужной подготовки, оборудования и документов. Но Алиса была всего лишь девочкой, хотя и самой известной в будущем. Впрочем, план возврата через Минскую станцию не являлся такой уж авантюрой, если, конечно, успеть вовремя добраться до машины времени. Так что решение Алисы отправиться в путь представлялось достаточно продуманным.       Услышав, как снизу Андрейка зовёт её, Алиса выключила и засунула в рюкзак компьютер, после чего спустилась вниз. На столике, стоявшем под яблоней, уже шумел, вскипая самовар, бабушка Стася хлопотала, выставляя баночки, чашки и ложки. Затем все вместе они пили ароматный чай, заваренный на травах, ели вишнёвое варенье и беседовали. Андрейка выглядел повеселевшим, видя, что с Алисой всё в порядке и засыпал гостью новыми вопросами. Алиса почувствовав, что принятое решение придало ей уверенности, охотно поддерживала беседу. Она уже успела рассказать, что её папа – биолог (про приставку «космо-» она конечно умолчала), а мама – архитектор, и что они поехали в гости к двоюродному дяде – Францу Леопольдовичу в Минск, в пути она отстала по собственной глупости, и сейчас самое разумное, это ехать дальше в Минск, благо адрес у неё есть, а теперь родители, наверное, с ума сходят. После последней фразы Алиса погрустнела. Она представила, какая паника царит в её времени дома, ведь авария машины времени ¬– событие чрезвычайное. Сколько людей заняты её поисками страшно даже было представить.       Андрейкина бабушка в ходе Алисиного рассказа только неодобрительно качала головой:       – А што ж яны самі не пайшлі, а дзіця ў лес паслалі?(*19) – наконец задала она резонный вопрос.       Алиса, неторопливо прихлёбывая горячий чай с блюдца, обдумывала ответ. Обвинять собственных родителей в глупости, пусть даже мифической не хотелось.       – Папа помогал водителю чинить мотор, а маме тяжести нельзя поднимать, – озарило Алису, и незаметно переведя дыхание, она задумчиво закончила. – Да и не думали они, что я заблужусь, рассчитывали, что я у края леса буду собирать, а меня вон куда занесло, – она опустила голову.       Ощущения были не из приятных, но не скажешь же: «Ах, извините, я затерялась во времени, моя машина времени сломалась на полянке у болота, мне срочно нужно в Минск к исправной станции». В лучшем случае это для неё закончилось бы психиатрической лечебницей с хорошим уходом и кормёжкой, а также толпой добрых докторов, окружённых ординаторами, готовых всё участливо выслушать, подробно записать, и защитить диссертации по тематике вроде: «Влияние повышенных школьных нагрузок на развитие подросткового параноидального синдрома». Про худший случай, когда машина времени попадает в руки советской власти или нацистов не хотелось даже и думать.       – И что ты теперь собираешься делать? – встрял Андрейка.       – Я, наверное, до завтра бы подождала тут, если можно, – она с надеждой посмотрела на Андрейку. – Мои, наверное, уже мечутся по деревням. Вдруг заедут сюда… – На самом деле она всё же надеялась, что спасатели быстро определят место аварии и за день успеют выйти к деревне.       Андрейка фыркнул:       – Скорее они мечутся по лесам и болотам, разыскивая пропавшую дочурку.       – И как думаешь, через сколько лет мы встретимся, если я начну делать то же самое? – Алиса насмешливо посмотрела на него.       – Не-е, я не предлагал тебе лезть обратно в лес! – бурно запротестовал Андрейка.       – Так, Алісе лепш пачакаць тут, альбо заявіць у міліцыю (*20) – наконец вставила своё веское слово Станислава Яновна.       Алису пугала перспектива встречи с местной милицией, и она произнесла просящим тоном: – Может, я всё же до завтра подожду, и если никто не появится, то поеду сама к дяде Францу. В любом случае, родители поедут туда. А если они тут появятся, вы сможете им сказать, где меня искать, – Алисе показалось, что она нашла нужные аргументы для обоснования своего отъезда.       – Добра, заставайся,(*21) – через маленькую паузу, показавшуюся Алисе вечностью, согласилась баба Стася.       Оставив старушку хлопотать по дому, до обеда Алиса с Андрейкой успели обежать полдеревни. Алиса скинула сандалии и с наслаждением пробовала тёплую пыль деревенской дороги босыми ногами. Она утопала в ней почти по щиколотку. Пыль вздымалась после каждого шага и тянулась за ними небольшими шлейфами, долго не опускаясь на землю.       Исследуя деревню, Алиса выяснила, что те длинные строения, что она увидела утром, принадлежали военному городку. Теперь ей стало понятно, почему Андрейка сначала принял её за шпиона. Объекты такого назначения всегда во всех мирах притягивали «рыцарей плаща и кинжала».       В летнюю пору в самой деревне оставалось мало народу, взрослые работали в полях и огородах, лишь старики и старухи сидели на завалинках, да ребятня с воплями и гиканьем носилась по пыльной улице, изображая схватку красной и белой конницы.       Алиса догадывалась, что сама она стала одной из главной деревенских новостей. Она не раз ловила на себе, то осуждающие (по-видимому, за проявленное легкомыслие), то сочувствующие взгляды. Свою легенду она успела пересказать несколько раз в разных концах деревни, и ей даже стало казаться, что примерно так всё и произошло на самом деле.       В разговорах и беготне она пыталась забыться. Хотя бы на те немногие беззаботные часы, что оставались у неё перед решающим броском на Минск, не думать, что скоро, очень скоро всё здесь изменится. Ей хотелось кричать на всю деревню: – «Уходите! Скорее уходите на восток! Скоро здесь будет враг!». Конечно, она не могла знать точного дня и часа, когда немецкие войска достигнут этой местности, но то, что это произойдёт ещё в течение лета, она не сомневалась. Но что она могла сделать? Даже, если бы ей поверили, никто из колхозного начальства не разрешил бы покидать деревню на том основании, что какая-то мелюзга напророчила несчастья в скором времени. Сказали бы, что девочка перегрелась на солнце и всё на этом. А то и хуже, посчитали бы паникёром и вызвали милицию, встреча с которой неизбежно похоронила бы её легенду. Поэтому, Алиса, стиснув зубы, сдерживала себя.       После обеда с ароматной ухой и драниками с маслом Андрейка предложил:       – Алиска, пошли в лес по ягоды! – и добавил, испытующе, – Если не боишься, конечно!       – Почему это я должна бояться? – возмущённо встряхнула волосами Алиса. – Конечно, пошли! Заодно покажу тебе как я от комарья спасалась. Или ты его сам не боишься? – она с ироническим прищуром взглянула на Андрейку.       – Так и быть, показывай, – разрешил тот. Видимо с комарами у него были давние счёты.       Намазавшись антикомариным средством и захватив в сенях по корзинке, ребята углубились в лес. Правда средство из будущего помогало не всегда, и один из кровопийц всё же добрался до Алисы.       – Наверное, у него насморк, – ехидно сказала она, ловко прихлопнув назойливое насекомое.       За время прогулки Алиса успела узнать, что мама Андрейки – врач работает в 3-й Советской больнице, а отец, – командир-артиллерист. О последнем она, впрочем, и так догадывалась, ещё глядя на фотографию в хате. Его перевели в Минск из Могилёва ещё до Финской. Что живут они совсем недалеко от маминой больницы: «Всего несколько трамвайных остановок от дома» – как пояснил Андрейка. И совсем рядом от них располагается новый республиканский оперный театр. «Такая громадина!» – в его голосе сквозило неподдельное восхищение. Сама Алиса тоже рассказала Андрейке про то, как она возилась с крокодилом Сеней, про других забавных зверушек, с которыми ей пришлось встречаться. Пару раз она чуть не проговорилась про склиссов, тигрокрысов и своего марсианского богомола, но в последний момент успевала прикусить язык.       Солнце уже клонилось к закату, когда ребята с полными корзинками земляники вернулись домой. Сдав ягоды на попечение бабы Стаси, уставшая Алиса отправилась на сеновал, а Андрейка умчался куда-то к поджидавшим его друзьям.       Пользуясь одиночеством, Алиса до самого ужина изучала в компьютере карты местности, статьи о Белоруссии и Великой Отечественной войне. Но подробных деталей боевых действий в 1941-м году в Белоруссии найти не смогла. Все эти общие обтекаемые фразы, которыми отделывались составители базы данных, оказались для неё практически бесполезны. Запомнив некоторые ключевые события и даты, Алиса разочарованно выключила компьютер.       После ужина бабушка предложила Андрейке:       – Унучак, ты б напісаў ліст маме? (*22) – он согласно кивнул и полез за бумагой и карандашом.       Она повернулась к Алисе:       – Алiска, заедзеш да Святланы? (*23) – Алиса догадалась, что Светланой звали маму Андрейки.       – Конечно, давайте. Только мне точный адрес напишите, а то я там ничего не знаю, – попросила она.       Пока Станислава Яновна с Андрейкой писали письмо, Алиса вышла во двор. Стоял тихий летний вечер. На постепенно сереющем небе уже проступали звёзды, как алмазные бусинки, нанизанные на невидимые стержни созвездий. В деревне царила тишина, лишь изредка нарушаемая лаем собак, да мычанием коров. Где-то за околицей слышались звуки гармошки, да звонко перекрикивались вернувшиеся с полей деревенские девчата. Со стороны военного городка донёсся протяжный звук трубы. Девочка прислонилась к яблоне, и долго стояла в задумчивости, глядя в небо, отыскивая и узнавая звёздочки, как старых добрых знакомых, вспоминала свои путешествия и приключения.       Из задумчивости её вывел голос Андрейки, прокричавшего из окна: – «Готово!»       Когда Алиса вернулась в хату, он протянул ей конверт:       – Я адрес тебе написал: улица Максима Горького, дом 17, квартира 5. Спросишь Светлану Васильевну или Степана Ивановича.       – А это далеко от Садово-Набережной? – спросила Алиса.       – Ты, что! Совсем близко. Только через реку перейти, а там недалеко, – махнул рукой Андрейка.       Вдруг он погрустнел:       – Ты утром поедешь?       – Да, после завтрака, – подтвердила Алиса.       – Напиши обязательно, как доберёшься, хорошо? – он с надеждой посмотрел на неё. – Запиши – Могилёвская область, Осиповичский район, деревня Цель, Савину Андрейке.       – Я постараюсь написать. – Алиса опустила ресницы. Она понимала, что выполнить обещание вряд ли получится.       Они ещё немножко погуляли во дворе. Алиса показывала Андрейке звёзды, рассказывая о них и планетах их систем. Андрейка смеялся – Ох, и фантазёрка ты, Алиска! Только когда Андрейка признался, что глаза у него слипаются, Алиса спохватилась. Нужно было и ей отдохнуть перед завтрашней дорогой.       Как Алиса не отнекивалась, баба Стася разобрала ей кровать на чистой половине, и, пожелав гостье спокойной ночи, ушла к себе на печку. Андрейка убежал на сеновал. Уткнувшись носом в мягкую подушку и вспоминая события минувшего дня, Алиса незаметно заснула.